Лев и Единорог

Сефирот как заворожённый смотрел на тело Страйфа, вытащенное из колбы. Как Клауд барахтается в зелёной слизи, пытаясь прийти в себя. Идзуния с омерзением представлял под полумаской Сефирота восхищенную и в чем-то маниакальную улыбку коллекционера, наконец получившего редкий экземпляр. Ведь всё началось со Страйфа… В один прекрасный день Сефирот обратился к Идзунии, высказав желание перевести этого игрока к «Ангелам Дженовы». Страйф был ветераном и в любой момент мог стать бесполезным для проекта Ардина. Клауд давно исчерпал свой резерв. Интерес и придирки Сефирота к их проекту начались с этого простого запроса. Ардин не возражал, так сильно Клауд достал его своей апатией. Но оставить Ноктиса без сильного раздражителя Идзуния не мог. Ему нужен был новый игрок для «Единорогов». Такой же сильный и неудобный, как Страйф. Новый ферзь на шахматной доске. Тогда Идзунии на глаза так кстати попались Эстейм и Лайтнинг, и он решил рискнуть. И следующим, что захотел Сефирот, стали Фэррон и её саппорт. А потом и весь уровень проекта. «Ненасытная тварь», — оскалился Идзуния. Проигрыш Ноктиса казался ему глупым недоразумением. Но что мог сделать Ардин? Игру транслировали на всю Сеть, связывающую три тысячи уровней. Это не память одного-двух муглов, чтобы стереть её, и так скрыть информацию от Совета. Из чана с зелёной слизью вырвался Ноктис. Перевалившись через край, он, стискивая зубы, скрутился в комок на полу из металлической решётки. Ардин поморщился. И это тот человек, которому он доверял будущее? — «Единороги» победили в турнире, — не отрывая глаз от обнаженного Клауда, сказал Сефирот. Стоящий рядом с ним Ардин всё ещё со скованными руками за спиной оскалился: — Вы забыли, что мы выбираем не самых удачливых игроков, а самых сильных. Сефирот перевёл взгляд на него, демонстрируя одним этим свою ненависть. — «Единороги» выиграли, — с нажимом повторил он. — Турнирная таблица определяет победителей по расчету баллов за сезон. Я не виноват в том, что почти всегда результат совпадает с победителями финального боя. Я более чем уверен, что по баллам сейчас выиграют «Львы». Благодаря повышению уровня Кэлум оторвался от всей таблицы почти на недосягаемую ступень. Ардин не зря говорил Сефироту об этом достижении Ноктиса. — Хотите сказать, мы зря проводили этот бой? — насмешливо произнёс Сефирот. Ардин сглотнул. — Нужно ознакомиться с новыми подсчетами таблицы. — Хорошо… Если вы так держитесь за Кэлума, — эту фамилию он произнёс с особым пренебрежением. — Мы проведём отбор по баллам среди всех игроков уровня. Это ведь будет справедливо и позволит выбрать действительно троицу сильнейших? Ардин скрипнул зубами, но согласился. Это компромисс, который мог хоть как-то гарантировать, что Ноктис дойдёт до Белой башни в этом сезоне. *** Крепления ослабли, и вязкий, искусственный сон отпустил Клэр. Она смотрела в стену перед собой, повиснув на ремнях. Они выиграли бой... Она победила Кэлума… И то, что зелёная слизь скульптгеля наконец отпустила её без жуткой, выворачивающей наизнанку боли, «на своих двоих», казалось наилучшим доказательством произошедшего. Спокойствие и одиночество капсулы загрузки. Никто здесь не смотрел на её беззащитную наготу. Никто не видел унизительный выброс из Игры. Фэррон ведь единственная, кто вышел из этого боя сам. Всех прочих должна была выплюнуть Игра. И Страйфа, и Кэлума. Лайтнинг лениво выпуталась из креплений, пытаясь дрожащими руками одеться. Раньше после турнирных боёв её почти всегда встречала Фанг, вытаскивала и пыталась помочь. Теперь Лайтнинг победила, но была одна… Они со Страйфом выиграли этот чертов турнир для «Единорогов». Но кому была нужна их победа сейчас? Странная пустота накатила на неё, словно она долго бежала, но так и не достигла цели. Клэр отчётливо почувствовала, как из её пальцев вновь выскальзывает рука Фанг. Она прикрыла глаза. Лайтнинг, кажется, смертельно устала: не телом, но душой. *** Клауд уже оделся и вышел из душа. Вода в соседней кабинке продолжала шуметь. Он обернулся, застегивая куртку. За матовым стеклом еле-еле читался бледный силуэт девушки. Тонкий и худой. Фэррон стояла спиной, подняв голову к потоку воды. Внутри Клауда что-то сжалось, и он отвернулся, хмурясь. Снова забытые эмоции подступали к его сознанию. Наблюдать за Фэррон было почти больно, она ведь девушка, но и отказаться от этого он уже не мог, как и отбросить эмоции. Словно он сам себя наказывал за их проявление. Лайтнинг после победы опять впала в апатию, слишком спокойно и безучастно войдя даже сюда, в душевые. Неужели она наконец победила все свои страхи? На таком фоне Клауд казался сам себе непривычно твёрдым и решительным, будто это он выбил главного «Льва» из Игры. Они с Фэррон оказались слишком хорошими партнерами по бою. Эта победа действительно стала их общей. Единственное, что всё портило — осознание того, что Страйф не испытывал подобного единения ни с кем с тех пор, как Зак не вернулся из Белой башни. В душевые въехал крупный робот. Один из его алых глаз запульсировал. Звуковой сигнал оглушающе зазвенел в помещении. Фэррон выключила воду и приоткрыла дверь. Робот начал проецировать на дальнюю стену голограмму — лицо Ардина. Помятое и измученное, с горькой и ироничной улыбкой. Идзуния невесело начал: — Возрадуйтесь, «Кристальные Воины». Битва «Льва и Единорога» завершилась. Мы определили тех, кто будет защищать честь нашего уровня на глобальном турнире. Впервые нас будет представлять сборная команда «Льва и Единорога». Страйф обернулся на Лайтнинг. Та молчала, пристально смотря на него. Конечно, Фэррон вряд ли могла понять, насколько это важное объявление. *** Ноктис, сжимая голову, присел на корточки около стены. Это все не могло быть по-настоящему… Его сознание до сих пор с трудом справлялось с произошедшим: болезненный проигрыш «Единорогам», конкретно девчонке — Фэррон, «уход» Гладиолуса, дикое откровение из Альфа Вирта, к которому он боялся притронуться даже мысленно, а теперь объявление Ардина на весь уровень. Идзуния озвучил новые результаты по подсчетам балов. Впервые на глобальный турнир посылают сборную команду «Лев и Единорог». Их объединили. В команду вошли сам Кэлум, Страйф и Фэррон. Если бы Гладиолус не «ушел» в этом бою, третье место в команде было бы его. Если бы Фэррон не победила Ноктиса, она не смогла бы войти в тройку лидеров. Ноктис сжал зубы. Влага собралась между ресниц. Он хотел в кровь разбить кулаки о бетонный пол. Интересно, как на это отреагируют муглы, неустанно следящие теперь за всем на уровне. — Успокойся, — тихо сказал Игнис, стоящий над ним. — Блядь, черт с два я отправлюсь в бой с этими двумя! Они уничтожили нашу команду. Они уничтожили «Львов». Ардин и эти ублюдки, что захватили уровень, — прошипел Ноктис сквозь гримасу боли, не поднимая лица к другу. Он понимал, как жалко выглядит сейчас со стороны. Игнис молчал некоторое время. — Нашу команду уничтожил я. Я убил в Игре Фанг, после чего она не вернулась… Гладиолус «ушел» из-за меня… — голос Шиенции дрогнул. Ноктис всё-таки посмотрел ему в глаза. Игниса переломал этот турнир ни чуть не меньше, чем Ноктиса. Их стратег всегда был уверенным и спокойным, но сейчас он выглядел как смертельно раненный. Как теперь он сможет строить планы противостояния с кем-либо, зная цену победы. Его стратегия стала началом последовательной цепочки, итог которой привёл к смерти их друга. — Ардин сделал всё, чтобы наша команда попала в башню в этом сезоне. Чтобы ты попал туда, — твёрдо заявил Игнис. — Шанса больше не будет. Неизвестно, что произойдёт в следующем сезоне, если Ардина отстраняют от управления. Теперь всё только в твоих руках. Ноктис видел: в Игнисе нет больше сил сражаться за «Львов». Несмотря на это, Шиенция верит в его победу. Верит в Кэлума. Ноктис напряженно дёрнулся. Снова его называют мессией и возлагают ложные надежды. Снова пытаются пробудить в нем спасителя? Спасителя целого мира? Его горечь и порыв ответить что-то едкое оборвал Промпто, появившийся в коридоре. — Гладиолуса увозят с уровня, — сказал он надломленным голосом. — Пойдём, попрощаемся с ним, — Игнис наклонился к Ноктису, чтобы помочь подняться. Кэлум отбил его руку, коснувшуюся плеча, и сам встал. *** В дверь его узкой комнаты постучались. Должно быть, Игнис решил продолжить их разговор, но Ноктис не хотел никого видеть. Он не ответил. Спустя некоторое время стук повторился. В этот раз громче и настойчивее. — Игг, я не хочу больше говорить об этом, — раздраженно заявил Ноктис. В дверь постучали в третий раз. Ноктис порывисто поднялся с койки и резко открыл. За дверью стояла Фэррон. Кэлум чуть не задохнулся. Ему не хотелось смотреть в её чертовы голубые глаза — бесчувственные стекляшки. Не после того, как Фэррон видела его слом в Альфа Вирте. Не после того, как она победила его. — Что тебе нужно? — выдавил он из себя. — Приперлась уговаривать меня объединиться с вами?! — сказал он, словно плюнул ядом, и задрал подбородок. Лайтнинг сглотнула — конечно, он злится после всего произошедшего, но разве это должно останавливать её? Клэр посмотрела вниз. У ног стоял мугл, сопровождавший её сюда. После «восстания» каждого игрока на их уровне преследовал такой наблюдатель: маленький, но оснащённый транквилизатором, теперь их больше не предупреждали, а отправляли в сон при малейшем нарушении правил. Фэррон перешагнула робота и буквально вжала Кэлума в дверной проем. — Нет, — с вызовом ответила Клэр. Девушка толкнула Ноктиса в плечо и легко вошла в комнату, в которой тяжело было развернуться и одному. Они оказались так близко, что Ноктис отчётливо почувствовал, как она коснулась его грудью. Кэлум даже не успел отреагировать в полной мере, как Лайтнинг закрыла за собой дверь, отрезая их от надзора роботов. Сама. Ноктис нервно оскалился, понимая, что её наглость — уже перебор: — Убирайся, Фэррон, — оттолкнул её к двери хозяин комнаты. Лайтнинг прижалась спиной к железу, но не ушла, лишь сложила руки на груди, заставляя Ноктиса ненавидеть себя за этот нервный порыв. — Что такое «Рагнарек» и проект «Убийца богов»? — ровным тоном спросила Клэр. Ноктис горько хмыкнул: «Так вот в чем дело». Вот, что ей нужно от него. Из-за этого Фэррон сама пришла и решила остаться наедине с ним? Похоже, Клэр после госпиталя возомнила, что он готов ей выложить любой секрет. Сам виноват— не стоило говорить с ней об Альфа Вирте. Неужели Фэррон не понимает, что после произошедшего в Игре он действительно ненавидит её и не станет больше унижаться. Лайтнинг только и делает, что обманывает и использует его благородные порывы. Пора прекратить это. Кэлум, не скрывая злой усмешки, приблизился к Лайтнинг. Он хорошо помнил, как ещё недавно Клэр прям-таки трясло от его приближения. Фэррон думает, её победа в Игре что-то поменяла? Напрасно. — Что, больше не боишься меня? — спросил вкрадчиво Ноктис. Кэлум с неимоверным усилием заставил себя собраться. Найти прежнего Принца в развалинах, оставшихся после проигрыша этой девчонке. Ноктис, прикрыв глаза и прижимаясь щекой к виску Лайтнинг, вслепую нащупал тонкую шею девушки и сдавил. Сознание так легко нашло эту тропу, проторенную его снами, что и сейчас ему показалось: это всё не по-настоящему, очередной сон. Ноктис с каким-то удовлетворением почувствовал нервное дыхание Лайтнинг возле своего уха. Фэррон дрожала, словно притворялась бесчувственной и холодной всё это время. Вот так было правильно. Он сдавил пальцы сильнее, наслаждаясь секундной властью и демонстрацией своей силы. Лайтнинг вдруг ощутила себя на грани. Может быть она зря все это затеяла. Хотелось спрятаться и уйти, испуганно отпрянуть от него как маленькой девочке. Маленькой девочке с розовыми волосами… Но что-то трезвое, почти нечеловечески рациональное удерживало её. Теперь Фэррон слишком хорошо знала, что стоит за Ноктисом. Ему необходима эта слабость от неё. Кэлум дышит ею. Лайтнинг отпечатала в своём сознании то, что раздирало Ноктиса в Альфа Вирте. Фэррон с таким трудом могла описать словами внутренний мир, в котором жил Принц, хотя видела и чувствовала его как свой. Его пичкали верой в его силу и избранность так долго, что Ноктис просто не мог уже жить без этого. Потому что без этой безоговорочной веры он переставал существовать. И больнее всего ему оказалось принять безразличие к себе от девушки, которую он хотел. — Хочешь так доказать мне, что сильнее? Ноктис, кого ты пытаешься обмануть? Себя? — хрипло прошептала Клэр правду. Ноктис, не открыв глаз, провёл губами по её волосам, втянул запах. Фэррон пахла Игрой. Горький запах скульптгеля уже ничем нельзя было вытравить с них, сколько бы часов они не проводили в душевых. Хватка его руки ослабла от бессилия… Как будто бороться с Фэррон бесполезно. Лайтнинг сама потянулась к его губам. Она поцеловала Кэлума. Коснулась осторожно, будто боялась причинить боль, почти робко, словно ища его согласия. Ноктис отшатнулся, испугавшись этого, как чужой жалости. Да — он жалок, но он не уйдёт один в эту бездну. Будет бороться до конца и утащит в пропасть её. — Фэррон, решила так расплатиться со мной за ответы? — криво усмехнулся он, пытаясь унизить Лайтнинг, чтобы она сама сбежала от страха и омерзения. — Для этого тебе придётся поработать куда больше, — оскалился он. Но Клэр продолжала смотреть на него бесстрастно, будто видела все эти уловки насквозь. После того, как она чуть не всадила в ухо Ардина отвертку, презрев право другого человека на неприкосновенное пространство. После того, как она поборола свои страхи, вырвалась из Слепого Пятна и вытащила оттуда Кэлума. После этого Клэр, кажется, не боялась уже ничего. Фэррон просто сделала шаг к Ноктису и толкнула к кровати. Здесь было так узко, что он осел, со злостью смотря снизу вверх на девчонку. — Мне нужны ответы, — сказала она. Раз уж решилась прийти, глупо было отступать. Лайтнинг приближалась так уверено, что Ноктиса выворачивало наизнанку. Будто она правда предлагает себя из жалости, как подачку в уплату его услуг. — Думаешь, я что-то расскажу тебе после того, как вы разрушили нашу команду?! Из-за тебя «ушел» Глад, — сквозь зубы сказал он. Только упоминание Амицитии остановило Лайтнинг. Чувство вины за каждого ушедшего скручивало Фэррон, будто она настоящая убийца. — Он ушел из-за Фанг, — тихо опровергла Ноктиса Лайтнинг. Это были слова Клауда после боя. — Из-за тебя, — с явным садизмом в голосе повторил Кэлум, словно намеренно давил на больную точку. Он даже не скрывал желание сделать ей больно. — Я могла вытащить только одного. Им оказался ты, — попыталась рационально ответить она. — Нет. Из-за тебя мы все провалились. Лайтнинг качнула головой, отрицая. В последний раз в Игре Клэр была спокойна. Это они все были надломлены, и в каждом билась трагедия. — Глад ушел вслед за Фанг, потому что хотел этого. Рассказать, почему ты оказался в Слепом Пятне? — с таким же вызовом ответила она. Ноктис старался удержать надменную улыбку, но насмешливое «Ну, давай, попытайся» выдавить так и не смог. Он слишком долго молчал. Фэррон прикрыла глаза и просто поставила ногу на кровать, с вызовом придавила коленом его плечо к стенке. Ноктис от неожиданности выдохнул. Она пытается прижать его физически? У Фэррон совсем голову сорвало после этого боя? Ноктис дернулся в сторону, легко завалил девчонку на кровать и, припечатав к серому покрывалу, заломил за спину руку. Так показывая Лайтнинг всю её слабость. Этот почти запретный физический контакт дался ему неожиданно легко, так что на губах кривым изгибом нарисовалась улыбка. Лайтнинг почувствовала странную точку равновесия от боли натянутых мышц. Тело напомнило ей: ты живая, ты настоящая. Интересно, если Ноктис сломает ей руку, эти чертовы ублюдки смогут снова затащить её в Игру? И каким будет образ Лайтнинг там? Она поразилась собственной отстранённости и бесчувственности сейчас. Так ведь не должно было быть. Настоящий огонь сопротивления вспыхнул лишь тогда, когда она ощутила его губы на шее. Ноктис опять попытался поставить на её коже своё «клеймо» — засос. В том же месте, где и в прошлый раз. Больше символ победы над Фэррон, чем настоящее ранение. Но задевающий её гордость. Это было влажно и чувствительно, так что её внутренности начало скручивать жаром. Ноктис перехватил контроль над ситуацией. Фэррон вырвалась и, несмотря на вывернутую руку, заехала ему плечом по скуле. Кэлум наконец отпустил девчонку. Они недолго повозились, скорее переплетаясь ногами и разворачиваясь лицом к лицу, чем сбегая. Лайтнинг потирала шею и опять невыносимо спокойно смотрела на него. Ноктис касался задетой ударом челюсти. — Я уже думала, после случившегося ты не хочешь ко мне прикасаться, — с холодной усмешкой проговорила Лайтнинг. Она видела, как выглядела в той сцене в душевых с Ноэлем — словно кусок мяса. Фэррон готова была принять его омерзение к себе. Ноктиса задели эти слова. Она сама как-то заявила ему с непререкаемой уверенностью: «Ты хочешь меня!» А потом попыталась обломать. И что это было сейчас? Всего минуту назад она пыталась его поцеловать. Теперь удивлялась его желанию. Она издевается над ним? — Мы или соперники в Игре, или никто, — с кривой улыбкой повторил он её старые слова. А в голове билось: «Фэррон, сколько можно раскачивать эти качели чувств от ненависти к желанию?» Будто Лайтнинг делает это намеренно и получает удовольствие каждый раз, выматывая его эмоционально до предела. А он уже почти готов принять эти правила, если в конце концов его ждёт разрядка. Ещё чуть-чуть, и ему станет плевать на путь унижения, через который ему предстоит пройти. Лайтнинг качнула головой несколько раз, будто соглашаясь с его словами. Она отчего-то вспомнила, что они точно также лицом к лицу лежали на полу в изоляторе, переговариваясь через дыру в стене. Первая правда и единение, несмотря на то, что они уже тогда были смертельными врагами. — Теперь они хотят, чтобы мы стали одной командой, — сказала Клэр, будто искала ответ и на это у него. Ноктис сглотнул. Они с Лайтнинг уже плотно переплелись ногами, так что казалось, они почти единое целое. «Целое», — это осознание заставило его напрячься. Возбуждение действительно только сейчас прокатилось по его крови, несмотря на браваду. Оказалось, что Лайтнинг даже при таком тесном контакте бесстрастна, будто и следующий шаг для неё станет естественным и легким. Стать с Фэррон одной командой, чтобы между ними не стояло больше никаких преград для их физической связи — несбыточное, изощренное желание, одновременно заманчивое и предательское по отношению ко всем «Львам», к его друзьям. Рука Кэлума бессознательно коснулась гладкого бёдра девушки — постыдно робко и невесомо. И Лайтнинг почувствовала в этом движении больше искренности, чем во всех прошлых его действиях. Здесь сплелось все: и желание, и мука от невозможности переступить свою гордость. Как же сильно надменного и топового игрока переломил этот проигрыш, раз уж он так мечется? Их всех здесь пропустили через мясорубку. — Мне нужны ответы, — снова тихо напомнила Клэр. — Хочешь, чтобы я просила тебя о помощи? — невесело улыбнулась она. Ноктис растянул губы в ответ. Фэррон пытается сделать ему больно? По-настоящему. Почти изощренно. Это ведь прозвучало как угроза. Хотя улыбка её казалась мягкой. — Умоляла, — с сарказмом выдавил он из себя. Лайтнинг вдруг передернулась от мурашек, что пробежали по её телу от этого тона, все ещё пытающегося быть сильным и колким. Она поймала руку Ноктиса на бедре, прижала к себе сильнее, уводя выше. Ноктис задержал дыхание. Клэр приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но как будто в последний момент передумала, поэтому просто подалась вперёд, снова касаясь его губ первой. Наверное, то, что она ничего не помнила о себе прежней, было хорошо. Она забыла все правила и моральные путы, просто выискивая новые пути взаимоотношений и выражения чувств как первооткрыватель. «Рамки» — то слово, которое она разрушала с первого дня здесь. Фэррон целовала его опять мягко и аккуратно, будто и правда просила помощи. Ноктиса прошибли её нарочитая слабость и доверие ему. Они почти распяли его. Кэлум рывком приблизился, ожесточая их поцелуй, перемещаясь на Лайтнинг сверху, придавливая запястья над её головой, чтобы не сбежала. Чтобы осознала всю опасность. Он так плотно сжал их одной рукой, что почувствовал пульсацию вен. А чертова девчонка и не собиралась сопротивляться. Лишь начала тяжело дышать. Ноктис легко проник второй рукой под её футболку, пальцами нашёл грудь, болезненно сдавил бусину соска и потянул на себя. Лайтнинг выгнулась, тихо выдыхая сквозь зубы. Наконец показывая свои чувства, которые так нужны были ему сейчас. И он снова коснулся губами её шеи. — Нам обоим это нужно, — прошептала Клэр между вздохами, будто оправдывалась или уговаривала его и себя. Ноктис, уткнувшийся лбом в её ключицу, пытался не сдохнуть от желания и бессилия. Пока рука его опускалась к поясу её шорт, он уже знал, что это будет жестко и беспощадно. Кэлум оправдывал себя лишь тем, что Фэррон вознеслась со своей победой непростительно высоко над ним. Ему хотелось втоптать ее в грязь, подминая под себя, с рычанием какого-нибудь проклятия вбиться в неё бёдрами, намотав на кулак волосы, вдавить в свою подушку лицом. Только так. Иное бессмысленно, раз уж он решился нарушить все принципы и переступить через гордость. Лайтнинг тоже знала это. После той ночи, в которой она осознала желания своего тела и роль в этом Кэлума, знала, что один из их боёв закончится так. Им двоим нужны эта боль и унижение, чтобы возродиться из пепла. Ноктис был прав, она готова поймать изощренное садистское удовольствие, принимая человеческие архетипы ради его успокоения. Гордыня и самопожертвование, противоречия, идущие здесь рука об руку и питающие друг друга. «Лев и Единорог». Клэр больше не боялась, что Ноктис подавит её. Сила девушки оказалась в том, что после она скажет: «Это ничего не значит, просто секундная потребность». Чем заставит Кэлума ненавидеть себя ещё больше. *** Удар, ещё один. Разбег и прыжок. Лайтнинг легко синхронизировалась с Клаудом. Они нанесли удар по Хронодии одновременно и ушли назад в защиту. Финальной стала атака Ноктиса. Огромная демоница начала распадаться на золотистые искры. Клэр, восстанавливая дыхание, подняла голову, смотря на спину Кэлума, на его силуэт на фоне яркого света. Его словно обрамляла их победа. «С ума сойти», — восхищенно прошептал в её голове Хоуп. Они потратили всего два дня на эту победу. Да, Ноктис был хорош. Большой арсенал оружия и агрессивный стиль, секундная телепортация сквозь пространство и многочисленные призывы. Но Фэррон даже не пыталась подстроиться под его локоть, чтобы работать в едином ритме. Кэлум хоть и присоединился к их команде, но вел себя как одиночка. Будто своим присутствием делает им всем большое одолжение. Ноктис повернулся, и они встретились взглядами. Кэлум смотрел на Лайтнинг с вызовом, почти с жестокостью. Губы его исказила победная усмешка, кажется, первая после случившегося в комнате Ноктиса неделю назад. Тогда они оба сделали вид, что ничего не случилось, оставив это как тайну за запертой дверью. Они, как и прежде, не разговаривали и держались подальше друг от друга. Ноктис ответил ей на часть вопросов, а Лайтнинг сделала то, что он хотел. Фэррон надеялась, что после физического контакта они оба успокоятся. Но воспоминания о совместной ночи оказались хуже, чем фантазии. И удушливо накатывали в самые неподходящие моменты, как сейчас. Ей уже параноидально начинало казаться, что Кэлум нашел в себе силы войти в команду лишь из-за случившегося. Чтобы мстить ей этими воспоминаниями. Клэр отстранённо и рационально принимала это. Пусть будет так, если это нужно Ноктису — она выдержит. У всего есть своя цена. Если то, что рассказал ей Каэлум о проекте «Убийца богов» — правда, он нужен им. Как и они ему. После победы в турнире они с Клаудом начали совместные тренировки, готовясь к новым боям. Ноктис лишь спустя несколько дней молча загрузился в Игру вместе с Фэррон и Страйфом. И они молча приняли Принца «Львов» в свою партию. Клэр до сих пор удавалось держаться отстранённо и холодно. Но эта победа над Хронодией, к которой она так долго шла, дала ей эмоциональный толчок. Вот её настоящая цель — убить одну из сильнейших тварей Игры. Её достижение оказалось гораздо важнее, чем победа в турнире над «Львами». Лайтнинг не отвела взгляда от лица Ноктиса и ответила на его наглую улыбку такой же, чем, кажется, задела Кэлума лишь сильнее. Это Страйфу было все равно. Фэррон и Кэлуму важна была победа над Игрой. Это было тем, что объединяло их по-настоящему. Только здесь они ловили единение. Клауд же продолжал наблюдать за партнерами со стороны. Их болезненные взгляды и соприкосновения оставляли обжигающий след и на нем. Смешно, если оба думают, что никто не замечает их безмолвных диалогов. Эти двое в Игре как на ладони перед целым миром. Страйф по-настоящему не желал впутываться в их клубок эмоций. Но и отвести взгляд не получалось. Он словно вспоминал что-то давно забытое, но не давал себе совершить прошлых ошибок. Привязанность к кому-то вне Игры, к очередному партнеру по сражениям — ещё одна зацепка для его страха умереть. *** Хоуп снял с глаз виджер и выдохнул. Он некоторое время сидел со счастливой улыбкой на губах, устремив взгляд в пустоту. Они победили Хронодию. Объединить «Льва и Единорога» действительно было лучшей из идей. Хоуп не сомневался, что их команда окажется сильнейшей на глобальном турнире. Если уж и прежде они всегда выходили в финал, то и в этот раз их никто не остановит. Он и Лайтнинг обязательно дойдут до конца. Эстейм гордился её успехами как своими. Он с трепетом ждал настоящей встречи с Лайтнинг. Избранных игроков со дня на день должны были поднять на их уровень. Одно пугало его. Он боялся, что, глядя Лайтнинг в глаза, не сумеет соврать. Он так и не смог начать искать её профайл. Это была какая-то странная черта, пересечь которую было сродни обрезать нити их связи. Успокоившись от эйфории победы, Хоуп посмотрел на часы, встроенные в запястье. Его ожидают через час на верхнем этаже в Лабораториях «Ангелов». Эстейму стоило поторопиться. Он направлялся к своему шкафчику в рабочей раздевалке, когда заметил между рядами две женские фигуры. Хоуп поспешно и стыдливо отвернулся, лишь секунду спустя понимая, что это были Синди и Айрис. Они ведь только что были в Игре с ним и саппортили двух других игроков — Страйфа и Кэлума. Эстейм замедлил свой шаг, раздираемый какими-то подозрением и ревностью. Они ведь фактически были в одной команде. Со слов Айрис, Синди и она — одни из лучших среди саппортов проекта. Значит до конца сезона они часто будут играть в одной связке. И, похоже, девушки уже это поняли, а он… Его вычеркнули из общей команды, даже не приняв. Хоуп прикрыл глаза. Такое неприятное чувство, будто за его спиной вели интриги. Он сделал над собой усилие, пытаясь победить эти страхи. Просто их отношения не сложились раньше. Айрис ведь была с ним вполне мила. Это Синди грубила. А если он не переступит через себя и свою привычку стоять в стороне, все только усугубится? Синди испортит его отношения с Айрис. Хоуп сделал два шага к девушкам и увидел нечто, поразившее его до глубины души. Аурум стояла, а Айрис, присевшая на скамейку, растирала по лицу слёзы. Застать подобные откровенные эмоции было стыдно и больно. И особенно неприятно было из-за того, что там была Синди. — Что ты ей сказала?! — зло и громко спросил Хоуп. Синди повернулась к нему и невесело хмыкнула. Эстейм снова обвиняет во всем её, даже не разобравшись в ситуации? — Все в порядке, — пытаясь успокоиться, сказала Айрис подошедшему к ним широкими шагами Хоупу. Тот перевёл взгляд на Синди, требовательно спрашивая: — Почему она плачет? Аурум бесстрастно сощурила глаза и с вызовом хмыкнула: — Потому что «Льва» и «Единорога» объединили. Эстейм опешил и с удивлением посмотрел на Айрис. Разве они не понимают, что так лучше? Что так они сильнее? Айрис ладонью вытерла слёзы и постаралась улыбнуться. Улыбка её была какой-то извиняющейся. Это окончательно выбило Хоупа из колеи. Он всегда пасовал, когда другие так явно демонстрировали свои эмоции, особенно такие противоречивые. — Прости, все хорошо, — сказала она. Эстейм бросил новый взгляд на Аурум. Та тоже улыбнулась, но в её улыбке была боль. Будто и она сейчас расплачется. Что произошло? Почему они обе так расстроены? Он мог списать это на какую-то обиду или ревность со стороны Синди, но подобное не вязалось с Айрис. — Что плохого в том, что «Лев» и «Единорог» объединились? — спросил Хоуп. — Потому что смысл проекта в борьбе двух команд между собой. Селекции и стимулировании сильнейших игроков. То, что команды объединили, значит, что борьбы «Льва» и «Единорога» больше не существует. Проект закроют после этого сезона, — пояснила Синди, чем поразила Хоупа. «Лев и Единорог» больше не будет существовать. Это их первый и последний шанс.