Принца и полцарства!

      Вокруг была темнота. Я находился в ней, в пустоте. Бездна заставляла медленно сходить с ума, видимо я никак не мог очнуться, там, в жизни.       ― Сынок… ― в неожиданном легком свечение, вдруг, перед моими карими глазами, предстала женщина. У нее были прекрасные белокурые волосы, стройная фигура и большие, такие же как у меня, карие глаза.       Это была моя мама. Она умерла, когда солнце было в зените, а на улице стояла зима.       Несчастный случай. Просто глупая ошибка. Напали разбойники, они, в общем-то, никогда не убивали, а тут… Никто не может толком сказать, что произошло, ведь свидетелей нет.       ― Мама… ― Я протянул руку к этой хрупкой женщине. Может ли это значить, что я умираю?       ― Чего это ты разулыбался? Посмотри на себя, кем ты вырос? Гей. Мой сын гей. Думаешь, я тебя забрать пришла? Остолоп! ― и эта женщина отвесила мне подзатыльник.       ― Мама! Я уже не маленький. Мы, кажется, это обсуждали, ― я насупился, потирая затылок.       ― Обсуждали мы, тоже мне. Так, живо вставай и иди к своему «огненному», разлегся он, ты посмотри на него, ― не уставала причитать моя мама.       Она всегда была такой, сколько себя помню: ее вечно собранные в хвост длинные волосы, ее запах лаванды, ее мягкие руки и ее, при всем при этом, скверный характер. Даже сейчас, мы не виделись четыре года, и, можно ли сказать, что мы встретились(?), но она даже не обняла меня…       В нашем мире неупокоившиеся души застревают в прослойке времени. Они не могут вмешиваться в жизнь, не могут касаться людей, предметов и вообще как-то влиять на реальный мир. Они просто, тут. Иногда, только очень сильные духи, могут попадать в сны, и то, раз в лет пят.       Нет, конечно, если ты обладаешь магией мертвых, что просто редко, ты можешь сделать дух материальным, ненадолго, но материальным.       Но что происходило сейчас?       ― Мама, а как ты…       ― Попала сюда? Ну, точно дурак, весь в отца. Я ― сильный дух, ну, стала им, у нас, у мертвых, своя иерархия, ― откуда-то появилось кресло в черноте, и мама, поправляя свое любимое синие платье, удобно села в это самое кресло. Я удивлено покосился на появившийся предмет, а потом и на устроившуюся в нем Сору, ― плохо я тебя обучала.       ― Просто, это неожиданно…       ― Так, хватит, тебе пора к своему жениху. Какой кошмар, сын гей, ― и, хлопнув в ладони, она исчезла.       В этот миг все закружилось, превращаясь в единую массу и я открыл глаза, уставившись не белый потолок. Голова болела.       Мир, вокруг меня, был слишком ярким и красочным. Над головой висела громадная люстра, чуть заметно открывая белый потолок. Я сам, по ощущениям, лежал на широкой кровати, чем-то укрытый, и, видимо, долго находился в спящем режиме.       Я ощущал как бьется мое сердце под тканью одеяла, как тело отдается этому сердечному ритму и вздымается дыханием точно в счет пульсу. Во рту пересохло.       ― Господин, ― дверь неожиданно скрипнула, ― ваш жених очнулся! ― воскликнула горничная, при этом явно смущаясь. Я приподнялся на локтях, повторно открывая глаза.       Девушка, лет пятнадцати, архарской внешности, с тонким прямым носом и курчавыми черными волосами. Очень смуглая для жителей нашего города, и очень бледная для архарцев.       Какие-то секунды, прибывая еще в сонной прострации, я смотрел в упор на черноглазую, а та, не смея отводить взгляда, поддерживала мою странную инициативу.       Если присмотреться, то девушка была довольно ничего: высокая, стройная, правда, плоская, но это ее не портило.       Но было странным одно: почему я интересуюсь девушкой?       ― Так я его все-таки не убил, ― в комнату вошел принц. Он шел гордо к моему ложу, высоко задрав голову и надменно глядя на меня. Я же, оторвав свой взгляд от архарки, пробежался беглым взором по моему Высочеству, убеждаясь, что это все тот же, озорной мальчишка, каким я его запомнил.       ― Я бессмертный, ― глупо улыбнувшись, я подтянул повыше одеяло, прикрывая порванную, видимо в моменты спасения, рубаху.       И что я как девушка на сеновале? Он все-таки мой законный жених, почти.       ― Жаль, ― сухо ответили меня в ответ, сощурив изумрудные глаза. Волосы были подобраны лентой, отчего скулы были выражены четче. Камзол был сменен на темно синий, с вышитыми золотыми оправами рукавов и воротника, лишь оттеняя красноту волос. ― Рик, оставь нас, будь добр, ― жених сел на край моей пастели, и, подняв руку вверх, чуть махнул ей.       Мои глаза округлились.       Так это архарка вовсе не архарка, а архарец?       Наклонив голову в бок, я проследил как молодой человек, усмехаясь, подмигнул мне и вышел за дверь, тихо ту прикрывая.       Что это было?       ― Она, то есть, он… он? ― не имея возможности точно сформулировать свою мысль, я покрутил руками в воздухе, снова уставляясь глупо на принца.       ― Да, она ― это он.       ― Вот как… Ну, зачем пожаловал, решил повторить неудавшуюся попытку убийства? ― передернув угловатыми плечами, я исподлобья посмотрел на Артура.       «Мор, эй, Мор, ты уснул? Меня тут повторно убивать собираются...» ― совсем забыв про своего «жеребца», и решив хоть как-то отвлечься, я ментально прохрипел.       ― Мне надо с тобой поговорить. Я не был готов к женитьбе, а к женитьбе на юноше и подавно. Но как ответственный человек, я обязан выполнить долг перед народом. В какой-то степени это даже облегчает задачу, и мне более не требуется сбегать со смотрин. Но это не значит, что я должен «быть с тобой». Можешь так же найти себе партнера и развлекаться на досуге. Надеюсь, все ясно? ― растянув губы в ухмылку, я лишь отстранено помотал головой.       ― Во-первых, мой дорогой огненный друг, я женюсь на тебе. Во-вторых, на правах твоего законного мужа, я запрещаю тебе «развлекаться на досуге» с кем-нибудь, кроме меня, ― я понимал, насколько опасно перечить этому человеку. У него был большой магический резерв, он окончил три магические школы, за пределами королевства, наверное, даже анонимно. В его ассортименте навыки оборонной и атакующей магии. Еще неизвестно, с какими стихиями он связан… Ох, куда я лезу?       ― Что ты сказал? Знаешь, желание придушить тебе возросло, откуда ты вообще такой взялся?       ― А нечего невинных дев за собой таскать, да целовать в переулках! ― возмущенно, все-таки не сдержавшись, съязвил я, скрещивая руки на груди, поверх одеяла.       Лицо Артура побледнело и странно перекосилось. Не моргая и не дыша, он смотрел на меня, как на призрака, запоминая черты лица, длинную носа и полноту губ. Черт меня за язык дернул, невинная дева, тоже мне.