Violinist

      — Я тебя не люблю.       Магнус сам не верит, что говорит это прямо Ему в лицо — но сердце подскакивает к самому горлу, когда он видит плотоядный оскал на тонких губах.       — Мне без разницы.       — Тогда отпусти меня. Ты уже наигрался. Хватит использовать меня, пожалуйста! — голос предательски срывается на крик, и крик этот Магнус не может контролировать, потому что из горла вырывается короткое громкое рыдание и всхлип. А Он смотрит на него почти с жалостью, но от жалости этой хочется удавиться — потому что к ней примешивается желание. Слёзы так и не покидают уголков глаз, потому что Магнус прекрасно знает, что его рыдания этого человека возбуждают. Возбуждает его слабость, физическая и эмоциональная, которой он почему-то не в силах противостоять, как бы ни пытался. Этого человека возбуждает в Магнусе всё — от следов на его запястьях и меток на шее до последнего шрама, оставленного чуть выше поясницы.       Как и до отвратительного пошлая обстановка, с этими красными простынями, от одного вида которых уже тошнит.       Грубая ладонь касается щеки, и Магнус отворачивается, не скрывая отвращения. Сильные пальцы до боли сжимают подбородок, чужие губы впиваются в его рот с животной похотью и яростью. Секунда — и запястья скованы наручниками (Его любимой игрушкой), и сбежать уже точно некуда. Магнус пинается в панике, крича проклятия и оскорбления, но затыкается в один короткий миг, парализованный ужасом.       В него входят сразу два пальца, прямо так, насухую. Магнус глотает слёзы и думает, предательски оцепенев — будет больно.       Когда в его безвольное тело яростно вдалбливаются, он не издаёт ни звука.       Однако по пробуждении так кричит, что, кажется, вот-вот сорвёт голосовые связки. Магнус захлёбывался в собственных слезах, широко открытыми глазами пялясь в чужой потолок и стараясь унять дрожь во всём теле. Он весь трясся как припадочный, всхлипывал и рыдал как малое дитя, и не мог успокоиться. Беспомощно обнимая себя дрожащими руками, Магнус уткнулся лбом в спинку дивана и пытался успокоиться, но рыдания в конце концов превратились в какие-то нечленораздельные икающие звуки, которым он при всём желании не мог дать названия.       Он не сразу ощутил жар чужих рук на своих плечах, не сразу понял, что его поднимают с дивана и тащат куда-то насильно. Весь мир перед глазами стал ужасно размытым и разобранным, желудок крутило так, что даже стоять на ногах нормально сил не было. Лишь когда его стошнило, он понял, что выворачивал свои внутренности не на красные простыни, а в унитаз.       — Тише, тише, — шептал чужой голос над ухом. Магнус почувствовал ласковое прикосновение чужих горячих губ к покрытому плёнкой пота виску, но сил открыть глаза не было. На языке чувствовалась горечь, лицо было влажным и горячим от слёз. Истерика потихоньку уходила, а руки, обнимавшие его, не желали выпускать. — Всё хорошо, Магнус, всё хорошо.       Ян. Это Ян. Магнус выдохнул с облегчением и уткнулся лбом ему в плечо, тяжко дыша. Голоса раскалывалась на сотни мелких кусочков, во рту было горько и гадко. Ладонь Яна придерживала его затылок, перебирая волосы пальцами, другой рукой он держал его за пояс, не давая уйти.       — Боже мой, — выдавил Магнус, немного успокоившись и закрыв глаза.       — Не то слово, — невесело усмехнулся Ян. — Ты меня так напугал, чувак. Не делай так больше, ладно?       — Прости, — голос сорвался, в глотке была чёртова Сахара. Магнус отстранился от Яна и виновато посмотрел на него. — Это кошмар был всего лишь.       — Всего лишь? Да у тебя был ёбаный припадок, Магнус. Что тебе такого могло присниться, твою мать?       Магнусу бы хотелось рассказать, но язык прилип к нёбу, и из горла не вырвалось ни звука. Что он мог сказать? Что ему снилось, как бывший насиловал его? Он не шевелился и смотрел на Яна с открытым ртом как придурок, а тот вдруг, не дожидаясь ответов, помог ему подняться и подвёл к раковине. Из зеркала на Магнуса смотрело бледное перепуганное нечто с растрёпанными волосами и зеленоватым лицом. Он едва узнал в своём отражении себя — зато поймал в зеркале сосредоточенный и чуть испуганный взгляд Яна.       Тот всё ещё придерживал его, не давая упасть на пол окончательно. Дышать стало как-то легче, и в груди почему-то потеплело от беспокойства, сквозившего в чужом взоре.       — Больше не тошнит?       Магнус, умывшись и почистив зубы, угрюмо посмотрел в своё собственное лицо, всем сердцем желая себе как можно сильнее вмазать. Слабак. Всё же забылось почти, всё же почти успокоилось…       — Нет, — хрипло ответил он, а потом обернулся. — Сколько времени?       — Семь где-то, может, начало восьмого. А что такое?       — Мне на работу надо, — тихо пробормотал Магнус, сполоснув водой лицо и тут же вытирая его полотенцем. При одной только мысли о том, что следующие часов двенадцать ему предстоит провести, играя на скрипке под аккомпанемент ругательств Брауна, Магнусу становилось дурно. Яну, видимо, тоже — так сильно он скривился.       — Ты уверен? Выглядишь на редкость дерьмово.       — Нет, я правда в порядке.       — Редкостный ты врунишка, — Ян неприятно ухмыльнулся. — Никуда ты сегодня не пойдёшь, понял меня? Я устраиваю тебе незапланированный выходной. И даже не спорь со мной.       Магнус смотрел на него как на самого идиотского идиота в этой вселенной, и как на самого верного своего спасителя. Какая-то его часть напоминала о том, что от Брауна ему прилетит по первое число за неявку, но другая часть напоминала о том, что рядом, вообще-то, Ян. Что Ян, мать его, Шмидт, предлагает ему, Магнусу Фишеру, остаться и устроить внезапный приятный выходной.       — Ты издеваешься? — устало выдохнул он. — Если я не приду сегодня, Браун меня кастрирует к чёртовой матери.       — Позвони ему и передай трубку мне, — спокойно попросил Ян. Магнус выпучил на него глаза в удивлении. — Да-да, ты не ослышался. Сегодня папочка будет выгораживать тебя перед плохим дядей.       — Фу, как пошло звучит, — усмехнулся Магнус, выходя в коридор на всё ещё слабых подгибающихся ногах. Ян незамедлительно последовал за ним, ничего не ответив по этому поводу. Когда Магнус достал телефон и вопросительно глянул на него, парень уверенно кивнул, мол, давай, действуй. На самом деле, Магнусу и впрямь не хотелось никуда идти, однако более боязливая и разумная его часть постоянно напоминала о том, что руководитель его оркестра — тот ещё ублюдок, и за малейший прогул может таких отвесить, что мало не покажется. Он наскоро набрал номер «самого-мудацкого-мудака-на-этой-планете» и поднёс телефон к уху. Обычно сам он своему руководителю никогда не звонил. — Алло, мистер Браун?       — Это ещё кто, мать твою? — грубо отозвались с другого конца провода. Ян услышал его голос и широко улыбнулся.       — Магнус Фишер. Я хотел сказать, что сегодня меня не будет на репетиции. Мне очень плохо, я отлежусь сегодня, хорошо?       — Да кто тебе позволит? Ну-ка быстро иди работать, иначе знаешь, что я с тобой сделаю?       Ян жестом попросил телефон, и Магнус передал ему трубку, нисколько не колеблясь.       — Добрый день, — мягко поздоровался Шмидт. Магнус чуть не рассмеялся в голос, услышав поражённое молчание по ту сторону. — Господин Фишер и правда болеет, очень-очень сильно. Нет, прийти он сегодня не может. Завтра — безусловно. Он всё прекрасно понимает. Да. Благодарю.       Когда Ян отключился и вернул телефон, Магнус заржал тихо, боясь с утра пораньше перебудить всех соседей за стенами. Ян тоже рассмеялся, неотрывно глядя ему в лицо.       — Вот видишь, — сказал он, когда они перестали задыхаться от смеха и выглядеть при этом как умирающие тюлени. — Даже этого твоего Брауна можно усмирить иногда. Какой он покладистый был.       — Это только с тобой, потому что он тебя знать не знает, — Магнус выдохнул. — Завтра он мне башку оторвёт. Я клянусь.       — Это будет завтра. Тем более, теперь ты можешь положиться на меня — папочка всегда придёт на помощь, детка, — Ян подмигнул. Магнус почувствовал, как щёки чуть порозовели, и опустил взгляд, несмело улыбаясь.       — Хватит уже звать себя моим папочкой.       — Пока ты не перестанешь так мило смущаться, я не перестану этого делать.       — Боже мой.       Есть не особо хотелось, так что Магнус просто сидел напротив Яна за столом, так сказать, за компанию. Стало немного легче, и сон начал забываться, хотя некоторые его фрагменты особо остро впивались в воспалённое сознание, не давая отойти до конца. Магнус лишь попивал воду из высокого стакана, надеясь, что и неприятное ощущение в желудке скоро уйдёт. Мысль о том, что он сегодня совершенно свободен, давала какую-то призрачную надежду на то, что день пройдёт… несколько более приятно, чем ожидалось.       — На работу сегодня?       — Да. На день можешь остаться у меня. Вечером прокатимся по Берлину. Хочешь?       За окном снег уже не шёл, но было на редкость мрачно, и выходить куда-то сейчас казалось Магнусу преступлением. А вот покататься он был не прочь, тем более с Яном… Мысли об этом вызывали приятный трепет в груди.       — Хочу, — ответил он, чуть улыбаясь.       — Тогда просто дождись меня. Могу предоставить тебе мой ноутбук. По телику особо ничего не идёт, так что это единственное развлечение, которое я могу тебе предложить.       Магнус пожал плечами.       — Только историю браузера удали, — коварно улыбнулся он, и Ян шутливо запаниковал.       После ухода Яна день проходил на редкость медленно и скучно. Магнус вдруг понял, что слишком давно не сидел в интернете просто так, а не переписываясь с Яном или с кем-то из коллектива по работе. Совершенно нечем было заняться, не было ничего интересного, поэтому он начал бродить по чужой квартире в отсутствие её хозяина. В шкафу за прозрачными дверьми в гостиной стояли несколько книг, нетронутых уже давно, парочка фотоальбомов, на которые страсть как хотелось взглянуть, но Магнусу удалось себя сдержать. Он скользнул взглядом по стенам и заметил, что на них не висело ни картин, ни фото, ни плакатов. В душной квартире практически не было растений. Было, хоть и тесно, но так непривычно пусто, что становилось не по себе. Наверное, то же самое он мог сказать и про собственное жилище — типичная холостяцкая берлога, и ничего больше. Казалось, Ян бывает тут раз в неделю, может быть, ещё реже. Вроде и чисто, но всё равно присутствует ощущение, что тут кроме, собственно, Яна больше никого не было — с тех самых пор, как его родители умерли.       Ян говорил, что разговоры о родителях не причиняют ему боли или дискомфорта, но всё равно тщательно избегал этой темы. Магнус почувствовал, как в груди что-то больно давит при мыслях об этом. Ещё и сестра далеко и долго отсутствует — не с кем поговорить, некому утешить.       «Если бы я как-то мог приглушить его боль», — с горечью подумал Магнус и чуть прикрыл глаза.       На улице стемнело рано, ещё с обеда пошёл снег. Приближалось Рождество — прекрасный праздник, который ему предстояло вновь провести со своими родителями. Кто бы знал, как это ему надоело. С кем будет праздновать Ян?       «Один», — холодно ответил он сам себе, и ему от этой мысли стало не слишком уютно. Будто неприятный озноб пробежал по телу, заставляя чуть вздрогнуть и обнять себя руками.       «У Яна наверняка есть друзья. Может быть, даже сестра приедет. Тебе нечего об этом волноваться».       Раздался стук в дверь. Магнус подозрительно покосился на часы — половина четвёртого только, Ян вроде должен был прийти несколько позже. Может быть, кто-то из знакомых решил зайти, или это какие-нибудь ребята, которые постоянно опрашивают население по любому важному и неважному вопросу?       Магнус тихонько прошмыгнул за дверь и открыл её. Перед ним стояла высокая симпатичная девушка, удивлённо глядящая на него карими глазами.       — Э-э, — выдавила она, явно смущённая. — Здравствуйте?..       — Добрый день, — неловко ответил Фишер, опираясь на дверной косяк. — Чем могу помочь?       — Здесь проживает Ян Шмидт. Могу я его увидеть?       — Сейчас он на работе. Проходите, он должен скоро прийти.       С языка рвалось странно-недовольное: «А вы ему кто вообще?», но Магнус всеми силами заставил себя этого не говорить. Девушка прошла в квартиру, таща за собой огромный чемодан с явным трудом. Фишер вызвался ей помочь и поставил его в угол, пока девушка снимала какое-то уж слишком лёгкое для такого холодного дня пальто. Снег подтаивал в её тёмных волнистых волосах, с сапог на каблуках уже натекла небольшая лужица. Магнус провёл рукой по волосам, глядя на неё с нарастающим отчего-то раздражением и теряясь в догадках.       Кто она? Зачем ей Ян? Может быть, она его девушка? Родственница? Сестра, о которой он так много рассказывал? Мысли об этом заставляли его нервничать не на шутку. Выглядела она… хорошо. Свежая, красивая по-своему, женственная. Минимум косметики на лице, волосы немного взлохмачены в стиле «ох, ветер на улице немного потрепал мою идеальную причёску и сделал её ещё идеальнее, какая жалость», на губах — бледно-розовая помада, чуть блестящая. Девушка эта выглядела очень… уверенной в себе. Статной.       — Извините за нескромный вопрос, — подала она голос, — но что делает в квартире Яна посторонний человек? Он же сюда никого не пускает никогда.       — Я его… друг, — замявшись, ответил Магнус, как будто его слова что-то прояснили. Его не покидало чувство, что он перед ней отчитывается — может быть, оно возникло потому, что она явно была старше него лет на пять, а воспитание родителей напоминало о себе периодически. Всегда разговаривай со старшими уважительно, Магнус, никогда не перечь старшим, Магнус, уважай старших, Магнус…       Девушка удивлённо вздёрнула брови.       — У него друзей отродясь не было, — задумчиво пробормотала она, осмотрев Фишера с ног до головы так придирчиво, что тот замялся ещё больше. — Но это, наверное, не моё дело. Ладно, если уж нас свела судьба, то, может быть, познакомимся? Меня зовут Грета. Я сестра Яна.       Парень почувствовал, как гранитный камень огромной величины свалился с плеч.       — Магнус Фишер, — она протянула руку, улыбаясь дружелюбно, и это не могло не вызвать у него ответную улыбку. Он пожал её небольшую ладонь, внимательно её разглядывая. Грета не отличалась модельной красотой, но была по-своему прекрасна. Она поневоле притягивала к себе взгляд. — Может быть, чаю?       — Лучше пива, — устало выдохнула она.       — Есть только вино, — виновато улыбнулся Магнус, подумав мимоходом, что любовь к пиву у Яна и его сестры — это нечто семейное.       На кухне они сидели, всё же решив выбрать чай, и Грета, уже вовсю расслабившись, рассказывала о себе. Магнус, отпивая сладкий кипяток из кружки, слушал, как она поступала в универ, в каких городах уже успела побывать и куда планирует отправиться. Рассказывала о Яне, и родителях вскользь — видимо, тема эта ей тоже была не слишком приятна. Магнус не стал расспрашивать подробно, разумно решив, что это было бы невежливо.       — А я ведь видела тебя у него в друзьях в фэйсбуке, — с весёлой улыбкой оповестила его Грета, глядя из-под полуприкрытых век. Фишер почему-то покраснел слегка. — Вы там познакомились?       — Нет, вживую. Он курьером подрабатывал, посылку мне привёз, увидел у меня скрипку с фортепиано, попросил сыграть. Даже денег не взял, как ни странно.       — Ого. Видимо, он был так впечатлён твоей игрой, что не стал брать деньги, — ухмыльнулась она подозрительно. — Ты музыкант?       — Да, в оркестре играю. Уже год как.       — Круто. Ян тоже хотел быть музыкантом. В детстве и будучи подростком, — Грета тяжко вздохнула. — Жаль, не получилось. Он хотел быть рокером, правда, но, как видишь…       Магнус поджал губы. Вот откуда такая тяга к музыке. Теперь некоторые детали личности Яна начинали проясняться и дарили необъяснимое, но такое знакомое чувство тепла в груди. И к этому теплу теперь примешивалась толика грусти — Магнус ощутил её слишком явно, узнав, что детская, пусть и немного наивная, мечта Яна не сбылась. Он опустил взгляд в пол, прислушиваясь к молчанию, которое возникло между ним и Гретой почти впервые за эти долгие полтора часа.       — Давно общаетесь?       — Месяц или чуть больше, — он покосился на неё. — Ян много о тебе рассказывал.       — Боюсь представить, что именно.       — Только хорошее, — они оба рассмеялись. Грета задумчиво посмотрела в окно.       — Я его уже сто лет не видела. Из-за этой работы вечно в разъездах, ни поговорить нормально, ни посидеть вместе. Хочу пригласить его на Рождество и Новый год в Мюнхен, у меня там как раз в эту неделю будет выставка — опять работа, но всё же… Как думаешь, он согласится?       — Думаю, он не будет против провести время с тобой, — искренне ответил Магнус, и тут в коридоре хлопнула дверь и послышались тихие шаги.       Ян, появившийся на пороге кухни, во все глаза уставился на сестру.       — Грета? — он перевёл растерянный взгляд с неё на Магнуса и обратно. — Что ты тут делаешь?