Психически неуравновешенный человек на букву «Ш»

Наступил вечер. Рихтер уже собирался домой, как в его кабинет вошла Ходасевич. Без стука. Это на нее совсем не похоже. Распущенные волосы, платье, в котором она пришла сегодня на работу. А ведь раньше никто из коллег Ольги и не замечал ее красоты, ее платья, которое подчеркивает такую красивую фигуру девушки. А глаза… невероятно красивые, словно излучающие свет, такие сияющие, такие всепоглощающие... — Андрей, я не могу больше скрывать своих чувств к тебе, — сразу заявила она. — Это такой розыгрыш? Или что? — испытав какое-то чувство дежавю, спросил он в своей манере. — Нет. Я серьёзно, — тихо ответила Ольга. В ее голосе слышалась какая-то загадочность, таинственность. Да и вся девушка была совершенно необычайна. Она так преобразилась — невероятно. — Я тебя люблю, — Оля подошла к Андрею и потянулась к нему всё ближе. — Ходасевич, ты устала. Иди домой, — проговорил Рихтер, на этот раз не на шутку удивленный происходящим. Но Ходасевич вовсе не устала. Скорее наоборот. Как раз сейчас она чувствовала себя расслабленной, уверенной в себе. Она чувствовала себя девушкой, которая хотела простого человеческого счастья. Хотела любить и быть любимой. Хотела забыть все свои страхи. И у нее это вышло. Сейчас она не чувствовала той внутренней преграды, которая возникала всегда, когда кто-то хотел ее поцеловать. Пусть даже в щеку. Пусть даже по-дружески. — Я тебя люблю, — вновь прошептала девушка, все ближе приближаясь к Рихтеру. И вот она уже оказалась на достаточно близком расстоянии, чтобы прикоснуться к губам того, кого давно хотела поцеловать, но вечные фобии и прошлое не позволяли. Сейчас же они совершенно не беспокоили Ольгу. Ходасевич потянулась к губам Андрея, закрыв глаза от удовольствия, но доктор отстранил ее, взяв за плечи. — Ходасевич, ты меня удивляешь! Та скромная Ходасевич, загнувшая сегодня такой монолог, что происходит? — недоумевая, спросил он. — К черту страхи, ты был прав. Все это скованное сексуальные поведение из-за того, что я никак не могу отпустить прошлое, которое когда-то принесло мне травму. Но я не хочу так жить всегда! Я люблю тебя! — проговорила девушка. Сейчас ее поведение отличалось такой раскованностью, которая нечасто свойственна и другим людям, не вещавшим такие монологи о сексе, как Ходасевич. Все-таки напиток Катэрэйшен шик. — Оо, серьезно? Наша Ольга решила избавиться от травм прошлого? — пытался подколоть ее Рихтер, по-прежнему считая, что это какой-то розыгрыш. Всё-таки, Андрей тоже умеет ошибаться. Ходасевич вновь потянулась к губам Рихтера, не обращая внимания на его фразу, желая как можно скорее коснуться таких желанных губ любимого ею человека. На этот раз Андрей не оттолкнул ее. Какая-то неведомая сила, заключающаяся в девушке, притягивала его. Оля закрыла глаза и почувствовала приятное тепло. Почувствовала нежное касание любимых губ. Опустив свою руку на талию Ольги, Андрей притянул девушку ближе к себе. Все тело Оли покрылось мурашками от такого нежного, такого приятного прикосновения любимого человека. Как бы в этот момент хотелось остановить время, чтобы это мгновение длилось вечно. Не отрываясь от таких желанных губ, Андрей медленно потянулся рукой к застежке на платье девушки. И вот его рука уже оказалась на обнаженной спине девушки. От нового прикосновения, тело девушки вновь покрылось мурашками, а сердце в груди замерло. Неужели она действительно смогла преодолеть свои травмы прошлого? Неужели она действительно сейчас находится вместе с человеком, которого любит? Неужели это не сон? Неужели это она – та самая Ходасевич? Нет. Конечно нет. Это новая Ходасевич. Та, которая четко знает, чего и кого хочет. И она ни за что не отступится от намеченного. Внезапно Ольгу и Андрея оглушил звук распахнувшейся двери. — Андрей Александрович, где пациентка? Что это за записки?! — в кабинет Рихтера влетел Калинин и сразу застыл от увиденного. — Тебя стучаться не учили? — нервно проговорил доктор, пытаясь не выдавать своего волнения. Ольга же, напротив, оставалась спокойной. Кажется, ее даже забавляла данная ситуация. — Извините, — промямлил Владимир, окончательно растерявшись. — Судя по тому, что ты принес, Катэрэйшен подписала добровольный отказ от лечения, и, наверное, уже ушла, — все-таки ответил Андрей Александрович на вопрос Калинина. — Я вижу! Я спрашиваю другое! Как Вы могли допустить это?! — орал Калинин, забыв о том, с кем он говорит, забыв о том, что ещё минуту назад он влетел в кабинет начальника без стука, да ещё и так не вовремя. — Она здорова... — начал Рихтер, видя, что Владимир действительно на грани истерики, но не успел договорить. — Да как Вы можете быть так спокойны и утверждать, что она здорова?! — гневно прокричал Калинин и вылетел из кабинета, не дожидаясь ответа Андрея Александровича.