POV Женя
В зале гордый парень, естественно, не остался. Еще чего! Место музыканта — на сцене! В крайнем случае — под сценой, как показывали Женины наблюдения на различных фестивалях авторской песни. Там перебравшие барды порою падали в партер и продолжали исполнять свои творения лежа. «Балаган запойный песенных ристалищ», ага! Какое-то время Женя терся за кулисами, но, сообразив, что его присутствие здесь бессмысленно, незаметно вышел на улицу и побрел по холодному городу. В Нижнем он не был давно и сейчас с интересом оглядывал витрины магазинов, старинные здания и современные постройки. Холодный ветер с Волги пробирал до костей, да и вчерашнее ожидание на морозе сказалось, так что наспех сочиненная для «Аквариума» байка о простуде потихоньку становилась реальностью. Так что в украшенный воздушными шариками павильончик с вывеской «Аптека» парнишка вбежал не только погреться. — Мне бы от горла что-нибудь. — Обратился Женя к даме-провизору. Ну как — к даме? Та казалась ненамного старше самого Жени, круглолицая и со шкодным выражением густо накрашенных глазок. Завидев посетителя, она поспешно спрятала под кассовый аппарат какую-то маленькую книжку с картинками, которую до того запоем читала задом наперед. — Простуда? Инфекция? Насморк есть? Температура? — заботливо уточняла она, с умилением созерцая его раскрасневшиеся от мороза щеки. — Связки повредил… — просипел парень, показывая на горло, и вдруг неожиданно сам для себя принялся не то оправдываться, не то откровенничать: — Я просто музыкант, скоро петь на концерте, а я не в форме… — О! — глазки девчонки-провизора заблестели, выражая живейший интерес. — Вы рокер, наверное? Ну, очень похожи… Тут она зачем-то скосила глаза вниз, словно сверяясь с неким справочником. Покраснела. Суетливо всплеснула руками, роняя на пол книжку и метнулась к стеллажам с лекарствами. Женя с полнейшим непониманием следил за этими перемещениями. Наконец, перед ним на прилавке появилась солидная кучка коробочек и бутылочек. Слушая наставления девушки, что из этого брызгать в горло, а что принимать внутрь, парень внутренне затосковал и отключил слух. Очнулся он только в тот момент, когда провизор озвучила сумму. — А это подарок в честь открытия нашему десятому посетителю! — отчаянно краснея, девушка протянула ему пакетик. — А… — Подарок! Это совершенно бесплатно! Женя покорно взял сверток и полез в карман за деньгами. Двухрублевик выскользнул из замерзших пальцев и, звеня, покатился по полу. Нагнувшись за шустрой денежкой, Женя нырнул под прилавок и наткнулся глазами на книжку, которую уронила девчонка. На обложке страстно целовались двое обнаженных длинноволосых юношей, нарисованных в стиле анимэ. У первого из них был волнистый хвостик, у второго — блондинистая шевелюра. Женя покраснел как помидор и, не глядя провизорше в глаза, поспешил поскорее расплатиться и покинуть аптеку. Второкурсник еще немного покружил по городу, выпил горячего глинтвейна в сводчатой башенке кремля, сжевал шаурму у метро, получив таким образом сильно прокачанный вариант «завтрака студента», состоящего, как известно, из батона и баллона пива. Продолжать алкогольную тему после недавнего происшествия совершенно не хотелось. Концерт грозил окончиться заполночь, поэтому времени как следует в одиночестве обдумать происходящее было дофига. И парень направился в гостиницу. Уже в тепле двухместного номера, после отмокания в огромной горячей ванне Женя, разбирая покупки — лекарства и пирожки в упаковке — наконец, развернул «подарок» хихикающей провизорши. В руках оказались перевязанные ярко-бирюзовой ленточкой упаковка презервативов для анального секса и флакон смазки. Полыхнув ушами и пробурчав себе под нос очередную сентенцию на тему того, какие же все кругом конченные извращенцы, парень закинулся противовирусными и принялся ожесточенно сушить волосы полотенцем. Развалившись на огромной двуспальной кровати в позе морской звезды, юноша еще раз прокрутил в голове два последних дня. Столько поспешных и необдуманных решений подряд он еще ни разу не принимал. Это был его первый настоящий бунт против существующей реальности, попытка сорваться с цепи. А вот теперь та самая реальность вползла в душу скользкой и холодной змейкой тревоги и сомнений. Как ни крути, он один в чужом городе, без работы и почти без денег. Универ… Допустим, к сессии он в самом плохом случае вернется и… Стоп, какая сессия? Ну уж нет! Ему выпал один шанс из тысячи, не всех же БГ… — тут Женя покраснел, но тут же усилием воли заставил мысль вернуться на прежние рельсы — ладно, допустим, что первоначально сыграла роль личная симпатия. Теперь это неважно, благо никогда больше не повторится! Важно то, что после прослушивания Борис позвал его в группу. Именно его! Об этом надо думать, а не о глупостях всяких… Тут Женя покосился на тумбочку с «подарком» и возмущенно запустил в бутыль комом мокрого полотенца. Гадость какая! Он гитарист, а не чья-то постельная принадлежность! Так и нужно всему старому составу «Аквариума» это доказать, а не терпеть их похабные ухмылки в свой адрес! Ладно, на следующей репе он покажет все, на что способен. Вот как раз и время потренироваться, пока никого нет. Парень дошел до кресла, на которое сразу по приезду водрузил свою гитару и, как был голый, уселся с нею и распечаткой табулатуры и аккордов «Аквариума», подогнув под себя одну ногу. Тихо пощипывая струны, Женя пропевал про себя партии вокала, флейты и даже мысленно представлял шелест перкуссии, добиваясь совершенства. Он потерял всякий счет времени, он по несколько раз проигрывал трудные места, отсчитывая такты чуть ли не долями биений пульса. Меж тем, температура незаметно поднялась, несмотря на лекарства. Голова ныла, по телу разливалась слабость, а глаза закрывались сами собой. Парнишка и сам не заметил, как задремал, свернувшись клубочком на широкой кровати двухместного люкса.END POV Женя
***
POV Гребень
Все еще находящийся во власти музыки, уставший, но при этом искрящийся от энергии полного зала, Борис ввалился в номер с мечтательной улыбкой. Мистические практики позволяли гуру отечественного рока с легкостью искупаться в волнах фанатских эмоций, пропустить вибрации чужого восторга вдоль позвоночника через все свои тела и энергетические центры, включая лишнюю пару чакр на ладонях. Концерт прошел на ура, но все-таки не так как в Казани. Чего-то не хватало для полной завершенности и наполнения. И только сейчас, стоя у двери, отделявшей холл номера от освещенной спальни, Борис с благосклонностью принял от судьбы очаровательное зрелище за тот самый завершающий штрих. Разметавшийся на широкой кровати мальчик Женя с прилипшими к лицу влажными волосами, а чуть поодаль — гитара. Ну точь-в-точь подросток: голенастый и угловатый. А еще так трогательно-амбициозен и обидчив — тут губы Бориса тронула улыбка. Неужели, действительно, рассчитывал после первой же репетиции сразу выступать на концерте? Вот это гонор! Ну что ж, шанс у мальчика есть, пусть попробует им воспользоваться. Выходя из душа, Борис заметил на прикроватной тумбочке с Жениной стороны филиал аптечного ларька: капли в нос, аэрозоль для горла, какие-то леденцы и таблетки. Упаковка бумажных платочков. И правда приболел, похоже — мужчина бросил взгляд на раскрасневшиеся щеки и губы юноши. Аспирин… ну так и есть, от температуры. И еще какая-то большая банка… кхм… Ну это уже явно не от простуды. С запахом ванили. Хм… А вот это очень удачный, хоть и неожиданный сюрприз. Мальчик не так прост, как показалось вначале. И если вот это не намек, то что же еще? Борис позволил себе еще немного полюбоваться ладным худощавым телом и голубоватыми тенями вокруг глаз. Почти незаметной глазу дрожью ресниц. И только после этого погасил верхний свет, оставив ночник в изголовье. Когда Борис прилег, сдвинув мальчишку на его половину кровати, тот даже не проснулся, только проворчал недовольно, как согнанный с дивана кот. А еще пару минут спустя повернулся к солисту лицом и не открывая глаз, сонно обнял, утыкаясь лицом в плечо и забросив согнутую в колене ногу на соседа по кровати. Жест по-детски невинный, но такой искушающий! Мужчина втянул носом запах каштановых кудрей, все еще влажных после мытья, зарылся в них пальцами, массируя голову, раскрытой ладонью провел вдоль спины и крепких ягодиц, чувствуя жар, исходящий от борющегося с простудой тела и не на шутку заводясь. А потом решительно перевернул Женю на спину и принялся ласкать его спереди. — Эээ… Не надо, а? — мальчишка резко проснулся, увидел нависшего над ним мужчину и попытался отползти. — Я не хочу. Не надо больше ничего такого, ладно? — Серьезно? — скользкая от лубриканта ладонь легонько сжала стремительно твердеющий член юноши, заставив того прикусить губу и стыдливо отвести взгляд. — Почему? — Ну… я болею, — не найдя ничего лучше, ляпнул Женя и покраснел. Борис разулыбался до ушей, не прекращая дурного дела и любуясь непередаваемой смесью стыда, протеста и удовольствия на лице парнишки. — Ну, ладно, целовать не буду. А все остальное — самое первое средство от простуды. Знаешь, да? Борис мокро провел губами по бьющейся жилке на шее, по выпирающей ключице, спустился к крошечным темным соскам, чувствуя, как рука Жени сжимает его собственное плечо, но до конца не определившись с дальнейшим действием — то ли оттолкнуть, то ли обнять. — Глубокое прогревание, — жарко шепнул он в раскрасневшееся ухо, сжимая зубами мочку. — И обмен энергией. Самое лучшее лекарство. Умелые ласки заставляли юношу тихонько поскуливать от удовольствия, но все же тот перехватил руку солиста за широкое запястье. — Н-не надо… — Что не так? — Борис тут же склонился к лицу парня, — Жень? Неприятно? — Я хочу, чтоб ты знал, — собрав всю оставшуюся твердость в кулак, парень все-таки вывернулся из сладкого плена и сел, поджав ноги. Посмотрел в глаза кумира. — Напомню, я пришел не за этим. А чтобы играть. Ты меня сам позвал после концерта, предложил поехать в гастрольный тур. В качестве кого, подстилки? Ага, обиделся. Гордый воробушек. — То, что там случилось… ну, в гостинице, — Женя опустил глаза и прерывисто выдохнул, — … было по пьяни и все такое. На самом деле я не такой и вообще…. Предлагаю забыть, короче. — А смазку и гондоны ты для лучшего забвения принес, получается? — иронично хмыкнул Борис, кивая на тумбочку. Женя затравленно оглянулся на свои покупки. — А что так мало? Для полной амнезии взял бы ящик-два. — Это подарок, в аптеке дали… — попытался он оправдаться, но БГ так откровенно ржал, что все доводы Жени потонули в этом приступе веселья. Представив, как ситуация выглядит со стороны собеседника, второкурсник тоже неуверенно хихикнул. А потом и вовсе присоединился к хохоту. — Хороший подарок, на самом деле, — заметил Борис, закуривая и добавляя в голос гипнотических придыханий. — Позволяет сгладить некоторые… болезненные конфликты в общении и незаметно расширить круг близких лиц. Облегчить вхождение в него… новых членов. Он говорил и говорил, глядя сквозь вуаль табачного дыма в карие глаза юноши, подбираясь к нему все ближе, точно кот — к птичке. Мягко поглаживая Женю по колену, по бедру, по напряженному впалому животу, мужчина не встретил сопротивления. Даже когда Борис опрокинул мальчишку на спину и подтянул к себе за щиколотку, парень только по-совиному моргнул, заерзал спиной, устраиваясь поудобнее на сбитом одеяле. Колени его при этом разъехались в стороны, и мужчина, будучи больше не в силах сдерживаться, навалился сверху, требовательно целуя губы, пахнущие ментоловыми леденцами для горла. Болеет там мальчик или нет, но поцелуй просто необходим как воздух. Борис ласкал юные губы напористо, почти не давая любовнику возможности ответить, но и без грубости, чувствуя, как твердеет молодая нежная плоть от движений его шершавой ладони. — Знаешь первое правило осеннего секса? — вкрадчиво шепнул он на ухо распластанному под ним парнишке. И, уловив отрицательный кивок головы, добавил: — У кого сопли, тот снизу. Мальчишка хихикнул было, но невольно напрягся, заслышав щелчок флакона со смазкой. Заметив это, Борис снова поцеловал его, одновременно ведя скользкой рукой по промежности от мошонки к анусу. — Расслабься. Теперь это будет не больно. Мужчина едва сдерживался, исследуя юное тело изнутри скользкими пальцами. Нежные стенки сжимались, но пропускали его все глубже, пальцы исчезали внутри, и зрелище это в свете ночника и дыму сигарет было невыносимо развратным. Торопясь поскорее перейти к сладкому, он то и дело подливал лубрикант на ладонь, вмазывая пахнущую ванилью субстанцию в растягиваемое отверстие. Мальчишка не сопротивлялся совершенно, лишь пожирал любовника глазами из-под опущенных век и хрипло дышал, всхлипывая при особенно удачных движениях пальцев. А потом и вовсе зашипел, подаваясь бедрами навстречу. Этого Борис уже при всем желании вынести не мог: порвав зубами упаковочную фольгу, он свободной рукой раскатал презерватив по собственному члену, и, придерживая Женю за разведенные в стороны бедра, медленно вошел в него. Замер в раскаленной тесноте. Прижал к груди длинные и узкие замерзшие ступни юноши, согревая их своим теплом. — Не больно? — спросил он, поглаживая худенькие ноги. Получив в ответ отчаянный взгляд голодных глаз и нетерпеливое движение тазом, немедленно отозвавшееся яркой вспышкой его собственных ощущений, Борис рыкнул и принялся двигаться. Теперь, когда боли больше не было, тело юного любовника вздрагивало от неизведанной до сих пор сладости влажного трения и мощных толчков, которые заставляли тело биться почти что в судорогах. Прикоснувшись к себе, Женя ощутил на пальцах тягучие капли естественной смазки, а обхватив ствол, захлебнулся от остроты ощущений и заскулил, пытаясь сильнее насадиться на член любовника. Оба стремительно приближались к финишу, и мужчина, чувствуя сокращения внутренних мышц, сложил парня почти вдвое, забросив его болтающиеся в воздухе ноги себе на плечи. Теснота и жар сделались невыносимыми, и Борис, с трудом выговаривая слова, прохрипел в поцелуй лишь одно слово: «Голос». Услышав сиплый полузадушенный стон, переходящий в скулящие всхлипывания, мужчина ускорил темп, выбивая из юноши рваные выдохи и, наконец, с рычанием кончил, войдя в пульсирующее посторгазменными спазмами тело так глубоко, как только мог. На простыне не осталось ни единой сухой нитки, и, чтобы не замерзнуть, ее пришлось заменить одеялом. Вытеревшись скомканной тканью, Борис подтянул к себе Женю поближе, набросив на них обоих сверху пушистое покрывало. — Согрелся? — спросил он, целуя парня в чувствительное место за ухом. — Да, — ответил тот. — Даже насморк пропал, нос дышит легко. — Ну, а я что говорил, — удовлетворенно хмыкнул гуру отечественного рока. — Вот что секс животворящий делает! Грейся дальше! С этими словами он натянул покрывало на голову будущего соло-гитариста.END POV Гребень