Четверо. Диалоги

      Дэк изрядно умаялся, пока пытался привести в чувство красного дракона в перерывах между трудоемким накладыванием повязок. Свалившийся с небес, брошенный разыгравшимся смерчем посреди урожайного сезона, чешуйчатый незнакомец с перьевыми крыльями, с ободранной синей грудью, лапами и хвостом, беспомощно растянулся поперек картофельных грядок, беззащитно вскинув голову. Несчастный дракон лежал неподвижно, взывая о помощи через стоны и сдавленное болью шипение, но никого, кроме Дэка, рядом не оказалось. Никого, кто мог бы так отчаянно побороться за жизнь огнедышащего дракона.       Смерч, вынырнувший из северного каньона к угодьям Людских Земель, растворился, исчез у потолка облаков, сгустившихся темными красками проливного дождя. Залив фермерские просторы разъяренным грохотом небес, растрескавшись белыми молниями, нарушитель спокойствия разбросал вырванные с корнем деревья, сухую листву и ветки, накрыл долину перед уходом покрывалом из пыли и оставил на память взрытую дорожку земли. Безопасный край нынче оказался самым опасным местом на материке, но этот факт не убедил Дека прихлестнуть запряженную в повозку лошадку и как можно скорее убраться с места побоища. Разумеется, долговязый землевладелец держался поодаль от воронки, в миле к югу, на почтительном для разрушительного представления расстоянии, беспокоясь скорее за жизнь фыркающего помощника, нежели за свою. Дэк никак не ожидал увидеть смерч сейчас, вне сезона бурь, но падающий силуэт дракона – вскоре после исчезновения столба пыли и грязи – возобладал над инстинктом самосохранения и подтолкнул его на необдуманный подвиг. И только грохот лопат и прочих садовых принадлежностей нелепо соперничал с почерневшими облаками, толкающими друг друга плечом, пока спаситель подгонял вьючного скакуна.       Когда Дэк добрался до перьевого незнакомца, он бросил поводья и в два прыжка очутился у драконьего тела. Последствия полета через воронку были ужасными: вывихнутое на изгибе крыло, открытая рана на шее, торчащая из предплечья кость и лужа крови, пропитавшая воздух надвигающимся запахом смерти. Любой из лекарей опустил бы руки, зная, что он бессилен помочь, и предложил бы облегчить страдания несчастного – клинком или сонным снадобьем, уводящим в вечный сон.       Но Дэк был слишком упрямым, чтобы бросить то, к чему он не успел притронуться. Дэк решил, что сегодня никто не умрет у него на глазах. Собственно, он так и сказал вслух:       – Ишь что удумал! Вот так просто избежать знакомства со мной? Ну уж нет!       Он мухой метнулся к повозке, погремел своим добром, и уже мчался обратно с парой склянок, вязанкой ореховых палок и рулоном не самой чистой ткани. А тем временем погода продолжала преподносить сюрпризы. Первые капли дождя упали на рыжую, похожую на гнездо чибиса, голову лекаря, но тот и ухом не повел.       – Хотел бы я послушать, как красный дракончик оказался в гуще ветреного сражения… Итак! – хозяйственно бросил Дэк, размещая целительное богатство у тела пострадавшего, и засучил рукава до локтей. – Сначала примемся за рану, так? Нужно остановить кровь. Иначе кто с тобой ей поделится, а? Я что ли? Да ты видел меня? Котомка с костями – да и только!       Продолжая выкладывать себе под нос различные ругательства и насмешки в свой адрес, он щедро присыпал рану на шее и оторвал длинный лоскут ткани. Дракон тихо прошипел что-то невразумительное и ослабил напряженные мышцы шеи, будто чувствуя мгновенное облегчение. Одному Дэку было известно, что входило в состав золотистого порошка с редкой примесью зеленых крупиц, но его уверенные движения как нельзя лучше объясняли, что средство должно помочь.       – Давай, приподними голову. – Он, кинув короткий взгляд на опущенное веко пернатого дракона, наигранно поскреб подбородок, из которого торчал неказистый пучок рыжих волосков. – Ах да, чего это я? Сам справлюсь! Чего мне стоит поворочать дракончика размером с лошадь?       Дэк осторожно приподнял шею пострадавшего, а другой рукой подсунул край повязки и сделал один оборот, затем другой, третий… Было непросто, каждый раз перехватывая конец ткани, но лекаря удивило, что голова незнакомца оказалась куда легче, чем он ожидал. При подобных размерах, сопоставимых с его вьючным спутником, Дэк был готов затратить чуть больше усилий или вовсе принести с повозки что-нибудь, служащее рычагом. Успешное наложение повязки приободрило врачевателя, придало сил ему и его развязному в просторечной манере языку. Он подумал, что все не так уж и плохо, и шансов спасти несчастного летуна у него больше, чем при первом осмотре.       – Вот как? – посмеялся он. – Ослушался маму, летая над глубоким каньоном? Или хотел впечатлить даму? Что ж, полагаю, эта выходка не обрадовала обеих. Погнался за двумя… Впрочем, не важно.       Мелкий безобидный дождь перешел в летний ливень. Поношенная рубаха Дэка в считанный миг промокла до нитки и прилипла к спине. Небо разразилось оглушительным раскатом. Все побелело, а затем погрузилось во тьму. Красный дракон вздрогнул всем телом, а целитель, подняв глаза вверх, выругался, и подскочил с картофельной грядки.       – Черт возьми! Где моя лампа?       Из повозки он вытащил масляный светильник и попытался его зажечь. Искра не высекалась из огнива даже после нескольких попыток, и Дэк разозлился на себя, будто это была первая ошибка в его жизни, которую он совершил в спешке.       – Идиот! Почему я сразу не догадался это сделать?! Как только соберется этот рыжий болван…       Наконец-то стальная пластина скользнула по кремнию, и несколько желтых крупинок соскочили к фитилю. По стеклянной стенке лампы поползла тоненькая струйка дыма.       – Ну же! Подсоби, огонек!       И огонь не разочаровал долговязого лекаря. Дэк вернулся к дракону и продолжил борьбу с ранами. С ободранной грудью пришлось повозиться, но, водрузив шею себе на колени, целителю удалось сделать несколько оборотов, обильно сдабривая присыпкой полоску ткани. От дождя она потяжелела, норовя сжаться и покрыться продольными складками, но Дэк настойчиво укладывал слой за слоем, не думая о том, что он имел дело с драконом. Невозможно предугадать реакцию каждого летуна, попадавшего к нему на лечение. А этот дракон был не первым, которого выхаживал.       – Сгодится, пока мы не доберемся до дома, – заключил он, затягивая узелок. Он просунул под него палец, чтобы убедиться, что он тугой в достаточной мере, дабы не расползтись при первом движении. – Нам бы остановить кровь, а там… Я не брошу тебя, дружище! Слышишь? Я поставлю тебя на лапы в два счета!       Это был первый раз, когда он назвал Лавера другом.       Предплечье… Будь Дэк чувствительным или слабонервным, его тут же бы стошнило. Кость выглядывала наружу, и лекарь сперва примерялся, как лучше зафиксировать ореховые палки. В конце концов, он решился на отчаянные меры – вправить предплечье, прежде чем накрывать перелом тканью. Дэк повидал в своей жизни немало травм и увечий, но бесценный опыт врачевания не перекрывал его воображение. Он представил, какую боль испытает красный дракон, когда он попытается прикоснуться к его лапе.       Одновременно жутко и жалко. Вспышка и раскаяние. Хлесткая волна и угрызение совести.       – Чем бы нам притупить чувствительность?       Глупый вопрос. Из обезболивающего с собой у Дэка не было ничего, кроме рома. Отчего-то стало одновременно и смешно и страшно. Как вообще драконы реагируют на алкоголь? Мутнеет ли у них сознание? Тяжелеет ли голова? Заплетаются ли лапы? Дэк, само собой, нередко видел, как в таверне «Две ноги» драконы приобщаются к дроби и элю, но никогда не был до конца уверен, что эти напитки оказывают на них то же влияние, что и на людей. Кто-то вел себя, как и прежде, утоляя жажду, не замечая разницы с обыкновенной водой, а кто-то подражал человеческой расе, желая подчеркнуть свою лояльность и разрушить мифы и стереотипы о себе, как об огнедышащем чудовище… Но сейчас было не время вдаваться в теорию и мораль, когда для практики и реалий было все необходимое.       Проливной дождь, рвущиеся от гулких куплетов небеса, фыркающая в беспокойстве лошадь, повозка с доброй половиной того, что было дома у Дэка, смешавшаяся с грязью лужа крови, тяжело вздымающаяся грудь дракона, пятно желтого света, отбрасываемого томящимся огоньком внутри масляной лампы…       И бутылка рома.       Дэку вновь стало смешно. Он подумал, что все его заслуги кутались в тонкую пленку иронии, которая придавала некую законченность его смелым вызовам жизненным трудностям.       – Ну что ж, попробуем. Да простит меня Матерь!       Дэк не упустил шанс сделать первый глоток, чтобы согреться в секущий дождь. Ром был неплохим, приправленный корицей и лимонной цедрой, но, пожалуй, не каждому дракону пришелся бы по душе. Особенно, в качестве обезболивающего. Тем не менее, лекарь опустился на колени в грязь картофельных грядок и приподнял голову дракона.       – Да ты горячий! – отметил Дэк. – Из-за крыла, да? Вечно у вас, драконов, все наперекосяк! Чуть царапина на крыле – и понеслось! Лихорадка, жар, потеря сознания, агония, судороги… Обязательства по контракту с небом? Или Матерь никак не донесет до ваших скудоумных голов, что крылья следует беречь?       Дэк не стал мелочиться и перевернул бутылку вверх дном. Горячительный напиток заструился в раскрытые челюсти красного дракона, часть которого лилась мимо, стекая по его шее.       И тут глаза незнакомца раскрылись.       Небо осветилось очередной вспышкой молний.       Дэк уже был готов броситься наутек, но красный дракон отреагировал на обезболивающее слабым кашлем. Откинув голову назад, пернатый незнакомец трубно фыркнул через нос.       И всего лишь?       – Физ… – Несколько звуков, вытолкнутых его грудью, угасли. – Физ…       Дэк в недоумении покачал головой. Что происходило? Где это злобное драконье шипение, оскал клыков, попытка перейти в наступление, в охоту на обидчика?       – Что-то? – переспросил лекарь.       А дождь хлестал Дэка по макушке. Погода неистовствовала, сбиваясь в желтоватые от лампы струйки на чешуе красного дракона.       – Физалис…       – Что – Физалис?       – Физалис… Она…       Дэк сочувственно вздохнул.       – Так вот в чем дело…