Чудовища

Когда Сириусу было двадцать, Римус укусил его до того, как он успел превратиться в пса. — Несчастный случай, — пробормотал Джеймс, потрепав Сириуса по плечу. — Всё будет хорошо. Мы рядом. Питер ничего не сказал, только вытаращился со всем возможным сочувствием, на которое только был способен, и Сириус почувствовал горечь и злобу, подкатившие к его горлу. Римуса с ними не было: после того случая он постоянно пил и плакал, отказываясь с ними общаться, но Сириус к нему не ходил: ещё не хватало выслушивать его беспрестанное нытье и пытаться утешить, солгав, что всё в порядке. Хотя бы потому что в порядке ничего не было. — Ты сам понял, что сказал? — рыкнул он на Джеймса и сбросил его руку с плеча. — Серьёзно, Сохатый? Всё будет хорошо? Двое друзей теперь оборотни, ещё больше веселья, заебись, да? Джеймс отпрянул от него; Сириуса взбесило это фальшивое понимание, промелькнувшее в его глазах. Нихрена он не понимал. Никто из них. — Знаешь, что я сейчас понял? Мы такую хрень говорили Лунатику, — он опрокинул в себя огневиски. — Оказывается, это не работает, когда ты оборотень. Блядь! — Сириус ударил по столу и с грохотом отодвинул стул, вставая. — Ты оборотень, Сириус, но ничего страшного! Всё будет хорошо! Сириус швырнул пустой стакан на пол, и тот разлетелся на осколки. Джеймс тоже встал. — Лунатик справляется, — серьёзно сказал он. — И ты тоже справишься. В ответ Сириус только расхохотался — громко, надсадно. На глаза наворачивались предательские слёзы, но он гнал их в сторону и защищался злобой, которой, казалось, он пропитался насквозь. — Со зверем внутри не справляются, — выплюнул он в лицо Джеймсу и ушёл из его дома, хлопнув дверью. Его никто не остановил. Идти домой Сириус не хотел: одиночество сожрало бы его с головой. Вместо этого он подумал, что лучше ему всё равно не станет, и с кривой ухмылкой на губах трансгрессировал на площадь Гриммо, намереваясь сделать себе ещё хуже. Его вездесущая мать бы всё равно узнала об этом — рано или поздно. Так почему не от него? Дверь ему открыл Кричер. На секунду он замялся, как будто решая, стоит ли его впускать, но Сириус пинком отпихнул домовика в сторону и вошёл в дом, оглядевшись. Внутри было тихо. — Мама! — заорал он. Никто не отозвался. — Твой любимый сын зашёл повидаться! Он расхохотался над своей идиотской шуткой и подпёр рукой стену, чтобы не упасть. От алкоголя трясло, но он, не обращая внимания на ругань Кричера, зашёл в гостиную. Там никого не было; зато была бутылка огневиски, которую он тут же схватил с полки камина и влил в себя, даже не поморщившись. Вряд ли он остановился бы пить, если бы не услышал тихое покашливание за своей спиной. Сириус рывком обернулся и чуть не упал, потеряв равновесие. Вальбурга, стоявшая в дверях, смерила его уничижительным взглядом. — Что тебе нужно? — холодно осведомилась она. Сириус понял, что только что поднял её из постели, и насмешливо фыркнул. Без косметики она выглядела куда старше, чем обычно. — Я не могу захотеть повидаться со своей любимой матерью? — Сириус хмыкнул и сделал шаг ей навстречу. Вальбурга вскинула бровь. — Не смей просить у меня деньги, — прошипела она, и Сириус громко расхохотался, рвано качнув головой. — Я собираюсь лечь спать, — Вальбурга уже почти отвернулась от него, чтобы уйти, но он бросился вперёд и вцепился в её предплечье. Сириус чуть не задохнулся от отчаяния, когда она попыталась вырваться. — Римус укусил меня, — прошептал он, не отпуская её. Вальбурга вскрикнула и отшатнулась от него, всё-таки освободив руку. На её коже остались красные пятна от его пальцев. Она ещё ничего не успела сказать, но Сириус уже увидел в её глазах ужас и отвращение, ударившие его хуже, чем пощёчина. Он оттолкнул Вальбургу в сторону и бросился к двери. — Сириус! — крикнула она ему вслед, но он уже не стал останавливаться. Сириус услышал, что она выбежала за ним на крыльцо, но не обернулся и трансгрессировал — сам не зная, куда. Два месяца он провёл в забытьи: много спал и, просыпаясь, выпивал столько огневиски, сколько мог вместить в себя. Сириус ничего не делал и не мог даже плакать, каждое полнолуние желая выцарапать себе горло от голода. В эти дни он ел и не насыщался: точно знал, что ему нужно далеко не это. Письма от друзей и родителей он игнорировал и, не читая, сжигал в камине. Когда Джеймс приходил к нему и грозился выломать дверь, Сириус всё равно не открывал, включая музыку на полную громкость, чтобы заглушить его голос. В первое полнолуние Сириус запер себя в доме, но это не помогло: утром он очнулся где-то в лесу, перемазанный в запёкшейся крови. От ужаса его вывернуло на месте, и из желудка изверглась бурая кашица, от вида которой ему стало ещё хуже. В утренней газете он узнал, что той ночью без вести пропал какой-то маггл, и подумал, что ему лучше будет умереть. Сириус уже почти купил яд в Лютном Переулке, но увидел там Беллатрикс и сбежал до того, как она успела его увидеть. В конечном счёте он пустил всё на самотёк и решил трансгрессировать глубоко в лес, чтобы он хотя бы мог охотиться на животных. Сириус перестал читать газеты и каждый раз возвращался домой измотанный и отчаявшийся больше прежнего. Три месяца спустя к нему в дверь постучалась мать. — Сириус, — сказала она; он почти представил, как она встала, припав лбом к двери. — Открой. Он не ответил и закрыл глаза, чувствуя, что от алкоголя его вот-вот стошнит. Это была последняя бутылка огневиски: он пообещал себе сходить утром за новой порцией. — Тебе нужна помощь! — крикнула Вальбурга, забарабанив по двери. Сириус подумал, что если она откроет дверь магией, то он вышвырнет её из дома, а ещё лучше — набросится, не контролируя себя, в преддверии полнолуния. Она тоже это поняла и ушла полчаса спустя, так ничего и не добившись. А Сириус, решив, что ему нужно выпить ещё, оделся и, шатаясь, трансгрессировал в бар. — Двойную порцию, — пробормотал Сириус, плюхнувшись за барную стойку и швырнув на неё две монеты. Краем глаза он заметил симпатичную блондинку, сидевшую рядом. Он повернулся к ней, и она улыбнулась ему, поведя плечом. Сириус хмыкнул. — И ещё одну, — окликнул он бармена, щёлкнув пальцами и качнув головой в сторону блондинки. — Ей. — Сириус Блэк? — спросила она его, не поблагодарив. Её длинные ногти царапнули стенки стакана. Он опрокинул в себя виски и хрипло рассмеялся. Она протянула ему пачку сигарет. — А ты? — осведомился Сириус, закуривая. — Рита Скитер. Он прищурился, пытаясь вспомнить, где он слышал это имя. Рита дала ему время, заказав ещё им обоим; Сириус не позволил ей достать кошелёк и впихнул бармену несколько галлеонов — на весь вечер. — А! — он хмыкнул, наконец вспомнив. — Однокурсница моей кузины? По её лицу проскользнуло нескрываемое разочарование, но Сириус уже знал, что вспомнил правильно: именно эти зелёные глаза он приметил ещё тогда, когда ребёнком гостил на летних каникулах у дяди. — Белле — ни слова, — пьяно пригрозил он и, даже не подумав, коснулся её светлых волос, накрутив на палец. Рита одарила его кривой усмешкой. — Клянусь, — прошептала она, наклоняясь ближе к нему. Сириус втянул в лёгкие запах её духов и закрыл глаза. Под подбородком у неё билась жилка, в которую ему до безумия хотелось вцепиться: до полнолуния оставалось два дня. Рита перехватила его взгляд и наклонила голову, подставляя ему шею. «Дура», — подумал Сириус и провёл языком по её коже, уже с трудом сдерживая голод. — Я работаю в Ежедневном Пророке, — вдруг сказала она, отстранившись. — Это ты должен был вспомнить, — Рита хихикнула и снова приблизилась к нему, явно намереваясь урвать поцелуй. — А я оборотень, — прошептал Сириус в нескольких миллиметрах от её губ и расхохотался, ожидая, что она отпрянет в сторону и сбежит. Или — воспримет за шутку и расмеётся, не поверив. Тем хуже было бы ей. Вместо этого Рита широко распахнула глаза, и в них он не прочёл ни ужаса, ни отвращения: лишь чистый восторг, от которого он пришёл в полное замешательство. — Расскажи мне, — выдохнула она, обдав его ароматом дешёвого виски и сигарет, а потом отстранилась и взяла в руки перо, неотрывно следя за ним. Сириус хохотнул, откинувшись на спинку стула. — Нужна история? — он жестом велел бармену налить им ещё. — Кто будет читать про оборотней? Рита улыбнулась. — Я сделаю так, что будут, — пообещала она и подмигнула. Сириус не поверил, но поставил перед ней ещё одну порцию виски и усмехнулся. Он рассказал ей всё, что мог, а потом они трансгрессировали к нему домой, и Сириус расцарапал ей всю спину, искусал шею и оставил синяки по всему телу, но она даже не подумала его остановить. Утром Рита ушла до того, как он проснулся, и через неделю прислала ему совой новый выпуск Ежедневного Пророка. В статье не было его имени; Сириус прочёл залпом и потом с минуту сидел, уставившись в стену. В глазах Риты он не был чудовищем. — Людям понравилось, — сказала она, когда они встретились снова, и царапнула его ногтём по щеке. Сириус перехватил её руку. — Это не я, — выдохнул он. Рита рассмеялась и вырвалась, налив себе ещё огневиски. — Что ты написала? — То, что услышала. То, что увидела, — она вскинула бровь и отсалютовала ему стаканом. — Благодаря тебе мне заплатили большие деньги… Ты, случайно, не знаком с каким-нибудь вампиром? Она легкомысленно расхохоталась, рухнув на диван. Сириуса это разозлило, и он навис над ней, забравшись сверху; Рита не испугалась и приподнялась, чтобы коснуться его губ поцелуем, отдающим всё тем же ароматом алкоголя и сигарет. — Я чудовище, — прошипел он, попытавшись укусить её, но не успел: она отстранилась и улыбнулась. — Почему ты написала так, что теперь все мне сочувствуют? Рита! Он встряхнул её за плечи, не давая вырваться. Она устало выдохнула, как будто очень сильно не хотела объяснять ему столь очевидные вещи. — Почему? — переспросила она и нахмурилась, словно бы тщательно обдумывала ответ. Оттолкнув его в сторону, Рита всё-таки поднялась на ноги и медленно отошла от дивана, встав напротив камина; Сириус следил за ней, чувствуя что сердце безумно ухает в груди. — Потому что ты — не чудовище. Я это увидела. Сириус сглотнул. Она обернулась и криво улыбнулась. — А настоящие чудовища — это те, что притворяются святыми