Лекарство от безумия

Настя погружалась в свой разум всё глубже, как в прохладную воду озёр и чувствовала, как становилась абсолютно безумной. Её часто одолевал дикий смех, затем наступала полная апатия, но при этом она ничего не чувствовала. Девчонка с глупой улыбкой всматривалась на языки жаркого пламени, и пела знакомую песню себе под нос, порой, ужасно фальшивя, но до сих пор не позволяла себе кричать. Воин ушёл. Не найдя в себе сил заглянуть в её одурманенные гневом глаза, в которых постепенно отразилось и полное безразличие. Он ушёл, забрав последнее тепло и надежду на светлое будущее, где она смогла бы забыть такие холодные, грубые прикосновения...Он ушёл, подарив боль...Новую, клокочущую, незнающую границ, но такую родную, боль. Старая знахарка пришла ближе к вечеру, одарив девчонку безразличным взглядом. Прошла внутрь помещения, по быстрому сварив зелье, протянула пленной чашу с напитком. Она не питала к девчонке теплых чувств или сострадания. Этакая монгольская дрянь, что с радостью бы сама отправила её к праотцам, дайте ей только шанс. Её слова девка тоже не понимала, хоть интонация угадывалась слишком хорошо. И Настя без сомнения была уверенна, что старуха бранит её, быть может даже проклинает, наговаривая на очередное варево слова проклятий. Вполне в её духе. Девчонке довелось единожды увидеть, как Влад разбил несколько сосудов, нечаянно задев их плечом. Так эта престарелая фурия, сама лично стегала его розгами, оставляя на жопе парня красные полосы, которые постепенно начали кровоточить. Он скулил, как звереныш, покрываясь пятнами стыда перед той, что сидела в дальнем углу не в силах ему помочь, ибо сама была тиким же загнанным зверем, да и кто бы послушал её, решись она вмешаться? Знахарка никогда не задерживалась. Вот и сейчас, осмотрев пленную, она вновь покинула её, оставляя на растерзание собственным демонам и тишина давила... заставляя девчонку скрутиться калачиком и вновь смотреть на огонь. Она часто стала терять связь с реальностью и прояснения бывали все реже. На осознание, как и на принятие решения ушло несколько минут. Одна... Настя так и не смогла подняться с первого раза, с шумом завалившись на соломенный подстил. Заскулила, больно ударившись локтём, невольно бросив тяжелый взгляд на темные синяки, что украшали её запястья. Закусила губу, пытаясь унять слезы, не получилось...Несколько слезинок всё же коснулись впалых щёк, оставляя тонкие полоски влаги, заставляя девчонку всхлипнуть. Две... Насте всё же удалось встать и подойти к деревянным столешницам, она боялась промедлить, боялась, что вновь придет воин и наброситься на неё. Но больше всего её страшило, что вместе с ним могут прийти и другие. Готовить яд, времени не было, слишком много трав, слишком тяжёлая голова, что бы не перепутать ингредиенты, и она слишком слаба... Нож сам бросился в глаза, она уже задумывалась перегрызть себе вены, и теперь этот металл был последней надеждой на избавление... Три... Отчаяние...Безысходность и смирение... её никто не ждет, у неё никого не осталось. Сжимая рукоять ножа, она дрожала всем телом, озноб бил не хуже лихорадки, лезвие было острым, всёго одно движение, и этот кошмар закончится. Ты уснёшь, а на утро, твоё тело уже выбросят на окраине леса. Возможно даже похоронят... Четыре... Из её разрезанных вен текли ручейки темной крови. Кровь лилась, не останавливаясь, струйками стекала на дощатый пол, но Настя до сих пор не чувствовала ничего, внимательно наблюдая, как проклятая, никчёмная жизнь вытекает из раскрытых ран. И улыбалась... Вернувшись обратно на соломенный подстил, девушка легла. В полном молчание текли мгновения, Настя лежала и смаковала каждое мгновение своего падения в бездну. И всё же ей было страшно. Пленница вдохнула и повернулась набок, сжавшись в комочек. «Кого я обманываю? Мне просто хочется скорее умереть, чтобы наконец-то встретиться со своей бабушкой» - девушка зажмурилась, впервые почувствовала, как жизнь вытекает из неё. Время остановило свой ход. Настил уже успел пропитаться кровью и потом, когда полог шатра распахнулся, впуская в натопленное помещение холодный воздух, и вихрь белоснежных снежинок, которые тут же растаяли превращаясь в капельки воды. Хан прошёл внутрь помещения, стряхивая с волос остатки снега, скудный свет заставил мужчину поискать пленную взглядом. Она лежала под ветхой тряпкой и кажется дрожала всем телом, на секунду монгол оцепенел, замечая, серые круги под глазами девчонки и слишком не здоровый цвет лица, что даже во мраке казался мертвецки бледным, не живым. На грани обморока, Настя всё же смогла разглядеть вошедшего. Резкий вздох и последующий удушливый выдох заставили девушку напрячься всем телом, но осознание скорой смерти, будто придавали смелости. Он уже ничего не сможет от неё получить. — Я не знаю зачем пришёл, — будто прочитав её мысли, монгол присел на пол, именно туда же где любил сидеть Бурундай, именно так же, он смотрел сквозь огонь, наблюдая за разбитой пленницей. — Тогда уйди, — Сначала она улыбнулась, удивившись такому повороту своего сознания. Неужели страх перед ними и впрямь пропал, вытекая вместе с кровью из её вен. Свет был настолько скудным, что если сильно захотеть, не возможно было увидеть кровь, что полностью залила настил, пропитав и одежду. — Странная штука судьба, ты ведь держала в своих руках многое. Будь ты умнее, смогла бы за эту карту получить привилегии у местных князей. За такую информацию, они готовы были бы целовать твои ступни, но ты здесь. — Губы монгольского принца изогнулись в горькой насмешке, и Настя не смогла не признать - монгол был красив. И впрямь жестокие игры ведёт судьба: один станет великим, но продолжает вести общение стой, что находиться на грани смерти, и размышляет о его красоте. Она и впрямь сошла с ума, раз вообще дошла до такого. Настя издала подобие обреченного всхлипа и… тихо рассмеялась, представив, как её обычную оборванку восхваляет знать, и молится за своё спасение, это как приход второго Христа, наверное ей бы и памятник поставили и стихов наваяли. Но вместо этого, её размазали, отобрали всё дорогое, и теперь рассказывают, как могло бы быть, будь она немного умнее. Слишком жестоко тыкать умирающему, счастливым будущим, которого никогда не было и уже и не будет. — Рано или поздно ты тоже падёшь, найдётся кто-то умнее, что сможет остановить тебя, —слова сквозили утверждением, и монгол кивнул будто соглашаясь с её высказыванием. — Ты бледна... «Я мертва...»- подумалось ей, но вслух девушка не сказала ничего. Время тикало без промедления, а слезы капали. Когда он уже уйдет, когда оставит её в одиночестве, позволив удариться в последние воспоминания, что согреют погибшую душу, позволяя без зазрения совести оставить это мир, с их ужасными палачами... — Настя, — его голос тонул во мраке, она уже не видела его так отчётливо, как пару мгновений назад, но до сих пор помнила его взгляд. — Оставьте меня, — Ей стало плохо из-за давления обстановки, из за нехватки кислорода и удушливого пропитанного отчаянием кашля, что сковал все внутренности, сжимая их в прочные тиски. Она откинулась на импровизированную подушку и загнулась, понимая, что не может больше контролировать своё тело. Хан слишком резко подскочил к девушке, не понимая по началу, что с ней, его руки дотронулись до ткани, которой была укрыта пленница и что-то вязкое мазнуло по ладони, заставляя монгола отбросить покрывало в сторону. Кровью был перемазан весь настил, как и сама девчонка, глубокие раны продолжали кровоточить забирая её жизнь с каждой секундой, а она улыбалась, будто выиграла целое сражение, в одиночку отвоевала истерзанную в клочья душу и смеялась чувствуя приближение конца.