Лев и Единорог

В голове её звучала музыка. Интересно, а когда в последний раз она слушала музыку? Или это в её жилах до сих пор играло чувство победы и адреналина? Лёжа на койке, Лайтнинг смотрела в потолок. Здесь было не так уж и ужасно. Почти как их уровень, только в миниатюре — тяжелые двери с замком доступа и комната, туалетный закуток за перегородкой. Даже больше места, чем в её каморке. Все вокруг белое, обито чем-то мягким. Единственным неприятным тут казалась стена напротив двери. Под толстым слоем стекла было зеркало. Только зайдя сюда, Лайтнинг заметила его и тут же осознала, что за все это время не видела на уровне ни одного зеркала. Это было странно и страшно. Почему она в первую же очередь после пробуждения не захотела посмотреть на себя? Лайтнинг ведь не помнила своей жизни раньше, сколько ей лет и какая она. Лицо напротив напомнило Фэррон о девочке с розовыми волосами, которая приходит к ней во сне. Светло-голубые, почти серые глаза, чётко очерченные чёрными ресницами. Тонкие волосы с еле заметным розовым оттенком. Болезненно-бледная, полупрозрачная кожа. Тут были недостатки и несовершенства, подтачивающие самоуверенность Лайтнинг, поэтому она быстро отвернулась от своего отражения. В тот момент не хотелось, чтобы её настроение что-то портило. Избегая смотреть в сторону стены с зеркалом, Лайтнинг уснула на узкой койке. И теперь, пережив первую ночь своего наказания, была довольно счастлива. Впервые сон Фэррон не прервал кошмар, а осознание полной победы над врагом до сих пор не покинуло её. Неожиданно Лайтнинг услышала знакомый писк робота и резко поднялась с кровати. Действительно, в центре комнаты стоял мугл с подносом отвратительной серой еды. — Ваш завтрак, — чопорно сообщил мугл и поставил поднос на пол. Лайтнинг смутилась, не понимая, откуда он взялся в комнате. Робот втянул голову. — Постой. Эстейм приходил? — спросила Лайтнинг неловко. Робот обиженно вытянул шею: — Хоуп Эстейм запрашивал связь с вами, но ему было отказано. Договорив, робот вернул голову на место и поехал под кровать. Лайтнинг свесила голову с койки, проводив его взглядом. Мугл исчез в очередном проходе для роботов. Лайтнинг же слезла с кровати и легла на мягкий пол. Секунду помедлив, она сглотнула и полезла рукой в темноту. Там действительно оказался проход. Она подтянулась выше, чтобы он оказался на уровне её глаз. Удивительно, в самом углу Лайтнинг заметила свет - видимо, дыра в перегородке, разделяющей туннель. Первая мысль была о том, что это просвет на другой уровень, но вряд ли все могло быть так просто. Она даже пододвинулась ближе, почти залезла под койку, силясь рассмотреть, что там скрывается. Все светлое и мягкое... Как и её тюрьма. Неожиданно там показалась чья-то нога, обутая в чёрный военный ботинок. Фэррон аж дернулась. — Эй! Кто там? — повысив голос, спросила Лайтнинг. Лишь секунду спустя она осознала, что человек с той стороны может её не слышать или не знает, откуда она говорит. Лайтнинг повторила свои слова громче и чётче. Нога к её радости задержалась на месте. — Я внизу, в туннеле для роботов. Человек в соседней комнате согнулся и, видимо, склонился над койкой. — Да. Сосед наконец лёг на пол, и Лайтнинг увидела синие глаза и темно-серые волосы. Радость сразу сползла с её лица. — Кэлум, а ты что здесь делаешь?! — Я здесь из-за тебя, идиотка, — ответил тот сквозь зубы. Ноктис, услышав идущий непонятно откуда голос, насторожился. Мелькнула мысль: "Не свихнулся ли какой-то из роботов?" Но, увидев напротив голубые глаза, понял - это Фэррон. Лайтнинг моргнула и неожиданно нервно засмеялась. Отличное наказание — провести бок об бок эти дни именно с Ноктисом. Она даже прикрыла рукой лицо. — Совсем с катушек съехала? — проговорил Ноктис, все ещё злясь из-за поступка Лайтнинг. Фэррон остановилась, приложив руку к губам — улыбка уже не хотела сползать с них. — Мы же здесь все двинутые! — сказала Лайтнинг насмешливо. Её беззлобный смех и искрящийся взгляд раззадорили Ноктиса лишь сильнее — слишком уж они противоречили его настроению. — Какого дьявола ты это сделала? — зло и сквозь зубы сказал Кэлум. Побои от Лайтнинг были мелочью, лишь пара синяков. Но конечный результат, где Ноктиса заточили на двое суток, стал худшим из того, что могло произойти с командой «Львов» перед турниром. Лайтнинг подобралась и честно ответила: — Мне надоели предупреждения этого очкарика и твои угрозы. — Что? — сморщил нос Ноктис. Он даже не думал, что Игнис разговаривал с ней. Впрочем, от него такого можно было ждать. Да и понимание того, что не только Ноктису промывали мозги последние дни, показалось приятным. — Что он тебе говорил? Лайтнинг приподняла бровь. — Вы же из одной шайки. Он не рассказал, что «попросил» меня не попадаться тебе на глаза? - казалось, она специально дразнит его. Ноктис постарался остаться хладнокровным. — Очень в стиле Игниса, — проговорил Кэлум, отворачиваясь и вновь вглядываясь в потолок. — Если тебя это устроит, мне он тоже запретил драться с тобой в Игре. Лайтнинг в какой-то момент поймала себя на том, что любуется профилем Ноктиса. Даже мурашки пробежались по спине. В некоторые моменты, когда Кэлум был отстранён, он мог казаться красивым, как ледяная фигура. Лайтнинг тоже отвернулась, смотря в белый потолок, словно смутилась. — Так чего же ты на радостях не вмазал мне в ответ? Я ведь сама пришла к тебе. Ноктис кривил губы: — Много ты понимаешь, дура... — конечно, не ответить на удар — бессмысленный шаг. Можно было и съездить по лицу девчонке, все равно наказание на него навесили. А так хотя бы не было бы обидно. Если бы это был один из парней «Единорогов» — Клауд или Сноу — Ноктис и думать бы не стал. А её удар был как ведро ледяной воды. Он просто остолбенел. — Мы не в Игре, — все, что Ноктис смог из себя выдавить. Лайтнинг оторвала глаза от потолка и покосилась на его лицо. Все тот же холодный профиль. — Что, если я скажу, что в Игру не полезу даже ради того, чтобы размазать тебя? А здесь, похоже, ты и твои дружки слабы - способны лишь на угрозы. Ноктис вновь повернулся и с каким-то презрением посмотрел на Лайтнинг. Он долго молчал, словно сдерживал одну грубую угрозу, вертевшуюся на его языке, за другой. — Что? Хочется, чтоб кто-то заехал по твоему смазливому личику? — наконец выдавил Ноктис, а Лайтнинг неожиданно даже для самой себя покраснела. — Если бы я хотел именно этого, давно бы уже подкараулил тебя. На уровне можно найти места, куда муглы редко заглядывают, — сообщил Кэлум. Лайтнинг почему-то мысленно вернулась к душевым. — Тебе повезло, что там были только Игнис и Глад... — неоднозначно проговорил Ноктис. Вряд ли девчонка могла понять его. Да и он сам не очень-то жаждал объяснять, что при посторонних, особенно если их стычку увидел бы кто-то из «Единорогов», ему пришлось бы вести себя по-другому. Несколько мгновений Лайтнинг смотрела в его глаза, словно заглядывала в глубину колодца, затем моргнула. Это движение было подобно кивку в знак понимания. Лайтнинг много чего чувствовала в Ноктисе, что могла бы найти в самой себе. И его болезненную психологию «победителя», и стремление прятать ото всех свои слабости и страхи. Не такими уж разными они были. Их разговор вдруг прервал протяжный звук открывающихся тяжелых пневматических дверей. Лайтнинг исчезла из просвета в туннеле. Фэррон успела подскочить и сесть на пол, прислонившись к койке плечом, прежде чем двери открылись. На пороге изоляционной зоны стоял Ардин, премерзко ухмыляясь в своей обычной манере. Бросив взгляд на девчонку и поднос с едой, он сделал вид, что все так как и должно быть. Дверь за гостем закрылась. — Хорошо выспалась? — спросил Ардин. Лайтнинг чуть отодвинулась назад, будто хотела закрыть собой ту лазейку в тоннеле, хотя вряд ли кто-то ещё о ней знает. Она закинула руки за голову, твердо отвечая на вопрос: — Лучшая ночь за неделю. Ардин приподнял уголок губ ещё выше, затем с насмешкой произнес: — Твой саппорт уверен, что ты сделала все специально, лишь бы в очередной раз избежать сессии в Игре. — Почему бы и нет? — проговорила Лайтнинг. Ардин смотрел на неё со смесью насмешки и издевательства. — Знаешь, ведь для того, чтобы подключить тебя к Игре, не нужно согласие. Снотворное или удар парализатора не помешают подключению. Лайтнинг не понравились эти угрозы: — Думаете, я буду хорошо драться в Игре, если меня туда затащат насильно? Ардин сделал пару шагов к ней и наклонился, чтобы поймать Лайтнинг за подбородок. Смотря в прозрачные, как голубые льдинки, глаза, он произнес: — Нет. Если будешь драться плохо, тебя будет выкидывать из Игры раз за разом, как тогда, с Ноктисом. Приятное было ощущение? Ардин приложил к губам Лайтнинг палец и как будто размазал ледяной поцелуй. Фэррон, скрежеща зубами, отдернула голову. Взглядом она встретилась со своим тощим отражением в зеркале. Ардин выпрямился: — Упрямства тебе не занимать. Но, пожалуй, хватит дурачиться и строить из себя революционерку. Пора признаться себе, что у тебя только два пути. Или во время турнира «Льва и Единорога» мы загрузим тебя в Игру насильно, или ты наконец поведёшь себя по-взрослому и послезавтра сама выйдешь туда. Лайтнинг молчала, не смотря больше на Ардина. Да, это был не Хоуп. У этого человека характер был куда более жесткий, он мог вывернуть тебя наизнанку, добиваясь своей цели. Ардин секунду-другую стоял над Лайтнинг, будто закреплял результат своих слов, а потом молча ушёл. Ноктис хоть и с трудом, но слышал все. Этот голос он мог узнать, даже не видя лица. Три сезона он знал Ардина. Он то поддерживал Кэлума, то помогал «Единорогам», то закручивал всем гайки. Но, как бы ни был доброжелателен ко «Львам» Ардин, Ноктиса подсознательно передергивало от него. Даже сейчас, когда Идзуния переломил эту девчонку, как сухую ветку, Ноктис ощутил не столько сладость от мести Фэррон, как чувство мерзости. Фэррон сидела, не шевелясь, еще долгое время после того, как двери закрылись. Ноктис видел лишь руку и подрагивающие пальцы. Он решил уже, что девчонка не станет с ним говорить больше... Может... Она плачет? *** Ноэль закрыл глаза, мысленно возвращаясь к «белой комнате», так он окрестил место загрузки, в котором осознал себя полчаса назад. Белый свет отовсюду, и ты висишь в центре, словно сгусток сознания, будто у тебя нет тела. Он очнулся там с одной мыслью: «Защитить Юл». Когда его выкинуло в локацию, Ноэль, мелко дрожа, стал оглядываться. «Где она?» «Здесь только ты, не бойся», — сказал чужой мягкий голос в голове. Осознание того, что Юл нет рядом, упало на плечи свинцом. Ноэль словно стоял под ледяным горным водопадом. Руки опустились, взгляд он поднял к небу. «Если её здесь нет, то зачем здесь я?» — вопрос в пустоту, просто нежелание существовать без Юл. «Чтобы играть», — ответил чужой голос. Ноэль сжал кулаки и зарычал от бессилия. «Это всего лишь Игра, ты внутри, но мы вернём тебя в настоящий мир». — Нет, — закричал в полный голос Ноэль. — Она была со мной, Юл... — парень упал на колени. «Вы оба застряли в Игре, мы вас обоих вытащим...» — голос в голове замолчал. Ноэль хотел упасть и скрутиться на полу в комок от бессилия. Когда он коснулся лбом земли, перед глазами зарябили цифры очередного отсчета назад. После нуля была белая вспышка и полная апатия, он снова оказался в пространстве между Игрой и реальностью. «Успокойся, сейчас ты выйдешь из Игры...» Удар был похож на разряд тока в позвоночник. Несколько секунд свободного падения в полумраке. Сознание нащупало тело, но оно было ватным, будто летело в пространстве без гравитации. Ноэль отдался своим ощущениям, напрочь забывая последние мгновения в Игре. Слишком потрясающим было чувствовать, как каждый твой нерв присоединяется к позвоночнику, а тело поплавком поднимается из бездны. Как путы, державшие его прежде, отходят. Как свежий холодный воздух струей бьет в лицо, продувая нос и рот. Ноэль приоткрыл слипшиеся ресницы. Свет на потолке его ослепил. Юноша поморщился, чувствуя на лице кислородную маску. Одним движением он сорвал её. Вокруг размытые пятна и глухие звуки. Ноэль отмахнулся от тени, нависшей над ним. Его руку поймали. Несколько мгновений — и он увидел человека рядом. — Добро пожаловать, — усмехнулся Игнис. Ноэль пристально глядел в его лицо. — Где Юл? — спросил новичок. Игнис секунду молчал, за прямоугольниками очков глаза его казались стеклянными. Он холодно размышлял о том, что обычно люди, только вышедшие из кристальной комы, спрашивают, где они. А у этого парня, похоже, ещё крепка память о его линии истории в Игре и девчонке, что была с ним. — Юл пока ещё не смогли вывести из комы, — сказал Игнис. Имя девушки он узнал по подписи на второй кристальной капсуле. Ноэль пальцами зацепился за куртку Игниса и, к удивлению Шиенции, упал лицом прямо в его грудь. Юноша тяжело дышал. На долю секунды показалось, что это слезы, но нет - просто тело парня ещё не окрепло. — Я хочу назад, верните меня назад... К ней! — почти рычал новичок. Игнис отодвинул парня от себя и уложил на кровать. — Незачем тебе пока туда, — сообщил ещё один человек. Старше, со спутанными каштановыми волосами до плеч. — Юл скоро тоже сможет выйти из Игры. А ты пока поспи, — он говорил с Ноэлем как с ребёнком. К новичку подъехал робот и неожиданно уколол в плечо манипулятором. Распахнувшиеся от страха глаза быстро сомкнулись. Ардин подошёл к мальчишке и склонился над ним, проверяя, насколько глубок у того сон. Затем он обратился к роботу: — Синди Аурум сюда. Игнис молчал смотрел на все это. Некоторое время спустя перед ними появилась голограмма улыбающейся девушки. — Второго игрока так и не получилось подключить к телу? — спросил Ардин. — Не у всех получается с первого раза, — пожала плечами миловидная девушка в немного вызывающей одежде. — Новенькую «Единорогов» почти два месяца не могли завести, а эта Юл хотя бы в Игре отображается. Кор решил сделать ещё две-три попытки сегодня. Ардин посмотрел на Игниса, которого, похоже, не волновала эта новость: — Жизненные показатели тела в норме. Синди права: рано или поздно вы сможете подобрать код к её нейронной сети, — тоже пожал плечами Игнис. Ардин был с этим согласен, но продолжал смотреть на Шиенцию, ожидая его дальнейших действий. — Конечно, чем дальше, тем меньше шансов, что она очнётся вменяемой, но у Фэррон действительно вышло. — Там свои нюансы... — пространно проговорил Ардин. Звук открывающейся двери прервал его на полуслове. Шиенция и Идзуния повернулись. На пороге госпиталя стояло несколько «Единорогов» во главе с Фанг. Девушка недобро так улыбалась. — Решили новичка без нас раскупорить? — она сложила на груди руки. Игнис пару мгновений молчал, потом произнес: — С чего вдруг мне звать вас? По очереди он наш. Фанг улыбнулась шире: — С чего вдруг? — передразнила его она. — Фэррон вы забрали себе, значит, сейчас наша очередь, — отбросил Игнис её притязания. — Нас сейчас поровну, а значит, мы можем оспорить распределение. Бой за новичка, —пояснила Фанг. Игнис нахмурился и посмотрел на Ардина. Тот хитро улыбнулся и отметил: — Она права. «Единороги» в праве вызвать вас на дуэль за парнишку. Шиенция поджал губы. Идзуния в конфликтах команд всегда мог принять чью-то сторону, но, похоже, не сегодня. Все это было неожиданно и невовремя, особенно когда Ноктис — их лучший игрок и лидер — в изоляторе. А кого выставят «Единороги»? Ответ очевиден. — От нас будет Клауд, — словно читая его мысли, сказала Фанг. — Время можешь выбрать сам, но этот вопрос мы должны решить в течение суток. Игнис, понимая, что Ноктис выйдет не раньше чем через полтора дня, выругался в сердцах. — Вы специально вывели Ноктиса из Игры, чтобы это провернуть? — спросил зло и напрямик он. Фанг приподняла уголок губ: — Не мы первыми начали подкарауливать других по углам. Это была правда. До появления команды Принца никто не пытался мешать соперникам, влезая в бой. Из-за стратегии Игниса Клауд уже второй сезон играл на исходе ночи, когда меньше шансов встретить их сильных игроков. Все потому что каждая сессия Страйфа начиналась дракой с парочкой «Львов». Мелочь, но он, вместо того чтобы набирать очки для «Единорогов», убивая тварей из Игры, терял время со «Львами». Последние, конечно, тоже теряли полчаса-час, но против Клауда каждый день выступали новые соперники. А он же день ото дня терял время. — Новичок недееспособный, — не меняя холодного выражения лица, соврал Игнис. — Мне все равно, — сообщила Фанг, даже не глядя на Ноэля, лежавшего на больничной койке. Последнее приобретение «Единорогов» — Фэррон — была дееспособна, но пользы от этого им было мало. Впрочем, Лайтнинг так вовремя вывела из Игры сранного Принца... Фанг дернула подбородком в сторону голограммы Сидни. Имён ссапортов Львов она не знала: — Мальчишка хорош в Игре? Сидни молчала. Игнису почему-то стало неприятно, что Аурум стала свидетелем внутренних дел уровня Кристальных Игроков. Синди была неглупой девочкой, не зря Промпто по ней сходил с ума. Она, конечно, заметила откровенное враньё Игниса и решила не отвечать на вопросы «Единорогов». Но в Игру внезапно снова вступил Ардин: — Синди, отвечай, — уж ему она не имела права отказать в информации. — Кристариум полностью прокачен, основные характеристики выше среднего, хороший баланс Магии и Атаки, уникальное оружие, — Синди говорила медленно и с неохотой. — Неплохо. Вторая девчонка совсем слабая, больше целитель. Сноу её сразу выбил из Игры. — Вы напали на девчонку, которую только подключили к Игре? — спросил, Игнис, понимая, что в этот раз «Единороги» решили играть очень жёстко. — Решили вам помочь, как вы нам с Фэррон. Аварийный выход из Игры оказывается очень эффективен в особо запущенных случаях, — Фанг саркастично растягивала слова. — Её тоже выкинуло в тело? — поинтересовался Ардин, его, похоже, это лишь забавляло. - Что же, придётся этот метод взять на заметку. Надеюсь, Юл в отличие от Фэррон все-таки будет играть. — Она, похоже, оказалась недееспособной, так что у «Львов» с ней подобных проблем, как у нас с Фэррон, не будет, — внезапно как-то грубо сказала Фанг. — Каис сейчас приведёт её сюда. Игнис был зол. Он понимал, что Фанг перехитрила его. То, что Ноктис оказался в изоляторе, не случайность. Да и на девчонку Сноу напал по просьбе Фанг: она хотела проверить, кто из пары новичков сильнее и за кого стоит бороться. Второго нового игрока «Единороги» не смогут получить. Это будет перевес уже в два человека с учетом того, что сейчас не их очередь. — Ты начинаешь войну, Фанг? — У нас перманентная война. И не мы её развязали, — язвительно улыбнулась девушка. *** Как бы горечь не подступала к горлу, Лайтнинг не плакала. Её первые и последние слёзы остались в душевой «Единорогов». Она лишь смотрела на себя в зеркало, отмечая на своём реальном лице все новые и новые недостатки, злилась и искала в этой злости сил для себя. Выход в Игру теперь неизбежен. Лайтнинг корила себя, что, поддавшись эйфории от маленькой победы, совсем забыла, во что её тыкали носом постоянно. «Хочешь узнать, что здесь происходит, придётся играть. Хочешь наружу - придётся играть». Сглотнув горечь и прикрыв глаза, Лайтнинг попыталась убедить себя - весь шантаж, что затеял Ардин - бессмыслен. Она и так уже готова вернуться туда, просто Лайтнинг не хотела в этом признаваться ни себе, ни кому-то другому. Эта то ли правда, то ли ложь, чтобы сохранить свой внутренний стержень, давалась тяжело. Лайтнинг с мазохизмом перестраивала себя. Так, чтобы эта сволочь Ардин не смог больше вот так нагло, сверху вниз с ней говорить и притрагиваться к её лицу... Пусть даже не думает, что смог её напугать. Она много раз уже говорила, что в Игру войдёт только по своей воле. Значит, сейчас она захочет этого. Лайтнинг решительно легла на пол, чтобы снова посмотреть в соседнюю камеру и поговорить с Кэлумом. Ноктис все ещё был там. Лайтнинг почему-то удивилась. Все-таки она долго молчала, примиряясь с собой после разговора с Ардином. Кэлум мог уже решить, что она не вернётся. — Все слышал? — поинтересовалась Лайтнинг. Ноктис тоже ожидал от неё другого. Вместо опухших красных глаз была злость. Её прям-таки трясло от неё. Ноктис ухмыльнулся, видя в такой знакомой ему ярости скорее слабость, чем силу. — Все, — сказал он нагловато. — Что ж, пожалуй, ты поторопилась, говоря, что мы с тобой не сможем встретиться в Игре. Лайтнинг сделала вид, что пропустила мимо ушей его слова, и, сжав губы, спросила: — Правда, что те, кто выигрывают локальный турнир, могут покинуть этот уровень? Ноктис секунду всматривался в её ледяные глаза. — Правда, — ответил он. — А то, что ты был на других уровнях, тоже правда? — продолжался допрос. Девчонку будто подменили: не было больше улыбки и насмешливых фраз. И Ноктис вдруг признался себе, что та Фэррон ему нравилась больше. Он прищурил глаза, немного помолчав. — Мы с тобой не друзья, чтобы я тебе что-то рассказывал, — была в его тоне нотка издевательства. Лайтнинг уловила это и посмотрела на него так, что он снова смог увидеть своё отражение в её лице. Даже эта злость показалась ему знакомой. — «Львы» выиграли два последних турнира, и, да, я был в тройке тех, кого забирали на другие уровни, - с толикой превосходства произнес Ноктис. — Тогда почему ты вернулся сюда? — помимо язвительности, было в вопросе Лайтнинг кое-что, бившее по Принцу «Львов» хлеще, чем плеть. Ноктис скривил губы. Рассказывать о своих проигрышах он не хотел. — Возвращался сюда, чтобы вновь участвовать в Игре. — То есть у тебя был выбор? Ноктис молчал. Выбора, конечно, не было, но, если бы ему разрешили остаться на уровне Инсомния, Баламб или башни Дивов, он выбрал бы их? Предпочёл бы Игре? Да, некоторым «ветеранам» позволяют уйти от сюда. Полное погружение и скульптгель изнашивают тела. На уровне он не встречал человека, который провёл в Игре больше 8 сезонов. Но все предпочитали возвращаться сюда, пока ещё могли. Все здесь тянули до последнего. — Все, что мы сейчас умеем — играть. И уровень «Льва и Единорога» наше место в этом новом мире. Девчонка наконец отвела от него взгляд своих голубых глаз. Стало легче её ненавидеть. Теперь Ноктис понял - с первой их встречи именно цвет глаз выбивал его из колеи. В Игре было не так заметно, но в этом мире они казались ненастоящими. Слишком светлыми и яркими. — В чем тогда смысл? — спросила Лайтнинг скорее сама у себя, смотря в потолок. Ноктис стиснул зубы, закатывая глаза. Как же она иногда злила его и бесила своим поведением. — Дьявол, Клэр Фэррон, ты невыносима. Клянусь, если снова встречу тебя в Игре, точно отрежу голову, — проговорил он, вглядываясь в отстранённый профиль. И вот она повернулась и ожидаемо уколола его взглядом. — Лайтнинг меня зовут, запомни. И, Ноктис Люцис Кэлум, кто кому что отрежет, я ещё посмотрю. Секунда молчания — и снова долгий зрительный контакт. Черт побери, даже несмотря на то, что Ноктис приходил к ней в кошмарах, а в реальности продолжал её ненавидеть, было что-то ещё, что сближало их. — Смысл... Смысл Игры в её окончании. Ардин верит, что тот, кто сможет победить всех, сможет и завершить Игру, Лайтнинг, — кличку девчонки он постарался сказать с язвительностью, чтобы не подумала, что теперь они друзья. — И вы ему доверяете? — ухмыльнулась она. — Достаточно того, что он доверяет мне... «Странный ответ», — подумалось Лайтнинг. Ноктис же не горел желанием разжевывать то, какие надежды возлагал Ардин на него.