Глава 27
5 апреля 2019 г. в 16:49
Здравствуй, моя дражайшая матушка! Твой сын совершил ошибку. Наверняка, прочитав это... ты усмехнёшься? Прошу тебя, не стоит этого делать. Ибо я и сам могу дать себе объективную оценку, так же как и своим действиям, от тебя же я жду иного. Впрочем, стоит заметить, отправляясь в этот поход, я начал действовать эмпирическим путем, не надеясь на твою помощь или советы.
А вообще ты когда нибудь помогала мне? Или я всегда был орудием для поддержания твоей собственной власти? (Знаешь, а ведь это даже смешно, мне вдруг вспомнился момент из детства. Помнишь тебе подарили отличного жеребца, ты в нём души не чаяла, пока в один из дней этот самый жеребец не повредил ногу, тогда ты собственноручно избавилась от него... Со мной ты поступишь так же?) Впрочем это не важно, не хочу знать ответ на поставленный вопрос, ведь правда может быть слишком прозаичной, не так ли? И всё же я отвлёкся... Мне никогда не было тяжело ждать. Годы терпения в отчем доме выработали во мне защитный механизм, - он как бы выключал понятие времени, я полностью погружался в свои мысли и фантазии, пока тело не начинало ныть и болеть от застывшей позы. Впрочем и моему терпению пришел конец. Или это обычные нервы, сдавшие не тогда когда нужно...
У меня ещё будет время подумать над этим вопросом и поразмышлять, но не сейчас. Батый сумел вывести меня, указать на моё место... На мою некомпетентность! Я хотел послать в столицу рабов, в знак уважения и почтения, но выродок на корню отказывался повиноваться мне, ссылаясь на шаткое положение и неустойчивое положение на захваченных землях. Он был прав, и всё же его слова смогли задеть меня. И я не знал, ненавижу ли я себя в тот момент, или его... Несколько дней меня терзали сомнения, и всё же я решил, что пора воспользоваться теми знаниями, что ты мне дала... Цогтгэрэл была слишком важной фигурой в жизни выродка, я уже давно подкрадывался к ней, вырывая вокруг её шаткого мира глубокий ров, оставалась лишь подтолкнуть, ведь смерть никогда не является концом истории: всегда остаются следы. Она этих следов наоставляла слишком много. Видела бы ты лицо этой гремучий змеи, когда улики присланные тобой упали на стол, доказывая её причастность к смертям высокопоставленных лиц! Ей стоило бы всё отрицать, сказать, что за всем этим стоит мой «дражайший родственник» но видать дух её верности был силен.
— Ты будешь подвергнута пыткам, если не скажешь, кто за тобой стоит! — мой голос был спокойным, и ровным, а девка в конец поникла, когда в шатер влетел Бату-хан окруженный своими прихвостнями. Она растерялась, открыла рот и, закрыв его руками, издала жалкий стон, полный горечи, упав на колени и преклонив голову, она брала всю вину на себя, уверяя и клянясь, что за ней никого нет. Что ж, этого бы хватило, что бы отрубить несчастной голову, но я хотел большего... Я хотел её слёз, так же как страданий этого ублюдка. Ведь если я не могу причинить их ему, я заставлю его смотреть, как другие будут принимать его боль, все должны знать, что будет ожидать их за неверный выбор.
Оправдать её он не мог, слишком опрометчивым было бы его вмешательство, впрочем я и не надеялся, что так просто смогу избавиться от него... Но для девчонки я приготовил слишком медленную смерть, она должна была возненавидеть его, быть может даже начала бы проклинать? Я в точности выверил рецепт, и перепроверил состав и методику, яд был безупречен...
Я протянул девке склянку с зеленоватой жидкостью и моё лицо смягчилось, я бы сказал даже преобразилось характерной довольной улыбкой, а вот её напротив стало серым, неживым, подавленным... Дрожащими пальцами она взяла из моих рук сосуд и улыбнулась, даже не представляя насколько медленно и болезненно, он разъедает внутренности и какую агонию испытает человек прежде чем отдать душу богам.
Она думала, приняв это спасает своего господина, возможно это так и было...Но какой ценой? Глупые люди, ничтожны со своей маниакальной верой, и всё же восхитительны своей стойкостью и непоколебимостью... Сейчас я понимаю, что так стоило поступать со всеми вещами, тянущими меня ко дну, матушка... И кто станет следующим, в этом непростительно длинном списке я не знаю... Возможно я сошел с ума? Или уже был сведён, может я таким родился.
Ахаха... Видела бы ты лицо этой дряни, когда выпив яд, она не почувствовала ровным счётом ничего. Склонившись к ней и заметив, как сильно она сжимает пальцами опустевший сосуд, я по отечески погладил её по голове, вытирая с уголка глаз выступившие слёзы, и всё же она была напугана... Как приземлённо, быть убийцей и для себя тоже...
— Что привело тебя сюда? — я даже не взглянул в сторону выродка, догадываясь на подсознание, что он сдвинулся с места, желая всё же приблизиться к осужденной, выглянув из-за её плеча, я улыбнулся, и тут же развернул девчонку к нему лицом с упоением разрезая остриём кинжала правую щеку и тут же проделал тоже самое и с левой. Кровь потекла по бледной коже, я не скупился с разрезами, и на моих глазах вся её красота увяла, теперь это было кровавое месиво с зияющими ранами на лице... — Сейчас яд притупил её боль, к вечеру этот эффект пройдёт, и боль вернётся, а вместе с этим придет и паника, ей будет казаться, что всё её тело пожирают изнутри, славная смерть, как тебе брат моё изобретение? Только не говори, что это слишком! Нет...нет...нет... она же пошла против царствующей семьи, ты знаешь сколько смертей на её счету?
Впервые я увидел, что он на грани, что и ему бывает больно... Моя ошибка заключается в том, что я слишком долго ждал... Ты ведь знаешь, матушка, что я не смогу отправить тебе это письмо?
Какое-то время Гуюк смотрел, как языки пламени пожирают письмена написанные ровным каллиграфическим почерком, но вскоре его вновь привлек шум, и крик обезумевшей девушки, что с отчаянием раздирала обломленными ногтями своё тело.