Лев и Единорог

— Как он? — спросил Промпто, он переживал за Ноктиса после боя. — Ты же видел, мы выиграли, — немного рассеянно ответила Синди. Мысли её были где-то в другом месте. Промпто попытался коснуться её щёки, просто чтобы напомнить, где она и с кем. Синди не позволила: мотнула головой и с предупреждением посмотрела ему в глаза. — Тебе пора, — твердо сказала она, показывая, что их разговор окончен. Промпто глубоко вздохнул. Синди столько раз была внутри его головы в качестве саппорта во время боёв, но никогда не позволяла ему касаться себя даже в виде голограммы. Эта несправедливость раз за разом подтачивала его уверенность в себе. Будто он всё ещё забитый и недолюбленный ребёнок, пытающийся заслужить чужое внимание. — Синди, если бы не эти чертовы стены, уровни, разделяющие нас, турниры и бои, у меня мог быть хотя бы малейший шанс с тобой? — спросил он. Девушка посмотрела на него, как будто это он сейчас её мучает. Последние дни Синди преследовали упреки Кора. — Слишком много если бы, — наконец твердо ответила она, душа в себе жалость. Промпто опустил взгляд, она физически почувствовала, что сделала ему больно. Эта боль отражалась и в ней. — До встречи, Синди… — сказал Промпто и растворился в воздухе. Она прикрыла глаза. Кор был бесконечно прав. Синди просто не должна была позволять Кристальному Игроку так сближаться с собой, давать ему даже малейшую надежду. Отчего же Синди поддалась и начала общаться с Аргентумом вне Игры? Губы непривычно поджались — любовь и внимание. Почему ей нужно было получать доказательства восхищения собой? Она ведь никогда не нуждалась в них, но… Все хотят быть любимыми. В голове отчего-то всплыл образ Эстейма, столь же ужасного в своей слепой гордыне. Изгой, высоко несущий свою корону. Он вряд ли смог бы найти себе место среди «Льва и Единорога». Он не учился с подобными ей и не знал иерархии и правил. Но и Эстейм, и Фэррон были превосходны в Игре. Если раньше Аурум считала, что этой паре всего лишь везёт, то на тренировках поняла — Фэррон действительно хороша в бою. Синди не знала, что из этого — заслуга Хоупа. Но, безусловно, тот считал, что не меньше половины и гордо требовал считаться с собой. *** Звуковой сигнал заставил его дернуться во время подключения к роботу. Время восстановительной процедуры закончилось. Оно так быстро растаяло, что Хоупу показалось, он только минуту назад подключился к локальной сети. «Клэр Фэррон», — выжглось на зрительном нерве, даже не коснувшись хрусталика сетчатки. Он знал это имя, но не хотел признавать. Будто без клички «Лайтнинг» он будет никому не нужен. Хоуп успел найти её личное дело, тайна Фэррон показалась ему слишком простой. Она не была фанатичным Игроком. Клэр ушла в Игру вслед за младшей сестрой. Вот та была фанаткой, одним из первых Игроков, что превратили в кристалл. Клэр верила, что сможет вытащить из комы сестру, в итоге сама попала в ловушку. Рассеянный и сонный Хоуп поднялся и растер руками лицо, то как будто одеревенело в гримасе отвращения. После Кристаллгеля он должен был чувствовать себя бодрым и отдохнувшим, однако, ощущал себя раздавленным и сломленным. Отчего-то вся эта информация не принесла ему спокойствия. Скорее разочарование, будто она ломала в нем веру в уникальность Лайтнинг. Веру в то, что их дуэт — нечто особенное. Хоуп оделся. Он всё ещё раздумывал, сможет ли рассказать всю правду Лайтнинг и есть ли в этом смысл. Двери бокса наконец открылись, но он замер в ужасе. Сердце подскочило к самому горлу. Перед дверью его ожидал с улыбкой на лице Сефирот. *** «Ты что-нибудь нашёл?» — привычный вопрос от Лайтнинг во время их полного погружения. Прошла неделя с прошлого турнирного боя и с того дня, как Эстейм узнал правду о Клэр. Вопрос с каждым днём становился всё более пустым, будто она сама теряла надежду узнать правду о себе. «Ничего», — отвечал он с заученной интонацией, а сам замирал, леденея от страха. Так было каждый раз. Эстейм боялся, что Лайтнинг каким-то чудом пролезет к нему в голову и увидит его враньё. Скрывать своё предательство было тяжелее, чем молчать о прошлом Клэр. На самом деле просьба Сефирота стала лишь очередной возможностью, чтобы оправдать своё нежелание давать Лайтнинг «жизнь без него». За эти дни он осознал, отчего столько времени откладывал попытку узнать о прошлом Фэррон. Он боялся, что их связь разрушится. Лайтнинг перестанет быть его… его Игроком. Будто бы наличие у нее прошлого разделит их навсегда. После метаний он погрузился в самообман и поверил в собственную правоту, словно Лайтнинг вовсе незачем знать что-либо о себе. Это будет лишь мешать им играть. Хоуп, будто пряча взгляд, начал проверку всех её настроек вслух. Наверное, стоило сказать что-то иное, чтобы поддержать её перед финальным боем, но он не смог найти в себе храбрости даже на это. *** Цифры отсчёта проносились сквозь неё в белоснежном пространстве. Лайтнинг потеряла вкус к этой чертовой Игре. Она так устала, так долго была без цели, что рефлексы тела, направленные на победу, раздражали. Они были как неприятные звуки на периферии, мешающие спать. Кажется, со стороны она превратилась в одного из апатиков. Такого, каким казался прежде Страйф. Игра заразила её безысходностью своего существования. Ноктис убил в ней всё. Люди, что окружали Фэррон, кинули по горсти земли на её могилу. Одно движение головы — и Лайтнинг окутало серое, пасмурное небо. Она падала рядом с бесконечными стеклянными стенами, обломками бетона и арматуры. Всё вертелось вдоль центра тяжести, противоречащего всем законам природы. «Падающий небоскрёб», — назвал локацию Хоуп. Лайтнинг задрала голову, её розовые волосы поднялись вверх в свободном падении. Сквозь них она с трудом разглядела движение. Сильная рука ухватила Лайтнинг за запястье так, что из неё чуть не вылетел весь дух. Только сейчас Фэррон ощутила, как кружится её голова. Её мутило. Сколько же здесь g? «Спусти эквалайзер чувствительности нервов на минимум», — сквозь зубы приказала она саппорту. Лайтнинг лишь теперь смогла рассмотреть покрасневшие от недосыпа глаза Клауда. Тот зацепился за уступ и поймал её за руку. Выше, за его спиной она видела голубые вспышки — там сражался Ноктис, один за троих. Черт бы побрал его способность рассекать пространство в любом направлении, как нож масло. Она кивнула Страйфу, и тот каким-то невероятным усилием подкинул её вверх. «Призыв Одина», — чуть ли не крикнула она Хоупу. Тот, пытавшийся одновременно вскрыть меню настроек и следить за происходящим, выругался. Эстейм мог сказать, что у него всего две руки, если бы в этом пространстве он обладал ими. Лайтнинг практически распяло в полёте, когда она сама, минуя саппорта, вызвала своего кентавра. Времени было слишком мало. Хоуп схватился за лицо под виджером, боясь захлебнуться в собственной крови. Его чуть не выкинуло из полного подключения в реальность. Лайтнинг на гране Альфа Вирта с первых секунд сражения. Один, плевав на гравитацию, взмыл вверх, перескакивая с одного обломка на другой длинными прыжками, высекая искры металлическими копытами. Он смог подхватить Лайтнинг на спину, та утянула Клауда за собой. В пару мгновений они взяли нужную высоту, и её суммон завис в пустоте на уровне сражения. Сплошные синие вспышки порталов Кэлума среди трёх скользящих сквозь воздух и парящих на невидимых крыльях врагов. Все они, как один: беловолосые и в чёрной коже. «Ангелы Джиновы». Все трое атакуют Ноктиса, кружа как стервятники. В этой битве они выбрали его первой жертвой. Неужели соперники настолько уверены в себе, что готовы в первую очередь убрать самого сильного игрока? С двумя другими они просто не считаются? Лайтнинг почувствовала, как задыхается от возмущения. Какого дьявола им на финал выпала локация, как будто созданная для победы этих троих?! Снова подставные жеребьевки и махинации? — Мой суммон продержится не больше пятнадцати минут, нам нужно убрать их к тому времени, — проговорила Фэррон, правя кентавра к битве. Страйф молча кивнул, она это не увидела и даже не услышала, просто почувствовала. Секундное напряжение металлических мышц кентавра и прыжок, Страйф вытащил из ниоткуда свой гигантский меч и откинул от Кэлума врагов. Ноктис наконец замедлился, и Лайтнинг встретилась с ним взглядом. Он почти задыхался, капли пота выступили на лбу. Фэррон поджала губы. Похоже, эти прыжки через пространство тратили слишком много его сил. Она отчего-то разозлилась и резким движением заставила Одина сорваться с места. Страйф спрыгнул, найдя первого соперника. Ранив беловолосого «Ангела», он едва не упал вниз, но Кэлум неожиданно твёрдой рукой перехватил его и утащил за собой. Туда, где Фэррон и её кентавр бились с врагами. Впервые их командные движения походили на то, как ступени складываются в длинный подъем к вершине. Они поддерживали друг друга. «Лев и Единорог» убили первого врага за мгновение до того, как призывной кентавр растворился в воздухе. Сердце Лайтнинг подпрыгнуло к горлу от смеси адреналина — победа над врагом и полное поражение в битве. Ей не так много оставалось до проигрыша. Теперь она снова падала вниз. Оставшиеся враги ринулись добивать её. Она ощутила два удара, прежде чем сомкнула ресницы, а кто-то поймал её на плечо. Когда Лайтнинг открыла глаза, стало понятно, что она уже в десятке метров от «Ангелов». Ноктис спас её. Они снова посмотрели друг другу в глаза. Ноктис молчал. Кажется, впервые в его глазах не было ненависти. Лайтнинг же опять задыхалась от эмоций — им нужна была победа любой ценой. «Сколько у меня очков здоровья?» — спросила она саппорта. Хоуп сглотнул, будто догадывался, что всё это кончится плохо. «Один удар, не больше». Лайтнинг в упор, не моргая, посмотрела в глаза Ноктиса, буквально упираясь в его лоб своим. А затем направила его меч себе в живот, с выкрученным эквалайзером чувствительности это было почти не больно. «Нет», — протяжный крик Эстейма оборвался в одно мгновение, ознаменовав переход в Альфа Вирт, на грань жизни и смерти. Локация окрасилась алым, а бесконечное падение прекратилось. Они зависли в невесомости. Ноктис, Лайтнинг, два врага и Страйф. Лайтнинг утянула их всех за собой в это подпространство. — Убей их, — шепнула Лайтнинг Ноктису. Тот скользнул щекой возле щеки девушки, задел пальцами её шею, напомнив об их и только их противостоянии. Обжег давно забытым, удушливым касанием. Причинив боль, больше похожую на нежность, и отпустил. Развернувшись к бессильно оцепеневшим и пойманным в сети Фэррон врагам, он отпустил её. Здесь в изменённом пространстве призрачные крылья «Ангелов» приобрели форму, по одному на каждого. Клауд с большим трудом нашёл в себе силы и атаковал их тоже. Лайтнинг бесстрастно наблюдала, как в несколько тягучих мгновений с «Ангелами» было покончено. И, расслабившись, продолжила падение в новую бездну. Исторгая отсюда Кэлума и Страйфа, с трудом прорываясь в реальность сама. *** — Поздравляю с победой, — приветствовал их Сефирот после битвы. Лайтнинг куталась в полотенце. После Игры их не встретил издевательский голос Ардина. Здесь был только этот человек. Идзуния пропал. Конечно, они выиграли в турнире — он исполнил очередную роль, и Совет больше не видел смысла в его присутствии. Ардина опять посадили под стражу и отстранили от Кристальных Игроков. — Те двое из вашей команды вернулись? — спросила Фэррон о том, что её действительно интересовало. Сефирот оценивающе оглядел её. Затем холодно и бесстрастно ответил: — Нет, но это неважно. Лайтнинг содрогнулась. Так он пытается добавить горечи к их победе? Или он действительно абсолютно равнодушен к смерти своих Игроков? *** Перед тем как закрыться в ванной, она всегда проверяла, заперта ли дверь в её комнату. Панический страх, что на неё нападут в тот момент, когда она более всего беззащитна, не покинул Фэррон и сейчас. Встав перед умывальником, Лайтнинг рассматривала своё лицо в зеркале. Морщинку на лбу между сдвинутых бровей. Здесь зеркала — как в её прошлом, не были под запретом, и Лайтнинг каждый день ожидала пытка ненавистью к себе, сплетающаяся с неудержимым желанием смотреть на собственное отражение в зеркале. Это сводило с ума. Она видела в отражении чужое лицо. Измождённое и выпитое досуха. Отражение её кошмаров — девочку с такими же розовыми волосами. Сегодня Лайтнинг снова утащила в бездну Игры кого-то. И самым паршивым стало осознание, что она сделала это намеренно… Сколько бы она не убивала в Игре, убийцей она начала себя чувствовать только теперь. Она устала убеждать себя и окружающих в ином. Рейнс, Фанг, Амицития… Имена врагов в этом бое, которых она даже не запомнила, но убила по-настоящему. Лайтнинг с вызовом задрала подбородок, будто могла так показать себе в зеркале, насколько она сильная. Отражение еле заметно искривило губы в насмешке: «Кого ты пытаешься обмануть?» Почувствовав во рту вкус горечи, Лайтнинг в порыве злости схватила каменную мыльницу. Кусок псевдомрамора ударил по стеклу. Раз, за ним ещё один. Всё та же девочка с розовыми волосами из её кошмаров смеялась над ней. Лайтнинг пыталась стереть с этого лица улыбку. Фэррон не могла больше этого терпеть, не хотела ломаться и прогибаться под этот гребанный мир. Лайтнинг не остановилась даже тогда, когда стеклянная пыль мелкими осколками ударила ей в лицо и оцарапала кожу. Будто гладь зеркала — рубеж, за которым её свобода от оков. Она била до тех пор, пока этот памятник тщеславию не раскололся на острые и длинные осколки. Задыхаясь, Лайтнинг только теперь заметила, что пальцы её в крови. В своём остервенении она даже не чувствовала боли. Не смотря больше на своё отражение, изрезанное трещинами, она открыла кран с водой. Ледяная вода остудила пальцы и смыла ярко-алую кровь. Осколок стекла, упавший в раковину, поймал её взгляд. Ненавистные холодные глаза девочки из её кошмаров продолжали наблюдать за Лайтнинг. Она, как заворожённая, подняла стекло и сжала до боли голой рукой. Кусок зеркала сверкал как сталь меча. Как странный и издевательский привет от Игры. В реальности у неё не было такого оружия. Клэр на секунду поймала себя на отвратительном желании вскрыть собственные вены. Разрезать кожу и плоть, дав себе наконец ту самую свободу. Держась на волоске от этого шага, она прикрыла глаза. Лайтнинг ни в чем не виновата… Это был последний бой, в котором она дралась с настоящими Игроками. Впереди, если верить Ноктису, лишь битва с самой Игрой. Они должны сделать всё, чтобы та стала последней. Из оцепенения мыслей её вывел стук в дверь. Лайтнинг, не открыв глаз, прошипела ругательство. Чертов Кэлум… Он последний, кому она позволит увидеть свой слом. Фэррон со звоном откинула кусок стекла назад и пошла открывать дверь, но на пороге оказался Страйф. Клауд безэмоционально оглядел её, так что Лайтнинг стало почти стыдно от того, в каком виде она встретила его — вся в порезах и в белой одежде, заляпанной кровью. Даже если бы это оказался Ноктис, ей не было бы так паршиво. — Всё в порядке? — уточнил Клауд. — Случайно разбила зеркало… — почти с сарказмом выдавила она. — Тебе нужна помощь, — сказал он так, будто обвинил Клэр в сумасшествии. Лайтнинг оскалилась в ответ: — А тебе нет? Страйф сглотнул, смотря на неё сверху вниз. Она походила на всё ещё рычащего, но уже загнанного в ловушку зверя. — Нас с тобой приглашает в лаборатории «Ангелов Джиновы» Сефирот, — сухо сообщил он. Лайтнинг приложилась губами к ране на костяшке пальцев, пряча ещё одну горькую усмешку. Когда Клауд превратился в прислужника этого ублюдка? Она одним плавным шагом приблизилась к Клауду, как всегда игнорируя все приличия. Он заметил её взгляд — надломленный и одновременно режущий сталью наглости. Лайтнинг убрала руку от лица и вызывающе подняла голову. Почти обожгла его дыханием. — Нас? — спросила она, будто это могло значить больше, чем просто местоимение. Страйф сглотнул, чувствуя, что лицо потяжелело и начало болеть от прилившей крови. Так она могла бы говорить с Кэлумом. Страйф прекрасно знал, что стоит за их с Ноктисом отношениями. — Фэррон, я не Кэлум. Я не смогу заполнить пустоту в твоей душе. Клауд понимал — Фэррон специально так издевается, он ведь никогда не приблизится к ней. Страйф видел чувства, что переполняли её и Ноктиса в Альфа Вирте. Но никогда бы не осмелился присвоить их себе. Будто бы это стало воровством. Всё, что ему оставалось, быть невольным свидетелем, молчаливым и бесстрастным. Лайтнинг скривилась, словно её ударили. Оказывается, Страйф абсолютно нейтральным голосом мог не просто ранить или задеть словами — убить. — Конечно, ты ведь ещё более пустой, чем я… Лайтнинг наконец отошла от него и направилась к шкафу с одеждой. Страйф всё-таки отступил. — Я жду у двери. Лайтнинг оглянулась через плечо на этот непривычно твёрдый тон. Но застала лишь стук закрывающейся двери. Страйфу пришлось ждать почти час. Лайтнинг надеялась, что он не дождется и уйдёт. Она вышла в новой белоснежной одежде. Лоскутами старой пришлось перемотать правую ладонь, чтобы остановить кровь. Вид реальных ран на своём теле и запоздала боль немного отрезвили. В голове пульсировала старая песня: «Я живая, я настоящая». А в кармане под бинтом защитным талисманом лежал острый кусок зеркала. *** Хоуп шёл сквозь длинный коридор, за стёклами которого Игроки «Ангелов Джиновы» отбывали свои сессии полного подключения. Они всё ещё тренировались, хотя «Лев и Единорог» победил их в этом сезоне. За всем этим виделась твёрдая самоуверенность, что в следующий раз они победят. Будто «Лев и Единорог» ничего не значит. Одна стеклянная капсула за другой — полные зелёного геля и человеческих тел. Эстейм непроизвольно задержался у этой картины. Набредая на отвратительную и безысходную мысль, что эта публичная смотровая в месте, где могли бы обойтись без неё. Будто Сефирот своего рода коллекционер, и Хоуп с Лайтнинг теперь часть его коллекции. Один из Игроков «Ангелов» погиб в Игре, и его вытащили из слизи. Гигантский манипулятор более всего походил на змею, рывками глотающую человека с головы. Хоуп напряженно думал. Сефирот вынудил рассказать ему о тайне Фэррон, о том, что она хочет узнать своё прошлое. И надавил, чтобы Эстейм и дальше молчал. Однако после победы в турнире он зачем-то вызвал их к себе. *** Вчетвером они стояли на площадке лаборатории. Фэррон, задрав подбородок, смотрела на нижний ярус под металлической решёткой пола. Два десятка кристальных капсул — не меньше. Вид стольких «гробов» вызвал в ней оцепенение и какой-то потаённый ужас, который она не смела продемонстрировать. Ведь здесь было столько посторонних людей — Сефирот, Эстейм, Страйф. Саппорт стоял позади, где-то в углу. Будто виновато прятался от её взгляда. Страйф же, наоборот, прикрывал Лайтнинг грудью. Несмотря на разногласия, Клауд, как и в Игре, всегда был твёрдым плечом и щитом, который огораживал от врагов. — Рад вас видеть! — сказал хозяин лабораторий. Лайтнинг стиснула зубы, чтобы не огрызнуться на это фальшивое гостеприимство. Общаться с Ардином было куда легче, тот не скрывал своё гнилое нутро. В центре этой платформы, поодаль от них как трофей или украшение интерьера стояла очередная кристальная капсула. Клэр почему-то сдавила пальцами кусок стекла в кармане. Он давал ей точку опоры в этом странном и неприятном месте. Сефирот, поймав взгляд девушки, так и говоривший ему «Не приближайся ко мне», дружелюбно улыбнулся. Она уж точно не походила на спокойного Страйфа. Её перетянуть на свою сторону будет ещё сложнее. Хотя у Сефирота и был козырь в рукаве. — Клэр, мы, к сожалению, не общались прежде, но я бы хотел исправить это. Лайтнинг передернуло от его «дружеского» тона. Кого он пытается обмануть? После боя он был куда холоднее. — Зачем? — напрямую спросила она. Сефирот наклонил голову. Он ведь соблюдал все эти протоколы, потому что хотел быть вежливым. А девчонка подобна Ардину: как варвар из прошлого ломает весь этикет, даже не понимая, что он может быть с ней действительно жесток, просто заперев в кристалле. Сефирот снова снисходительно улыбнулся, давя в себе холодную злость. — Мне жаль, что Идзуния травмировал вас настолько, что теперь вы не доверяете никому. Но я бы хотел это исправить. Она скривилась — действительно, Лайтнинг переносила весь свой негативный опыт общения с Ардином и Ноктисом на Сефирота. Но почему она должна доверять ему? — Я бы хотел хоть как-то исправить эту ситуацию и в качестве дружеского жеста пригласил сюда, — Лайтнинг снова внутренне ощетинилась, видя, как сжался Хоуп в углу. То, как он прятал взгляд, выдавало его чувство вины. Как он мог предать её? — Вы не помните своего прошлого, и Идзуния использовал это, чтобы управлять вами, — продолжил Сефирот. Лайтнинг наконец поняла, в чем дело, и бросила яростный взгляд на Хоупа. Он выглядел как провинившийся ребёнок. Затем она посмотрела на спину Страйфа. Тот стоял спокойно. Лишь скользнув взглядом по его руке, Лайтнинг заметила, как он сдавил пальцы в кулак. Ещё одно предательство? Её прошиб параноидальный холодок. Она как будто была окружена змеями со всех сторон. Так, что казалось — нужно защититься от всех сразу. Просто встать в защитную стойку, как в Игре, предугадывая будущие атаки на себя. — … Я хочу вам помочь, — Сефирот отступил, показывая рукой на капсулу. Это движение ударило её осознанием, что этот кристалл здесь не просто так — он предназначен для неё. Лайтнинг сделала несколько шагов к капсуле. Обходя и осматривая. На дальнем боку были начертаны неразборчивые цифры и буквы: «Сера Фэррон». Сефирот ощутил внутреннее ликование от того, что смог заинтересовать девчонку. Укрепляя веру в своей победе, он движением руки вызвал светящуюся голограмму в воздухе — фото Фэррон и материал из личного дела. Недоверчивая, словно дикий зверь, девчонка вскинула голову. Снова её собственное отражение на фото. Такое незнакомое и чужое. Лайтнинг непроизвольно сдавила пальцами кусок стекла в кармане. Это походило на какой-то сюрреализм. Она так долго этого добивалась и ждала, но теперь от волнения вслепую продиралась сквозь светящиеся строчки, неспособная понять их смысл. Вся её предыдущая жизнь в одном плохо написанном абзаце. Лайтнинг несколько раз перечитала его, зацепившись только за явные якоря, прежде чем поняла хоть что-то. «Клэр Фэррон. Родилась в 13 году до новой Киберэры. Семья, родители, младшая сестра — Сера Фэррон. Впала в кому на 6 году Киберэры. Клэр заморожена в кристалле на 8 году Новой Эры…» Лайтнинг обессилено опустила руки. Все это правда? Это её настоящая жизнь? Она посмотрела вперед, снова изучая капсулу перед собой. Через мутное стекло с трещинами было видно лишь расплывчатый силуэт. Тело девочки с розовыми волосами. Все, что связывало её с прошлым. — Это моя сестра? — спросила Фэррон. Из её голоса пропала жесткость и вызов, она казалась смущённой. Сефирот, ждавший этого надлома, ответил с превосходством: — Да, она впала в кому в Игре. Ты хотела её спасти, но сама ушла вслед за ней. Лайтнинг сглотнула, между её бровей пролегла напряженная морщинка от этого резкого перехода в её личные границы. Это и есть кошмар, преследующий Лайтнинг день ото дня? Или то, за что она подсознательно цеплялась и винила себя? Сестра впала в кому раньше Клэр… Была ли в этом её вина? Она начала задавать себе вопросы, но ответом на них была лишь пустота, чёрная дыра в груди. Лайтнинг судорожно пыталась найти в себе отклик на эту историю, не девочку в капсуле. Прежде она верила, что, узнав своё прошлое, тут же вспомнит всё, и осколки этого зеркала встанут на места. Реальность оказалась куда жёстче. Холод — будто все эти слова были не о ней. Возможно, она действительно отвратительный человек, раз не чувствует ничего сейчас к собственной сестре. Может быть именно безразличие Клэр и загнала младшую Фэррон в Игру? Она считала Серу обузой? Лайтнинг опять понимала, что должна чувствовать, но не испытывала к этому куску стекла ничего. Это душило, заставляя считать себя чудовищем. Словно она опять убивала Игроков. — Вы вытащите её из кристалла? — спросила Лайтнинг тихо. — После твоего возвращения из Белой Башни и Бонусной битвы, — ответил Сефирот, так что Лайтнинг поняла — он действительно ничем не лучше Ардина. Это очередной шантаж. Фэррон неожиданно вспомнила Фанг и Ваниль. Младшую сестру-апатика, из-за которой Оэрба оказалась практически в рабстве хитрых переплетений и интриг. Эта история отозвалась в её груди большим пониманием, чем собственная, написанная в личном деле. Это злило и заставляло ненавидеть новый мир и роль в нем, что ей навязывали. Всё её естество перевернулось внутри и ощетинилось, как раньше отвергало отражение в зеркале. Она снова сунула руку в карман. Фэррон ведь уже давно на гране сумасшествия. Возможно, и это самообман. Оттягивая признание в собственном безумии, она давно перевалила за грань здорового смысла. Интересно, это навсегда? Эта мысль особенно её пугала. Что, если Клауд прав? Лайтнинг нужна помощь, но теперь никто не способен ей помочь. Никто, кроме неё самой. Она сделала ещё пару шагов к Сефироту и резким движением зашла ему за спину, прижимая к его горлу кусок стекла. Ей уже нечего терять. — Лайтнинг, — неожиданно вскрикнул Хоуп, до того пытавшийся казаться невидимкой. — Ты сейчас же прикажешь вскрыть капсулу и разбудить её, иначе я распорю твоё горло от уха до уха, — неожиданно твердо и безэмоционально проговорила она. Лайтнинг оказалась ниже Сефирота почти на голову, стоять позади было неудобно, но руки её крепко держали мужчину, который даже не пытался сопротивляться. Ему ведь казалось, Лайтнинг уже подчинилась его правилам, но, видимо, проигрывать так просто она не собиралась. — Это невозможно… — сказал он спокойно. И почувствовал, как усиливается давление чего-то острого под сонной артерией. Тягучая капля крови стекла по шее к ключицам. — Перед тем, как вскрыть капсулу и вывести её из комы, мы должны провести полную диагностику, чтобы понять, возможно ли это. Смешок, что обжег его шею коротким девичьим дыханием: — Ты обещаешь мне, что её вскроют после Белой Башни, хотя сам не знаешь, возможно ли это?! Пойманный на обмане Сефирот молчал. — Лайтнинг, прошу, отпусти его, — выставив вперёд руку, пытался её успокоить Хоуп. — Таким образом ты не сможешь ничего решить… Здесь всё под охраной. Даже если твой шантаж удастся, тебя не выпустят ни из лабораторий, ни на другой уровень. Хоуп от волнения заикался. Лайтнинг скривила губы в оскале и, потянув Сефирота за волосы на затылке, заставила запрокинуть его голову назад. Несмотря на это, он оставался спокойным: — Он прав. Тебе стоит остановиться сейчас, пока мы можем замять инцидент и сделать вид, что это недоразумение и недопонимание, — вкрадчиво проговорил он. Фэррон раздумывала, перебирая пальцами по своему оружию. Эстейм действительно прав, но она так не хотела, чтобы чужие доводы сбили её со своего собственного пути. Раз уж она итак ушла за грань допустимого. Лайтнинг ведь и не думала бежать, просто хотела уничтожить рычаг воздействия на себя. Но слова Хоупа натолкнули на новый вариант. Против всех. — Не выпустят значит… — тихо проговорила она. — Хорошо. Это прозвучало как вызов. Клауд видел только глаза Фэррон, выглядывающие из-за плеча Сефирота. Он молчал, не решаясь принять чью-либо сторону. Помочь жертве был первый «правильный» порыв. Вторая мысль — почти привычная синхронизация с Лайтнинг, он слишком долго был её сокомандником, чтобы не поддержать теперь. Третья мысль, остановившая Клауда, — понимание поступка Клэр. Это борьба Фэррон. Кто он, чтобы лезть туда? Он даже испытал терпкую зависть к наглости и прямолинейности девчонки, смешанную с сиюминутным порывом. Лайтнинг уколола Страйфа взглядом и повернулась к Хоупу, оценивающе осматривая того. На них всех была идеальная белая одежда, которую обязывали носить здесь и Игроков, и саппортов. — Снимай рубашку,— в приказном тоне бросила она Эстейму. Привычный к любым приказам от неё в Игре Хоуп потянулся к пуговицам, почти не раздумывая. Он опомнился лишь на третьей. — Лайтнинг! Успокойся, зачем тебе это, — тихий голос его дрожал. — Снимай, — рявкнула она и дернулась так, что потянула Сефирота назад. Тот сдержанно зашипел сквозь зубы. Он не вмешивался — он думал. Сефирот уже понимал, чего Лайтнинг хочет, и теперь знал, что она абсолютно неуправляема. Он ведь видел съёмку из коридора уровня «Льва и Единорога», где девушка угрожала Ардину. Эстейма было легко подчинить авторитетом. Страйфа с его эмпатией — долгими разговорами и разъяснениями. Сефирот надеялся зацепить Лайтнинг информацией, но, похоже, был слишком честен. Неужели стоило повести себя с ней, как чертов Ардин — использовать, не давая ничего взамен? Фэррон слишком дика и нездорова для иного обращения. От неё будет больше пользы, если её убрать. Хоуп, сняв рубашку, протянул её в сторону Лайтнинг и Сефирота. — Свяжи ему руки, — проговорила сквозь зубы она. Поражённый Хоуп сделал несколько шагов вперёд, потянулся к этим двоим, надеясь, что этот кошмар закончится. Но стоило ему только коснуться руки Сефирота, случилось невероятное. Тот гибким движением вывернулся из рук Лайтнинг и буквально перекинул её через бедро на кристальную капсулу сестры. Эстейма откинуло как будто волной воздуха. — Код красный для системы охраны лаборатории, — приказал Сефирот пустоте. — Основная цель — Клэр Фэррон. Лайтнинг, ударившаяся затылком о капсулу, секунду-другую не понимала, что происходит, но, услышав слова Сефирота, пошла в атаку. Широкие взмахи осколком, как ножом, и рассекающие воздух движения — Сефирот оказался ничуть не хуже, чем кто-либо из Игроков, легко и изящно уходя от её атак в реальности. Он пропустил её выпад вперёд, вывернул запястье и увел за спину в болевом приёме, выбивая импровизированное оружие из рук и подминая под себя. Но тяжёлый удар сбил его с девчонки. Страйф наконец попытался заступиться за Лайтнинг. Нерационально и глупо, ведь он предполагал, чем всё это может кончиться для них. Двери смотрового холла наконец открылись. Лайтнинг поднялась на руках от пола. Последнее, что она увидела: три высоких робота направили в её сторону оружие. Первая пуля пробила ей грудь, вторая — плечо, третья — горло. Четвёртая вместо её лба попала в бедро Хоупа. Эстейм с криком «Нет!» закрыл её собой. Когда глаза закрыла алая пелена после пятой, последнее, о чем подумала Лайтнинг: «Опять Альфа-Вирт». Но дальше была лишь пустота и тишина. *** — Где она? — прорычал Ноктис, вцепившись в футболку Страйфа и раз за разом ударяя его о стену. Клауд, стиснув зубы, молчал. Ноктис не видел Фэррон уже два дня. Страйф появился в корпусе только сегодня. После победы над «Ангелами» они все трое встретились в коридоре их зала подключения, но разошлись в разные стороны, не проронив ни слова. Ноктис уже проклял себя за то, что не смог переломить свою гордость и просто поймать Лайтнинг за руку, не дав тогда уйти. После той встречи она исчезла. Клэр не появлялась на тренировках. Синди рассказала, что и саппорт Фэррон — Эстейм — тоже пропал. Не выдержав, Ноктис выбил дверь в комнату Лайтнинг этим утром. Но не нашёл ничего, кроме Муглов, оштрафовавших его за вандализм. Все было убрано, даже постель так заправлена, будто там ожидали нового хозяина. Одежда в шкафу лежала идеальными стопками, почти стерильная и хрустящая от чистоты. Лишь разбитое зеркало на стене в ванной показывало, что здесь кто-то ещё жил. От этой картины желудок чуть не скрутило узлом. Кого они хотели обмануть?! Нотис сам чуть не сорвал со стены зеркало и не разнёс её комнату, не понимая, почему и куда Лайтнинг исчезла. Её забрали для каких-то экспериментов Сефирота или Совета? Иные мысли даже не лезли ему в голову, с каждым мгновением уверяя его, что с Фэррон произошло нечто ужасное. Клауд молчал, просто не зная, как сказать Кэлуму. Он слишком хорошо понимал, какие чувства тот испытывал к Лайтнинг и как Ноктис отреагирует на её смерть. Это то единственное, что может его сломать перед финальной битвой. Хотя, к черту. Какая теперь битва — их команды больше нет. Вдвоем их не отправят на уровень Белой Башни. Возможно, Сефирот всё подстроил специально, чтобы отправить в финал «Ангелов»? А Клауд приложил к этому руку. — Где. Она. — ставя точку после каждого слова, прошипел Ноктис, зажимая Клауда между шкафчиками в раздевалке. — Её больше нет, — наконец ответил Клауд и увидел огонь в глазах Ноктиса. Тот застыл, не отпуская его. — Что ты сказал? — прошептал Ноктис с такой ненавистью, что казалось — он может убить одним своим тоном. Ему и вправду хотелось сдавить Клауда и придушить его с этим ужасающим враньём. Тут двери в дальнем углу открылись, и в раздевалку вошёл Ардин, за ним уже привычно волочились двое охранников и несколько роботов системы надзора. Ноктис наконец отпустил Клауда, на прощание прижав локоть к его груди. — Ноктис, мальчик мой, ты снова хочешь загреметь в изолятор из-за девчонки? Лучше не марай свои руки зазря… — всё также издевательски, но явно устало проговорил Идзуния. — Где Фэррон? — яростно прокричал Ноктис стоящему в нескольких метрах Ардину. Тот скривился, будто от идиотской шутки. — С Фэррон всегда одни и те же проблемы. Она, пожалуй, становится невыносимо предсказуемой, — усмехнулся Ардин. — В неё попало пять пуль: гортань, легкие, сердце были пробиты насквозь,— будто испытывая на прочность Ноктиса, сказал наконец Идзуния. Кэлум неожиданно замолчал, опустив глаза. Он с трудом пытался понять эти слова. Это ведь и есть самое худшее, что могло случиться с Лайтнинг. Страйф не врал ему? Клауд отвернулся от этих двоих. Ардин, вечно поражавшийся глупости своего потомка, раздраженно пояснил: — Она попыталась взять в заложники Сефирота и добраться до челнока. Видимо, надеялась сбежать с уровня. Во всяком случае так утверждает господин Сефирот. Он поднял на Совете директоров новые правила содержания Кристальных Игроков. Только в капсулах вне Игры. Так как мы все поголовно опасны для общества. Мурашки пробежали по загривку Ноктиса. Все сложилось в ясную и трагическую картину. Его ведь всю дорогу преследовали знаки, что всё может закончиться этим. Почему в своей гордости он не прислушался ни к вопросам Лайтнинг, ни к предупреждению Игниса? — Она мертва? — спросил Ноктис, не веря собственному голосу. Внутренняя дрожь скручивала легкие и низ живота. Уголок губ Ардина приподнялся в зловещей улыбке. — Мне всё чаще и чаще приходится подчищать дерьмо за Сефиротом. Надеюсь, Совет вскоре поймёт, в какую бездну он пытается всех нас утащить, и меня вернут на законное место.