Ария гробовщика 3. За гранью реальности

Прошло девять лет. Настал 2010 год. Та светловолосая девочка выросла и стала истинной леди. И как это ни грустно, мягкие игрушки, пони, куклы, медвежата отправились в детдом, а освещённую комнату заполнили плакаты и груды книг как учебных, так и по журналистике. Девушка мечтала стать журналистом. Её рвению мог позавидовать даже собственный отец Джейк Харрис, который в своё время упёрся ножками, чтобы обеспечить себя и годовалую дочь. Отец-одиночка – не самая лучшая кандидатура на роль папочки, однако он старался как мог. Время от времени сестру посещали кошмары. Те самые, от которых кровь стынет в жилах и хочется зарыться глубоко под одеяло, чтобы спрятаться и не высовываться. Но это было очень давно. Настолько давно, что Эдит почти и забыла об этом. В общем, всё её детство было окутано дымкой незнания и загадки. У Эдит было всё, что нужно. Она прекрасно проводила время с друзьями, совмещала это с подготовкой к журналистской жизни, ладила с отцом. Правда, отношения у неё с мистером Харрисом были напряжённые. Он вёл себя с ней слишком строго и даже деспотично, и нередко из-за этого бедняжка убегала из дома. Но со временем она научилась находить с ним компромисс, и они снова зажили душа в душу, конечно, не обошлось здесь без доброго сердца девушки. Эдит никогда ни на кого не держала зла, ну разве что чуть-чуть, и эта черта не могла не найти отклик у окружающих. В общем, всё у неё было хорошо. Но всё изменилось, когда Эдит впервые приснился человек в зелёно-красном свитере! Ужас имеет такое неприятное свойство – пускать всю жизнь вниз по наклонной. Сестрёнка перестала общаться с друзьями, у неё появились проблемы в школе - учителя отмечали, что она стала невнимательней и рассеянней. Мистеру Харрису приходилось проводить беседы с дочерью, которые были совершенно бесполезны. Сны не прекращались, и девочке стало тревожно засыпать. Она хотела рассказать об этом отцу, но боялась его злости и что они снова перестанут находить общий язык. Поэтому, Эдит пришлось терпеть и надеяться на лучшее. Но кошмары - ещё пол беды, случилась вещь, которая была пострашнее... Однажды она гуляла по парку вместе со своим другом Ральфом. Это был её лучший друг, с которым она всегда могла быть откровенна. Они сели на лавочку и разговорились, и Ральф задал такой вопрос: - Почему ты всё время спишь на уроках? - А, это. Мне кошмары снятся, и я не высыпаюсь по ночам. - Вот как? И что же тебе снится, Эдит? - Да разное. Но, в основном, один и тот же образ: на нём грязного цвета шляпа, зелёно-красный поношенный свитер и всё лицо… в ожогах, - девочка не могла не говорить об этом без участившегося стука моторчика под рёбрами. – А ещё перчатка с нашитыми лезвиями... - Подруга, тебе к психиатру надо! – смешливо выкрикнул Ральф, но Эдит посмотрела на него без капли юмора. - Тебе-то смешно! Это не ты видишь каждую ночь какого-то Бугимена! Мальчишка вдруг замолчал и отвернулся. Он словно вспомнил что-то важное и заговорил лишь тогда, когда она его окликнула. - Может, это ты так со стрессом справляешься? Из-за воспоминаний. - Ты о чём? - Ну, я о том, что ты в начальной школе натворила, - уж лучше бы тот гадёныш молчал! – Не помнишь? Ты воткнула гвоздь в голову пацана, который тебя доставал. Из-за этого ты даже сменила школу. Эдит стала белее снега. Поначалу ей показалось, что это розыгрыш, но к своему великому несчастью она начала вспоминать обрывки событий десятилетней давности, которые должны были предаться забвению. - И что же с ним стало? - Да помер он! Прям, через пару часов. Девушка даже затряслась, настолько ей было страшно это слышать, но ещё больше её поразило равнодушие в голосе друга. Она оттолкнула Ральфа и убежала вон из парка. Весь день Эдит провела у себя на кровати в слезах. Естественно, после такого откровения она больше никогда в жизни не захочет видеть Ральфа. От горя ей хотелось забыться и заснуть, но перед глазами постоянно вставал мутный образ мальчугана-задиры с дыркой в переносице, кривящегося на земле в припадке и пускающего пузыри из слюны. Ей было больно и стыдно. Она и подумать не могла, что способна на убийство! Временами к ней наведывался отец, стучал в дверь и спрашивал, как у неё дела, а она отворачивалась и сипела, что немного приболела, и до вечера полежит в кровати. Но, как говорится, беда не приходит одна. Чтобы справиться с горем, Эдит решила поразбирать старые статейки о родном городе, это дело всегда давало ей расслабление. В своё время ей приходилось этим заниматься, чтобы чем-то себя увлечь, когда отец много работал, и за ней сохранилась эта привычка. Она ещё раз перечитала краткую историю города, основные даты и её любимую легенду об основателе. Потом сестра заскучала и решила, пока мистер Харрис ушёл в магазин, покопаться в его личных документах. За такой поступок он бы оставил её под домашним арестом на целую неделю, так что Эдит очень рисковала. Но ей всегда было интересно, что же хранит папа в ящикам своего письменного стола. Эдит нашла кучу неинтересных документов с работы отца. Ещё немного мото-журналов, которые старик украдкой читал за чашечкой кофе и почему-то стыдился их содержания перед дочерью. Но вот Эдит нашла кое-что интересненькое. Это было свидетельство об удочерении… Когда Джейк Харрис вернулся, Эдит сидела в основании лестницы с каменным лицом. В кулаке она сжимала роковой листок. - Милая? В чём дело? – мужчина повесил шарф на крючок и прошёл в коридор. – Кстати, тебе стало лучше? - Да, пап, стало. - Я очень рад. Так в чём же дело? На тебе лица нет. - Я… я… - она не выдержала и заплакала. Мистер Харрис сориентировался, подбежал к дочери и обнял. Он утешительно гладил её по голове и приговаривал, что всё будет хорошо, но тут его взгляд упал на сжатый листок, который он узнал бы даже в растерзанном состоянии. Можно лишь представить, как много в тот момент он испытал, но не сказал ни слова! Он просто ждал, когда его, так называемая, дочь успокоится и сможет заговорить. - Выходит, я приёмная? - Не совсем так. Я знал тебя ещё, когда ты только-только родилась. Знал твою мать. - Ты же говорил, что моя мама умерла при родах! - Я должен был это сказать, чтобы ты поверила, Эдит. Но сейчас слушай: в Спрингвуде у тебя есть мать. Её зовут Сильвия, - Джейк увёл свой взгляд далеко и углубился в воспоминания о прошлом. – Когда-то давно, когда я был в твоём возрасте, мы с твоей мамой учились в одной школе. Потом стали встречаться, недолго к несчастью. Тогда я думал, что нашёл ту, с кем готов провести всю оставшуюся жизнь! Хе-хе, что греха таить, я и теперь так думаю! Но мы не смогли быть вместе. Эдит подняла голову и взглянула на отца. - И что же было дальше? - А дальше у неё родилась ты. О, ты не представляешь, как она была счастлива, с тобой и твоим братом Эрджеем! Я часто навещал вас и помогал Сильвии заботиться о вас, а вместе с тем глубоко привязался к вашей семье. Мне казалось, что рядом с вами я обрёл своё место... Но был в том городе человек, который желал вам зла. Дабы спасти твою жизнь, Эдит, Сильвии пришлось отдать тебя мне, чтобы я увёз тебя подальше отсюда. Тогда, когда я видел её в последний раз, я дал ей обещание, что защищу тебя ценой своей жизни! - Значит, у меня есть мать? – Эдит показалось, что земля уходит у неё из-под ног, и непонятно отчего, от радости или от грусти. – Постой, но тогда кто мой отец? - Не знаю, детка. Это известно только Сильвии, – мистер Харрис произнёс это не без намёка, и оттого ему стало ещё грустнее. Сестре неожиданно стало одиноко, так одиноко, словно она действительно попала в кошмар, где нет ничего, кроме боли и скорби. Она прижалась к отцу, её слезам не было конца. У Эдит не было выхода: на следующий день она отправится поездом к далёкий Спрингвуд и будет до последнего махать рукой стоящему на перроне Харрису. - Папочка, я так сильно тебя люблю! - Я тоже тебя люблю! - Пап. Раз мы начали говорить начистоту… Кого так сильно боялась моя мама? Джейк не ответил. Он лишь ещё раз погладил по голове дочь и пообещал, что скоро она всё узнает сама. Ему пришлось отвернуться, чтобы не показаться слишком хмурым и без того опечаленной дочери. Эдит ушла собирать вещи. А её отец посидел немного на ступеньке и продолжил говорить сам с собой: - Я думал, что твоя мать умерла. Мне хорошо запомнилась та ночь, и то, как взорвался магазин у меня на глазах. Этот грохот, огромное пламя, от которого я чуть не ослеп, и жар, ужасный жар! Она должна была сгореть в огне... Но, пожалуй, я всегда догадывался, что Сильвия не умерла, что ей удалось избежать смерти. Найди её, Эдит! На этом роль мистера Харриса оказалась закончена.