Лев и Единорог

Он аккуратно коснулся её плеча. Лайтнинг молча сидела на полу, закутанная в полотенце, и держала за руку Фанг. Её волосы спутались под зеленой слизью скульптгеля, на плечах виднелись его влажные разводы. Одна прядь мокрой змейкой сбегала по шее за ухом. Клауд с усилием отвёл взгляд от неё. Он так долго ничего не чувствовал, что теперь становилось не по себе от любого проявления собственных эмоций. А он ведь знал, что этим всё кончится. Он предупреждал их всех. Фэррон и Оэрба провалились в Альфа Вирт, и Фанг не вернулась. Теперь её лишенное сознания тело лежало на железной решётке. Гладиолус прикрыл его полотенцем, но Лайтнинг не отпускала руки Оэрбы. На экранах анонсировали новый бой, она даже не сдвинулась с места. Теперь не Страйф, а Фэррон была похожа на апатика, будто её сознание вместе с Фанг поглотила Игра. — Отпусти её, — сказал Клауд, наклонившись к уху Лайтнинг. Клэр дернулась от мурашек, пробежавших по голой спине, но не двинулась. Глад поднял тело Фанг, а Страйф с усилием отцепил пальцы Лайтнинг от руки Оэрбы. — Идём, — сказал Клауд, и девушка наконец подняла на него пустые глаза. Страйфу слишком знакомо было это состояние оторванности от действительности. Он отвернулся, в очередной раз пряча взгляд. Впервые за долгое время Клауду не хотелось мириться с тем, что происходило вокруг. Рука его крепко держала Лайтнинг за плечо — Страйф шёл, направляя девушку по длинному бетонному коридору, как делал бы с сестрой Фанг. Лайтнинг шла без возражений, но лишь до душевых. Там она резко остановилась, замотала головой и беззвучно что-то сказала. Клауд поджал губы. Фэррон не должна впадать в апатию после каждой новой смерти в Игре, как он. Не сейчас. Иначе завтра всё повторится. Клауд с усилием потянул вырывающуюся Фэррон внутрь зала. Клэр чуть ли не рычала от животного страха, накатившего на неё — в этом месте на неё напал Ноэль. Страйф дотащил её до кабинок и буквально зашвырнул в душ. Он включил ледяную воду, та водопадом хлынула им на головы. Секундный взгляд глаза в глаза, и Страйф захлопнул дверь перед носом Лайтнинг, подперев спиной. От сильных ударов дверь шаталась на петлях. — Выпусти меня, — наконец Фэррон смогла крикнуть хоть что-то. — Выпусти меня! Клауд расстегнул промокшую куртку. Он собирался выпустить девушку лишь тогда, когда она придет в себя. Новый удар по дверце — то ли крик, то ли всхлип. — Нет, — ответил Клауд и скинул куртку на пол, за ней он стянул мокрую футболку. Последовало еще два слабых удара по двери, затем долгая пауза. — Я боюсь... — еле расслышал Клауд сквозь всплески воды. Мурашки пробежали по его спине. Клауд не догадывался, чего Лайтнинг стоили эти слова, но знал — если он не будет с ней жесток и не перережет пуповину, связывающую девушку с её бессилием, то завтра уже все они не вернутся. — Из-за этого Фанг и ушла, — он не собирался успокаивать Лайтнинг словами, что она не виновата. Клауд хотел быть честным, хотя и не понимал, как это спасёт ситуацию. Страйф совершенно разучился говорить с людьми. Клэр в последний раз мазнула по двери ладонью. Ледяные капли били её по спине. Она отпустила полотенце, прикрывавшее её, и тяжелая от воды ткань упала к ногам. Клауд прав — она не может игнорировать своё чувство вины, прятать его за апатией. Разве жизнь в этой паршивой коробке раз за разом не показывает ей, что единственный путь выжить и остаться собой — бороться, первой идти и нападать? Лайтнинг сделала в душевой шаг назад, уходя из-под ледяной воды. Сердце стучало, как бешеное, дыхание она не могла контролировать до сих пор, хотя в голове было как никогда ясно. Пальцы нашли вентиль горячей воды, и она повернула его. *** Дрожащими пальцами Хоуп сжал виски, пока его никто не видит. Он поднимался на лифте к последнему этажу башни. Кабина пошатнулась перед остановкой, и ему пришлось с усилием выпрямиться, вернув лицу бесстрастное выражение. Эстейм подумал о том, что натягивает на себя очередную маску. Пусть она невидима, но сможет защитить его, когда он так ослаб. — Добро пожаловать, — наклонил голову помощник Сефирота, встречающий Хоупа. Светловолосый парень казался приветливым и даже улыбался. Но эта деталь уколола Хоупа, словно щека его вот-вот дёрнется в непослушной гримасе. Лицемерие Синди преследовало Эстейма и виделось теперь в каждой улыбке. Хоуп рассеянно кивнул в знак приветствия и последовал за мужчиной. В этот раз он смог рассмотреть лаборатории «Ангелов» лучше. За широким холлом — ряд коридоров, каждый из которых отпирался личным номером сотрудника лаборатории, в череде комнат — местный зал подключения. Одну из стен там заменяли смотровые окна. Сердце Хоупа замерло, когда он понял, что в десятке комнат за стеклом стоят колбы с кристальными игроками. Погружённые в зелёный гель, они походили на насекомых, застывших в янтаре. Плавные линии и еле заметные движения в потоке пузырей. Хоуп хотел прильнуть к стеклу. Это зрелище завораживало и при всей отвратительности казалось ему привлекательным. Он видел такие капсулы лишь в подпольной мастерской, где ему когда-то установили прямой порт подключения. Разъём в основании шеи будто начал зудеть. Эстейм с трудом сдержался, чтобы не засунуть свою руку под воротник рубашки и не ощупать кромку твёрдого пластика. Хоуп знал, что команда «Ангелов» подключается к Игре в лаборатории в отличие от «Льва и Единорога». Лайтнинг отделена от своего саппорта несколькими уровнями. Хоуп старался идти медленнее, чтобы впитать в себя все, что он видел. А ведь где-то там Лайтнинг во время их сессий точно также парит в зелёном свете невесомости. Игрок в крайней колбе вдруг неестественно передернулся и стал биться в конвульсиях. Эстейм испуганно замер на месте. Механический манипулятор, не церемонясь, вытащил его за голову наружу, будто автомат игрушку. Закатившиеся глаза и зелёная пена у рта. Игрока била крупная дрожь, будто электрический ток импульсами прокатывался по мышцам под кожей. — Не волнуйтесь, это всего лишь выброс из Игры,— помощник отгородил своим телом Эстейма от стекла. Хоуп краем глаза увидел, как в комнату с колбой вошёл работник лаборатории. В руках его блестел инъекционный пистолет. Хоупа поразило, насколько его действия были будничными, будто он даже скучал в своей рутине. — Игрок быстро восстановится в кристальной капсуле — это обычная процедура, — пояснил помощник и открыл дверь, ведущую в следующее помещение. Хоупу стало не по себе: теперь за стеклом стояли кристальные капсулы, словно огромные сверкающие куски льда. Такого Эстейм не видел даже на подпольных боях. Он жадно пытался разглядеть под изморозью силуэты игроков, но тщетно — и этот коридор слишком быстро кончился. — Сефирот поручил мне привязать к вам именную ванну с Кристаллгелем, раз уж вы станете нашим постоянным гостем! — сообщил мужчина, обводя рукой новое помещение. Этот коридор казался куда приятней предыдущих комнаты — там боксы за стеклом были с голыми бетонными стенами, здесь же с потолка лился мягкий свет, белый пластик украшал стены, будто слова «уют» и «дружелюбие» имели значение. — Ваш бокс — номер пять, — указал его провожатый на нужную дверь. Эстейм приложил руку с чипом к считывателю, и замок открылся. В узкой полосе тамбурного коридора жесткие струи сухого антисептика ударили сверху, оседая на его коже и одежде туманом, лишенным даже запаха. Хоуп вошёл в белую комнату — ничего, кроме длинной ванны с кристальным гелем и медицинского робота. — У вас абонемент на посещение этого бокса — два часа ежедневно. Если вам внезапно потребуется большее количество часов, вы сможете сделать запрос на их предоставление, — помощник Сефирота поклонился и вышел через дверь. — Не буду вам мешать. Эстейм был удивлён, что в этот раз ему придется самому опускаться в гель. Он замялся, но успел выдавить из себя, пока двери не закрылись: — А господин Сефирот? Я смогу встретиться с ним сегодня? Хоуп помнил об обещании, что он дал Лайтнинг, и надеялся узнать о проекте больше. — К сожалению, господина Сефирота сейчас нет в лаборатории, — с улыбкой ответил мужчина и закрыл за собой дверь. *** Животный рык сорвался с его губ. Кэлум нанёс удар по врагу, «Единорог» распался на голубые искры. Ноктис, восстанавливая дыхание, выпрямился. Именно этого он теперь хотел — драться и разрушать, лететь к цели, как пуля, рассекая преграды. Всё, чтобы почувствовать себя способным хоть что-то изменить после произошедшего в госпитале с Ардином, Страйфом… Фэррон. «Кая выбили из Игры», — Сидни, казалось, рычит в унисон с Ноктисом. Кэлум оглянулся. Он один против двух соперников. Гладиолус так и не загрузился в Игру. Ноктис злился — ещё одно предательство. Но, черт побери, если они все считают, что это его остановит или хотя бы на дюйм отодвинет от победы. Они все ошибаются. Ноктис в обход Синди вызвал сразу несколько своих клинков, те зависли за его спиной ощетинившимся иглами. Кэлум безжалостно пошёл вперёд. Каждый новый удар рассекал ненавистные образы: Идзунию и его роботов с инъекциям и системой надзора, Клауда и Игниса с их предупреждениями, Фэррон с её чертовыми кристально-честными глазами, Гладиолуса с его Фанг... Даже когда последний настоящий, но обезличенный для него враг исчез, Ноктис не победил все образы, водящие хоровод в его голове. Он через силу выпрямился, оглядывая опустевшую площадку. Секунды тишины напомнили ему, что это всего лишь виртуальная реальность — искусственный мир, созданный обманывать его мозг. Кэлуму хотелось так же легко, как своих врагов, уничтожить его, разрушить поддельную реальность, воспоминания о прошлом мире. Белые искры неожиданно окружили Ноктиса, заливая его тело светом, полным силы. От неожиданности он выдохнул чуть резче, чем стоило. Эта гребанная Игра прогнулась под него, словно испугалась ненависти Кэлума, решила подкупить, смягчить его гнев. *** Синди, захлёбываясь воздухом, содрала с головы виджер и резко подалась вперёд, опуская голову ниже собственных колен. Пусть из носа алой дорожкой текла кровь, Аурум улыбалась — хищно, даже некрасиво. Она была слишком счастлива — «Новый уровень». Она ни разу за свою карьеру не видела, чтобы кто-то из игроков поднимал свой статус в Игре и характеристики. Дед, тот — да, рассказывал, что такое встречалось пару десятилетий назад, но и тогда это было редкостью. Большая часть Кристальных Игроков — застрявшие в Игре геймеры. Пока они играли, то достигали своего потолка, после которого прокачаться практически невозможно. Каждый новый уровень требовал титанических усилий и времени. Современные ограничения тоже мешали — трех часов в день было недостаточно. Так что после консервации в кристалл они редко повышали свой игровой статус. Красные капли упали на пол, Сидни наконец поднесла к лицу руку, чтобы вытереть кровь, и запрокинула голову назад. Даже резкая боль не портила этого прекрасного момента. Они с Кэлумом смогли сделать что-то потрясающее, что-то по-настоящему легендарное, то, что ставит их выше прочих игроков. Теперь ей было неважно, каких усилий это стоило. Награда стала доказательством, что они на верном пути, а все усилия не напрасны. Они сделали ещё один шаг к победе над Игрой. *** Отвертка поддела панель на голове большого робота. Ардину пришлось потрудиться сегодня, стирая то, что не должно было покинуть стен этого уровня. Он и так отложил это на слишком долгий срок, слишком уж был измотан и нуждался во сне. Соседний робот транслировал на стену битву Ноктиса. Идзуния, напевая себе под нос какую-то давно забытую мелодию, без особого внимания смотрел его. Даже когда его фаворит выиграл, и Игра одарила Ноктиса новым уровнем, Ардин не оторвался от своего дела. Лишь уголок губ приподнялся в улыбке. Все-таки не зря он делает ставку именно на Ноктиса. Мальчишка силён и не теряет своей целеустремленности. Кровь Люцисов чего-то да стоит. Это только Клауд под чужим давлением превращался в безвольную амебу, а Ноктис становился только сильнее. Бой завершился. На последнем аккорде трансляции в госпиталь вошёл Клауд — лёгок на помине. Фэррон не отставала от него. Ардин положил отвертку на стол и наконец отвлёкся от своей работы. Страйф казался непривычно решительным, но даже так он не сразу начал разговор — слишком долго подбирал слова. Идзуния сжалился и заговорил первым: — Что в этот раз? — слегка насмешливо спросил он. — Фанг… Тебе мало её? — тихо спросил Клауд. Идзуния рассмеялся: — А ведь все знали о том, что Оэрба скоро «уйдет». Все рано или поздно «уходят». Краем глаза он смотрел на Лайтнинг. Та стояла в стороне, молча смотрела в стену. — Я больше того скажу — «уходят» только те, кто сам этого хочет, — Ардин с удовольствием отметил, как дрогнули плечи Фэррон, выдавая, что та вовсе не лишена эмоций. Это было хорошо, а то в Ардине начал зарождаться страх, что они потеряли и Лайтнинг, и она сломалась. — Я вот надеялся, что в этот раз это будешь ты. Но, Страйф, ты, похоже, слишком цепляешься за жизнь здесь. Клауд задержал дыхание, справляясь с эмоциями. Его попрекали в том, что он боится умереть? Вся ненависть Идзунии к нему построена на этом факте? На том, что Клауд не уходит с поля боя ради чьих-то высших целей? Клауд не хотел спорить и оправдываться — он эгоист? Это правда, но почему он должен жертвовать собой ради Ардина или Кэлума. Почему кто-то вообще должен растворяться в Игре ради их целей? Оэрба или кто-то из «Льва и Единорога»? Он хотел ответить вслух, что завтра добровольно не войдет в Игру, но знал, что это лишь позволит Идзунии повторить вчерашний сценарий. Лучше они все будут в сознании, чем снова окажутся под транквилизаторами. Ардин с насмешкой смотрел на молчавшего Клауда, будто наконец позволил ему высказаться, а тот трусливо замолк. Он поднял голову выше, словно демонстрируя, что победил в этой битве. Но неожиданно их молчаливый диалог разорвал звуковой сигнал сирены. Тот робот, в котором копался Ардин, повернул голову и, мигая алым глазом, сообщил главному на уровне: — Нарушение, пункт 3.1 «Проявление агрессии к другим людям», — отрывисто проговорил мугл. Ардин поджал губы. — Кто? — сухо спросил он. — Ноктис Люция Кэлум и Гладиолус Амиция... Идзуния что-то прошипел себе под нос и встал. Он знал, что Глад не вошёл в Игру из-за Фанг, но не стал бегать по уровню из-за этого. Бой уже шёл вовсю, а Ардин все равно перестал брать Амицию в расчёт ещё с прошлого турнира. Теперь, зная Ноктиса, стоило ожидать вспышки гнева. Слишком много всего происходило одновременно. — Где они? — Пищевой блок. — К конфликту присоединились: Игнис Шиенция, Сноу Вильерс, Промпто Аргентум, Сквал Леонхард... Робот механическим голосом произносил все новые и новые имена. Походило на то, что весь уровень сцепился в драке. Ардин дернулся — здесь не получится обойтись просто транквилизаторами и замять конфликт. Нервно откинув инструменты, он встал и сказал: — Отправить всех доступных муглов туда, разогнать игроков по спальным блокам и запереть. Применять только транквилизаторы, никакого оружия, никто не должен умереть. Клауд, понимая, что происходит, в потоке нескольких роботов практически вылетел в коридор. Ардин же, пропустив их всех, замкнул процессию. Он шёл не так быстро, стараясь в своих мыслях выстроить линию поведения, чтобы как можно быстрее устранить этот инцидент. Погруженный в свои мысли, он не почувствовал, как сзади кто-то приблизился. *** Клауд вошёл в столовую вслед за роботами так решительно, как только мог себе позволить. Картина, что открылась ему, казалась ужасающей. Практически все разумные «Львы» и «Единороги» сцепились в драке. Кто-то на полу, кто-то стоя. Роботы сигналили о нарушениях, но враждующие как будто не слышали их. Кэлум держал за грудки Гладиолуса. Игнис сдерживал Ноктиса. Сноу, в отличие от опустившего руки Глада, пытался ударить Кэлума, но и его старался остановить Аргентум. В центре этого хаоса на столе лежало тело Фанг. Вокруг них – бессмысленные драки и стычки, которые не давали роботам добраться до сердца раздора. Клауд начал пятится назад, лишь робот, об которого он чуть не споткнулся, отрезвил словами: - Код 002! Всем людям покинуть места общественного пользования и занять свои спальные блоки, иначе будут применены транквилизаторы. Клауд секунду разрывался между необходимостью подчиниться и желанием прикрикнуть на всех, кто устроил этот хаос. Лишь осознание того, что побег — очередная слабость и трусость, не дало ему уйти. Он оглянулся в поисках Идзунии, того, кто мог приструнить всех — и «Львов» с их агрессией, и роботов, но его не было. Борясь с собой, Клауд набрал в легкие больше воздуха и выкрикнул: — Остановитесь, пока весь уровень не превратился в тюрьму! На мгновение все действительно остановились. Клауд даже испытал облегчение, что его услышали. Но, похоже, Кэлум остановился лишь потому, что увидел новую цель для своей злости. Он отпустил Гладиолуса, одним рывком поднялся на стол, несколькими прыжками настиг Клауда и, не предупреждая, ударил кулаком по лицу. Клауд устоял на ногах, лишь дернул головой. Он поднял на Кэлума свой бесстрастный взгляд, что так раздражал и Ардина, и Ноктиса всегда. — Ты… соврал мне, — прорычал Кэлум. — В чем? — это походило больше не на вопрос, а на обвинение. Ноктис втянул через зубы воздух, но сдержался, чтоб не сказать: «В том, что Лайтнинг опасна и может не вернуться из Игры». Он вовремя прикусил себе язык. Фэррон вернулась, но какой ценой? Доказательство всему этому теперь лежит на столе. «Уход» Фанг выбил из колеи Глада, и тот предал «Львов»… Голова Ноктиса слишком плохо работала то ли от суточного сна на препаратах, то ли от тяжелой игровой сессии. Но Кэлум совершенно точно видел во всем этом хитроумный план Клауда или самой Лайтнинг. — Где она… Где Фэррон? — спросил сквозь зубы он. Клауд оглянулся через плечо. Он забыл о Лайтнинг. — С Идзунией, — понял наконец Страйф. *** Хоуп уже час сверлил взглядом потолок. В этот раз его не усыпили, так что все это время он придумывал новые вопросы для Сефирота, то, что ему нужно узнать для Лайтнинг. Ничего путного или хотя бы разнообразного не было. И почему он уверен, что Сефирот ему ответит? Хоуп обреченно повернул голову в бок. Взглядом он наткнулся на медицинского робота — типового, одного из тех, что подчинены системе надзора. Все это время Хоупу казалось, что он один в комнате, до того момента, как он увидел своё отражение в фотоэлементах робота. Даже под гелем кожа покрылась мурашками. Роботы-полицейские, медицинские роботы, роботы-провизоры, доставляющие все необходимое для жизни — все они были системой надзора. Инструментом, обеспечивающим комфортную и безопасную жизнь человечества, живущего в замкнутой системе. Инструмент, безоговорочно контролирующий их жизнь на всех уровнях. Непреклонные, не подчиненные людям, только программам, они были символом власти и лояльности. Робот из лаборатории наверняка подключен к местной базе или серверу, чтобы координироваться с остальными и работать синхронно. Когда-то близ северной стены Хоуп находил запчасти от подобных роботов и пытался собрать своего для дома. В голове странным образом всплыли последовательности двоичной системы. Как заученный детский стих, не так уж и много комбинаций в стандартном восьмизначном пароле. Конечно, до программного ядра не добраться, чтобы изменить всю систему. Туда ведёт десятиступенчатая система паролей, каждый код которой усложняется в геометрической прогрессии. Вскрыть последний никто не может, но под первый слой защиты, в котором можно отсмотреть информацию, проникнуть можно за считанные минуты. Хоуп сел в ванной, чтобы посмотреть на провод, идущий от робота. На конце, как он и ожидал, был старый порт подключения. Эстейм ощупал свой затылок и невольно улыбнулся. Он никогда ещё не использовал свой порт подключения для таких целей. Десять лет назад, когда он был подростком и увлекался взломами, у него ещё не было этого разъёма. *** Ардина в пустом коридоре остановил захват локтем поперёк шеи и неприятное ощущение холодного шила в ухе. — Фэррон, — выдохнул он почти мягко. Зря он не стал следить за девчонкой. Та вовсе не превратилась в апатика, а просто притворялась, что её сознание витает где-то далеко, пока крала его отвертку. Взяв себя в руки, он хмыкнул в голос: — Ты не сможешь этого сделать. — Хочешь проверить? — тихо прошипела Лайтнинг и вогнала отвертку глубже в его ухо. Ардин дернулся от сильной боли. Если бы не тот факт, что его сознание давно научилось управлять каждым нервом тела и абстрагироваться от любых болевых сигналов, он мог бы забиться в конвульсиях. А так только прошипел в ответ на действия Лайтнинг. — В следующий раз — вобью её тебе в глазницу, — тихо и слишком спокойно сказала Лайтнинг. Ардин не боялся боли, но и это стало для него ловушкой. Даже с пробитой барабанной перепонкой и тягучей каплей крови, стекающей по шее, он холодно, как машина, размышлял, как уйти из этой ситуации. Самое страшное, что могло теперь произойти — девчонка повредит его мозг. Воспоминания — самое бесценное, когда плоть становится бессмертной. Он решил тянуть время. — Хорошо. Что тебе нужно? — почти ледяным тоном спросил он. Лайтнинг, чувствующая, как адреналин разгоняет её сердцебиение, поступала на одних инстинктах. Что она задумала, схватив эту отвертку и увидев беззащитную спину Ардина? Ничего. Она просто обнаружила возможность и действовала. Но после вопроса Лайтнинг вспомнила, что ей нужно от него. Она хотела понять, что происходит на их уровне, вернуть себе потерянные воспоминания и наконец уйти из этого Ада. Клэр схватилась за самое материальное из своих желаний. Спрашивать о чём-то человека, который так виртуозно врет и манипулирует людьми, не хотелось: — Идём к входу на уровень, — сухо сказала она. Ардин еле удержался, чтобы не хмыкнуть в голос. Девчонке ни к чему знать заранее, что её план обречён. Он дождётся удобного момента, когда сможет перехватить инициативу. Они не встретили ни единого робота, пока шли к воротам. Фэррон крепко держала Ардина сзади, так что двигаться было трудно. Он чувствовал себя каракатицей, перебирающей конечностями. Ардин знал, что девчонка в сущности слаба. Если он захочет, скинет её, приложив спиной о стену. Но продолжал унизительно идти вперёд: хотелось доиграть до конца хотя бы эту партию, чтобы увидеть, как поступит чертова Лайтнинг, понять её, чтобы лучше управлять. — Руку к замку, — приказала она. Он улыбнулся: — Хочешь уйти с уровня? Не выйдет. Скорее всего, челнок придётся ждать не меньше часа. Фэррон сильнее сдавила его шею. Она не верила больше Идзунии: — Мне повторить? Идзуния прижал ладонь к считывателю без сопротивления, с какой-то медлительной ленью. — Ардин Идзуния, код фиолетовый. Доступ разрешён, — на циферблате возник таймер с обратным отсчетом: 0:29. И эти цифры вызвали у него внезапное напряжение. Неужто Фэррон так везло, и челнок оказался рядом? Или это значило другое? Неприятная догадка озарила Ардина, и он поспешно попытался вырваться. На прочее уже не стоило тратить время. Лайтнинг отшвырнуло к стене от его резкого движения. Она жестко приложилась об бетон, но не отпустила ворот плаща Ардина, дёрнув вслед за собой. Мимолетная борьба, и она снова берет верх, предплечьем одной руки давя на горло мужчины, другой направляя остриё отвертки ему в глаз. Если бы не его руки, сдерживающие запястья, железный штырь не остановился бы в паре миллиметров от его зрачка. Даже сомкнуть ресницы в этот миг казалось небезопасно. Фэррон была настроена решительно, пусть и понимала, что этот перехват напрочь убил её шанс по-настоящему ему навредить. В самый напряженный момент двери лифта раскрылись. Из челнока, как горошины, вывалились люди и роботы с оружием наперевес. Последним вошёл высокий мужчина. Все новоприбывшие люди были в чёрной одежде и полумасках. Фэррон не ожидала подобного. Она отпустила Ардина и повернулась к пришельцам, пытаясь понять, кто это. И сразу грудью напоролось на дуло автомата. Ардин злым движением стёр с шеи кровь, стекающую из уха, и вышел из-за спины Фэррон. — Сефирот, рад вас видеть. Интересно, что же заставило вас снизойти до уровня «Льва и Единорога?» — спросил Идзунья. Он, несмотря на то, что их поймали с поличным, до конца готов был держать хорошую мину. Будто все это обычная ситуация. Светло-голубые глаза Сефирота прищурились, пока маска прикрывала нос и губы. Слегка искаженный голос сообщил: — Совет считает, что ситуация на уровне вышла из-под контроля, и вы в этом виноваты, Ардин. Я здесь, чтобы проверить вашу работу и состояние этого уровня. — На уровне групповая драка. Неповиновение. Объявлен режим чрезвычайной ситуации, — сообщил один из пришельцев с виджетом на глазах. Его затылок был пристегнут проводом к огромному роботу выше парня почти на две головы. Подобных Фэррон ещё не видела. — Отлично, — сказал Сефирот. — Ардин, временное управление уровнем переходит ко мне, пока мы не разберёмся с тем, что здесь происходит.