Красная пыль

      Пол под ногами был тёплым, нежным, слегка пористым. Лорна прошлась по серебристому Куполу, осторожно оглаживая клацающие стены. Ещё неделю назад они реагировали на её прикосновения исключительно агрессивно. Все ладони были в мелких красных точках — ранках от острых встопорщенных чешуек, которые заживали долго и тяжело. Сияющий металлом Купол тогда очень злился. Страдал от чужеродного присутствия. Был раздражен. Лорна усмехнулась — он идеально чувствовал настрой маленького хозяина.       Джуно как всегда сидел на Пике, обхватив худыми руками колени, окруженный лишь огромной массой тёплого воздуха. Под ним уже расстелилась кружевная сеть поблескивающих крылышками зондов безопасности, но мальчик не собирался прыгать с узкого трамплина. Просто сидел и рассматривал что-то вдалеке. Час за часом. День за днем. Год за годом.       Лорна уже выяснила, что десятилетний Джуно умеет разговаривать, когда он довольно громко и вполне отчетливо попросил её: «Убраться вон и не мешать». Потом мальчик немного подумал и прибавил: «Пожалуйста», — решив, что его просьба была недостаточно вежливо сформулирована. Он не переносил присутствия посторонних, а посторонними для него были все. Выходить из Купола отказался наотрез. Также отчетливо и громко.       Купол принадлежал Лексу, а Джуно — уже Полису, согласно условиям пари. Лорна и Арманда сломали головы, не зная, как переманить кудрявого затворника в Центр, но Лекс великодушно разрешил оставить его в серебристом Куполе на неопределенный срок. Негоциант считал мальчишку самым сложным экземпляром из сорока семи неперспективных, а потому захаживал в Купол почти каждый день, с любопытством наблюдая за мучениями сотрудников Центра во главе с двумя высокородными дамочками.       Лучшие картины из коллекции Аксаров не оставили Джуно равнодушным — он шипел и ронял разноцветные полотна лицом вниз, отпихивая от себя. Книги, цветы, конструкторы, игрушки, Стёкла, фрукты, сладости, отпечатки, яркие краски, ленты, искрящиеся зонды — всё неизменно летело вниз с Пика или выбрасывалось из крошечного чулана у западного входа, куда испытуемый периодически забивался, спасаясь от наплыва навязчивых гостей.       Музыка, даже самая тихая и нежная, приводила десятилетку в полное неистовство. Он швырялся белым песком из зала для расслабления и релаксации, рычал и, почти срываясь на визг, требовал: «Вырубить эту муть!» — Лекс ухмылялся и в очередной раз желал взъерошенным воспитательницам удачи. Учтиво приглашал их на обед, получал неизменный раздраженный отказ и неторопливо отправлялся на выход, улыбаясь широко, ослепительно белозубо…       Лорна присела на серебристый пол и пересыпала белый песок из ладони в ладонь. Горько усмехнулась — до боли знакомые ощущения. Звуки, запахи, стоячий, но изредка будто вздрагивающий воздух. Тишина. Абсолютная и словно покрывающая все вокруг консервирующей пленкой. Она давила на уши и очень быстро становилась раздражающей. Угнетала. Всех, кроме Джуно. Лорна вздрогнула — в задумчивости она не заметила, как Пик опустел. Тихо поднялась на ноги. Отряхнула тёмные брюки от песка, осмотрела свою простую белую блузу. В вырезе мелькнули радужные усики, заставляя зябко повести плечами — до процедуры коррекции оставалось всего ничего, но думать об этом не хотелось.       Тихо прошелестев по извилистым светлым коридорам, Лорна вышла в небольшой уютный зал. Джуно снова устроил из нескольких подушек и матрасов укромное убежище-нору, для верности занавесив вход простынкой. Пробраться внутрь было нелегко, но опыт двухнедельных тренировок уже сказывался. Закусив губу, Госпожа Экгер на четвереньках, а иногда и ползком плавно проскользнула под несколькими туго натянутыми нитями с привязанными на их концах крупными колокольчиками.       Арманда скакала от радости, когда задумчивый кудряш принял от неё несколько таких в подарок, а после, с непередаваемым выражением лица, наблюдала за расхохотавшимся почти до слез Лексом — маленький воспитанник соорудил из её нежных стеклянных фурин* вполне эффективную систему безопасности. Развесил их в своей спальне и всюду, где бродили настойчивые и неприятные для него посетительницы.       Миновав последнюю сигнальную нить, Лорна выпрямилась и тихо села внутри матрасной пещерки, скрестив ноги. Прислушалась. Из-за тишины вокруг казалось, что во всем мире больше не осталось ни души.       Сидеть, прикрыв глаза и расслабив спину, было почему-то приятно. Спящий Джуно задышал ровнее и глубже, и Лорна тихо вытянула из кармана два мощных коммуникатора последней модели, цепляя один из них себе, а второй, очень осторожно, крепко уснувшему мальчику. Его длинные ресницы всегда мелко подрагивали во сне, едва заметно; а тонкие пальцы худой руки иногда отбивали по подушке быстрый, еле уловимый ритм.       На самой низкой громкости Лорна передала начало одной мелодии с похожим темпом — Джуно мучительно нахмурился и перевернулся на другой бок, подкладывая ладонь под щеку и непроизвольно прижимая коммуникатор сильнее. Лорна передала другую мелодию — мальчик лишь тяжко вздохнул. Вихрь ярко-красных шариков с Пылью уже третью неделю весело резвился на Трикс, но Госпожа Экгер вполне могла обойтись и собственными силами — здесь Лекс слегка просчитался, но пока юлить и подкручивать условия договора не хотелось. Джуно терпеть не мог никаких звуков извне, потому что явно слушал какие-то собственные, только ему доступные мелодии внутри своей обросшей золотистыми пружинками головы. Его личную, персональную музыку. Скорее всего, быструю, динамичную, стремительную, агрессивную, очень молодую. Лорна тихо сняла с мальчика коммуникатор, понаблюдала еще за движением его ресниц и ползком двинулась к выходу — работы было еще очень много. Много сложной, но очень интересной, вдумчивой работы.

***

      Для инкубирования всё, наконец, было готово. Лекс бережно сложил все синие Стёкла в белый контейнер с эмблемой Лаборатории на матовом боку. Уже закрыл крышку, но, резко вздохнув, отжал магнитные застежки, без заминки вытягивая обратно одну из тёплых пластин. Обвёл сложный сияющий многогранник пальцами — в горле как-то нехорошо сжался и раскрутился тошнотворный клубок, окутывая тело муторной дрожью.       Перед глазами мелькнули багряные головки Финикса…       Целое поле, огромное, совсем без вкраплений серого. Проклятая планета напрасно называлась Серой. Она должна была быть Красной, Багряной, Кровавой, но не Серой. Пышные перья соцветий. По-весеннему запашистое поле... но перья были сплошь слипшиеся от чужой крови, опавшие, уже подсохшие, буроватые.       Лекс, еще совсем молодой, растерянно оглядывал последствия недавнего побоища между местными. Тяжкий запах более чем сотни мёртвых тел жадно сплетался с пряными мандариновыми корками Финикса, предательски толкая желудок вверх, к горлу, но Лекс быстро сглатывал накатывающую муть — отец наблюдал за ним очень внимательно. Показывать свою слабость было нельзя… нельзя, нельзя. Нельзя.       Сдержанность. Вести себя достойно. Всегда и везде. Даже на Серой планете. Даже у целого поля слипшегося от крови Финикса.       Только отрешенность и надменно приподнятый подбородок… в сторону которого вдруг метнулось белое изогнутое лезвие. Не слыша криков сопровождающих, Лекс инстинктивно выставил вперед руки, закрываясь, и перехватил недлинную копьеобразную палку практически у самого своего горла. Немного опомнился и приготовился к сопротивлению, но держащая оружие тонкая рука на поверку оказалась совсем вялой, а нападающая — отвратно грязной, еле живой девчонкой лет пятнадцати. Лекс с силой оттолкнул её, роняя в заросли Финикса, поднявшего тучу мельчайшей красной пыльцы, но отец приказал: «На борт! Без оружия и живьём!»…       Выдрать у дёргающейся, воющей на одной ноте девки светлый прут, сплошь покрытый резным узором, оказалось делом непростым, но сопровождающие все же выкрутили его у нее из рук. Прут странно хрустнул каким-то элементом напоследок и был отброшен далеко в сторону. Орущую и рыдающую из последних сил добычу упаковали в транспортник…       Многогранник продолжал сиять на синем Стекле. Залпом выпитый стакан воды не помог. Лекс расстегнул ворот рубашки, сбросил сюртук и уселся прямо на пол… как тогда, напротив грязной до черноты аборигенки в транспортнике.       В отсеке никого кроме них не было. Лекс, не опасаясь порицания от отца после, протянул в сторону неподвижного, сжавшегося в комок существа бутылку с водой. Реакции не последовало. Он переместился чуть ближе, оставив бутылку у пыльных ботинок, уже хотел отвернуться, но получил вдруг тяжелый сухой взгляд в ответ. Глаза были цвета тёмного мёда, злые, яростные. Совершенно фантастические.       Добыча села прямо, гордо выпрямив спину. Вытерла нос сжатым кулаком и сипло прошептала:       — Ненавижу тебя!       — Твоё имя? — Это был совершенно бессмысленный вопрос, но Лексу захотелось.       — Иди на хуй. Чтоб ты сдох, сучье отродье, — обманчиво спокойно пожелала девка и разжала кулак, рассматривая лежащее на тёмной ладони гладкое костяное крылышко с неровным сколом сверху. Всё, что осталось у неё от личного, всегда так ревниво оберегаемого оружия — тычкового прута…       Лекс понял, что свихнётся, если продолжит в том же духе. Быстро встал, аккуратно упаковал Стекло с многогранником в контейнер, захлопнул крышку, с удовлетворением отмечая, что руки уже почти не дрожали. Еще раз связался по коммуникатору с Лабораторией и задумался.       Красивой истории любви не вышло. Некрасивой тоже. Лекс потом несколько лет подряд пытался найти ту самую опасную палку, но полезные вещи на Серой планете расходились по рукам очень быстро, и резной прут с жестоко наточенным лезвием был успешно заменён жестоким Айзелом, не менее опасным и совершенно непредсказуемым. Убийственно непредсказуемым. Ей нравилось. Она была в восторге. Уже не грязная девка, а темпераментная Госпожа Экгер в ослепительно ярких нарядах и фенечках.       Лексу оставалось лишь наблюдать. Сначала её абсолютное счастье. Далее — равнодушный нейтралитет с супругом и бурную деятельность в Полисе. После… простую серую капсулу, неотвратимо летящую к Голодной.       Красный Айзела висел неподалеку и также вел наблюдение — на металлическом боку той капсулы был установлен исследовательский зонд. «Звезда наоборот» вызывала у гения от науки бурный интерес, а Госпожа Экгер уже не особо…       Синекрылый Летучий жутко трясло, притягивая все ближе к Голодной, пока Лекс стоял у панели столбом, окоченевшим душой мертвецом, вдруг пожелав сдохнуть окончательно, затянутый тем же чёрным совиным зрачком, что и капсула с её телом. Не вышло. Чтобы вырваться, пришлось сбросить в сторону Голодной весь груз, и Летучий, будто отталкиваясь от увесистых контейнеров с тяжелой рудой, с трудом преодолел жадное притяжение невероятно настойчивой чёрной леди и рванулся на волю, врубая дополнительные мощные турбины…       «Всё, всё, всё! Хватит! Просто порадуйся, что ты нашел это Стекло. Так страшно искать то, в существовании чего даже не было полной уверенности, — Лекс покусал губы и подхватил контейнер. — Айзел исследовал всё. Всё, что его интересовало. Всё и всех. Он не мог не оставить и её данных, не мог… и оставил многогранник. Ты идиот, Юнир Лекс Аллиэнн — перелопатить все архивы и весь Нижний Полис… а все было так просто. Тайник на Малом Алгероне, который, конечно же, нашел Рэйлеон. Меня она не хотела, так что никаких совместных с ней генотипов. Никаких моих вставок. Только её многогранник и… что-нибудь очень стандартное. Очень простое. Да. И внешность не похожую на неё, чтобы не возникло никаких подозрений, иначе… Рэйлеон всегда был очень умным мальчиком. Нет… глаза… глаза пусть будут её. Да, пусть останутся её. Мне, на память. Но не смуглая, не черноволосая, не такая… острая… только глаза, только глаза…» — даже не подумав привести себя в порядок, шагнул к выходу, подзывая Летучий. В том, что пари с милой Лорной разрешится в его пользу, Лекс даже не сомневался. Он в любом случае останется в выигрыше. Он останется не один.

***

      Подготовительный кокон Лорна отказалась надевать. Наотрез. Оттолкнула его подрагивающей рукой и отвернулась, с трудом сдерживая слезы.       — Ну что? Что? — пробасил Рэй, вздыхая. — Что ты… как маленькая? Всё пройдет быстро, правда, ну… не плачь, пожалуйста, там внутри все по-другому, не как в МАГе, правда!       — Не надену! — упрямо мотнув головой, Лорна сначала рассмотрела, а потом и коснулась своей странно голой груди. Без накладок было ужасно непривычно. Рэй кивнул, покусал губы и стянул с себя огромный светлый свитер. Быстро нацепил на жену, оглядев — получилось короткое, но вполне себе платье. Хмыкнул, поддерживая:       — Эротичненько, — прижал Лорну к себе, промурлыкав на ухо. — Чего ты дома так не ходишь, м-м-м? Пока детей нет, я бы полюбовался… — в плечо уткнулась белобрысая голова, глухо поинтересовавшись:       — Ты точно будешь со мной, когда очнусь?       — Даже не сомневайся, — улыбнулся Рэй, успокаивающе похлопав и слегка помяв жену пониже спины.       — Так, всё! — Госпожа Экгер решительно отстранилась, вздохнула и шагнула к белой перегородке. Оглянулась, строго инструктируя. — Рон пусть останется с Лией на фесте, у Арманды. Айсель с Ридом забрали Лео в особняк, модель Алгерона собирать, а это надолго. Не говори ничего детям. Не нужно. Раш должен присмотреть за Джуно и надо попробовать оставить у мальчика те барабаны, ну, помнишь?.. Угу. Всё, я пошла.       — Люблю тебя, — тихо пробормотал Эксперт, поймав тёплую улыбку жены в ответ. Лорна шагнула вперед. Белая перегородка закрылась за ней с тихим шорохом.

***

      Прозрачная капсула была удобной. Лорна оглянулась, оценивая белоснежные стены. Фыркнула: «Спасибо, что не тот тошнотворно зеленый, как тогда, в зале предсинтеза…»       Стянула с себя свитер, свернула его и обняла. Немного подышала тёплым родным запахом. Оставила горкой у капсулы и быстро забралась внутрь. Глубоко вздохнула. Сердце замерло на секунду, квакнуло, дёрнулось, словно проталкивая по пищеводу округлый камешек, бухнуло и вновь забилось ритмично, зачастив, — решение о коррекции клапана было принято очень верно.       Можно было уже закрыть глаза, но Лорна продолжила внимательно наблюдать за протянувшимися по стеклу над ней тончайшими серебряными нитями. Некоторые тихо двинулись к лицу и груди, касаясь, словно нежный Скиннер, а оставшиеся неподвижными вдруг разразились бодрой капелью, с шорохом расчерчивая тонкое белое тело сетью маленьких ртутных точек. Все капли, упавшие на область сердца, мгновенно запунцовели, чуть вибрируя на коже.       На мгновение Лорне показалось, что у неё на груди свернулась алая змейка. Захотелось отогнать её, взметнуть Красной Пылью, но руки уже не слушались. Сопротивляться не хотелось. Тело стало лёгким.       Ослепительный белый свет.       Шорох. Кап, кап…       Кап.