5
9 ноября 2018 г. в 10:01
Впрочем, солтыс и сам рассказал всю историю, когда после ужина его жена отвела детей спать, не забыв указать Алеку на лежанку за занавесью, возле печки.
– Стало быть, первым случился Ненаш. Мать его послала на дальнее озеро за малиной. Густо она нонче уродилась. – Он хлебнул пенистого пива и утер усы прежде, чем продолжить. – Умишком-то наш Ненаш был с рождения обделен, а силой куда как знатен. Вот потому и не искал его никто, знали, что при оказии и медведя завалить может. Только на второй день кинулась его мать мне в ноги, никак почуяла чего. Собрал я мужиков да и отправился с ними к озеру. И вот что странно, милсдарь ведьмак, озеро и раньше небольшим было, а теперь и вовсе смелело, берега осот затянул да топь болотная.
Алек согласно кивнул: солтыс, сам не ведая, назвал точные приметы того, что в озере завелась нечисть.
– А гнилостным духом не тянуло? – уточнил он.
– А то как же! – всплеснул руками солтыс и, помолчав, продолжил: – Так и не нашли мы тела Ненаша. А Марыся, мать его, через седьмицу преставилась. Уж как ее наши бабы любили, как по ней горевали – не передать. Почитай единственная знахарка на сто верст окрест. Каждого селянина своими руками принимала. Да уж!
Он вздохнул и отхлебнул еще пива из пузатой кружки.
– Мы сначала и не догадались, думали утоп Ненаш. А тут, и десяти дней со смерти Марыси не прошло, как сын нашего бондаря, Василь, сбежал на озеро. Он, вишь ли, женихался с дочкой кузнеца. А тот – мужчина строгий, суровый. Вот и пришло молодым в голову далече от села встретиться. Лидка, дочка кузнецова, потом рассказала, что на подходах смех женский слышала. Подумала, что с кем другим ее Василь время проводит, променял ее. Ну, она девка гордая, развернулась да к дому пошла. А Василя с тех пор никто не видел.
Алек кивнул, внимая рассказу. Он, в отличие от сельчан, сразу понял, что за тварь жила в их озере, но молчал, не желая перебивать рассказчика.
– Потом Негода пропал. Сказал отцу, что рыбачить пойдет, да к вечеру не вернулся. Ну отец его быстро собрал сельчан, взяли они факелы да оружие и пошли прямиком на озеро. Меня о ту пору дома не было, сам не видел, врать не стану, но мужики рассказали все в подробностях. Нашли Негоду у берега: головой в воде лежал, а ногами за корягу зацепился. Может выползти пытался, может, напротив, в озеро заползти, кто знает. Но как перевернули его да глянули на лицо, то самые крепкие мужики чуть с ужином не расстались. Не было у Негоды лица, словно выел кто. Следы навроде рыбьих зубов. Да, вот так-то.
Алек слушал, впитывая подробности. Сильна, знать, была нежить, раз трех парней за короткий срок в могилу свела. О такой стоило узнать побольше.
– Парни-то молодые были? – спросил он, больше желая вывести собеседника из задумчивости, чем действительно выискивая подтверждение своим догадкам.
– В том и дело, – нахмурился солтыс, – молодые, здоровые, красивые. Каждому скоро под венец пора, каждому бы жену любить да детишек плодить. А оно вон как обернулось. Извела их нечисть. – Он огладил усы и продолжил рассказ: – Отцы после смерти Негоды строго настрого запретили отрокам к озеру подходить. Да разве ж их удержишь?! – он досадливо стукнул кулаком по столу. – Чеслав, Кривонос и Лад погибли друг за другом еще до конца второго месяца. Войцех и Матеуш – две седьмицы назад. А третьего дня... – он замолчал, гулко глотая пиво из кружки.
Алек хотел было остановить его, но солтыс, словно не замечая его жеста, продолжил, угрюмо глядя перед собой:
– А третьего дня схоронили мы нашего Якуба. Уж как не уследили, не знаю. Сколько говорил ему, как увещевал, клятву брал, что не сунется он на гиблое озеро. А все ж полез туда.
– Селяне не пытались выловить тварь сразу? – спросил Алек, больше желая отвлечь солтыса от самоедства, нежели действительно желая знать о попытках кметов.
– А как же?! – встрепенулся солтыс. – Конечно пытались. И неводы пускали, и сети ставили. Только вишь тут какая штука. Край-то у нас не зря зовется Озерным. Все реки и пруды меж собой соединены. Так что тварь та меж ними, как в горнице ходила.
– А как получилось поймать?
– Да случайно. Отец Войцеха денно и нощно на том озере караулил. Как услышал смех, увидел красоту перед собой, так сразу представил сына с лицом обглоданным. Мигом наваждение-то сбросил. Поднял камень да кинул в тварюгу. Повезло ему, не ожидала она. Камень тот ей прям в голову угодил. Ну, стала тварь на дно идти, а он возьми да и забрось невод. Вытащил таки проклятую!!
В голосе солтыса слышалась неподдельная злоба. Алек вздохнул с облегчением: неестественные доброжелательность и спокойствие казались ему плохим знаком.
– Ну что ж, – Алек встал, одернув камзол, – пойдемте, глянем на вашу нечисть.