Четверо. Диалоги

      – Эй, ты меня слышишь? Постой! Куда ты…       Дэк шел неровным шагом, чавкая башмаками по раскисшей песчано-глиняной улице со скрипучей лампой в руке, но затем сменил привычную поступь на неловкий бег. Скользкое месиво под ногами не давало ему, как следует спринтеру, разогнаться, он скользил, размахивая для баланса, как на канате, руками и забрызгивая портки до самых колен, рискуя оказаться лицом в мерзкой слякоти. Стояла кромешная тьма, в которой не на шутку разыгрался нещадный проливной дождь, пришедший с запада, величественного и буйного моря, неспокойного в этот сезон у берегов Людских Земель. Густая стена дождя шла так плотно, что свет редких масляных ламп у каменных домов прорезал спадающую влагу между каплями, создавая впечатление, будто ливень преобразовался в дверные шторы из бусин. А крупный силуэт, тем временем, норовил оторваться от мигающих глаз Дэка, волоча длинный хвост по земле, не имеющий отличительного охвостья или кисточки шерсти. В какой-то момент Дэк и вовсе потерял свою цель, когда завернул за угол, преследуя таинственного незнакомца. Он в недоумении опустил фонарь вдоль бедра и протер ладонью лицо, с подбородка которого ручьем струилась вода. Его колени тряслись не от холода, а напряжения от передвижения по проваливающейся, как мокрый снег, поверхности.       – Черт возьми! – выругался Дэк, восстанавливая дыхание.       Он было потянулся рукой к нагрудному карману с запасом самокруток, но потом неловко опустил руку. Оказалось, что он забыл свой портсигар в трактире, на стойке, когда говорил за жизнь с половым. – Как я умудрился-то упустить из виду такого здоровенного дракона? Вот беда, кружку с пойлом я вижу с другого конца трактира, а отследить девятифутовую рептилию не в состоянии, видите ли! Лучше бы я один раз как следует шлепнулся в грязь, а то... Постой-ка...       Дэк нагнулся к земле, поднеся поближе свет лампы к находке. В грязи, размываемые дождем, виднелось пятнышко густой крови необычного оранжевого оттенка, вдобавок ко всему источавшее слабое свечение, а рядом располагался отчетливый отпечаток четырехпалой лапы, который не смешал с глиной красную субстанцию. Дэк опустился коленями прямо в уличное болото и поставил фонарь – он никогда не брезговал подобными действиями. Тем более, что его грязные до самого паха штаны уже ничто не сделает хуже, если только не бросить их в костер. Дэк поднес руку к следу, а потом макнул ладонь в кровь и потер ее между указательным и большим пальцами. Липкие, они начали слабо светиться, будто огоньки светлячков в высокой траве, но затем дождь напомнил, что он здесь главный, и в несколько мгновений смыл подтеки с его руки.       – Ну и ну! – протянул он. – У нас тут что-то эдакое, из ряда вон выходящее! Вот только чему радоваться – крови? – Он поднялся с колен и на вытянутой руке устремил фонарь во мрак. – Теперь жди несчастья, – отягчено добавил он. – Поминай меня, как звали! – Дэк поднес руку ко рту и сухо откашлялся. – Ну и где ты, а? – крикнул он пустоте. – Я знаю, что раненные драконы прячутся лишь с одной целью – когда хотят неожиданно напасть. Ну, давай, а? – Он осветил густую темень вокруг себя, будто отмахивался факелом от волков. – Только быстро. Перекусываешь шею и все, ладно? Не тяни зайца за уши, а то я как заору!       – Заорешь?       Из стоячего плотного дождя, из-за узкого тупикового закоулка, показался знакомый силуэт. Он приближался, его встряхивало при каждом шаге от передвижения крепких лап, крылья прижаты к бокам, хвост волочился по земле, по лужам… А из мрака, с девятифутовой высоты, на Дэка смотрели две пары светящихся глаз – лимонно-желтые и красные, как вынутые из пылающего костра головешки. Рыжий кудесник сглотнул, неуверенно попятившись назад. Поскользнувшись, Дэк не удержался на своих двоих и упал назад, взмахнув руками. Фонарь вылетел из раскрывшегося кулака и шлепнулся в грязь, но к удивлению огонек внутри него не погас. Дэк сидел на своей пятой точке и смотрел в глаза незнакомцу, то в одни, то в другие. Он раскрыл от изумления рот и вовсе не собирался кричать.       – Почему ты до сих пор не кричишь? – грозно спросил незнакомец, но даже его суровость и сухость не укрывали собой отличительные нотки женского голоса. – Обычно люди кричат, когда понимают, что их конец близок.       Дэк закашлял, его душил продолжительный кашель, но вместе с тем он придал ему уверенности. Рыжий садовод поднялся на ноги под рычание незнакомки и самоуверенно потянулся за фонарем. Гостья не дала ему это сделать, поставив лапу на единственный источник света в этой обволакивающей темноте.       – Ты совсем не понимаешь?! – прорычала незнакомка.       Дэк выпрямился и подергал пальцами рубашку на плечах, которая прилипла к телу. В этом не было никакого толка, разве что он ненадолго почувствовал облегчение от груза влаги.       – Всегда одно и тоже, – сказал Дэк, – рычите, угрожаете порвать на кусочки, а в итоге – ха! – я накладываю на таких, как ты, повязку. Да и толку мне кричать? Бежать – я не убегу. Кричать – никто не успеет на помощь. Остается только поговорить, да? Мы же поговорим с вами, да? Я еще никогда не встречал двухголовых дракониц! Право, у меня поджилки трясутся! Ну, что ж, кхе-кхе… – закряхтел Дэк, имитируя откашливание. – Прошу меня простить за дерзость, я не хотел вам докучать. Но когда я увидел кровь, мне стало беспокойно на душе. Понимаете ли…       – Заткнись! – свирепо рыкнула драконица. – Это не твое дело, понял?       В лежащий на земле фонарь просачивалась вода, огонек постепенно клонился вверх, дождь вот-вот собирался добраться до фитиля и съесть жаркое пламя. Но неожиданно, драконья лапа, что вдавливала единственный близкий светоч на улице, подцепила пальцами ручку и протянула светящегося спутника Дэку. Садовник замер в нерешительности.       – Возьми.       Это был другой голос, более утонченный и робкий, но головы, откуда он исходил, не было видно за шеей красноглазой. Поспешно исчезли и желтые глаза, но лапа, державшая фонарь, настойчиво зависла перед носом у изумленного Дэка, который теперь мог разглядеть в тусклом свете терракотовый оттенок их чешуи, пусть даже и искаженный неровным свечением бьющегося огонька в стеклянной колбе. Кроме того, скудного освещения хватило, чтобы наконец разглядеть обладательницу рычащего голоса. Ее голову украшали загнутые вперед бараньи рога, а с самого лба протянулся мягкий, подвижный, кожистый гребень. Дэк мимолетно опустил глаза ниже, на широкую грудь дракониц, где со стороны недружелюбной незнакомки обнаружил огромный стальной наплечник с торчащим из него закаленным шипом, острым, как когти их лап.       – Мензинела, ты что творишь? – прошипела красноглазая. – Ты не можешь вот так просто…       – Но и ты противиться не стала, – возразила другая.       Дэк кашлянул и спешно принял масляную лампу. Поднявшись, он вытянул ее перед собой и увидел, что желтоглазая голова пугливо пряталась за шеей своей сестры. Тем не менее, он сумел закончить изучение портрета желтоглазой, чья голова была увенчана парой гладких дугообразных рог, чуть-чуть задранных вверх, а линия игловатых шипов протянулась от затылка до уровня плеча, но в какой-то момент он заметил, что они могли то прижиматься к шее, то подниматься, что мало говорило о них, как о средстве защиты.       – Вы ранены? – спросил Дэк.       Красноглазая голова резко обратилась на него, обжигая хищным взглядом.       – Не твоего ума дело!       – Ну, ладно тебе…       – Еще одно слово…       – Давиора, пожалуйста, прекрати!       Желтоглазая голова вынырнула из-за шеи и быстро, как молния, приблизилась к лицу Дэка и длинно провела по нему шершавым раздвоенным языком, после чего на ее мордочке возникло некое подобие застенчивой улыбки. Дэк, никак не ожидая такого необычного любвеобильного жеста, подкосился, пытаясь слишком поздно либо увернуться, либо укрыться рукой, так и шлепнулся в грязь, оказавшись снова в луже пятой точкой по самые карманы. Этот драконий поцелуй выбил из него остатки разума, придававшие храбрости перед риском быть растерзанным крылатой рептилией. Его тело пронзила необычайная дрожь, наполненная сладкими нотками забывчивости.       – Ненавижу, когда ты так делаешь, – фыркнула Дави. – Я глупо себя чувствую.       – Как и я, – вздохнула Мензи. – Но ты зря так беспокоишься. Не противься моей интуиции, он хороший человек.       – Откуда тебе знать?       – А ты сама посмотри.       Дэк поднимался с четверенек, у него, помимо вспышки в глазах от встречи с языком, закружилась голова. Макнув лампу в грязь, ручку которой он не выпускал из руки, вода добралась до фитиля, и садовый кудесник остался один на один с двумя парами светящихся глаз. Дождь продолжал лить как из ведра, приглушая шепот собственных мыслей, и Дэк, скользя в глинистой жиже, как в мороз на каменных порожках крыльца, совершенно случайно коснулся рукой лапы дракониц.       – Ох, я прошу прощения! – запричитал он. – Здесь ничерта не видно, я пытаюсь подняться и сам не понимаю, на что мне опереться. Может…       Он не успел договорить, как желтые глаза сблизились настолько, что вот-вот нос драконицы ткнется ему в лоб, но вместо столкновения, она подхватила его зубами за шиворот и легко, словно тот ничего не весил, усадила его себе на спину. Дэк так и обомлел с поднятыми руками до груди, боясь даже подумать о том, чтобы коснуться ладонями терракотовой чешуи.       – Это уже перебор, – прорычала красноглазая, но без ноток раздражения в голосе. Скорее всего, она часто следовала привычному для себя тону разговора. – Ты слишком доверчивая.       – А ты слишком бдительная, – ответила сестра. – Я слежу за тем, чтобы ты больше отдыхала, чтобы не иссякал твой запас сил. Помни, что ты нас защищаешь. И до сих пор успешно.       – Ладно, ты права, – с неохотой согласилась Дави. – Нам следует подумать о ночлеге в сухом, теплом месте. И раз ты приручила человека, может он сможет нам помочь?       Дэк, наконец, вернулся от сумасбродного забытья. Это что, на него так слюна подействовала? Он не знал. Он впервые видел двухголового дракона, которых в книгах называли гидрами. Им приписывали необычные качества и способности, а в конце описания обычно шло предостережение, что ни при каких обстоятельствах не общайтесь с ними больше, чем это необходимо для однократной встречи на уровне приветствия в толпе. Дэк встряхнул головой и схватился руками за шею, чуть не наткнувшись на один из шипов желтоглазой, потому что драконицы сдвинулись с места и пошли вперед, с чавкающими звуками переставляя лапы.       – Ты мог бы и Давиору обнять, – сказала желтоглазая, повернув к нему голову с прежней застенчивой улыбкой. – Мы одинаково чувствуем прикосновения к нашему телу.       Дэк нервно кашлянул. Да что с этими драконицами не так? Он вспомнил байки об Отчужденных Землях, где многие потеряли рассудок и вели себя странно, часами разглядывая камни на берегу, а драконы зачастую использовали для общения язык тела. Быть может, они родом оттуда? Но какая разница, это не меняло его усугубленного положения. Их поведение не поддавалось общепринятым формулировкам. Одна держала дистанцию и шипела, а другая со смущением намеривалась облизать ему лицо. Они слишком разные!       – Я там видел кровь на земле, – напомнил Дэк. – Вы ранены?       Желтоглазая вновь обернулась. И как раз в тот момент, когда они проходили мимо одного из столбов с лампой, Дэк увидел, как она отчаянно пыталась не смотреть ему в глаза, а потом и вовсе развернулась к нему затылком. Дэк слышал, как она робко пытается вытолкнуть воздух из груди, что даже он ощущал под ногами неровные вибрации.       – Так вы не ранены? Ну что ж, может, обознался… – почесал он голову. – Кто-то мог подшутить.       – Если бы.       На Дэка смотрела красноглазая. В этот раз ее треугольная вытянутая голова выглядела совершенно безобидно, даже отчасти дружелюбно.       – Ну а кто станет так шутить? – не отступал он.       – Никто, – ответила Давиора. – А с пятнами ты не ошибся, они наши. Вот только это не кровь.       Дэк ничего не ответил.