Лев и Единорог

— Какого дьявола, Ноктис?! — проскрипел Гладиолус, потирая на руке счётчик игровых часов. У него, как и у Промпто, муглы сняли час за одну только попытку расцепить Кэлума и новенькую девчонку из «Единорогов». Ноктис лишь бросил презрительный взгляд на друга: он знал, что виноват, но оправдываться не собирался. — Я думал, она покрупнее... что ли, — косясь на Ноктиса, проговорил Промпто. Он вчера ночью не был в зале подключения и ещё не видел, кто выкинул Ноктиса из Игры. Ему не хотелось задеть Кэлума, но история, пересказанная по-своему каждым из друзей, уже нарисовала в его голове образ другой девчонки — не такой болезненной, бледной и тонкой. — В Игре она не слабая, — бросил сквозь стиснутые зубы Ноктис. Он не мог назвать Фэррон победителем. Но и признать, что его выкинула из Игры слабачка, было бы неприятно. — Они вчера столкнулись на Белой арене. Там даже оружие подгрузить нельзя, — заверил Глад. — У неё сильный аватар, техника есть, она пару таких финтов сделала... Оооо. Но, чёрт его знает, что будет, если она столкнётся с полным «Арсеналом» Ноктиса. — Вылетит из Игры... — все также сквозь зубы бросил Кэлум. Он исподлобья смотрел вперед, будто представлял эту сцену. — Нет. «Арсенал» Ноктиса столкнётся с её «Арсеналом», — как всегда разжевал очевидное Игнис. Он наконец нагнал друзей, покинувших обеденную комнату. — Глупо лезть напрямик, пока мы не выяснили, что у неё за оружие в Игре, какая тактика и скиллы. — Ей вчера просто повезло. Никакого секретного сверхоружия под юбкой она не прячет, — огрызнулся Ноктис. — Ты уж определись, слабачка она или монстр, — хмыкнул Глад и обогнал Ноктиса. Тот поджал губы. Слишком уж напрямик друг бил по самолюбию. Кэлум зло посмотрел в спину Амицитии: конечно, Гладиолус имеет право дуться на него, но Ноктиса не покидало ощущение, что здесь нечто большее, чем обида за потерянный час Игры. — Ноктис, не делай больше глупостей. Не лезь в драку с Фэррон, пока я не посмотрю на неё в Игре, — дернул за плечо Ноктиса Игнис. Кэлум сбросил его руку. — Середина сезона. Скоро локальный турнир. Пока наша главная задача — набрать как можно больше очков для турнирной таблицы, чтобы увеличить разрыв с «Единорогами». Вся эта история с Фэррон выбивает нас из графика. В ближайшие дни будем выходить в Игру только по парам. Ты пойдёшь со мной, — снова отдернул Кэлума Игнис. Ноктис упорно молчал, лишь своим злым взглядом показывая, как недоволен этой опекой. Он не сопротивлялся их стратегу. Слишком уж хорошо Ноктис знал: собранность и контроль Игниса — одни из тех качеств, что делают их сильнее и лучше грёбанных Единорогов, которые не могут даже договориться между собой. — Глад с Промто. С Никсом, Аранеей и Каисом я ещё поговорю. Остальные не в счёт, — рассудил Игнис. — Кто сегодня в саппорте? — спросил Промпто. — У тебя будет Синди, — чуть кивнул Игнис. Промто молча улыбнулся блаженной улыбкой. Все знали, что Аргентум неравнодушен к этому саппорту. — У Ноктиса — Кор. Кэлум остался безразличным. Ему было все равно, с кем выходить в Игру. *** Взмах меча. Правую руку прострелила резкая боль, и Ноктис не смог довести связку до конца. Гигантская тварь обернулась и клацнула зубами опасно близко. Ноктис стремительно отпрыгнул назад. Игнис перехватил его монстра, бросая удивленный взгляд на товарища. «Кор, замена меча на копьё». «Да что с тобой такое», — пробубнил саппорт, выполняя приказ. Когда Ноктис коснулся ногами земли, его руки уже сжимали древко копья. «Ничего», — огрызнулся он. Мало того, что фантомные боли в руке преследовали его всю ночь, так ещё и сейчас нервы сдавали, напоминая о проклятой девчонке в самые ответственные моменты. Конечно, он был зол. Хорошо, хоть это был всего лишь перелом. Боль скоро забудется — Ноктис мечтал вернуть её виновнице с толикой. Он полетел вперёд, вновь атакуя монстра, хотя перед глазами стояла Фэррон. Черт его дернул вообще связаться с ней! Её внезапное нападение он принял за вызов на бой. Дуэли вне турнира среди игроков — дело нередкое. Львы сами иногда отлавливали Единорогов, мешая набирать очки для таблицы. И его статус не позволял игнорировать вызов. Ноктис — сильнейший не только среди Львов, но и вообще на уровне. Он не мог позволить никому в этом усомниться. А что теперь? Всё вышло боком. Фэррон оказалась лучше, чем Ноктис предполагал, и его это раздражало. Раздражало и то, что все полетело кувырком: их драка с неоднозначным концом, его рука, теперь подводящая в самые важные моменты, разговоры ублюдских «Единорогов», которые считают, что новенькая его сделала, её собственные слова о победе. Ему всегда нравились девушки со светлыми волосами и голубыми глазами. Но Фэррон, хоть и подходила под типаж, оказалась занозой в заднице с того самого момента, как он рассмотрел её в Игре. Копьё Ноктиса влетело в пасть твари и прошло насквозь. Монстр безжизненно соскользнул на землю и начал превращаться в осколки света. В довершение ко всем бедам он потерял из-за Фэррон почти четыре игровых часа. Сразу после аварийного выброса из Игры ему запретили возвращаться, а дело было до полуночи, так что он потерял суточную норму подключения. Когда Ноктис увидел Фэррон в обеденном зале, он не смог удержаться. Слишком уж сильна была тяга доказать, что он не проигрывал. А она говорила так уверенно, так нагло, что его снова занесло. Кэлум, сбросив пар в Игре, глубоко внутри уже признал, что Игнис прав... Конец сезона, не время отвлекаться, скоро начнётся локальный турнир... Пока попытки доминировать над ситуацией приводили только к новым проблемам. Но как же его бесила Фэррон! И как же он хотел снова встретиться с ней в Игре. Не так расслаблено, не в полноги, как прошлый раз, а по-настоящему. Безжалостно. Ноктис пошёл вперёд по игровому полю, Игнис прикрывал его спину. Локация ещё не очищена. Ноктис знал, что рядом есть враги, и жаждал их убить. Он остановился, закрыв глаза. Свечение голубого неба пробивалось сквозь веки, мир в Сети был ярче и реалистичней, чем настоящий. Он ненавидит все это: врагов из Игры, ублюдских Единорогов, потому-то они были тоже врагами, конечно, эту девчонку — Фэррон, Ардина и саму Игру. Но эта ненависть была тем, что заставляло его двигаться вперед, быть лучшим и сильнейшим. Он лелеял это чувство, ведь кто он без него? Ноктис втянул воздух, будто чувствуя запах опасности, и открыл глаза. Перед ним материализовался новый гигантский монстр. Полный ненависти Кэлум криво ухмыльнулся чудовищу, как старому другу. *** Жар скользнул по коже и проник внутрь, желудок свело. Клэр парила в воздухе, корчась от боли. Ощущения были с родни тем же, как когда она очнулось в Сети. Также — и с точностью наоборот. Клэр приоткрыла глаза, чувствуя тусклый лунный свет, сияющий над ней. Сверху медленно, как пылинка, опускалась тонкая фигурка. Маленькая девочка с розовыми волосами в чёрном платье. Лицо её было светлым и невинным, но одежда казалась зловещей. Девочка с мягкой улыбкой приблизилась. Холодные руки обняли Клэр за талию: малышка щекой прижалась к её груди, как будто хотела услышать стук сердца. Фэррон задержала дыхание, словно сама силилась понять, бьется ли оно. Девочка оторвалась от Клэр и заглянула ей в лицо. Затем маленькие руки коснулись шеи — и начали душить. Девочка начала меняться, ветер будто сдирал с неё кожу. Теперь это был Он. Лайтнинг задыхалась от рук Ноктиса... Она подскочила на койке, в ужасе ощупывая свою шею. Это просто сон. В темноте сияла тонкая люминесцентная линия — красная полоса очерчивала углы комнаты. Где она? «Уровень «Льва и Единорога», — напомнило ей сознание. Но ответить, сколько ещё фантомная боль удушья будет преследовать девушку, оно не смогло. — Свет, — сказала Лайтнинг. Тут же включилась лампа. Комната была такой тесной, что вмещала одну только койку. Лайтнинг до сих пор было неуютно здесь. Она даже не смогла заставить себя раздеться перед сном, так не хотелось касаться голой кожей этих серых простыней. Одежда прилипла к телу, и стало совсем противно. Лайтнинг задалась вопросом, достаточно ли времени, чтоб встать и пойти в душ. Хотя какая к черту разница. Сон к ней все равно не вернётся. Лайтнинг нашла душевые в блоке Единорогов. Открыв дверь, она помедлила. Здесь было ещё хуже, чем в комнате: пустое и темное помещение с гулкими стенами напомнило о первом приступе страха. — Свет, — немного злясь, сказала Лайтнинг. Снова послушная её голосу система осветила лампами помещение. Закрыв дверь, Лайтнинг начала раздеваться. Откуда-то к ней подъехал маленький робот, услужливо подхватывая одежду. Лайтнинг вздрогнула, но секунду спустя наклонилась над безмолвным помощником. Её вдруг осенила догадка: — Вчера ночью, когда я мылась, кто-то ещё был здесь? Робот наклонил голову и замер, держа куртку манипулятором. — Ты или другие роботы? — давила Лайтнинг. Малютка-робот замотал плоской головой и, словно в испуге, попятился. Лайтнинг сжала губы. Она протянула руку и успела схватить свою куртку за рукав, не давая роботу сбежать. Дверь снова открылась. В помещение вошёл ещё один человек. Лайтнинг разжала пальцы и выпрямилась. Это был высокий парень в серой куртке. Он лишь мельком глянул на девушку и робота, прошёл мимо и скрылся за перегородкой. Она заметила, что волосы его слиплись от зеленной слизи. «Только что из Игры», — передернуло Лайтнинг. На пол из-за перегородки выкинули куртку и штаны. Радостный робот поспешил их поднять. Дверь в кабинку душа защелкнулась, послышался звук воды. Лайтнинг даже растерялась. Она уже привыкла, что здесь к ней проявляют или агрессию, или интерес, но уж точно не равнодушие. Но может этот парень один из тех, о ком ей говорили? Недееспособный игрок? Размышляя, Фэррон тоже скинула одежду и скрылась за дверью душевой. Моясь, она все время прислушивалась к тому, как шумит вода за перегородкой. Ей не хотелось закончить раньше незнакомца, но и быть одной в этом помещении не хотелось. Пусть даже парень ничего и не говорит, но так было спокойнее. Неизвестный закончил мыться, послышался хлопок двери. Фэррон приоткрыла свою, осторожно выглянув в щель. Роботов было уже два: один стоял под дверью, протягивая ей полотенце и чистую одежду, другой спешил к соседу. Лайтнинг утянула полотенце к себе в душевую и выключила воду. Когда спустя пару минут она вышла, укутанная в ткань, её нечаянный сосед, уже одевшись, направлялся к двери. Лайтнинг наконец разглядела его светлые торчащие иголками волосы и лицо с заострёнными чертами. Было что-то болезненное в его молчании. Лайтнинг поежилась. Она не любила быть инициатором беседы, но вся эта сцена казалась какой-то неуютной и неправильной. Она чувствовала, что должна как-то переломить ситуацию и что-нибудь сказать, к тому же вдруг в прошлый раз он тоже был здесь. — Ты всегда играешь по ночам? — её голос прозвучал чужим и неприятно ломким. Юноша остановился и чуть повернул голову, оборачиваясь. Лайтнинг напряглась. Теперь она понимала, что парень не может быть одним из тех, кто вернул себе сознание лишь частично. Он намеренно притворялся бессловесным. — Часто, — почти оскорбительно односложно ответил юноша и вышел. Такое поведение и абсолютное безразличие задело Лайтнинг, оставив глубокий след в памяти. *** Фэррон сидела на своей койке. — Нет, — в очередной раз ответила она. Лицо Хоупа искажал гнев. Как хорошо, что его аватар блокировал ненужные эмоции, и голограмма, разговаривавшая с Клэр, оставалась спокойной. Он уже час пытался уговорить её войти в Игру. Он вчера лёг спать с успокоительной мыслью, что наконец завтра (два месяца спустя!) они вместе с Лайтнинг проведут первую игровую сессию. Три часа в Сети... Да, уже середина сезона, но он знает, насколько базовые характеристики аватара Лайтнинг сильны. Она ещё может войти в команду победителей турнира. — Почему? — сдерживаясь, спросил Эстейм. Вчерашняя стычка со Львами заставила Лайтнинг окончательно сделать свой выбор. Она не хочет возвращаться в ту зеленую мерзость. — А почему я должна? Кто мог ожидать от одного из застрявших в Игре подобного ответа? Пожалуй, это был нонсенс. Под визиром у Хоупа дернулся нервным тиком глаз. Он украдкой и уже не в первый раз подумал, что было бы лучше, если бы он сам управлял аватаром — но тут же напомнил себе, что это невозможно. — Разве ты не хочешь снова в Игру? Лайтнинг только и думала о том, что узнала вчера — она пятисотлетний геймер-игроман. Она не верила в это, в то, что могла так на чем-то помешаться. Может, это все просто ошибка... А то, что им приходится быть развлечением для других?! — Почему ты не сказал, что Игру транслируют для «зрителей»? Хоуп молчал некоторое время. Лайтнинг выглядела разозлённой, но он не понимал, в чем причина. — Разве это не очевидно? — Хоуп на секунду запнулся, смутно догадываясь, что Лайтнинг это почему-то задевает, и постарался смягчить свои слова. — Мне кажется, сейчас нет ни одного человека, входящего в Игру и не транслирующего это. На одного игрока приходится чуть меньше трёх тысяч людей, которые наблюдают за ним. Лицо Фэррон с каждым словом становилось только жёстче. Хоуп украдкой сглотнул. — В детстве я был фанатом «Льва и Единорога» и всегда хотел стать профессиональным игроком, как вы... — Хоуп замолчал, понимая, что зашёл в своих объяснениях туда, куда и сам не хотел. — И что, стал? — с какой-то жестокостью ввинтила Лайтнинг. Хоуп промолчал. Он как никто другой знал, что вход на этот уровень открыт только для древних. Искренне много лет юноша пытался стать одним из них, тем, кто будет сиять в чужих глазах на пьедестале звёзд. Но чем больше Хоуп приближался к своей цели, тем больше понимал, что детские мечты порой неосуществимы. В детстве ты не видишь никаких преград. Сейчас же Хоуп знал, что единственное, на что он может рассчитывать среди «Львов и Единорогов» — это место саппорта. Лайтнинг недобро приподняла уголок губ. Слишком уж пауза в споре с голограммой затянулась. — Хорошо. Похоже, у тебя действительно нет сегодня настроения для этого, — признал поражение Хоуп. — Я знаю, что тебе нужно больше времени для отдыха после вчерашнего выброса из Игры и затянувшейся комы. Прости, что я так спешу... — под конец парень говорил уже не так твёрдо, звучало это тихо и жалко. Лайтнинг даже отвернулась от голограммы. — Завтра я снова приду. И если ты будешь готова, мы выйдем в Игру, — тверже сообщил Хоуп и распрощался. Оставшись наедине с маленьким роботом, сидя на койке и засунув руки в карманы, Лайтнинг язвительно огрызнулась: — Спасибо, что оставил меня в покое. Она знала, что эта победа над Эстеймом стоит многого. Если сегодня она смогла донести до него, что не выйдет в Игру, значит, завтра он точно не сможет её туда затащить, послезавтра тоже. Голова гудела из-за этого места. Хотелось сделать глоток воздуха и перестать постоянно думать о том, что здесь происходит. Но Фэррон не могла отсюда сбежать. И чем больше она об этом думала, тем больше её это сгибало. *** В стене чёрным зиял проход. Лайтнинг запустила руку в дыру у самого пола. Фэррон не раз видела, как роботы трансформировались в плоские шайбы и скрывались там. Пальцы коснулись стенки прохода. Преодолевая страх, она постаралась засунуть руку так глубоко, как только могла. Скользнув пальцами по чему-то неприятно влажному, Лайтнинг, сжав губы от отвращения, остановилась. Вытащив руку из проема, она растерла между пальцами что-то чёрное, склизкое и пахнущее, как машинное масло. Маленький робот подъехал к ней сзади и с укором наклонил голову. Лайтнинг поднялась и отошла от прохода. Робот втянул голову, превратился в очередную шайбу и исчез. Лайтнинг уже могла отличить несколько видов машин: совсем маленькие, как этот, снующие всюду и беспрестанно наблюдающие; большие трудяги, таскающие предметы и еду, как в общей столовой; средние — интеллектуалы вроде тех, что обследовали её в госпитале. Местные называли их Муглами. Муглы были везде. Казалось, что, кроме них и игроков, в этом замкнутом пространстве нет никого. Лайтнинг третий день исследовала коридоры уровня. Судя по размерам столовой, здесь могло жить довольно много человек, но встретить кого-либо было сложно. Люди прятались либо в зале подключения к Игре, либо в спальных блоках. Ещё один робот подъехал к стене, спрятал голову и скрылся в дыре. Лайтнинг насчитала уже третий такой проход на половине «Единорогов». Её не покидали мысли о том, куда ведут тоннели. Быть может, на другие уровни? Откуда иначе здесь взяться еде и прочим жизненно важным вещам, ведь люди здесь ничего не делают, кроме того, что играют по три часа в день. «Как крысы в клетке!» — подумалось Лайтнинг. Слова Фанг о том, что за жизнь здесь надо платить зрелищем в Игре, уже окрасились для Фэррон в темные краски рабства. Лайтнинг наконец поднялась и пошла дальше, остановившись лишь у дверей уровня. Лев и единорог как прежде украшали их. Лайтнинг привыкла к серым обшарпанным стенам, бетону и железу. Но этот литой барельеф выглядел чужеродно, как произведение искусства на свалке. Заметив справа от лифта окно считывателя отпечатков, Лайтнинг приложила к нему руку. Холодный синий свет сменился на мигающий красный. — Клэр Фэррон, в доступе к лифту отказано, — сообщил механический голос. Лайтнинг знала, что так будет. Хоуп предупреждал её, но так хотелось самой проверить чужие слова. — Причина? — спросила Лайтнинг, ответа не было. — Причина? — повторила девушка вопрос, повышая голос, но сама уже не надеялась услышать объяснение. Красный мигающий свет выводил Лайтнинг из себя. Захотелось пальцами вцепится в единорога и с силой потянуть, быть может получится раздвинуть двери хотя бы на сантиметр. Фэррон попыталась это сделать, но к ней подъехали роботы, привлечённые тревожным сигналом. В один голос они проговорили: — Нарушение, пункт 2.1 «Попытка вандализма». Штраф — один час ПП. Лайтнинг проигнорировала роботов. За дни, что она исследовала уровень, её штрафовали уже не один раз. Но неизменно в полночь её счётчик снова показывал три часа. Роботы упрямо уперлись в ноги Лайтнинг. Один даже схватил её за щиколотку: — Повторная попытка нарушения. Игнорирование предупреждений. Штраф — два часа ПП. Если вы не остановитесь, вас поместят в изолированную зону. Лайтнинг подняла руки, демонстрируя, что больше не будет пытаться повторить свои действия. Ей срочно захотелось уйти от назойливых роботов. Но пути было только два: обратно на половину «Единорогов» или ко «Львам». Лайтнинг помнила предупреждение очкарика и не совалась к этому кошачьему прайду: не из-за страха, просто дружок принца был прав. Ей нужно время, чтобы хоть что-то понять в этом мире. Впрочем в конце концов она должна когда-нибудь вступить на их территорию. Лайтнинг успела сделать пару шагов на половину «Львов», когда красные лампы успокоились. Раздался звуковой сигнал, и пневматические двери с шипением начали открываться. Лайтнинг обернулась. Лифт открылся, из него бил яркий по сравнению с темным коридором свет. Из кабины выехали два огромных робота — таких гигантских Фэррон ещё не видела. Машины тащили странные конструкции. Всматриваясь в стеклянные купола, Лайтнинг различила силуэты, подозрительно напоминающие людей. «Кристаллы с игроками», — пронеслось в голове. Глаза расширились. Небритый мужчина в шляпе, сопровождавший роботов, поймал взгляд Лайтнинг. Уголок его губ скользнул в усмешке, будто незнакомец сказал: «Да, это то, о чем ты подумала». Приподняв шляпу в приветствии, мужчина нажал на окно считывателя — двери закрылись. Лайтнинг нахмурилась. Это был первый человек, прибывший с другого уровня, которого она видела здесь.