***
Окрестности медленно и неумолимо темнели. Лео спустился по пролёту ниже, упираясь в твёрдые выросты на бортах Красного и спрыгнул на пол в холл. Осмотрелся. Пнул стоящий внизу цилиндр-постамент — авось, заработает. Не заработал. Изучил его гладкие бока, треснувшее стекло сверху — явно бывший круговой проектор и Экран. Заметил на окнах сложенные крыльями чёрные завесы-ставни. Прищурился — странное здание, красивое, необычное. Очень надёжное и крепкое. Кто-то из населявших ранее планету людей был незаурядным архитектором и хозяйственником: «Хм, интересно, кто? Спятившие от вечных раздоров Орингеры? Иже с ними Лангеры? Вряд ли. Очень любопытно». Красный бесшумно опустился ниже, чуть толкнув Экгера сзади в плечо. Техник обернулся и с чувством обнял хищное рыло обеими руками. Закрыл глаза, упёрся лбом в жёсткую гладкую пластину, моргнувшую алыми огоньками. Зашептал едва слышно: «Ты спас мне жизнь вчера. И этой рыжей тоже. Спасибо, друг, — похлопал тихо заворчавшего что-то в ответ зверя, почесал. — А щуп тебе я найду, обещаю. Починимся. Так, давай-ка закроем ставни и проверим здешнее освещение. Кажется, в нишах были световые цилиндры». Опёрся о подставленный щуп, зацепился и полез наверх, навстречу круглому пыльному окну на потолке. Добрался до хвоста, встал на перегородки между соплами и выпрямился, задрав голову. Добыл из кармана сухую тряпку и провёл по одному из витражей. Восхищенно вздохнул: «Помыть с той стороны и отпечатки для Рона, непременно». Протёр соседний лепесток, переместился к следующему. Поцокал, и Красный очень осторожно склонился в другую сторону. Лео схватился за край опоясывающей окно глубокой узкой ниши и подсветил её маленьким фонариком. Световые цилиндры были вставлены в затейливые оправы: «Отлично, и цепи для подвесов есть. Развешу и продолжу ремонт ночью, света будет достаточно, и… воительнице интерьерчик наверняка понравится».***
Айсель ещё выше задрала брючину и попыталась стянуть на колене края чёрной накладки. Не вышло. Тугой широкий фиксатор никак не вставал на место, топорщился и лишь продавливал болезненные места, неловко сползая с сустава. — Чёрт, мать твою, чтоб ты провалился, блядь… — на выдохе монотонно прошептала Айс и присела прямо на белый стол в обширном медотсеке. Слева как нельзя кстати оказалась одна из колонн-опор, и Айса прислонилась виском к её тёплой живой поверхности. Болели колено и грудь. На колено было почти плевать. Грудь отдавала беспокойством изнутри в горло, но при этом обжигала глаза. Слёзы капали на неряшливо вытащенную из брюк, помятую снизу форменную рубашку. Тихо катились к шее, виску… Проходящий мимо медотсека Рид увидел криво сидящую на столе жену, притормозил и вздохнул. Подошёл — она склонила голову чуть ниже, словно прикрывшись упавшими на лицо волосами. Ридгер заметил скособоченную чёрную накладку, подтянул ближе широкую скамью и уселся напротив. Снял накладку и осмотрел колено. Подхватив за щиколотку, медленно распрямил, Айса села ровнее и привычно упёрлась ступнёй ему в плечо. Рид растёр припухший сустав, аккуратно наложил фиксатор, и ловко затянул упругие ленты, разглаживая. Оценил, кивнул и осторожно спустил её спелёнутую чёрным ногу вниз. Встал и вопросительно посмотрел на жену: «Ну как? Нормально?». Вместо ответа Айсель вдруг крепко схватила его за рубашку и толкнула обратно на скамью. Спрыгнула со стола и хотела было сесть на него сверху, но Рид быстро сунул ладонь под её больное колено, придержал, не позволяя поставить его на твёрдое, и прошипел: — Не опирайся… не опирайся на сустав! Сколько раз говорить?! — Айса растерянно замерла, моргнула, быстро подумав, что это, наверное, конец; но Рид стремительно поднялся с места, подхватил её и посадил обратно на стол. Запустил руку ей в волосы, сжал на затылке и медленно оттянул, почти заставляя выгнуть шею, подставиться. Коснулся нежных губ своими и быстро зашептал: — В любой ситуации я в первую очередь думаю только о тебе. В любой, — нахмурился и продолжил. — Чтобы с тобой ничего не случилось, чтобы ты была со мной. Наверное, это неправильно. Возможно, я просто эгоистичное бесчувственное полено, но мне очень надо тебя. Всё остальное вторично. Очень важно, очень больно, очень страшно, но вторично. Думаю… только о тебе. — Прикипел намертво, — тихо сделала выводы Айсель и, закрыв глаза, потянулась ближе. Они обнялись так, что снова стало больно в груди, а после — в горле, но плакать уже не хотелось. Хотелось совершенно другого, боль затихла на мгновение, как будто переродилась и горячо ухнула в живот и ниже. Целовать, ласкать друг друга получалось уже только со стонами и скулежом. — Я… — её губ было мало, Рид целовал лоб, виски, веки и снова губы, подбородок, тонкую кожу с заколотившейся нетерпеливо жилкой на шее, нежное ухо… — Я… я тебя… — Да, — отклонилась назад, и он нетерпеливо дёрнул ремень на её брюках, Айса опёрлась о стол руками, приподнялась, помогая ему стянуть с себя совершенно ненужную сейчас тряпку. — Да. Иди ко мне. Мешающая одежда просто сводила с ума. Айсель, чертыхаясь, нашла последнюю тугую застежку на широком поясе мужа и сдёрнула с него жёсткую от множества мерцающих пластин в отделениях ленту, бросая её куда-то вниз, расстегнула ещё несколько скоб и торопливо обхватила ногами. Рид прижался к ней и тут же очень остро почувствовал совершенно крышесносное, плавное движение жены навстречу. Схватил за бёдра, прижимая к себе ещё сильнее, выслушивая громкие стоны и уже почти кусая — на её шее тонко, очень соблазнительно вился белый узор, давно захвативший новые территории. Риду показалось, что он был сладким на вкус. Быстро уложив Айс на стол, он смотрел, словно жадно впитывая: распахнутая, стянутая с плеч рубашка, позвякивающие на загорелой груди кулоны-крылышки, блеснувшее на безымянном пальце широкое кольцо с круглым чёрным камнем… «Очень надо тебя… очень, очень…» Она сильнее сжала его ногами, понукая, выстонала что-то подозрительно похожее на ругательство, зажмурилась, медленно выдыхая после и крепко обняла навалившегося на неё Рида. Он с трудом выровнял дыхание и сбивчиво зашептал: — Чёрт, я не помню, Айс… из-за чего мы там поссорились с утра? Не помню. Скажи. — Нашел о чём… — нахмурилась, прижавшись лбом к его щеке, как тогда, солнечным утром. — Я тоже не помню. Нахрен. Как два идиота. — Я так сильно люблю тебя, — покаялся ей Рид. — Так сильно. Прости, я виноват. Прости за эти чёртовы слепки… и за то тупое и ненужное «так бывает» тогда тоже. Прости, прости, прости… — понял, что совсем придавил, и медленно выпрямился, продолжая рассматривать, трогать, поглаживать. — Нет, не так, — Айса села, вздохнула и поймала его взгляд. — Я ужасна, я знаю. До сих пор иногда словно подвисаю в синем Футляре, наплевав на всех вокруг. Говорю всякую хрень, ору, поступаю ещё хуже. Ты… это ты меня прости, — осмотрелась вокруг. Попыталась вспомнить, когда это они успели уронить скамью и даже стоящую рядом узкую стойку. Улыбнулась — память лениво подкидывала лишь ощущение горячего тяжёлого тела мужа, его срывающееся «Моя любимая…», красный хвост до этого, раздражённое «Хватит реветь по мне, я ещё живая!» — От Лорны в коммуникаторе, когда подвывающая Второй Пилот, хромая, ковыляла до медотсека. — М-да, — Рид оглядел погром и усмехнулся, командуя. — Так, приводим себя в порядок и в Центральный зал. Знаешь, я обнаружил кое-что любопытное. — Правда? — Айса спрыгнула со стола, подняла с пола брюки и его пояс, но застегивать рубашку пока не стала. — Ну, давай, рассказывай уже! — Лео почти научил сверхбыстрый разговаривать, — с удовольствием поймал изумленный янтарный взгляд и продолжил. — Я загнал в систему все переговоры с Красным за последние несколько месяцев, даже те, что были до Серой. Алгерон нашел сто три заранее записанные голосом Лео фразы. Периодически повторяющихся. Видимо, иногда мальчик не желал, чтобы его беспокоили. Он включал такой вот, хм, автоответчик. Красный самостоятельно осмысливал посланное ему извне сообщение, думал, а потом выбирал для ответа одну из фраз, согласно этому своему осмыслению! — Айсель только головой покачала, пробурчав: — Засранец, какой же засранец! — Своенравный, умный, безбашенный чел, — улыбнулся Рид и пожурил, застегивая пояс. — А сама-то! Кто на Чёрном автопилот фигачил и уматывал на Закрытые, м-м-м? — Ты теперь до конца жизни мне будешь тот косяк припоминать? — Снова вспыльчиво фыркнула Айса, но Ридгер только задумчиво осмотрел её растрепанные волосы и вздохнул: — Будем сопровождать мальчика. Хм, надеюсь, за это время в Полисе никакого ЧП не случится: пожаров, ураганов, погонь за неизвестными зондами, сбоев со связью, поисков кого-нибудь подзагулявшего дурня. Пусть справляются без нас. Пошли. Как нога? А я говорил тебе обратиться к Рашу и пройти медобследование? Говорил? Говорил! Не фырчи, иди лучше на руки, понесу, иди…***
Ночной Полис несдержанно мерцал одной из улиц — беспокойная Бархатная Аллея приветствовала всех подряд очередным музыкальным Фестом, гульбой и танцевальными марафонами. Центр веселья — огромный Бекс, похожий на объятый ртутью кусок графита, не умолкал уже которые сутки. Обширное полутёмное помещение внутри словно вскрикивало разноцветными огнями, шумело, гремело, чуть вибрировало прозрачными стенами и пёстрыми от граффити потолками. Вокруг колыхалось море людей, звуков, ритмов. Музыка была повсюду. Громкая, почти оглушающая, сложная. «Душно!» На высоко приподнятой маленькой площадке, скрестив ноги, сидел Джуно и медленно поводил головой из стороны в сторону, рассматривая танцующую и периодически орущую толпу. Вокруг его наблюдательного пункта, как обычно, собралась стайка разномастных повизгивающих девиц, и Джуно изредка кивал сверху вниз самым настойчивым: — Джу-у-у-жу-жу-у, красавчик, приве-е-ет! — флейта и простенькие переборы струн заправила за ухо чёрный блестящий локон. Кивок. — Джу-у-уни, это песня просто взрыв мозга! Новенькая? — что-то дробное, грубоватое, с южного побережья жадно отслеживала каждое его движение. Кивок. — Джун, ты сегодня вечером за-а-анят? Не-е-ет, лучше сразу ночью, м-м-м? — чуть пошаливающие скрипки, две сестры-блондинки одинаково прикусили полные губы. Кивок. Занят. Друг Иллеон-настойчивые-боевые-ритмы пропал, и Джуно страшно на него обижался — Экгер шастал теперь по новым землям, а ему тут что? Слушать всё тех же, сто раз переслушанных людей, и кивать? «Душно!» У стоек объявились два вчерашних типа в серебристой форме пилотов Аллиэнна, и Джуно взбодрился. Свесился с площадки, прихватил рукой за подбородок одну из белокурых сестёр, бегло улыбнувшись другой. Подумал, оскалился ещё шире, добиваясь нужного эффекта, прокричал им сквозь орущие басы и барабанные раскаты вокруг: — Выручите меня, девочки! Допросите-ка тех чуваков! — Показал глазами. — Мягенько, нежно! Куда, зачем, почему, ну, вы поняли! — Накинул на голову капюшон, соскользнул с насиженного места, словно окунаясь в бушующий океан, и игриво приподнял брови, провожая дамочек. Зашел сбоку, подобравшись к интересующим его личностям ближе, но оставаясь при этом в тени. Здесь музыка гремела уже не в полную мощь, что слегка облегчало задачу. Девочки встряхнули светлыми гривами, защебетали, почти перебивая друг друга и выуживая информацию. Джуно слушал. Пилоты явно шифровались и не договаривали, впрочем, это было лишь дело времени — требовалось немного подождать: час, два, всю ночь. Терпения молодому музыканту было не занимать. На глаза упала белая прядь и Джуно насупился, рассматривая её, но потом вспомнил — маленькая нежная гитара и звонкий смех Аксар. Прилетела со своими девчачьими штучками и фото-осветлителем. Заявила, что, де: «С белыми волосами будет скульптурнее! Джу, лапушка, ну можно?» — Возилась два часа, что-то там ему вычёсывая под гогот Рона — строгого, сильного, сдержанно звучащего фортепиано. Причитала и подпрыгивала от восторга после, но «жертва эксперимента» почти не реагировал — застывший Джуно как раз продумывал проникновенную любовную мелодию, от которой уже месяц тащилось всё женское население Полиса… — Сью, ты прекрасна! Вы сёстры? Не-е-ет, не расскажу, это закрытая информация. Ну, не дуйтесь, девочки! — Джуно встрепенулся, осознав, что отвлёкся. Допрос был в самом разгаре. Под носом оказался стакан воды с тонкими дольками лимона — сегодня гостей обслуживал знакомый рыжий бармен. Пилоты уже перешли на сложные коктейли, и расслабляющие присадки не заставили себя долго ждать… — Не-е-ет, нам можно, Грети, полёт только через неделю. О-о-о, предстоит… хм, опа-а-асная миссия, угу, личное поручение хозяина. Только, тш-ш-ш, ладно? Знаешь, есть всякие противные планетки, где твои прелести оценили бы, даже очень. Но-о-о тебе бы это не понравилось, ручаюсь… — весёлый смех и бурные заигрывания с обеих сторон располагали к откровенности. — Хотя там даже красиво, правда. Зима, всё белое, аж глазам больно… зачем? Так, хм, надо поймать одну лису для Негоцианта. Очень опасную такую, кусачую лисицу. Он же, э-э-э, большой любитель животных, девочки, м-да. Нет, на небольшом Симплексе… прокатить? Нам сегодня уже все полёты… показать? Запросто! На стоянке, с той стороны, прогуляемся, а то моему другу, похоже, надо освежиться. Джуно тихо поднялся с места и пошел за весёлым несложным, но ритмичным квартетом к выходу. С наслаждением вдохнул тёплой ночи, проследил, запомнил номер небольшого, очень стандартного светлого Симплекса и улыбнулся, вспомнив про две катушки зеркальной ленты, оставленной у него когда-то другом Лео. Через неделю намечалось освоение новых территорий и сбор экзотического, наверняка совершенно улётного материала. Музыка. Его ждала новая музыка. И, кажется, зима. Джуно нахмурился, шагая по аллее: «Я ненадолго, туда-обратно. Никто и не заметил, что Джу малость… подзагулял, правда?»