Шаман

Глава 6. Король Ворон Ароматическая палочка догорела, и я как можно аккуратнее стряхнул пепел на бумагу. Одно неловкое движение — и он разлетится по столу и счастливо размажется обо все возможные поверхности. Одним из приятных бонусов ночных смен была возможность спокойно, без свидетелей, почистить помещение. С учётом того, сколько в нашей редакции было людей, у которых случались разнообразные дедлайны и просто межличностные склоки — чистить приходилось довольно часто и тщательно. Мой рабочий день подходил к концу. Оставалось дождаться начальницу, отдать ей подготовленные документы, и можно идти домой — спать. Я задумчиво потеребил фенечки на запястье. За время моего обучения у Шурфа я успел обрасти ими сверх меры. Почти все самодельные вязаные, кожаные браслеты и висящие на шее под одеждой амулеты были защитными. А всё потому, что невозможно сделать один амулет защиты «от всего». Вернее, возможно, но тогда вместе с защитой он устроит вам полное отторжение от мира и его энергий, и вы быстренько загнётесь под такой бронёй: зачахнете без энергии и сгниёте от собственной токсичной грязи. Да-да, все мы — те ещё грязнули, с которых негатива падает довольно много. И нужна просто титаническая работа над собой, чтобы перестать таким грязнулей быть. У тибетских монахов, говорят, получается. Хлопнула дверь. Я обернулся и увидел Лёню, местного редактора. Вид у него был сонный и помятый, хотя такой он у него был, кажется, всегда. Потухшие глаза и сизые круги под глазами дополняли и без того не радужный портрет. — Привет, Макс! — он махнул мне рукой и щёлкнул местным электрическим чайником. — Кофе мне, кофе. Иначе я неработоспособен. — А что так рано приехал, если не выспался? Поспал бы подольше. — Да если бы, — Лёня поморщился и кинул в кружку несколько ложек растворимого кофе. Гадость полнейшая, от одного его вкуса можно проснуться и больше никогда не уснуть. — Бессонница, чтоб её. Ночью не сплю, днём засыпаю. Ложусь спать днём — тоже не сплю. — Лёнь, ты у врача-то был? — Здоров, как вол, пахать можно. Говорят, с жиру бешусь, — он добавил в кружку три ложки сахара. — Это кто ж тебе такое говорит? — поразился я врачебной некомпетентности. — Да все. У кого я только не был. И таблетки на меня не действуют, — Лёня вздохнул. — Хоть к бабке иди, честное слово. — А ты пойди. — Боюсь я всей этой херни, Макс, — Лёня залил кофе кипятком и принялся осторожно размешивать стремительно тающие гранулы. — Хотя верю. Вот будешь смеяться, а я знаю — есть ещё что-то, что мы не знаем. Таинственное. — Есть, — согласился я. Уж кому бы не знать, как не мне. — Знаешь, — Лёня сел возле меня и, понизив голос, проговорил. — У меня племяш болел долго. Вот с самого рождения то одно, то другое. Сестра тогда с матерью мужа жила. Намучились все страшно, затаскали по врачам, а потом к бабке попали случайно. А она им говорит, что это бабка — ну, мать мужа, с ребёнка силу пьёт. И надо срочно съезжать и бабке ребёнка не давать. Ну, они съехали, племяша то мне оставляли, если надо, то родителям. И что, через два месяца перестал пацан так болеть, — Лёня понизил голос ещё больше. — А бабка эта, которая по отцу, через полгода и померла. Вот так вот. Я передёрнул плечами: — Так съезди и ты к этой бабке. Не которая померла, а которая способ подсказала. — Да я б съездил. Только она куда-то в деревню подалась, к сестре, а где та деревня — соседи не знают, — Лёня опять вздохнул. — А просто так, по объявлениям искать — не вариант, там одни шарлатанки. — Ну, предположим, я знаю одного парня, который мог бы с тобой пообщаться, — как бы между делом предложил я. Шурф, правда, на две недели умотал в Сибирь, наслаждаться красотой осенней тайги и что-то там особое практиковать, где присутствие других людей только мешать будет. Но скоро вернётся. — О! — Лёня аж оторвался от своего кофе. И тут же сник: — А вдруг он мне тоже скажет, что я это всё себе придумал, а на самом деле здоров? И просто нужно взять себя в руки и перестать себя жалеть? — Может и сказать, — произнёс я и сразу понял, что ляпнул лишнего. Чтобы загладить впечатление, продолжил: — Но вообще он часто людей отправляет к врачам. Говорит, что есть болезни тела, и есть болезни духа. И болезни тела нужно лечить с врачами. Но тогда он обычно говорит, где примерно видит изъян, и направляет к нужному доктору. Люди потом приходят, благодарят. Так что если он и скажет, что это не к нему, то подскажет, к кому идти, — бодро закончил я. — Ага, к мозгоправу, — мрачно добавил Лёня. — Мозги на место вправлять. — Да ладно тебе, — я махнул рукой. — Не отправит. И тут мне в голову пришла гениальная идея. — Вообще этот парень, к которому я хотел тебя отвести — шаман. А я у него учусь. Если хочешь, могу попробовать сделать всё сам. Меня-то ты бояться не будешь? По-хорошему, Шурф высказывался против помощи близким родственникам и знакомым. Объяснял это тем, что они знают нас слишком долго и слишком близко, и потому не воспримут всерьёз. А от этого, в том числе, зависит и сила шамана. Но Лёня не был мне ни близким родственником, ни близким другом. Поэтому сейчас мне казалось, что попробовать помочь Лёне самостоятельно будет лучшим выходом. С другой стороны, Шурф был против ещё и моих одиночных практик. Дескать, пока инициацию не пройду — работаю только под его контролем. Но да ладно, что там может непредвиденного случиться? Лёня приободрился, посмотрел с надеждой: — А получится? — Получится! — заверил я его и сам как-то уверовал в свою всесильность. Но всё-таки добавил: — Если не получится, пойдём к самому шаману, и всё. — Круто! — обрадовался Лёня. — А когда? Я прикинул. — А приезжай ко мне после работы. Ты ж у меня дома был? Лёня кивнул: — Один раз, когда те бумажки привозил. Но где — помню. — Ну вот я всё ещё там квартиру снимаю. Как раз выспаться успею. — Отлично! — Лёня заулыбался. Или это кофе всё-таки подействовал? К нам в комнату пришли ещё люди, и я спохватился, что в бумагах у меня местами швах, а начальница появится с минуты на минуту. Пришлось попросить Лёню отправиться на своё рабочее место, а самому — срочно заняться последними документами. Главное всё равно мы уже обговорили. * * * Спал я отлично. Снилось мне что-то малозапоминающееся, но приятное, так что к приезду Лёни я успел даже сменить своё типичное после пробуждения настроение «умри всё живое и неживое тоже» на вполне себе рабочее. Вообще-то большинство практик я всё равно делал у Шурфа. Дома — в основном всякие дыхательные упражнения, о которых я, естественно, постоянно забывал, принесение даров духам на Алтарь, особенно Джуффину, ну и шаманские походы отдельно с Джуффином, не для работы, а исключительно для приятных впечатлений. И всё же с лета я успел обзавестись минимальным необходимым набором — курительницей с запасом трав, натуральным одеялом, защитным контуром по комнате — полдня с Шурфом его плели, рисовали и заговаривали — ну и кое-чем по мелочи. Для изгнания духа болезни сгодится. Лёня приехал с опозданием из-за пробок. К этому моменту у меня всё уже было готово, я даже палочки нужные успел найти. — Ого! — Лёня с некоторой боязливостью покосился на мой Алтарь. — Никогда бы не подумал, что ты чем-то таким занимаешься. — Я б про себя тоже никогда не подумал, — хмыкнул я. — Так, для начала садись сюда… Самое главное — что бы ни случилось — не дёргайся, не ори и не вскакивай с места, понял? — Понял… А что может такого случиться? — Это я на всякий случай. На самом деле, я ещё ни разу не участвовал в ритуале, где бы клиенту пришлось бегать и орать. Хотя от духов болезней дёргались многие, хоть глаза им завязывай по такому поводу. Впрочем, мне следовало двигаться дальше. Я, почти не задумываясь, рассказал ему всё то, что обычно рассказывает Шурф. У шамана, правда, всегда получалось так убедительно, что к концу его речи клиенты доверяли ему безоговорочно. У меня пока что так не получалось, да и не получится, наверное. Уж слишком я ненадёжный для этого человек. Зато обаятельный. А этого для того, чтобы начать доверять, обычно вполне достаточно. Вообще-то, в очередной раз вспомнил я, до инициации заниматься практикой в одиночку мне не полагалось. Следовало бы хотя бы дождаться Шурфа, а лучше — передать Лёню ему. Не знаю, почему я решил сделать по-своему. Но сейчас отступать было уже некуда, и я начал. Осторожно запалил толстый пук высушенных трав. Здесь был целый набор, и многие в нашей местности не росли, их присылали Шурфу отдельно знакомые шаманы. Часть из этих трав была призвана бороться с грязью и негативом, вторая же — как будто высвечивала скрытые от глаз пороки и изъяны. Я принялся медленно повторять напевы, которые вкладывались в мою голову с упорством, на которое способен был только Шурф, аккуратно окурил Лёню целиком, стараясь не ронять на покрывало пепел. Хватило, что я едва не прожёг шурфово любимое одеяло. Закончив, я отложил спаленный почти до основания пук связанных трав и предложил Лёне лечь на живот. Вытащил из большой деревянной коробки несколько кристаллов — хрусталя и поваренной соли. Соль была прямо из шахт, крупными неровными кубическими кристаллами. Деревянная коробка с выжженными рисунками, откуда я достал кристаллы, была моим недавним приобретением. До того кристаллы хранились в коробке из-под обуви и ничуть от этого не страдали. Я аккуратно выложил кристаллы у Лёни на спине, в особом порядке и на особые точки, которые должны бы чувствоваться яркими пламенными воронками, а на деле ощущались едва тлеющими угольками. И шёпотом попросил кристаллы помочь. Мы с кристаллами нашли общий язык сразу, как только я впервые взял их в руки, так что на их помощь я очень рассчитывал. Едва я закончил проговаривать просьбы, как где-то внутри, в груди и животе Лёни, зашевелилось нечто тёмное. Оно походило одновременно на клубы тумана и гладкие, блестящие тела червей, извивающиеся и меняющие форму. Меня немного передёрнуло. Духи болезней обычно походили на чёрную жижу, иногда совсем водянистую, а иногда напоминающую консистенцией манную кашу с комочками. Но подобное я видел впервые. Наконец, бурление остановилось, и тварь подняла узкую треугольную мордочку. Лёня сдавленно вскрикнул и дёрнулся, но камни остались лежать на своих местах. — Что тебе надо, ученик шамана? — спросила тварь. Я судорожно сглотнул. Это был не дух болезни, нет, совершенно не он. Это был незнакомый мне злой дух, поселившийся в теле Лёни, и я совершенно не представлял, что мне с ним делать. Сюда бы ловкие ручки Шурфа, и через секунду нам бы осталось только развеять пепел. Но Шурф был далеко. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Нельзя чувствовать страх, никогда, ни при каких обстоятельствах. Твой испуг — открытое место, куда удобно бить всем тем, кто хочет причинить тебе вред. Поэтому я спросил довольно спокойно: — Кто ты? — Меня зовут Ихис, и я владею этим телом. — Это тело принадлежит своему владельцу. Дух расхохотался. Он извивался и менял форму, но не как змей, а как насосавшаяся крови пиявка — то вытягивался до тонкости, то становился толстым и коротким. Но маленькая чёрная головка с узкими жёлтыми глазами была неизменной. — Уходи, — я постарался, чтобы мой голос прозвучал максимально твёрдо. Не знаю как, но я справлюсь с этой дрянью. — А что ты мне сделаешь, ученик шамана? — дух снова захихикал. — У тебя нет даже оружия. Да, он прав, оружия у меня всё ещё нет. Зато у меня есть кое-что другое. Я действовал по наитию. Просто разозлился и плюнул прямо в острую треугольную морду. Ихис заверещал тонким, пронзительным голосом, по громкости сравнимым с пожарной сиреной. Лёня дёрнулся, дух взвился к потолку, его голова треснула, как половинки ореха, раскололась, и оставшиеся от неё пустые черепки упали на пол, растаяли на глазах. Тело духа извивалось и теряло очертания, превращаясь в чёрный туман. Его клубы наполняли воздух, но смешивались там с духом благовоний и растворялись в них, исчезали, не нанеся никому вреда. Наконец, дух полностью истаял, исчез. Тело Лёни было свободно. — Ч-что… что это, б**ть, такое было?! — заорал Лёня. — Дух, который тобой овладел. — Е**-а-ать… Я чуть не усрался, когда вы с ним беседовать начали! Как на месте остался — так и не понял, наверное, только потому, что ты сказал лежать смирно. Не зря всё-таки Шурф вдалбливал всем сидеть и не дёргаться — осознал я. Лёню вон как трясёт. Меня, надо сказать, в отличие от Лёни, не трясло. Как будто я с самого начала где-то в глубине себя знал про свою ядовитую слюну, просто не давал себе труда это осознать. В любом случае, духа я убил качественно, можно не опасаться, что какая-то его часть где-то осталась и придёт снова. — Зато теперь всё будет хорошо, — я постарался улыбнуться как можно более оптимистично. — Да стой ты, не беги, сейчас тебя ещё почистим и восстановим. Пока что ты — отличная мишень для того, кто захочет занять освободившееся рядом с тобой место. Вскочивший было на ноги Лёня сел обратно на место. — Макс, а ты всегда с ними разговариваешь? — С кем? — С духами. Я ж почти ничего не видел, но всё слышал. Оно как будто в моей голове говорило, но так чётко, блин. Я ж ещё с катушек не слетел? — Не, всё с тобой нормально. «…или мы съехали вместе», — закончил мысль я, но промолчал. Вместо этого продолжил: — С негативными духами обычно не разговаривают. Но этот какой-то разговорчивый попался, — я вытащил из ящика необходимые мне травы и свечи. — Ну *ля… Жуть такая. Слушай, я себя чувствую, как баба, из которой, наконец, вытащили. И блин, мне реально дышать легче. У меня ж астма вроде как начиналась. А тут у тебя дыма столько, хоть топор вешай, я уже, по идее, должен был задыхаться, а я дышу, и мне прям нормально. Я зажёг свечи и начал капать с них воском на бумагу над головой Лёни. И одновременно пропускал вязкую и горячую энергию воска через его тело, наблюдая, как податливый материал забирает с собой и растворяет всю скопившуюся там гадость. Желтоватый воск падал на бумагу тяжёлыми чёрными каплями. — Слышь, Макс, — никак не мог успокоится Лёня. Его трясло, и ему явно нужно было выговорить пережитый ужас. — Ты сказал, что ты на мне тренируешься и поэтому с меня ничего не надо. Но пофиг. С меня простава, слышишь? И не отказывайся. — Ну, тогда… Я сегодня ещё не завтракал. В смысле, не ужинал. — Замётано. * * * В итоге после ритуала Лёня потащил меня кормить в незнакомое мне, но очень даже неплохое заведение. Как и всякий человек, только что избавленный от мучавших его духов, Лёня был бодр, весел и вообще пребывал в неком состоянии сильной эйфории. Я весь вечер травил байки о своём ученичестве, он слушал открыв рот, смотрел во все глаза и обещал присылать ко мне страждущих. В итоге мы с ним расстались только за полночь. Он взял такси, а я решил пройтись до дома пешком, благо наступило бабье лето, и ночь выдалась на редкость тёплой. Я шёл по сентябрьским улицам, шуршал листьями и размышлял, как же всё-таки всё успело поменяться. Серебристый свет неполной луны освещал крыши домов и боролся с жёлтым светом фонарей и окон. Я телом ощущал его прохладное сияние, чувствовал, что луна ещё растёт, набирает силу, и всё, подчинённое луне, набирает силу вслед за ней. Я видел мелкого городского духа, похожего на отощавшую кошку, который в глухом дворе жадно пожирал у лавочки оставленные там за день человеческие эмоции. Я видел клубящегося в подъезде духа-вампира, поджидавшего свою жертву, на которую можно присосаться и пить жизненную энергию. Я махнул ему рукой, обозначая своё присутствие, и он поспешил уползти подальше. Я слышал невнятное бормотание духов воздуха, кружащих вместе с порывами ветра сухие жухлые листья. Я чувствовал биение Сердца Города, чувствовал, как по артериям дорог свободно струится его энергия, не сдавленная вечными пробками. Мир изменился для меня, а может, это просто я изменился для Мира. Или мы наконец-то стали друг для друга теми, кто мы на самом деле есть. Домой я вернулся к часу ночи. Завтра мне не требовалось вставать рано, поэтому я не торопясь принял горячий душ и собрался было почитать книжку, но с удивлением почувствовал, что меня клонит в сон. Всё-таки сегодняшний ритуал вытянул из меня достаточно энергии. Поэтому я решил не мучиться, разложил постель, закутался в одеяло и мгновенно вырубился, будто и не спал весь день. * * * …Я бежал по мрачному, дремучему лесу, срывая дыхание, не разбирая дороги, спотыкаясь и едва не падая. За мной гнался сам Король Ворон, и если я остановлюсь или оглянусь — случится нечто страшное. Настолько страшное, что даже от одних мыслей сердце в груди выскакивает и трепещет. Была ночь, безлунная и беззвёздная, чёрные, голые ветви деревьев терялись в небе, сливались с его темнотой. Под деревьями росли раскидистые кусты, такие же голые, все покрытые острыми длинными шипами. Я бежал по едва заметной тропинке сквозь кусты, стараясь не оцарапаться об их хищно протянутые ветви. То тут, то там на кустах висели трупы. Их тела были проткнуты длинными шипами, обвиты колючими ветвями, высушены, высосаны. И на таких кустах распускались алые, как кровь, цветы, или наливались соком такие же алые ягоды. Но я почти не смотрел на трупы. Я смотрел только вперёд, пытаясь не споткнуться, не оглянуться назад. Сбоку от меня что-то хрустнуло. Я с ужасом обернулся на звук… и налетел на один из хищных кустов. Я с размаху напоролся на острые иглы, и они прошили моё тело в нескольких местах. С внутренней дрожью я посмотрел на свою ладонь, проткнутую шипом насквозь, и почувствовал, как хищные ветки начали смыкаться вокруг меня. Всё-таки я угодил в расставленную живую ловушку, и теперь колючий куст собирался меня сожрать. Вдруг ближайшая ко мне ветка начала чернеть, как от гнили, за ней почернела вторая, третья… Растение ссохлось у меня на глазах и рассыпалось трухой, умерло, выпуская меня из своих колючих объятий. Я сделал шаг назад. — Ну вот, сначала моего слугу сломал, теперь этот милейший кустик, — раздался у меня за спиной мягкий, вкрадчивый голос. — Никакого сладу с тобой нет, Макс. Я похолодел. Лойсо, Король Ворон, стоял позади меня, и, как предупреждал меня Шурф, — стоит мне обернуться, и случится непоправимое. — Ну что ты замер? Не съем я тебя. Видишь, что с растением случилось, которое попробовало это сделать? — Лойсо мягко рассмеялся. Я знал о Короле Ворон со слов Шурфа, но почему-то не чувствовал никакой опасности. От окружающего меня леса — да, но не от Лойсо. Только любопытство. Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Возможно, я поступал глупо, доверившись своему чутью. Но чему ещё тогда я могу доверять? Я обернулся. И тут же земля ушла у меня из-под ног, и через мгновение я оказался на залитой лунным светом поляне. Напротив меня было огромное, в несколько обхватов, дерево, уходящее ветвями куда-то в звёздное небо, и на его нижней ветке, поджав по-турецки одну ногу, сидел дух. Как ни странно, он был светловолос и одет во всё белое. Лица не было видно из-за густого водопада волос, стекающего на плечи, покрытые широкой накидкой из белых перьев. — Подойди поближе, Макс, — так же мягко продолжил он. — Не бойся меня. Я не желаю тебе зла, хотя ты и сломал мою любимую игрушку. — Ихис подчинялся тебе, — я не спрашивал. Сейчас я знал это точно, чувствовал идущую от Лойсо нить, теперь уже оборванную. — Да. Это я помог ему овладеть телом твоего приятеля. — Но… зачем? Лойсо выпрямился, и я смог разглядеть его лицо. Оно было красивым, притягивающим взгляд, хотя я так и не смог вспомнить отдельные черты. Только светло-зелёные прищуренные глаза и хищную улыбку. — Потому что вы, люди — интереснейшие создания. Бессмертные, но недолговечные, вы готовы жертвовать собой ради других, или убивать друг друга ради выживания. Вы обладаете несгибаемой волей и бесконечными запасами силы, но не умеете черпать её из себя, предпочитая вместо этого себя жалеть, — Лойсо усмехнулся. — Поэтому я посылаю таких, как Ихис, к вам и смотрю, выкарабкается человек или нет. Сумеет найти источник силы внутри себя или сломается. Если сумеет, и мои духи не смогут оставаться внутри — получит от меня моё покровительство и защиту. Не сумеет... — Лойсо развёл руками. — Что ж, возможно, в следующем воплощении он будет сильнее. А сегодня ты взял и всё испортил. Я почувствовал, как внутри меня накатывает глубинная ярость, и скрипнул зубами. — Но почему… Люди страдают, им плохо, больно! Даже если они сумеют побороть твоих слуг, им всё равно придётся пройти через боль. Зачем ты это делаешь? Лойсо обворожительно улыбнулся: — Потому что я могу. — Что? — я опешил. — Потому что у меня достаточно сил, чтобы это делать. И есть желание. А нужно что-то ещё? — Но то, что ты творишь — плохо. Ты ведёшь себя как бог, даёшь испытания и судишь, — начал я. Лойсо расхохотался. Искренне и заразительно, так, что я испугался, что он сейчас свалится со своей ветки. — И ты будешь рассказывать мне про мораль, мальчик? Ты?! Ты ещё скажи, что полез помогать этому своему… Лёне, потому что считал, что делать добро — хорошо и правильно! Сделать доброе дело, помочь страждущему, как там ещё говорят? — он снова расхохотался. Я промолчал. Лойсо завернулся в свою накидку, и через мгновение с ветки слетела белая ворона. Опустилась возле меня на траву, вновь становясь Королём Ворон. Лицо Лойсо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. — Мне можешь врать сколько хочешь, но себе-то не ври, Макс. Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Я отшатнулся. — Если ты такой добрый и светлый, то почему же ты не помогаешь каждому страждущему, встреченному на улице? Таких, одержимых духами, немало, а уж гнилых, с духами болезней внутри — ещё больше. Почему же ты каждый день проходишь мимо них? — Потому что Лёня — мой друг, — попытался ответить я. — И поэтому ты подверг его опасности, проведя ритуал самостоятельно, хотя мог бы подождать этого хрупкого мальчика с крадеными руками, твоего учителя? И не такой уж он тебе и друг, вы всего пару раз вместе выпили на корпоративе. Он даже адрес твой знал только потому, что пришлось однажды заехать по работе. Я промолчал. — Хочешь, я объясню тебе мотивы твоих поступков? Ты просто не желал видеть ничего подобного на своей территории. Ведь редакцию, в которой ты проводишь столько бесполезного времени, ты считаешь своей территорией. И готов уничтожить любого, кто посмеет её испортить. Пусть даже это дух болезни или что ты там собирался найти. Вот и всё, — Лойсо ухмыльнулся. — Если бы этот Лёня не работал вместе с тобой, ты бы и пальцем не пошевелил, чтобы ему помочь. В крайнем случае, отправил бы к Шурфу. Что ж, следовало признать, он знает меня лучше, чем я сам. Лойсо снова обернулся белой вороной, сделал круг над моей головой, опустился сзади. Я почувствовал у уха его горячее дыхание: — И в твоей мотивации нет ни капли морали, Макс. Ты решил ему помочь и сделать всё сам, только потому, что захотел. И потому, что мог. Ты такой же, как я. Он рассмеялся, и его смех стал шелестом крыльев. Через секунду Лойсо снова стоял передо мной, уже на некотором расстоянии. — Но убил Ихиса ты занятно. Убивать плевком — кто бы мог подумать! Я отлично посмеялся, наблюдая за тобой. Твой глупый учитель — и теперь я говорю про этого шерстяного пройдоху — так и не озаботился подыскать тебе приличное оружие. Пожалуй, следует это исправить. Лойсо протянул мне ладонь, и на ней появился длинный, потёртый кинжал. Я поколебался. Брать оружие у Лойсо… когда Шурф предупреждал меня о его непредсказуемости? Тот только улыбнулся: — Вижу, тебе уже успели нарассказывать обо мне всякого. Наверное, это тот мальчик, Шурф, он до смерти боится вдохновения. Хотя его в его положении можно понять. Думай своей головой, Макс. Это кинжал Мёнина, древнее и очень сильное оружие. И как будто созданное для тебя. Кинжал будто притягивал взгляд. Он был опасным, сам по себе, а уж каким он мог бы стать в руках духа или шамана… Я протянул руку и сомкнул пальцы на рукоятке. И тут же почувствовал, как меня прошила острая, горячая волна дрожи. Я понравился кинжалу, и это было взаимно. Лойсо выглядел довольным. — Он любит сильных людей… и духов. Слабаку подчиняться не будет никогда. А ещё его нельзя украсть или отнять, только подарить. Так что считай это подарком от меня, Макс. — Но зачем это тебе? — спросил я, оценивая приятную тяжесть клинка и тусклый отблеск тёмного лезвия. — Что за глупое слово — «зачем?», — поморщился Лойсо. — И почему вы все пытаетесь применить его ко мне? Просто захотелось. Во-первых, ты меня насмешил. Во-вторых, я хочу увидеть рожу этого драного лиса, когда он поймёт, что я смог найти тебе подходящее оружие, а он — нет. — Лойсо… — немного смущённо спросил я. — А как его хранить? Просто я никогда не имел дел с не-физическим оружием… — А с физическим имел? Или ты подразумеваешь под этим кухонный нож, который ты ленишься поточить уже второй месяц, и потому им не только человека, им даже буханку хлеба толком не зарежешь? — улыбнулся Лойсо и продолжил уже серьёзно. — Ты сам — лучшие для него ножны, — он хищно усмехнулся: — Давай, покажу. Он взял кинжал из моих рук, обошёл меня сзади… и с силой вогнал его мне спереди под ключицу, по самую рукоять. Я заорал. — Вот так он всегда будет при тебе, Макс, — довольно сказал Лойсо. Я вдыхал и выдыхал, опустившись на влажную от ночной росы траву. Первая острая боль медленно утихала, лезвие успокаивалось внутри, а рукоятка будто истаивала снаружи. — Когда он понадобится тебе, просто подумай, что хочешь вытащить его, и рукоятка появится вновь, — Лойсо снова стоял передо мной. Потом он повернулся в сторону, прищурился, проговорил мягко: — О, кажется, у нас гости. В этот момент кусты на краю поляны затрещали, и к нам неожиданно вышел Джуффин в человеческом обличье. — Макс, куда ты опять вляпался?! Только я отвернулся ненадолго… — не обращая внимания на Лойсо, он подошёл, пристально и цепко рассматривая меня с ног до головы. — Ну привет, гениальный учитель, — хмыкнул Лойсо. Мне показалось, что они давно знакомы. — Что это у тебя?! — Джуффин резко притянул меня за плечи и рассмотрел место под ключицей. Его глаза удивлённо расширились. — Кинжал Мёнина?! — Я подарил, — с удовольствием прищурился Лойсо. — А у тебя он откуда? — с таким же удивлением Джуффин теперь смотрел на Короля Ворон. — Сек-рет, — хмыкнул Лойсо. — Должен же я помочь мальчику, которому так не повезло с учителем. Настолько, что осознав это в первый же свой нормальный шаманский выход, он попытался утопиться в ядовитом болоте. Джуффин нахмурился: — Что ж, ладно, я в ваши дела с Лойсо лезть не буду. Поздравляю с хорошим приобретением, Макс. А теперь пошли, тебе уже давно пора бы проснуться. И впредь, оказавшись в Нижнем Мире, сразу зови меня. Здесь слишком много любителей полакомиться живой энергией. — До свиданья, Лойсо! — я вежливо попрощался. Он был жутко обаятельный, этот Король Ворон, и он мне понравился. — Заходи ещё, Макс, поболтаем, — тот очаровательно улыбнулся. Джуффин взял меня за руку и резко дёрнул. Мы оказались в густом еловом бору, пропитанном запахами хвои и лета. Джуффин уселся прямо на слой сухих иголок и мха, и я последовал его примеру. Оказалось неожиданно удобно. — Экий ты, оказывается, самостоятельный, — Джуффин рассмеялся. — Только отвернёшься — а ты уже лезешь поперёд всех. Да ещё и с Лойсо подружился. Не ожидал от тебя, не ожидал, молодец. Я едва по подлеску не растёкся от удовольствия. — А ты где был? — Занимался важным делом. — Жрал опять, небось, что-то вкусное, — подначил я его. — Обижаешь! В карты играл. Джуффин легонько взял меня за подбородок, посмотрел пристально: — Может, уже пора, Макс? Что скажешь? — Что — пора? — уточнил я, но Джуффин, кажется, ушёл глубоко в себя и крепко задумался: — Уже Самайн скоро, не хотелось бы проводить всё в тёмное время года. Пожалуй, стоит сделать это раньше. Он что-то решил для себя и сказал уже другим, бодрым голосом: — Не волнуйся, Макс, тебе понравится. Ты даже представить себе не можешь, как всё изменится! — он поднялся на ноги. — Ты уже скоро проснёшься, но пошли, прогуляемся. Я вскочил следом. Когда бы я отказывался от совместной прогулки! Дальнейший сон я помню смутно. Помню, что болтали с Джуффином о всякой несущественной ерунде, смеялись, нашли поляну с земляникой, мелкой и сладкой, как в детстве. * * * Я проснулся у себя в комнате. Подушка сбилась в угол, одеяло вообще было где-то на полу. — М-м-м… Я пошевелился, и плечо под ключицей прострелило резкой болью, правда, быстро утихшей. Это напомнило мне мой сон — погоня, колючие кусты, Лойсо — о, чёрт, Лойсо! — кинжал Мёнина. Я резко сел на постели. Это был не просто сон. Как минимум, я был уверен, что кинжал теперь действительно со мной, спит под левой ключицей, и готов появиться, если мне потребуется помощь. Я задышал на четыре и попробовал подвести итоги. Я влез в ритуал, который, по-хорошему, должен был оставить Шурфу, нарвался там на духа, подчиняющегося Лойсо, встретился с самим Королём Ворон, да ещё и получил от него подарок. Шурф меня убьёт. Определённо. Меня отвлёк стук в окно. На ветке у окна сидела обыкновенная ворона и стучала клювом в стекло. Я поднялся с постели, подобрал одеяло, завернувшись в него, как в мантию, и подошёл к окну. Когда я его открыл, ворона хрипло каркнула и улетела. На подоконнике осталось длинное чёрное перо. Я подумал и положил его на свой домашний Алтарь.