Шаман

В дверь позвонили в строго назначенное время. Надо же, какая пунктуальность! На лестничной площадке стояли трое — девушка с вьющимися каштановыми волосами и два парня — темноволосый и огненно-рыжий. — Добрый день. Вы Татьяна, да? А это, видимо, ваше сопровождение? — я улыбнулся. — Я что, такой ужасный, что ко мне боятся отпускать юных симпатичных девушек в одиночестве? — я скорчил страшную рожу. Татьяна покраснела. — Можно мы поприсутствуем? — спросил темноволосый. — Мне кажется, они смогут рассказать вам, что со мной, намного лучше меня, — добавила Татьяна. — Тогда проходите, — я пожал плечами, впуская внутрь всю троицу. Как я успел заметить за три месяца более или менее активной практики, к шаманам часто ходят не по одиночке. Кто-то просто боится колдовства и духов, кто-то борется с внутренними установками о рациональном мире и берёт с собой верящего во всё это друга. Была зима, дело близилось к Йолю, так что гостям пришлось изрядно потолкаться, пока они разделись в моей узкой прихожей. У Шурфа в этом плане как-то попроще. На Татьяне оказалось платье «под этнику» с вышитым узором. Я с удивлением понял, что вышивка была ручной, а нанесённые символы — очень точными, явно не скачанными с первых страниц интернета. Ну надо же. — Проходите, — я повёл их в свою комнату, которая служила мне и спальней, и рабочим кабинетом. Шурф на такое положение дел ворчал и говорил, что спать в рабочем пространстве опасно, но других вариантов у меня всё равно не было. — Можете называть меня просто Макс. — А можно по никам? — спросил рыжий. — Без проблем. — Я Карвен, — представился темноволосый. — Это Танита, а это Менке. Вся орава, наконец, расселась, плотно набившись втроём на мой диван, служивший заодно и кроватью, и Карвен продолжил: — Пару лет назад мы занимались… всяким… в том числе шаманили немного. Нас было четверо. — Восемь нас было, — поправила Танита. — Четверо. Ещё четверо не в счёт, они больше развлекались, чем серьёзно что-то делали. Ну, знаете, всё это: у-у-у, тайна, мистика. Но серьёзно работать и вкладываться в происходящее они не хотели. — А вы именно вкладывались? — уточнил я. — Да. Силой, временем, деньгами. Поначалу нас всех организовала Айса, — Карвен улыбнулся: — Её ещё за глаза Ледышкой называли. Руна Иса, всё такое. Она больше всех интересовалась практиками, добывала книги, постоянно подбивала нас попробовать что-нибудь новое. Потом мы поссорились с ней и разошлись. — Характер у неё был очень резкий. Она вроде бы была сильнее нас всех, но у Карвена и Менке всегда получалось лучше. Даже у меня часто получалось лучше. Мне кажется, она завидовала, — сказала Танита. Подумала и добавила: — Но вообще она была хорошей. После того, как мы поссорились, я почти перестала практиковать и сосредоточилась на музыке. Как раз подвернулось предложение от знакомых собрать фолк-группу, и я согласилась. Сейчас я там играю на скрипке и пишу всю музыку и тексты. Но с ребятами мы продолжаем общаться, — она кивнула на парней. — А я до сих пор шаманю, — продолжил Карвен. — Даже после того, как мы разошлись с Айсой. Правда, учителя у меня нет, приходится работать по книгам, по советам на форумах. Ещё исследования антропологов очень помогают. Мне вдруг сделалось неловко. Парень, вон, даже без учителя пытается чему-то научиться. А меня Джуффин к Шурфу поначалу чуть ли не палкой загонял. Да и вообще, намного проще, когда есть кто-то более опытный, у кого можно попросить совета или уточнить, правильно ли ты всё делаешь. — Я тоже пытаюсь продолжать, но я из нас троих самый слабый, и у меня не особо выходит, — вздохнул Менке. — У меня даже духа-хранителя до сих пор нет. — Да не слабый ты, а слишком сильный! — повернулся к нему Карвен. Судя по интонациям, это был давний спор, аргументы в котором повторялись друг другу многократно. — Поэтому слабые духи и не рискуют тебя брать. Вот найдётся кто-то достаточно сильный — тогда и возьмёт тебя в обучение! Менке только скептически покачал головой, кажется, в слова Карвена он не верил. — Ну а я-то вам зачем? — напомнил я о себе. — Если вы и сами кое-что умеете? — Как мы ни стараемся, помочь Таните у нас не получается, — помрачнел Карвен. — Мы несколько раз пытались, но всё без толку. И мы решили обратиться к кому-нибудь более опытному. А про вас мы уже несколько раз слышали. — Где это вы про меня слышали? — удивился я. А про себя подумал, что уж кто из нас опытнее — так это они. — Тем более, тогда бы вам лучше пойти к Шурфу, у него сил, знаний и опыта будет побольше, чем у меня. — В тусовке о вас говорили… — улыбнулся Менке. — Про вашего учителя, Запертого-в-Одиночестве, ещё больше рассказывают… но к нему мы идти побоялись, — он стушевался. — Мне кажется, вы нас лучше поймёте, — смутилась Танита. — А про Запертого-в-Одиночестве говорят, что он холодный и страшный. Мы просто постеснялись. — Побоялись, что он нам скажет не страдать ерундой, — добавил Менке. — Хорошо, тогда всё-таки расскажите, что у вас происходит, — я решил не портить Шурфу репутацию рассказами о том, как он кормит меня пирожками собственного приготовления. Холодный и страшный, ну надо же. Интересно, что тогда говорят про меня? Белый и пушистый? Танита выпрямилась, заговорила монотонно: — Мне снится сон. Один и тот же. Достаточно часто, раз в две-три недели, — она на секунду задумалась. — И ладно бы просто снился, известно же, что, если сон повторяется — значит, подсознание хочет нам о чём-то рассказать. Но после каждого такого сна я чувствую себя разбитой, как после тяжёлой болезни. — Ощущается это примерно так же, — добавил Менке. — Как будто всю жизнь выжали, как сок из лимона. — Мне снится, что на мне сидит кто-то страшный — я его почти не вижу, на самом деле, он сидит на спине — и очень тяжёлый, — продолжила Танита. — И пьёт из меня кровь. Я пытаюсь его сбросить — но безрезультатно. Пару раз у меня даже получалось с ним справиться, но в следующем сне он снова сидел на месте, — она сцепила пальцы. — Это выматывает. После таких снов у меня ещё несколько дней ни сил, ни вдохновения. Даже концерт нормально отыграть не могу. — Я пытался до него добраться со своим духом-хранителем, но не смог, — продолжил Карвен. — Как будто вокруг Таниты стеклянная стена. И я хожу вдоль неё, хожу, а пройти не могу. — А давно это началось? — уточнил я. — Около двух лет назад. Ещё до ссоры с Айсой, — Танита задумалась, вспоминая. — Но Айса тогда отказалась мне помочь, да и я ещё не поняла, что это не просто кошмары. Даже к психологу записалась, чтобы понять, что такие сны значат. А когда осознала, что ничего не помогает, и Карвен с Менке не могут ничего сделать, Айсы уже не было. Защитные амулеты тоже не помогли, никакие. Может быть, вы сможете помочь? Все трое посмотрели на меня с такой надеждой, что я несколько растерялся. Кажется, для них я был кем-то вроде последней надежды, и это порядком выбивало из колеи, потому что я-то как раз примерно осознавал свои умения и гарантий дать не мог никаких. Ладно, не получится у меня — пошлю их к Шурфу. Уж он-то им точно поможет. Решив так, я немного расслабился и начал: — Тогда сейчас мы поработаем с Танитой. Посмотрим, что можно сделать. А вы… — я хотел им предложить посидеть на кухне, но Менке успел раньше меня: — А можно мы поприсутствуем?! — выпалил он и добавил: — Интересно же… — Хочется посмотреть, как профи работают, — добавил Карвен и улыбнулся. Я пожал плечами. Мне они не помешают. Вот если бы они в меня не верили — тогда другое дело. — Хорошо. Только чур не шуметь, — я улыбнулся. * * * Ритуал я начал как обычно. Курильницы для создания и, главное, поддержания определённого фона, как бы разжижения границ между мирами, расставил по комнате. Таниту ссадил с дивана на пол. Камни-помощники, создающие что-то типа невидимой границы, чтобы не притащить в комнату что-нибудь ненужное или откровенно опасное, разложил вокруг в виде звезды. Остальное пока лежало в ящике под рукой. Карвен и Менке, с ногами забравшиеся на диван — это было обязательное условие — сидели тихо и не мешали мне сколько нужно подышать и сосредоточиться. Я привычно потянулся к Таните и сразу понял, что простой схемой, как, например, для духов болезни, я тут не отделаюсь. Что-то на грани осознания, тёмное и плотное, сидело намного глубже, чем обычные духи и их привязки. Я закрыл глаза и принялся дышать, уходя по пойманному мной ощущению всё дальше и дальше, переходя из физического в Срединный мир, являющийся, по сути, отражением физического, его духовной стороной, с которой они вместе сшиты и переплетены так, что не разорвать. Между мной и тёмным тяжёлым сгустком будто натянулась невидимая мембрана. Прозрачная, она растягивалась и пружинила, не пропуская меня дальше, не давая полностью провалиться в Срединный мир, туда, где он прятался. Я разозлился и коротко плюнул. На месте плевка образовалась значительных размеров прореха, увеличивающаяся в размерах, мембрана задрожала, пошла радужными разводами, как стенка мыльного пузыря, и с тихим звоном лопнула, пропуская меня глубже. Мы находились в Срединном мире, в белой пустой комнате. На спине у Таниты действительно сидело что-то откровенно стрёмное, размером с пятилетнего ребёнка, цеплялось за неё длинными человекообразными конечностями. Танита с удивлением огляделась, с трудом вздохнула, как будто наездник не давал ей нормально дышать. — Повернись ко мне спиной, пожалуйста, — попросил я. Танита осторожно сменила положение. Чёрное гладкое тело, покрытое редкой короткой щетинкой, льнуло к ней. Странное существо, напомнившее мне злую обезьянку, повернуло свою морду в мою сторону, зыркнуло недобро, сильнее вцепилось в девушку. Я наклонился поближе, чтобы рассмотреть тонкие щупальца, идущие от его морды к Таните… — А это ещё что?! На спине Таниты явно проступала какая-то бляха, похожая на восковую печать. Я отчётливо чувствовал, как тонкие прозрачные нитки, похожие на прочную нейлоновую леску, уходят от неё внутрь тела, распространяясь по всем органам, до самых кончиков пальцев. По другую сторону бляхи тянулся куда-то в пространство прозрачный тёмный канал. — Осторожно, Макс, не нравится мне всё это, — рядом появился Джуффин. Как по мне, ему-то как раз всё нравилось. Белый хвост коротко подрагивал в предвкушении. — Ты знаешь, что это? — я показал на непонятную мне конструкцию. — Это печать. Показывает всем заинтересованным, что человек принадлежит кому-то из духов. — Принадлежит?! — меня передёрнуло. Какое мерзкое, липкое слово. — Так бывает, если человек с духом заключили договор на крови, — объяснил Джуффин. Судя по голосу, он тоже не одобрял подобных отношений. — Он становится собственностью духа, и его могут использовать как захотят. Чаще всего просто тянут энергию, но бывают варианты поинтереснее. Я похолодел. Принадлежать кому-то, как вещь — это, кажется, самое страшное, что может произойти с живым, чувствующим человеком. — Пойдём-ка, посмотрим, кто здесь порезвился, — предложил Джуффин. — Но ни на что не рассчитывай, Макс. Договор, насколько я могу судить, добровольный. * * * Он прыгнул первым, и я последовал за ним. В тёмном, сыром помещении находился настоящий гигант-тяжеловес. Широкая спина, мускулистые руки. Его левый глаз был затянут бельмом. — О, Гугимагон, старый друг, — ухмыльнулся Джуффин, принимая облик человека. — Ты не друг мне, старый лис, — отозвался здоровяк. — Зачем пришли? — Печать — твоих рук дело? — Моих, — он скрестил руки на груди. — И только попробуйте мне что-то сказать, вижу, твой лисёныш уже горит желанием. Девчонка сама поставила подпись кровью. Он повёл рукой, высвечивая какие-то узоры энергии. Мне они были незнакомы, но Джуффин посмотрел с явным знанием дела и неохотно кивнул. — Дух, сидящий на ней… — начал я. — Мой, — Гугимагон довольно улыбнулся — Доит её, когда мне нужно. В общем, проваливайте, всё добровольно. — Пошли, Макс, — неожиданно дёрнул меня Джуффин. — Ты чего? Вот так просто уйдёшь? — вскинулся я, но мы уже снова оказались рядом с Танитой. — Джуффин, он же её жрёт! — Если она сама добровольно заключила с ним договор — имеет право, — сурово ответил лис. — Надо сначала разобраться, что произошло, возможно, это плата за услуги. — Плата? — Про продажу души, думаю, ты наслышан? Может быть, решила девочка стать адской скрипачкой, талант в обмен на душу. Такие люди несколько раз появлялись в вашей истории. По крайней мере, договор действительно был заключен добровольно. * * * Я так удивился, что потерял концентрацию и открыл глаза в своей комнате. На меня снова уставились три пары полных надежды глаз. Решив пока не обращать на парней внимания, я обернулся к Таните: — Ты заключила договор на крови с духом из Нижнего Мира. Надо было сказать мне об этом заранее. — Что?! — на три голоса спросили ребята. И если Карвен и Менке действительно могли о чём-то не знать и потому удивиться, то Танита выглядела слишком уж ошарашенной и испуганной. Как будто и вправду не знала о договоре. — Нет, не заключала я никакого договора с духами Нижнего Мира! — она замотала головой. — Мне бы и в голову не пришло… И осеклась. Её глаза испуганно расширились. — Разве что… Айса… — Айса? — Карвен нахмурился, Менке прикусил губу. — Как я… могла запамятовать… — Танита потёрла висок. Потом обернулась ко мне и заговорила быстро, будто боясь забыть обратно: — У нас с Айсой произошёл конфликт из-за парня. Она любила его, а он влюбился меня. Но я правда ничего не делала, чтобы он влюбился, парень был хоть и интересный, но слишком ненадёжный и влюбчивый, мне такие не нравятся. Но Айса мне так и не поверила. Поэтому мы часто ссорились, по мелочи и крупно. Она действительно сильно влюбилась и злилась на меня. И однажды… Знаете, она подошла ко мне и сказала, что устала со мной ссориться и хочет помириться. А потом попросила помочь ей в каком-то ритуале, где обязательно нужны двое… — голос Таниты стал ещё тише. Она с силой потёрла переносицу, будто силясь вспомнить: — Она что-то такое сделала… какой-то заговор. Чёрные свечи… Не помню. Она говорила что-то, но на латыни, а потом попросила, чтобы я порезала руку и налила своей крови в рюмку, маленькую такую, как для водки. Но и своей тоже туда намешала… Нет, не помню. Как будто рассыпается всё в памяти, — она снова подняла на меня глаза: — Я бы даже не вспомнила, если б вы не сказали. — Ну офигеть теперь… — пробормотал Карвен. — Помнишь, мы же с Айсой тебе рассказывали, что все заговоры на крови очень опасны? — он посмотрел на неё как-то жалобно, ломко: — Ну зачем ты это сделала? Танита стушевалась: — Вы с Айсой действительно предупреждали... а остальные говорили, что фигня всё это. Что ритуалы с кровью — это не страшно. Тилла и Тиба несколько раз их проводили без последствий, вот я и не заволновалась… — Тилла и Тиба ничего толком не умели, — вздохнул Менке. — Они могли бы своей кровью всё залить — и это бы ни к чему не привело. Совсем. Помнишь же? Танита грустно кивнула. — И что теперь делать? — Менке смотрел на меня. А я не нашёл ничего лучше, как потянуться к Джуффину: — Слышал, что она сказала? — Слышал и даже немножко видел в её памяти. Сознание ей тогда хорошо изменили, но я сумел выудить из остатков её воспоминаний намного больше, чем она смогла осознать. Это сознание почти ничего не помнит, а тело и дух всё помнят прекрасно, — Джуффин был явно доволен собой. — Эта девчонка из воспоминаний, Айса, спуталась с Гугимагоном. Уж не знаю, что она от него просила, но в плату вместо своей души предложила душу Таниты. Гугимагону было всё равно, а девочка вполне добровольно отдала свою кровь. — Но она же не знала!.. — кажется, я проорал это вслух. Неважно. — Ничего не попишешь, Макс, это только их дело, — жёстко ответил Джуффин. Я отчётливо увидел, как он качает головой. И на его лице в кои-то веки — абсолютно серьёзное выражение. — Почему? — Так устроен Мир и его законы. — И мы не можем вмешаться? — Мы не вправе. Тем более что на данный момент ты ничего не сможешь противопоставить Гугимагону. Уж прости, Макс, но тебе сейчас с ним не тягаться. — А Шурф? — И Шурф не сможет и, больше тебе скажу, не захочет. Рвать добровольные договоры — себе дороже. И не думай просто вырвать печать из её тела. Каждая нить из тех, что ты видел, заканчивается крючком. Можешь себе представить, что случится, если как следует дёрнуть, — он жёстко усмехнулся. — А ты? Не вмешаешься? — Если бы дело касалось тебя, то я бы вмешался, — серьёзно ответил мне Джуффин. Его светлые глаза приблизились ко мне, заглянули в душу. — Ради тебя — да, я бы нарушил закон. Но не ради этой девчонки. Это её дело, её ошибка, ей её и исправлять. Я даже не разозлился на него толком. Всё равно бесполезно. Только тоскливое чувство безнадёги навалилось мне на плечи. — А если найти Айсу? — И что ты ей сделаешь? — Джуффин покачал головой: — Не думаю, что подобному человеку удастся надавить на совесть. А по-другому добровольно ты её совершить обратный обмен не заставишь. — Неужели ничего нельзя сделать? Джуффин задумался. — Можно пойти к Великому духу и попросить помощи у него. Только так просто до него не добраться. Великий Дух — совокупность всех существующих в трёх Мирах духов, вы с ним находитесь на слишком разных уровнях сознания. Но рядом с ним обитает несколько духов Верхнего Неба, которые смогут донести до Него твою просьбу. Обычно они не особо разговорчивы, но есть один, который довольно часто наблюдает за людьми, — Джуффин прикинул примерный план и начал действовать. Это слышалось по его всё увеличивающемуся энтузиазму в голосе, коротким, отрывистым фразам: — У этого парня, Карвена, в сумке походный бубен. Пусть достанет его и отстучит ритм. Скажи про ритм Верхнего Мира, он поймёт. Таните на шею твой амулет-проводник из конского волоса. Сам возьми в руку Эйваз, сожми в кулаке. Я вас проведу. Я снова переключился на физический мир. Раньше это давалось мне тяжело, но сейчас не вызывало никаких проблем. — Карвен, у тебя в рюкзаке бубен. Ритм Верхнего Мира сумеешь? Карвен уставился на меня как ребёнок на фокусника: — Как вы узнали? — Ну я же шаман, — я пожал плечами. Вдаваться в подробности не хотелось. Пока Карвен рылся в рюкзаке в поисках маленького самодельного бубна с нанесённым на него рисунком в виде Древа Миров, я вытащил из ящика стола неказистый плетёный амулет и протянул его Таните: — Надень. Она благодарно кивнула, серьёзная и молчаливая. Сам я с некоторым трудом нашёл старый амулет с руной Эйваз, вырезанной на деревянной плашке. Он ни разу за всё время мне не понадобился — и вот, наконец, пригодился. Карвен снова с ногами забрался на диван, откинулся назад, уперевшись затылком в стену, и принялся выстукивать костяшкой по натянутой коже незатейливый ритм. * * * Старые, как сам Мир, звуки разнеслись по комнате, наполнили её до краёв, как чашу — выдержанным вином. Я почувствовал, как Джуффин подхватил меня и Таниту, и мы полетели вверх, выше, выше, за грань Неба Верхнего Мира, туда, где начинают истираться границы между Эго и Великим духом. Я был здесь однажды с Сотофой. Не именно в этом месте, но где-то на этих высотах, где Небесный свод начинает сходиться в одну точку, являющуюся с другой стороны точкой самого Дна Нижнего Мира. И до сих пор не могу толком описать свои впечатления словами — ни тогда, ни сейчас. Либо ты это чувствуешь, либо — нет. Мы оказались в мире, полном оранжевого воздуха, белого песка и розовых волн. На самом деле здесь как нельзя лучше чувствовалось, что всё, окружающее нас — иллюзия, судорожная попытка сознания придать происходящему понятные формы. На несколько долгих секунд я потерялся в ощущениях, едва не поддавшись густым потокам текучей энергии — прозрачно-ледяным, кристально-многомерным, но вовремя вспомнил, зачем я здесь. Танита лежала на песке, широко распахнутые глаза смотрели прямо в небо, но связных мыслей в них не было — неподготовленное сознание просто выключилось под шквалом эмоций и ощущений. По крайней мере, она здесь, это уже хорошо. Джуффина нигде не было. Я огляделся в поисках знакомой фигуры или росчерка хвоста… в это мгновение на меня вихрем набросилось нечто и повалило на землю. Я ожидал чего угодно — торжественной процессии, мудрых старцев, говорящих пучков света, но не хрупкую девушку, уронившую меня в песок и прильнувшую так, будто я её давно потерянный возлюбленный. Светлые волосы волнами струились по её плечам и спине на песок. Я ошарашенно уставился на барышню. Или не барышню. Хрен их, духов, разберёт. — Ты такой жаждущий сам не знаешь чего, но такой решительный, что этот Мир скоро треснет, как перезревший фрукт, от твоих эмоций! — проговорил он, да, кажется, всё-таки он, надув губки. Я уставился на него с недоумением. И это юное создание — приближённый самого Великого Духа? Хотя не такое уж и юное, если присмотреться. Нет, если присмотреться, вообще почти ребёнок. Девочка. Старушка. Старик. — Ну вот, ты уже и забыл, зачем шёл, — рассмеялся дух, наконец, слезая с меня. Сел рядом прямо на песок. — Как тебя легко отвлечь, любопытный, как лисёнок! Я вспомнил, зачем я здесь, и помрачнел. — Эту девушку обманом заставили заключить договор на крови. Я пришёл узнать, можно ли что-то с этим сделать. — Ну вот, опять поменялся! И кто из нас после этого зыбкий и неустойчивый? — он снова рассмеялся. — Не надо так, от твоих эмоций сейчас небо на землю упадёт! А здесь ещё море есть, знаешь ли! Происходящее опять сбило меня с толку. Дух наклонил голову набок, ткнулся мне макушкой в плечо, посмотрел искоса. Девица на свидании, не иначе. — Меня зовут Иллайуни, шаман. И не надо с такой тяжестью ожидать вердикта, — он поморщился. — Да с тобой невозможно иметь дело! Легче разобраться, чтобы ты отстал! Он, не вставая, переполз к Таните, заглянул ей в глаза: — Какая хорошая девочка. Скрипачка истинная. Это когда Призвание, — он провёл ладонью ей по волосам. — Сразу вижу — удивительная у неё музыка, будит в людях самое лучшее, что в них есть. Но говорил с таким одобрением, что на секунду мне показалось, что он её не оставит, снимет печать, казавшуюся в этом мире открытой гнойной раной. — Твоя надежда, шаман, искрится так, что у меня в глазах слепит! — Иллайуни закрыл помолодевшее лицо ладонями. — Но я ничем ей не помогу. Печать поставлена добровольно, её не обманывали, она честно дала свою кровь. Эй-эй-эй, отойди подальше, прежде чем так на меня злиться! Я задышал, как учил Шурф, усмиряя разошедшиеся эмоции. Действительно, в подобном мире злость казалась настолько уродливой, что от неё хотелось поскорее избавиться. — Она ведь не знала… — Не знала, что опасно колдовать на крови? Так это вы, люди, сами виноваты, что подрастеряли своё знание. Раньше к крови относились с уважением, а теперь всё позабыли. Но Законы Мироздания остались такими же, как были. Я сделал ещё один вдох. — Если будешь говорить про справедливость — можешь не говорить, — Иллайуни обиженно сложил руки на груди и отвернулся. — Несправедливо у хищника его добычу отнимать. Ему расскажи про справедливость. Я хотел было ответить, но дух в мгновение оказался прямо передо мной, посмотрел так, будто наизнанку меня вывернул, прошептал: — Справедливости не существует. Добра и зла тоже не существует. Не пользуйся этими странными понятиями, шаман. Тебе нельзя, — он ещё понизил голос, наклонился, прошептал прохладным ветерком на ухо: — Особенно — тебе. Иллайуни снова отклонился в сторону, огляделся: — А у нас гости. Ты смотри-ка, дошли! И какие все звучные! Он кинул горсть песка куда-то в сторону, и тот обрисовал ставшие видимыми фигуры Карвена и Менке. — Нравится здесь? Можно было и не говорить. Парни смотрели на всё с совершенно обалдевшим видом. А уж на Иллайуни они пялились с лицами откровенных придурков. Как на божество. Хотя почему — как? — Вижу, вижу, что нравится. Иллайуни прильнул к Карвену, провёл узкой ладонью по щеке: — Какой восхитительный потенциал. Жаль, не смогу тебя ничему научить, мальчик, ну да ты и без меня всему научишься. Он отодвинулся, посмотрел на Менке. Замер. — А ты — хорош. Иллайуни подался вперёд, почти касаясь его лица: — Ты такой пластичный. Ты бы понял. Ты бы смог почувствовать. Он осторожно коснулся поцелуем губ Менке, тот вздрогнул, но не отшатнулся. Ответил. — Я приду к тебе во сне, мальчик, — шепнул Иллайуни. И выдохнул на грани слышимости: — Жди. Дух снова поднялся на ноги: — А теперь убирайтесь отсюда все! Тебе, шаман, я всё равно не помогу, а от вашего восторга, мальчики, море вот-вот из берегов выйдет, а меня трясёт так, что ноги не держат! Так что выметайтесь отсюда все, живо! Он взмахнул рукой, и мы вчетвером очнулись у меня в комнате. — Офигеть! — выдохнул Карвен. Танита только растирала глаза, как ото сна, кажется, она много чего почувствовала, но мало что поняла. Один Менке сидел с всё с тем же полувосторженным-полуобморочным выражением лица. — Я же говорил тебе, все вокруг просто недостаточно сильные! — ткнул его кулаком в плечо Карвен. Менке вздрогнул, но выражения лица не поменял. — Там было так странно… — пробормотала Танита. — Парни, вы что-то поняли? — Я видел, как Макс разговаривал с тем духом, но не слышал, о чём именно, — покачал головой Карвен. — Но там вообще сложно что-то разобрать, всё такое зыбкое. — Он сказал, что ты — скрипачка по призванию и будишь в людях самое лучшее, что в них есть, — я помрачнел и продолжил: — Но помочь тебе он не сможет. И я тоже не смогу. Договор заключен добровольно. Прости. Я не знал, что ещё сказать. Мне было так паршиво, что хотелось удавиться. Ощущение полного, выматывающего бессилия. Если бы я мог… Если бы был хотя бы один способ ей помочь! Танита опустила глаза, вздохнула: — Что ж, в тот момент всё и вправду было добровольно. Я хотела помириться с Айсой… я сама согласилась на ритуал и сама дала кровь. Она даже не винила меня за то, что я не смог ничего сделать, и от этого было особенно погано. Я смотрел в сторону, чтобы не встречаться глазами с Карвеном и Менке. Танита поднялась на ноги, сняла с шеи амулет. — Ладно, пойдёмте, парни. Карвен, растолкай уже Менке. А то он, кажется, до сих пор не в себе, — она повернулась ко мне и улыбнулась: — Спасибо вам большое за помощь. Сколько я вам… — Не нужно, — перебил её я. — Я ничем не помог. Я попробую порасспрашивать знакомых и духов, может быть, что-то можно будет сделать. Если узнаю хоть что-то — позвоню. Танита снова улыбнулась: — Спасибо! А я попробую привыкнуть жить как есть. В конце концов, у меня есть моя музыка. Сколько же силы в этой хрупкой с виду девушке. Я бы на её месте уже выл и проклинал судьбу. * * * Когда они ушли, я сел прямо на пол, уткнулся лбом в колени. Чёрт, чёрт, чёрт! Хотелось разнести что-нибудь, желательно, весь этот грёбанный Мир с его Законами до самого основания! — Макс, ты злишься не на Мир, а на собственную неудачу, — Джуффин проявился в пространстве в виде огромного лиса, свернулся вокруг меня пушистым белым кольцом, ткнул носом в затылок. — Это не последнее твоё поражение. Иногда так бывает. Я с размаху ударил кулаком в пол. И взвыл от боли. Пока зализал выступившую на костяшках кровь — немного успокоился. Как минимум, пыла драться со всем Миром поубавилось. А вот тоскливое настроение и глухое недовольство остались. — Неужели и правда ничего нельзя сделать? Джуффин ничего не ответил, только положил тяжёлую голову мне на плечо. * * * Спать я лёг поздно. Долго ворочался, не в силах успокоиться, перебирал в голове произошедшее. Свою первую серьёзную неудачу. Иссушающее чувство бессилия. В таком состоянии я с трудом провалился в тяжёлый, мутный сон. Гугимагон сидел напротив меня, за простым деревянным столом, подперев подбородок кулаком. — Ну что, шаман, всё думаешь обо мне? — Я найду способ освободить от тебя Таниту, — упрямо ответил я. Гугимагон был в несколько раз сильнее меня, я отлично это чувствовал, но всё равно не мог сдержаться. — Надо же, какая прыть, — он рассмеялся. — И что ты собрался делать? — Ещё не знаю, — честно ответил я. — Если не получится разорвать контракт — убьёшь меня? — он откровенно издевался, и понимание того, что это именно провокация, вернуло мне часть душевного равновесия. Хотя желание плюнуть в него осталось. — Если потребуется, — ответил я уже спокойнее. Гугимагон расхохотался. — Какой бойкий, а! Ну хорошо, предлагаю тебе сделку. Я, так и быть, готов отпустить девчонку. Силы с неё всё равно много не вытянешь — загнётся. Я внимательно на него посмотрел. Он продолжил: — Я готов отпустить девчонку в обмен на твою собственную душу, без проблем. Меняешь себя на неё? Джуффин, пылающий, как столб белого пламени, бьющий сразу двумя длинными лисьими хвостами, прыгнул между нами, с треском ломая стол. Ощерился, зарычал: — Не смей и близко к нему подходить, Гугимагон. Убью, и ты это знаешь. Пойдём отсюда, Макс. Он легко ударил меня хвостом, и я проснулся. * * * Я лежал у себя на диване. Одеяло упало на пол, за окном брезжил слабый зимний рассвет. Я подтянул одеяло обратно, закутался, свернулся эмбрионом. Я всё ещё чувствовал тяжёлую духоту Гугимагона и жар пламени Джуффина. Мне было паршиво. Пакостно и мерзко от самого себя. Джуффин не дал мне ответить, ворвавшись в мой сон, но на тот момент я уже знал, что отвечу. Нет. Я обещал Таните найти способ, но не был готов обменять её на себя. Никогда. Осознание этого было крайне неприятным. И если Айса вляпалась однажды, то отдать чужую душу вместо своей… Чёрт, я вдруг осознал, что понимаю её. Это было гадко и гнусно, но я её понимал. Собственная свобода — слишком сладкое слово, слишком ценное состояние. Самым паскудным было то, что я принимал себя таким и не собирался меняться. — Не терзайся так, Макс. Я почувствовал, как диван промялся под севшим рядом со мной Джуффином, уже человеком, как его тяжёлая, горячая рука легла мне на лоб. — Это нормально — думать о себе больше, чем о других. Шаман по-другому не выживет. Растратит себя до конца и погибнет. Я промолчал. — Давай-ка, поднимайся и съешь что-нибудь. Этой своей чёрной дряни выпей. А потом съезди куда-нибудь, проветрись. Например, на эту вашу Рождественскую ярмарку. И Шурфа позови, он хотел там побывать. Давай, прямо сейчас ему позвони, он уже не спит. Только на этот раз не бери машину, а поезжай на метро, хорошо? Я кивнул, даже не спрашивая — зачем именно метро. Тем не менее, через пятнадцать минут я уже договорился встретиться на ярмарке с Шурфом и пошёл варить себе кофе. Напиток богов, способный кому угодно подарить хотя бы частичку душевного равновесия. * * * В метро было немноголюдно. Час пик уже миновал, так что я спокойно сел на пустое сиденье, начал рыться в куртке в поисках телефона. И почувствовал, как на соседнем месте появился Джуффин. — Что скажешь обо всех этих людях? — он обвёл взглядом вагон. Я пожал плечами. Люди как люди, как обычно. Давящая затхлая атмосфера, присущая общественным местам, спёртая грязная энергия, пропитавшая здесь всё. В углу вагона сидел паразит, заметил меня и куда-то спрятался. На станции зашла девушка, скользнула взглядом по месту рядом со мной, занятому Джуффином, и прошла вглубь вагона, где тоже оставались сиденья. Джуффин наклонился ко мне, сдвинулся ближе, и я почувствовал, как его тело проходит сквозь моё физическое. То ещё ощущение, надо сказать. — Не дёргайся, Макс, всё в порядке. А теперь посмотри на людей моими глазами. Наши головы пересеклись, и вместо собственных несовершенных глаз я посмотрел на мир светлыми лисьими глазами Джуффина. Грязь. Липкие разводы под ногами. Тёмная, пыльная паутина, клоками свисающая с потолка. Пропитанный чёрным, токсичным туманом воздух. Старушка, сидящая напротив меня — наполовину труп, гниёт заживо, сохнет. Её каналы энергий забиты копошащимися паразитами. Мужчину рядом с ней мучает дух болезни, вцепился в его желудок и подтачивает изнутри. К парню напротив привязался осклизлый паразит, впился лапками в шею и голову, подменяя собой сознание. От недавно зашедшей девушки тянется в сторону мощная пуповина привязки. Рядом со мной встала что-то бурно обсуждающая по телефону женщина, внутри копошится личинка, отложенная в неё паразитом. Я коротко выругался. Кажется, вслух. — Смотри лучше, Макс. Здесь нет чистых и нет здоровых. Ты не сможешь помочь всем. Даже если захочешь рискнуть — тебе не поверят. А если и поверят — сколько людей в этом мире? Ты не поможешь всем, не сможешь помочь. Будь готов к этому. Он закрыл глаза и снова отсел в сторону. Я выдохнул. — Почему всё так? В других мирах я нигде не видел столько грязи, — я сформулировал вопрос в своей голове, но Джуффин всё равно меня услышал. — Это потому, что я тебя не везде водил, — хмыкнул Джуффин и посерьёзнел: — Людей много. Людей много, и они кучкуются. Энергии не успевают очищать весь мусор. Но не только поэтому. Люди забыли, как следует жить. Да никогда особо не помнили. Из них истекает грязь низменных, низкосортных эмоций. Я не учу тебя морали, Макс, но даже злость и ненависть может быть чистой. Но для этого нужно осознание, понимание себя, а люди только и делают, что бегут от этого в выпивке, наркотиках, глупых телевизорах. Недавно придумали этот свой Интернет, забивают себя ещё и им. Всё, что угодно, только бы не осознавать себя и задницу, в которой они оказались. А на грязь приходят паразиты, и становится только хуже. — И ничего поменять нельзя? — Возможно, если бы у городов были Хранители, как у природных мест, было бы проще. Хранитель смог бы и паразитов разогнать, и энергии направить на очистку. Но с людьми никто не хочет связываться. Люди — беспокойные, шумные, грязные, недалёкие и быстро умирают. Не чувствуют Срединного мира, игнорируют духов. Сами же духи их не понимают, не желают принимать, и города остаются без Хранителей, — Джуффин помолчал, обдумывая что-то своё. — Так что смирись, Макс. Ты не сможешь помочь всем. — И что мне тогда делать? Я чувствовал себя растерянным и подавленным. Я думал, что знаю, какая ситуация в больших городах типа нашего, но даже представить себе не мог, насколько она патовая. Я стал лучше понимать, почему шаманы по большей части отказываются переезжать в город и, наоборот, меняют его на деревенскую жизнь. Джуффин лукаво улыбнулся и кивнул в сторону говорящей по телефону женщины. — Ой, моя дорогая! Я тебе только один совет дам. Зато на все случаи, — резким высоким голосом вещала она на весь вагон. — Делай, что должно, и будь, что будет! И всё, милая! — Делай, что должно, и будь, что будет, — повторил Джуффин. — Однажды всё изменится.