11
18 марта 2019 г. в 11:52
Сегодня Джин сказал Намчжуну, что тот слишком болезненно реагирует на действия Чонгука.
Поначалу лидер посчитал его мысль абсурдной, но со временем задумался. Оказалось, что Джин как никогда прав, ведь стоит макнэ заплакать и у него у самого сердце разрывается от слёз, стоит ему улыбнуться — и вот, лидер уже парит в небесах от радости. Всё это оказалось крайне неожиданным для самого Намчжуна. Что же изменилось между ними после поездки в Лондон? Он долго размышлял об этом, но каждый раз приходил к одному и тому же выводу — макнэ ещё более удивителен, чем всё происходящее вокруг, ведь сколько бы он не крутил в голове вопрос, кем для него на самом деле является Гук, в конце цепочки из предположений, он время натыкался на одно и то же слово. Мелкий, мембер, друг, член семьи, человек…человек…жизнь без которого уже не представляется возможной, тот человек, которому он готов дарить всего себя, любимый человек, единственный и неповторимый. Он тот, кого нельзя обидеть, ранить или потерять, но в то же время Намчжун полагал, что не может ему в этом признаться прямо сейчас. Всё, что он мог в данный момент — наблюдать за его жизнью с позиции старшего участника, мило улыбаться и пытаться скрашивать его дни своей заботой и дружбой. Вот к каким мыслям он приходил каждый раз, следуя за своими долгими философскими рассуждениями, и это заставляло его сходить с ума. Но он держался. Держался как мог и пытался не думать обо всём этом и у него это даже получалось. Получалось до тех пор, пока на одном из выступлений не произошёл совсем незначительный, но вместе с тем эмоционально взрывной инцидент.
«Ты грустишь, я не знаю почему. Улыбнись и скажи «я люблю»…» — рэпер дочитал свои строки, а затем с каким-то особым рвением и страстью схватил младшего за рубашку.
Застыв всего на секунду, он скомкал ткань и потянул её на себя, однако пуговицы не выдержали такого накала страсти и разлетелись в разные стороны, обнажив изящное тело прямо перед толпой зрителей. В ту же секунду захотелось накинуться с извинениями и спрятать Чонгука от каждого, кто смотрел в его сторону.
Гук ощутимо вздрогнул и попытался скрыть своё смущение, но нужно было любой ценой закончить выступление, сделав вид, что так и было задумано. Всего одно движение, а колени предательски задрожали и сердце ёкнуло так, что его, должно быть, услышал весь зал.
Макнэ разорвал зрительный контакт и попытался сделать глубокий вдох, совершенно не понимая, что происходит, однако не мог контролировать всё ещё смущённую улыбку. Аромат совершенно новой страсти пропитал воздух вокруг и завораживал каждую клеточку тела.
Эта сцена с Чонугком надолго застыла в голове лидера и повторялась снова и снова, словно кадр из фильма, а рука, казалось, до сих пор горит от прикосновения к сексуальному и нежному телу. Он поплёлся по направлению к ванной, на ходу скидывая с себя одежду и не думая о том, что Джин скоро телепортируется на луну от такого бардака, а ему придется самому собирать свои измятые вещи.
Не смотря на всё это, сейчас не было никаких сил, чтобы что-либо приводить в порядок, и было уже далеко за полночь, когда он вышел из ванной. Свет в гостиной по-прежнему был включен, а на диване, свернувшись, мирно посапывал Чонгук.
Лидер выключил свет, осторожно приблизился и присел на корточки перед спящим чудом от которого так приятно пахло. Он невольно улыбнулся — макнэ выглядел настолько милым, что было не возможно удержаться, чтобы не приблизиться к его губам. Сердце, и без того ставившее рекорды скорости, совершило немыслимый кульбит, замерло на миг и постепенно начало возвращаться к нормальному ритму — Гук не проснулся, а только вздохнул во сне. Намчжун заботливо снял с его шеи чокер и сжав его в руке, не заметил как и сам провалился в сон, устроившись рядом, однако вскоре его ждал приятно-неприятный «сюрприз».
Чонгук проснулся от чересчур резких движений и стонов. Намчжун крепко обнимал его, а из груди, время от времени, вырывался сухой кашель. Даже не задумываясь над тем, как они оказались вместе, младший встревоженно потрогал лоб лидера и понял, что у того абсолютно точно была температура, и не маленькая. Аккуратно выбравшись из объятий, он отправился прямиком на кухню, где на скорую руку сварил овощной бульон с на удивление не разваренной лапшой.
Поставив поднос на зеркальный столик, стоящий по среди гостиной рядом с диваном, он легонько потряс старшего за плечо и снова встревоженно потрогал лоб, устроившись на полу. А лидер был и правда безумно красив — гладкая кожа, длинные ресницы и густые мягкие волосы, а ещё, идеальные губы! Фантазия услужливо подбросила картину, как он может овладеть этими губами, и Гук тут же почувствовал, как лицо стыдливо заливает краска.
Макнэ, в отличие от старшего, не отличался особым терпением, поэтому в следующую секунду уже протянул руку и изучающе коснулся щеки хёна.
— Намжчун, — наконец, прошептал Гук.
— Что? — сонно промычал старший.
Сквозь приоткрытые ресницы было так интересно наблюдать, как этот мелкий кролик задумчиво разглядывает его, словно пытаясь понять, спит он или нет.
— У тебя жар, — без лишних объяснений, Гук сунул ему в рот таблетку, при этом, его воображение успело зацепиться за то, как эротично губы лидера обхватили его пальцы. Отмахнувшись от этих мыслей, он тут же поспешил подать стакан с водой.
— Я сварил бульон. Я позову Джина, он приготовит тебе что-нибудь нормальное и отвезёт в больницу.
— Я в порядке, — Намчжун обхватил его запястье и вгляделся в полумрак, который разбавлял лишь тусклый свет ночного торшера, — Когда ты успел?
Он попытался встать, но всё оказалось серьёзнее, чем он предполагал, а тело так ломило от лихорадки, будто он только что получил десять ударов плетьми.
— Поешь, тебе нужны силы.
Всё это выглядело настолько нереально, что Намчжун подумал, что это просто бредовый сон. Сейчас, несмотря на то что тело сковывало жуткое недомогание и раскалывалась голова, ему было как никогда хорошо. Его разбудил заботливый макнэ, который лично приготовил поесть прямо посреди ночи.
— К этому можно быстро привыкнуть — подумал он, пробуя творение Гука.
Суп оказался и правда вкусным, особенно потому, что горячего он не ел уже довольно долго. После ночного ужина, он непроизвольно начал засыпать, чувствуя себя спокойно и даже защищено. Лидер никогда бы не подумал, что просто ощущая рядом чье-то присутствие, может быть настолько хорошо, успокаивающе и одновременно с этим тягуче страстно, чтобы чей-то запах так дурманил, заставляя мелкие волны возбуждения бежать по телу, чтобы так сладостно закрывались глаза и хотелось окунуться с головой в это пьянящее ощущение. Это было нечто совершенно новое и странное. И хотя его кровать всё ещё хранила элегантный запах дорогого парфюма Джина, источавшего запах настоящего мужчины, запах Чонука действовал на него совершенно иначе. Он был словно дурманящий коктейль, от которого присутствие именно этого человека было просто жизненно необходимым, а с каждым днем, даже минутная нехватка друг друга, порождала в них немыслимую ломку, о которой они лишь догадывались, но всё ещё хранили молчание.