Лекарство от безумия

Гуюк-хан в последний раз взглянул, как языки пламени медленно пожирают письмена написанные его рукой ровным каллиграфическим почерком, что ж теперь все его мысли, и безумие скроет огонь. Торжествующая улыбка отразилась в его хищных раскосых глазах, когда голос пленной, словно божественная мелодия донеслись отчаянным хрипом до его ушей. Серебристый лунный свет выхватил из темноты лежавшую на полу женщину, кровь сочилась из зияющих ран, пустые, затуманенные глаза уставились в потолок, на полу вокруг тела натекла приличная лужа крови, в лунном свете казавшаяся чёрной. Марок рассеялся, и мысли очистились, став ясными и быстрыми. Обернувшись, хан с интересом взглянул на своё творение: Она была идеальна в своём первозданном страхе и ужасе, такая беззащитная и ненужная, отчаянно пытающаяся бороться за последние минуты своей никчёмной жизни, и всё же это создал он... Ему нравились её утробные стоны и стенания с видом безумного художника, Гуюк подошел к жертве, присел на корточки, убрав назад пряди вспотевших волос, упавшие ей на лицо, он прикрыл глаза, пытаясь услышать замедленное сердцебиение... Один...два...три... — Как скоро он найдёт тебе замену? — Гуюк сцепил пальцы перед грудью в замочек и вновь его голос стал удушливо сладким. В глазах у него появилось едва заметное беспокойство. Девушка из последних сил дернулась и схватившись за ткань его дорогой одежды, с ненавистью и призрением заглянула в его раскосые глаза, ей слишком сильно хотелось заглянуть в глаза монстра, что постепенно сходил с ума полностью подавленный своими же созданными демонами... он был всегда опасен для неё, но она никогда не думала, что погибнет от рук сумасшедшего принца. — Ты до сих пор считаешь, что одержал победу? — ее лицо было в нескольких миллиметрах от его, в нос ударил запах крови и пота, заставляя мужчину поморщиться. — Ты лишь приблизил свой конец... — Цогтгэрэл тихо и тяжело бормотала, а затем, грубо утерев кровь с лица, выпрямилась, кровь вновь засочилась по лицу, но она продолжала улыбаться замечая в глазах принца неподдельный страх и ужас от услышанного. — Избавь меня от своих мыслей! — С этими словами, он оттолкнул ее от себя и словно перепуганный ребенок забился в тени. Гуюк и сам не мог понять, что смогло его так задеть. В жалких словах этой девки не было и намёка на правду, но ему было страшно услышать их... Она смотрела на него с брезгливостью, а ведь это он должен был смотреть на неё, как на нечто недостойное, но почему тогда под этим взглядом эму так плохо и жутко? Будто это он терзаемый ядом, а не она... — Не смотри на меня! Не смотри.... Хан закрыл ладонями уши и зажмурился, чтобы не видеть и не слышать её слов. Картинки перед глазами стали яркими и отчётливыми... Ему мерещилась собственная смерть в облики ненавистного родственника, неужели он проиграет... Нет, это всё проделки этой ведьмы! — Я вырву твои глаза! — подползая к ней в плотную, принц схватил её за лицо пачкаясь её собственной кровью, срывая с потресканных губ стон боли и отчаяния. — Можешь умолять меня сколько угодно, тебе никто не поможет! Губ принца коснулась лёгкая улыбка, но такая холодная, что будто и не улыбка вовсе. Ощутив изменения в его настроении, Цогтгэрэл сжалась, всеми силами стараясь казаться меньше и незаметнее. Её слёзы ненадолго застыли в глазах, а губы перестали шептать, плотно смыкаясь. Она едва дышала полностью боясь его действий. Он смотрел на неё в упор...холодно и немигающе, впервые ей захотелось сдохнуть прямо сейчас, просто взять и умереть, лишь бы его пытки прекратились, лишь бы его чёртов яд вновь овладел её телом. Гуюк встал, оправляя халат и покрепче стягивая волосы в хвост, приказал двум ордынцам охранявшим вход войти в шатер. — Выколите ей глаза! Ордынцы переглянулись и опустив головы, припали на колени. — Но, хан... — Ещё одно слово и ваши головы, я отрублю лично! — Переведя взгляд на пленницу, он вновь увидел её презренный взгляд. — Моли меня, — прошептал хан и повторил уже громче. — Моли меня о пощаде, и тогда... может быть, я дарую тебе быструю смерть. Но вместо пощады, она плюнула в его сторону, чем в конец унизила принца. Жалкая, грязная девка, не достойная ничего, кроме презрения. Такой она нравилась ему больше, связанная по рукам и ногам, Цогтгэрэл из последних сил пыталась высвободиться от стягивающих пут, но яд ослабел организм и теперь она поняла, слова сказанные Гуюком ранее, имели свой вес «Ты умрёшь медленно и в мучениях» он слов на ветер не бросал, один из ордынцев взял клинок предложенный ханом: острый и тонкий. Чуть загнутое лезвие многообещающе блеснуло в свете многочисленных жаровень, одним точным ударов, он пронзил её левый глаз, заставляя девушку закричать и тут же потерять сознание от шока и боли... Принц наслаждался зрелищем. Кровь прилила к обычно мертвенно бледным щекам, и страх от сказанных слов девки наконец-таки испарился.