Schoolmilton

      Массовая миграция девятиклассников в раздевалку не осталась незамеченной. Выбежала пожилая уборщица, долго что-то кричала, потом притащила Вашингтона, снова пустилась в крик. Учитель не стал уподобляться женщине, он только молча оглядел толпу ребят, он прекрасно понимал, что его укоряющий взор был для многих намного страшнее. Мужчина прикрыл лицо рукой. Он был глубоко разочарован.       Но слово директора есть слово директора. Школьников распустили по домам, благо урок последний. Разумеется наша гейская компания совсем не хотела разъединяться, так что все направились в свой штаб — квартиру Гамильтона. Точнее, пошли все, кроме Лоуренса. Он забежал домой за учебниками на завтра, чтобы остаться у друга на всю ночь. Джон забежал в квартиру, наспех собрал учебники на завтра и… обессиленно плюхнулся на кровать. Щеки мгновенно покрылись румянцем.       С того самого дня, с той последней ночевки у друга несколько месяцев назад, парень не переставая думал о Алексе. Они ведь были бы милой парой. Немного неправильной с точки зрения общества, но кому это вообще сейчас важно! А тот поцелуй. Уже сколько дней Кучеряшка вспоминает его перед сном, и по телу пробегает приятная дрожь. Все было бы восхитительно, только. Алекс будто забыл ту ночь. Забыл и не решался вспоминать.       Сегодня Лоуренс должен остаться на ночевку у друга и уже сейчас он чувствует, что-то должно произойти. Ну что ж, коль обещал явиться, сидеть на кровати вечно нельзя. Парень выдохнул, чересчур резко вскочил, схватил рюкзак и вприпрыжку помчался из квартиры. Когда Джон добрался до Алекса, остальные уже веселились вовсю. Чайник закипал, а ребята привычно устроились на полу.  — А вот и я! — Джон уронил рюкзак куда-то в угол и зашел в комнату.       Через некоторое время ребята удобно расположились на полу.  — Итак, какой у нас план действий? — В глазах Геркулеса горел игривый огонек.  — Я предлагаю разыграть Георга, чтоб он пожалел, что связался с нами! — воскликнул Алекс.  — Да не-е, ребячество, — Возразил Жильбер, — А что если мы нароем компромат на Георга и сдадим его Вашингтону, как вам?  — А разве мы сможем нарыть компромат? — Засомневался Кудряшка.  — А что, хорошая идея, мне всегда казалось что Георг педофил и он домогается, ну не знаю… До Самуэля, вот-т! — Бетти буквально закричала, распираемая гордостью за свою теорию.  — Да не может быть!  — Может!  — Нет!!!  — ДА-ДА!!!  — Спорим?  — Конечно!       На том и порешили, они будут медленно собирать информацию, может и промелькнет что-нибудь грязное. А сейчас ребята хотели насладится вечером… Последующие полтора часа расписывать не стоит, поверьте, это были самые обыкновенные посиделки хороших друзей. (Если считать что лучшие друзья придумывают хитроумные планы мести своим учителям.) Чуть ближе к ночи Джон выбрался на балкон. Морозный воздух поначалу неприятно щекотал ноздри, а холод бетона даже через два ковра быстро превратил ступни в настоящие ледышки. Следом ввалился Лафайет. Они молчали с минуту, наслаждаясь тишиной вечера, а потом Джон неожиданно для самого себя спросил:  — Лаф, а тебе кто-нибудь нравится?  — Честно? Когда были помладше, мне очень нравилась Анжелика. Но это было давно, я ей даже цветы дарил…  — Скажи… А как ты думаешь, это нормально, если мне нравится… Мальчик? — Джон немного замялся на последнем слове.  — Мне кажется это прекрасно, — Лаф тряхнул головой, будто оглянувшись, — жаль, мальчику цветы не подаришь.  — А что я тогда могу подарить? — Вопрос был глупый, но Джону же нужно как-то поддержать разговор.  — Подари ему свою любовь. И свободу колониям! — Лаф подмигнул и выскочил с балкона, а в голове Джона предательски всплыло «Он понял. Он понял все.»       Вместе с прозвищем для Георга Третьего, в этой школе появилось ещё и прозвище для целого класса. Девятый, печально известный, Б класс в шутку называл себя колонией. И лозунг «свободу колониям» стал фишкой наших друзей. Сейчас эти дурацкие два слова стали маяком. Лафайет догадался. Лафайет знает обо всем.       Наконец, а Джон ждал этого даже больше чем с нетерпением, ребята медленно потянулись домой. Было около десяти часов вечера, когда Алекс наконец предложил:  — Ну что, давай на боковую…       Откуда-то из недр кладовки были выволочены две потрепанных пенки и три не менее потрепанных огромных одеяла. Почему именно три — история умалчивает. Гамильтон выглядел таким раскованным и спокойным, что Джон невольно забыл про свой важный разговор, который он слишком долго вынашивал в памяти. Чтож, лучшее что можно сделать в этой ситуации — хорошенько отоспаться. Джон завернулся в свое одеяло и постарался уснуть…       В метре от него тихонько сопел Алекс — милый и разгоряченный, он заслонял собой все другие мысли, отгонял сон. Лоуренс поворочался ещё с пятнадцать минут, чем, впрочем, только стряхнул с себя остатки сна, и наконец осторожно поднялся. Парень на цыпочках прокрался на кухню и на ощупь нашел коробку с чайными пакетиками. Если Джон заварит себе чай посреди ночи — Алекс точно не будет против. Чайник ещё не успел остыть, так что Лоуренс быстро заварил себе напиток и вернулся в комнату, где в это время спокойно посапывал Алекс. Стоп, разве спокойно? Парень что-то неразборчиво бормотал, переворачиваясь с бока на бок, его прямые блестящие волосы распластались по всей подушке и казалось, не собирались на этом останавливаться. Гамильтону определенно снилось что-то неприятное. Ну, или кто-то.       Лоуренс знатно смутился в этот момент. Он чувствовал себя, будто в подростковом сериале, том, что крутят в пятницу вечером по ТВ. Боже, до чего банальная ситуация! Со стороны окна повеяло неожиданно теплым ветром, как бы подталкивая Джона. Парень осторожно поставил чай на подоконник, а сам тихо забрался под одеяло к Алексу. Приобнял, прижал к себе. Стал нашептывать что-то сонно-успокаивающее и Алекс немножко успокоился, размяк в его руках. Они лежали лицами друг к другу так, что дыхание Алекса проходило теплым ветерком прямо по шее Кучеряшки, оно немного щекотало ключицы и отбрасывало легкие пряди волос слегка назад. Тепло, уютно, клонит в сон. Лоуренс и не заметил как задремал.       Утро пришло, пожалуй, слишком уж неожиданно. Солнце нагло пробралось своими шаловливыми лучами в маленькую квартирку, пробежалось по полу, залезло в глаза. Гамильтон проснулся первым. Он всегда поднимался с кровати резко, рывком, только в этот раз что-то помешало ему вскочить. Он протер глаза и увидел прямо перед собой веснушчатый подбородок. А «таинственной преградой» оказалась рука друга. Алекс не придал этому особенного значения, он только медленно приподнялся, откинул одеяло, встал. Задумчиво постоял над другом и аккуратно тыкнул в мягкую щеку друга.  — Вставай, соня!  — А? Что? — Лоуренс открыл глаза, но почти сразу снова зажмурился, зевнул.       Волной накатывали последние воспоминания вчерашнего дня. Они действительно, подобно ледяной воде, мгновенно согнала с Джона сон. Парень пристально посмотрел на Алекса, но серьезность выдержать не получилось, потому что Джон тут же покраснел не хуже поспевшего помидорки.  — С тобой все в порядке? — забеспокоился Алекс.  — Да, в полн… О, нет, я же заварил чай! — Лоуренс метнулся к окну и увидел там крайне горький и остывший напиток, только смутно напоминающий чай, — Ну вот…  — Подожди, а когда ты успел заварить себе чай?  — Ох, ну, ты же не против, да? Просто мне не спалось, ну вот я и… А потом ты… Ты ворочался, сильно. Я не знал как тебя успокоить, вот и обнял. Странно, но помогло, хехе…       От неловкого молчания мальчиков спасло уведомление, это Джону пришла СМС-ка. Писала Бетти: «ГДЕ ВЫ ЧЕРТ ВОЗЬМИ? УРОК НАЧАЛСЯ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ НАЗАД!»  — А-А-А-А-А, боже, уроки, как мы могли забыть! — Ребята всполошились, мимолетно собрались, и вылетели из дома в сторону школы.       Как они добрались до школы в то злосчастное утро — загадка посерьезней стоунхенджа. Тем не менее ребята торжественно ввалились в кабинет за пять минут до конца урока. Учитель физики, старый и иссушенный временем скептик, и тем не менее абсолютно не обделенный чувством юмора, чуть вскинув левую бровь посмотрел на запыхавшуюся парочку и торжественно произнес: - Ну-с, и почему опаздываем? - Проспали, - отозвался, отдышавшись, Гамильтон. - А проспали, значится, вместе? - класс заржал не хуже полноценного стада лошадей, даже Георг Третий за стенкой (чисто теоретически, конечно) встал и похлопал этой остроумнейшей шутке. Да и сам Гамильтон легко улыбнулся в ответ на ехидный подкол.       Не смеялся только Лоуренс...