Поколение next

В своем несчастье одному я рад, Что ты мой грех, и ты мой вечный ад. У. Шекспир. «Сонет 141». Дэйю вернулась лишь под вечер следующего дня, устало скинула в коридоре туфли на низком каблуке, и поплелась в зал, попутно удивляясь отсутствию света в квартире и неестественной тишине. Первым делом нос уловил призрачный шлейф табака, отчего женщина недовольно замерла, с раздражением гадая, кто из сыновей вздумал курить. После вчерашнего инцидента на пороге, где она явственно учуяла запах никотина, исходящего от младшего сына, нынешний вопрос становился как нельзя актуальным. И разве Дэйю могла предположить, что её домашний мальчик свернёт в те же отвратительные дебри, что и Хэ. Дело в дурном примере старшего брата? Или в том, что она не сумела донести до родного сына, что яд — это всё равно яд, в какой бы привлекательной оболочке он не был преподнесён? Тянь особо никогда не скрывал, что имеет подобную дурную привычку, и все её веские доводы, а иногда даже крики, разбивались об его ледяное молчание. Пробиться через отчуждение — не получалось, даже после стольких прожитых вместе лет — не получалось. Дэйю не знала почему. Мало старалась? Мало любила? А любила ли, как должна была, или просто искренне жалела брошенного мальчишку? Возможно, он чувствовал лицемерие. Интуитивно видел, как она пыталась, но у неё не хватало моральных сил. Или, наверное, она худшая мать на свете. Но как стать лучше? Вот бы научиться, спросить совета, но ей банально не у кого. Иная женщина рождается матерью, созидает, воспитывает и щедро делится любовью, но, похоже, это не ее случай. Что может предложить Дэйю — дважды брошенная мать одиночка, такому же одинокому, дважды брошенному ребенку? И хотелось посыпать голову пеплом. Чувство вины выливалось в ещё бо́льшую душную заботу, иногда настолько неестественную, что Тянь поднимал на неё темный взгляд, ощущая надрывную фальшь. И Дэйю готова была провалиться сквозь землю, видя в глазах приёмного сына тщательно завуалированное глухое отчаяние. А потом от него пахло табаком, алкоголем, но могла ли она за это его винить? У неё просто ничего не получалось, как бы она не старалась. Семья рассыпалась на нити, как старое покрывало. Затянешь с одной стороны — ползет другой край. Глаза защипало от слёз, но женщина упрямо потёрла их пальцами, не желая показываться сыновьям в подобном виде. В душе может быть что угодно — она справится, главное, чтобы они никогда не сомневались в её силе. А в остальном… Она надеялась, что они все вместе это переживут, обязаны пережить, иначе чего стоили их узы? А они точно были, возможно, не такие прочные, как в других семьях, но не менее ценные для неё. Дэйю толкнула дверь в комнату Шаня и обвела взглядом тускло освещённое помещение. Он нашёлся на кровати, уткнувшийся в ноутбук. На её появление Шань никак не отреагировал, продолжая пялиться в блеклый экран. — Привет, — хрипнула она, и почти на цыпочках вошла внутрь. Отчего-то шуметь не хотелось, а голос сам по себе настроился на полушепот. — А?.. Да, привет, — промямлил Мо. — Как дела? — она села рядом, чуть привалилась к его плечу, но голову отвернула так, чтобы сын не подумал, что она собирается лезть в его переписку или что он там делал? — Нормально, — так же бесцветно отозвался он, — а у тебя? Как проверка? Надо же, помнил хоть что-то о ней и её делах. По мере взросления дети отдаляются, теряется родительский авторитет в том первоначальном виде, в котором существовал подобно скрепам. И с этим ничего не поделаешь, лишь подстраиваться, чтобы не потерять их насовсем. — Вроде неплохо. Пробы и мазки взяли со всех поверхностей, даже с пола и под шкафами, представляешь? — М… — Не зря мы всю ночь мыли как проклятые, мне кажется, дезинфицирующие средства успели впитаться мне… — она осеклась, заметив, что Мо её ни капельки не слушал. Спросил потому что надо. Проявил участие. Она ведь его учила, что нужно быть вежливым… — а ещё мне выходной дали. — Здорово. Снова будем генералить квартиру? Дэйю растерянно пожевала губу. — Ну, нет, почему ты так решил? Можем сходить куда-нибудь. Ты, я и Тянь. Мо невесело хмыкнул, но голову не повернул. — Я пас. А вы веселитесь. — Я хочу всей семьёй, — настаивала она. — А я хочу миллион юаней. — Не много ли? — с недовольством отозвалась она и в шутку ущипнула его за локоть. — Вот и я спрашиваю: не много ли? — голос у него то ли холодный, то ли потерянный. — Шань, что происходит? — настрой на полушепот и мирный разговор стремительно таял. Она чувствовала, что разлад в семье ширился всё больше, а причин ему никак не находила. Чтобы бороться с проблемами, нужно хотя бы быть в курсе их сути. А она словно застыла во льдах пустынной Антарктики наедине со своим отчаянием. И никого рядом. И трещин всё больше. — Ничего. — Ты можешь, наконец, со мной поговорить нормально?! — сдёрнула с его колен ноутбук, привлекая внимание. Спокойный нрав — это не про неё, и терпение, видимо, тоже. Всё это недостатки, да, но что делать, если от бессилия ничего больше не остаётся? — Зачем? Тебе всегда было удобнее сбегать к тёте Сию, вот с ней у вас полное взаимопонимание. А сейчас от меня чего ты хочешь добиться? Где раньше была? — Шань… — Да хватит! — Мо вскочил с кровати и сильно потёр лицо руками. Он так устал, так чертовски устал от всего этого! Чего они все от него хотят? Каких, блять, ответов?! И понятно, что справедливости в его словах пятьдесят на пятьдесят в процентах, и обиды за всех — на мать потоком, но надоело просто! Вот и всё. — Ладно, — она медленно поднялась, — пойду к ужину что-нибудь приготовлю. Я позову. Дэйю скрылась серой тенью за дверь. Мо с горечью подумал, что нужно будет извиниться. Но потом, когда в душе появится что-то кроме желчи и тлена. *** Неделя прошла спокойно, в вялотекущем анабиозе, причем общем: мама всё больше молчала, не придиралась с вопросами, только чаще касалась едва уловимо: то по руке, то по волосам, мол, я тут, здесь, рядом — только скажи. Но Мо молчал. Думал обо всём: о том, сколько всего натворил, слепо подчиняясь эмоциям; о каждом решении, которое оказывалось в корне неверным. И о последствиях, что закономерно наступили. Стыдно было буквально за всё. За предательство по отношению к Змею, Ронгу и Хитену. За свои слова матери, и конечно, за то предложение к Хэ. Где была его голова? А гордость, где? Тянь же попросту отсутствовал. Нет, он по-прежнему ночевал дома, ходил в школу, но это происходило так незаметно и ускользающе, словно он жил в параллельной вселенной, и Шань грешным делом думал, что тот его намеренно избегал. Змей же и его банда затаились. От них не было ни единой вести, словно всё их общение Мо приснилось. Странное затишье перед грандиозной бурей, и Шань не настолько наивен, чтобы этого не понимать. И, естественно, не был готов. Как к такому подготовиться? Мо даже слов не мог подобрать в оправдание, потому что подобных ещё не придумали. — Ты сейчас где?! Шань остановился, перебрасывая рюкзак на левое плечо, чтобы удобнее перехватить телефон. — Что за дебильный вопрос? В школу иду. И, кстати, ты чё за мной не зашел? — С твоим братцем встречался, — недовольно отозвался Яоза. Голос запыхавшийся, словно он только что вернулся с долгой пробежки или находился в её процессе. — Тянем? — нахмурился Мо и остановился. — А у тебя несколько братьев, что ли? — нервно фыркнул он, потом перевёл дух, — повторяю вопрос: ты где? — У городского сквера, — предчувствуя что-то очень нехорошее, ответил Мо. — Давай встретимся на нашем месте, я через минут десять подскочу. И это, короче, не отвечай пока на телефон, кто бы ни звонил. Если только Хэ. — Какого хуя? — нахмурился Шань, начиная терять терпение. — Сказал бы я тебе какого!.. Ладно, жди меня, я скоро! — и он сбросил вызов. Их с Яозой место находилось далеко от центральной аллеи, прямо возле крутой лестницы, уводившей в широкие заросли парка. Стратегическая точка, где они могли спокойно попить пива, не опасаясь нарваться на стражей порядка или обычных гуляк. Неухоженная тупиковая территория, не привлекавшая посетителей, оттого так полюбившаяся парням. Мо уселся прямо на ступеньки и нервно закурил. Гадать, что такое произошло, не имело смысла, всё и так ясно — Змей начал действовать, иного объяснения текущих событий быть не могло. Не сказать, что он сильно напрягся по этому поводу, или наоборот, испытал облегчение, просто когда события совпадают с ожиданием, это даёт какое-то ощущение логики. Всё лучше, чем фантазировать себе казнь и словно трафаретом накладывать её на неестественную тишину, выматывая последние нервы. — Утра, блять! — заорал Яоза. Шань от неожиданности подскочил на месте, едва не опаляя сигаретой пальцы, — ты вот мне скажи, — не давая Мо даже слово вставить, продолжил орать он, — что за хуйня происходит?! Твой брат совсем охренел, да? — Да, — без промедления согласился Шань, потому что, это утверждение подходило под все случаи жизни. — Пизда, — вторил Яоза, устало плюхаясь рядом на ступень, — капец какой-то… Можешь мне объяснить, что происходит, а? — Сначала ты расскажи, что ты там с Хэ, — уточнил Мо, стряхивая пепел. На душе было зловеще и очень погано. — Что, что… Позвонил ни свет, ни заря, командным голосом велел нестись к гаражам и отдал вот это, — Яоза изогнулся и вытянул ногу, чтобы вынуть из переднего кармана джинс связку ключей, — на, тебе. Мо на автомате забрал. — И что мне с этим делать? — А я ебу? Тебе виднее должно быть. Но знаешь, мужик, такие подставы вообще не для меня. Сделали из меня передаста, словно сами без рук, без ног и без телефона! Ты… куришь? — Типа того, — буркнул Шань, перебирая пальцами ключи, — чего он еще сказал? — Ну, — Яоза немного остыл, продолжая пялиться на Мо, — чтобы ты на телефон не отвечал, и что адрес тебе потом скинет. А, ну и в школу не идти. — Ясно. — Нихуя не ясно! — парень снова начал заводиться, — во всяком случае мне. Куда ты влип? Это из-за Змея, да? Мо кивнул. Не хотелось говорить ничего определённого, потому что втягивать Яозу в свои дела чревато. Его и так здесь не должно было быть, но долбаный Тянь снова всё решил по-своему. — И? Дальше что? Так и буду из тебя слова клещами тащить? Если нужна моя помощь, то хотя бы имей совесть посвятить меня в курс дела! — Слушай, — Шань затушил окурок носком кеда и поднялся, отряхая задницу от городской пыли, — спасибо, конечно, что принёс вот это, — Мо показательно разжал ладонь с ключами, — но… — Но, — недовольно перебил Яоза, понимая, к чему он ведёт. — … но, — с нажимом продолжил рыжий, — на этом давай закончим. — Охренеть, — взбешенно выдохнул он и встал вровень с Шанем, — и так последнее время меня динамишь, носишься где-то, бухаешь! Нихуя не рассказываешь, посыльным, блять, сделал, а когда я свою роль выполнил: пошел на хуй, да? — Причем тут «на хуй»?! — Не знаю, ты мне скажи, хотя погоди, ты же не можешь, да? Всё секреты у тебя. Думаешь, я совсем дурак и ничего не понимаю? — Хватит орать, ладно? — поморщился Мо от обвинений друга, — никто тебя посыльным не делал, во всяком случае, я, а что до Хэ, так ведь это к нему претензии, а не ко мне. — Вот так мы заговорили? — сдвинул брови Яоза. — Бро, — Шань раздражённо дёрнул плечом, — давай не сейчас. Когда разрешится, то я сразу всё расскажу. — С трудом, блять, верится, — процедил он. — Ты изменился мужик, я тебя вообще не узнаю. Не знаю, в чём тут дело: в Змее или брате твоём, но прекращай гнать, иначе нам не по пути будет. Бывай. — Он махнул рукой и рванул вверх по лестнице через две ступени. Хриплый смешок вырвался из груди. Не от того, что весело или слова Яозы глупо прозвучали, а потому что чертовски верно, и может быть им давно не по пути. Не потому что он плохой друг или Мо хуевый человек, просто обстоятельства иногда обязывают, разводят по разные стороны и моделируют инакие дороги. А по факту сухой остаток: если друзья настоящие, то сбудутся в любых геометриях и по всем контурным картам. Без исключения. И Шань очень сильно надеялся, что они именно такие. Самые настоящие. Друзья. Ещё одна сигарета. Оказывается, к ним быстро привыкаешь, особенно если не ешь. Особенно, если везде провал. Телефон завибрировал в двойном смс. Хэ Тянь прислал адрес, к которому, видимо, подходили ключи. А на баланс упала небольшая сумма денег. То ли на такси, то ли на пожрать. Шань сел обратно, ковыряя ногтем дисплей. «Ключи уже у тебя?» — новое сообщение. Мо открыл список контактов, листая до имени «Змей». Как же хотелось его набрать. Тупо. Чтобы это всё прекратилось, или хотя бы шло не так, как запланировал брат. «Шань, ключи у тебя?» — снова, через паузу в пару секунд. — Бля, — цыкнул он, блокируя телефон, поднимаясь. Новая сигарета в зубы, и такой же марш бросок, как до этого исполнил Яоза: через мат и через две ступени. Смартфон оживал сообщениями в кармане снова и снова. Пока Мо шёл по аллее, пока взгляд улавливал ворота школы и опоздавших учеников, которые спешили успеть хотя бы к началу второго урока. Его поглотила какая-то фатальность, усталость и безразличие. Вдруг телефон озарился входящим звонком. Мо нехотя остановился и вынул его из кармана. И уже не до игнора, так как «его величество» опустилось до примитивной говорильни. И это уже интересно. — Что? — Ты где? — ни крика, ни претензий, словно бы даже в голосе облегчение. — В пизде, — вспомнил Мо апофеоз друга. — А конкретнее? — Хули надо? — Ключи у тебя? — Хули надо? — в повторе. — Забыл про наш уговор? — Этот твой пиздеж? — усмехнулся Мо, ерша волосы. — Шань, знаешь, в чём дело? — М? Неа, не особо. — По твоему следу несутся шакалы Змея, и лучше бы они тебя не нашли. — Мне лучше? — типа догадался он. — Не будь ебланом, рыжий. О, «рыжий» — кажется, у него чертовски пригорело. — Хорошо, не буду. И не буду ровно пятнадцать минут на остановке у школы. Тянь сбросил вызов. Либо он понял намёк, либо забил болт — вот и возможность проверить. А вообще, иначе никак. Шань уже понял, что с суками нужно вести себя по-сучески, потому что только такому языку они внемлют. И неважно, что себе в ущерб. И так все похерено, так что ж теперь переживать? Мо уселся на лавку под прозрачной крышей остановки, вытягивая ноги. Где-то над головой каркали вороны, как будто предрекая очередное невезение, словно того пиздеца, что у него сейчас творился было мало. В горле с непривычки от частого курения жгло и першило, а слюна, превратившаяся в горечь, беспощадно добивала рецепторы. Мо потушил сигарету об лавку и швырнул окурок в урну. Минуты шли и таяли, вязли где-то между намеренным ожиданием и похуистическим настроением. Шань вертел в руках телефон, подмечая, что половина положенного времени уже прошла, и решил, что и этого с него достаточно. Ждать гондона-брата не следовало вовсе. А в школу все же идти не хотелось. Не из-за Змея или каких-то опасений связанных с ним, просто не в таком настроении следует истязать себя знаниями, вот точно нет. Мо закинул рюкзак на плечо, и ускорил шаг в сторону дома. Мама уже должна уйти на работу, значит необходимое одиночество ему обеспечено. — Тормози, — грубый хват за предплечье, дёрнул его обратно. Шаню даже поворачиваться не было нужно, чтобы понять кто это. Естественно, узнал по голосу, но первым, всё же уловил запах. Бесячий до невозможности: никотина, менее очевидный — холодного парфюма и, чёрт его подери, разумеется, дома. И выдрать это из себя невозможно, потому что родное. Разуму приказать можно, но безусловным рефлексам вообще никак. — И какого хрена? — Шань тут же перешёл в атаку, чтобы скрыть неловкость. С того памятного дня на стоянке прошло не так много времени, чтобы он мог спокойно смотреть Тяню в глаза. Тем более, что они почти не виделись, так что, можно сказать, это была их первая встреча тет-а-тет. — Мне тоже интересно, ты вроде обещал дождаться, — он отпустил руку Мо, обводя взглядом окрестности. — Может, не будем про обещания? Тебе ли об этом говорить? — Змей звонил? — сменил тему Хэ. То ли ему не понравился намёк, то ли просто пропустил его мимо ушей, словно недостойный внимания. — А должен был? — По всем признакам. Ну и? — Не звонил, — Шань отвернулся, подставляя лицо прохладному ветру. На брата смотреть не хотелось совершенно. — Так и будешь башкой вертеть, я здесь, вообще-то, — отчего-то резко раздражённо проговорил Хэ, насильно поворачивая голову Мо к себе за подбородок. — Да отъебись! — тут же взбрыкнул Шань, отшатываясь от брата на шаг. — Что, теперь шарахаться от меня станешь? Мо удивлённо вскинул брови, пытаясь вникнуть в суть обвинения. — Ты совсем, что ли? — прозвучало слишком рассеяно. Заранее заученная эмоция просела где-то между заготовкой и реальными чувствами. Тянь раздражённо закатил глаза, словно очень запарился находиться в обществе младшего брата, что вызывало у Мо ответное негодование, как будто он навязывался. Но ведь это и близко не так! — Потом истерику свою разовьёшь, сейчас не то место и не то время, — скривился Хэ, роясь в кармане спортивок в поисках телефона. — Какую истерику? Ты… как же достал… Хули тебе вообще от меня надо?! Шань собирался было уйти, как вдруг его остановил голос брата, вернее, не сам голос, а его интонация: — А совсем недавно ты не был против моей компании. Что изменилось? Очередная провокация или прямая констатация факта — не разобраться, но Мо уже привык к подобным разговорам, так что сумел удержать себя в узде. Тем более, что взгляд Хэ был слишком странным. И он не предполагал прямого конфликта, во всяком случае, сейчас. — А ты зачем спрашиваешь? — краснеть поздно на самом деле. Да и смысл? Тянь уже всё знает и не побрезгует лишний раз опустить. Это было важно неделю назад. Остро — «вчера». А теперь? Ну да. По-прежнему пиздец, но не такой всепоглощающий. Тянь собрался было ответить, но к остановке подъехало такси, поэтому он не особо церемонясь, схватил Мо за руку и потянул к машине. И взялся не привычно за локоть или предплечье, как это всегда бывало, а перехватил ладонь, резко переплетая их пальцы в замок. Шань растерянно моргнул и уставился на сцепленные руки. Опомнился, когда оказался рядом с братом на заднем сидении, а такси двинулось по заказанному маршруту. Первой реакцией захотелось дёрнуть ручку двери и на полном ходу сигануть из салона на дорогу, не смотря на плотное движение автомобилей. Но рациональное победило, поэтому он развернулся к Хэ, недовольно пиля его взглядом. — И куда мы? — Адрес я тебе скидывал, — улыбнулся он и подтянул их руки к себе, укладывая на колени, — провожу. Шань ожидаемо дернулся, выворачивая ладонь из хвата, едва ли не ломая себе пальцы, чтобы высвободиться. На данный момент, (а то и на десять лет вперёд), он не хотел какого-либо взаимодействия с братом. Ни вербального, ни тем более, физического. Хэ, похоже, это устраивало. Специально ли были нужны эти «качели» или так получалось неосознанно, но колебания их взаимоотношений не поддавались никакой логике. Бесконечные «догонялки» с разными целями, но с общей нездоровой потребностью — быть рядом. С подоплёкой и без, с искусственной ненавистью с обеих сторон, и болезненной жаждой привязать. Телом. Силой. Или из принципа. Их братские узы заняли бы целую главу в учебнике по психиатрии, а может быть, потянули на целую диссертацию. Мо всё-таки удалось разомкнуть их ладони, не с позволения Тяня, разумеется. А после он отвернулся к окну, пытаясь понять, где они едут. Район, вроде, смутно знакомый, кажется, Шань здесь бывал пару раз по работе. Гастролировал на велосипеде наперевес с «пеперони» и «четыре сыра». Такси свернуло с центральной улицы и, проехав несколько метров по извилистой, неудобной дороге, оказалось в сером неухоженном дворе, окружённым такими же серыми изжившими себя пятиэтажками. — Выходи, — Хэ легко пихнул брата в плечо, и сам следом покинул такси, расплачиваясь с водителем. Мо застегнул мастерку, оглядывая унылую местность. — Пошли. — Да хуй тебе. Может, объяснишь, наконец, какого хрена? — Шань кивком головы указал на двор и на ситуацию в целом. — А сам не допер ещё? — Короче. — Отсидишься пока на хате у Джуна. Он её сдаёт, вернее, его предки, но сейчас она пустует. — Нет, — удивлённо, но уверенно подытожил Мо, — с чего вдруг? Если ты боишься Змея, то сам тут и сиди. На хате, которую сдаёт Джун, вернее, его предки, — скопировал реплику брата. Тянь держался до последнего. Когда Мо откровенно хамил по телефону, когда выёбывался на остановке и дёргался как идиот в такси — но сейчас его терпение окончательно лопнуло. Последней каплей послужило обвинение в трусости. Потому что именно оно было беспочвенным. Чего стоит Змей и всё его окружение перед тем, что он уже успел испытать? Чего бояться? Ножевого? Смешно, блять. Физическое никогда не перекроет моральное. В его внутренней нестабильности нет места страху, поэтому Шэ Ли нечего ловить, как бы тот не пытался. Белобрысый «пророк» сеял свои постулаты среди потерянного поколения, втравляя в ложные истины. Да, в принципе, на этой волне они и начали общаться. Тянь желчно высмеивал чужие каноны, искренне не понимая, как на «это» ведутся. Змей, улыбаясь, согласился. Нашёл равного и перестал лить говно в уши. Потом мелкие дела, доля, проценты, в следствии, общие знакомые. Это никогда не было дружбой — это сотрудничество и бухло. Похожие кривые ориентиры и пассивная агрессия. Они одинаковые, и оттого, если начнётся реальное противостояние — плохо будет всем. Мо стал катализатором. По простоте своей или глупости. Но кто же теперь станет разбираться? Уже рухнуло всё. То, что было привычно и знакомо, и в чём имелся хоть какой-то смысл. Сейчас же остались только последствия и младший брат, который, похоже, идиот не только по сути, но ещё и по гороскопу. Хэ прекрасно знал, что слабостью ума считается физическое воздействие, что сила в словах и так далее. Но, блять. С младшим братом работала только доминантная позиция, иначе он вообще нихера не понимал. А сейчас было самое время. Руки так и чесались дать пизды. И что самое главное — заслуженно. Шань запоздало сделал рывок в сторону, отшатываясь от Тяня. Возможно, если бы он проинтуичил резонанс от своих слов, дал бы дёру гораздо раньше. Но карма не дремлет, а в отношении него — бдит круглосуточно. Хэ в последний момент зацепился за капюшон брата, и что есть сил, дёрнул на себя. Мало того, что послышался характерный звук рвущейся ткани, так ещё и сам Мо очень чувствительно налетел на него спиной, при этом попадая локтем куда-то под ребро. Естественно, не специально, банально повезло. Перетерпев боль, Тянь не стал медлить и по-хозяйски обхватил Шаня, максимально сковывая не только движения, но и все рвущиеся звуки — закрыл ему ладонью рот, после чего поволок в сторону подъезда. Бок всё еще гудел от удара, а младший брат причинял одни неудобства, вырываясь, как безумный и кусая его пальцы. Он глухо вопил и извивался, добавляя к борьбе колени, чтобы заехать в самое уязвимое место. Силы были не равны изначально, поэтому как бы остервенело не отбрыкивался Мо, очередной итог в схватке с братом завершился не в его пользу. Когда за ними захлопнулась железная дверь съемной квартиры, Хэ отпихнул от себя Шаня, наваливаясь на косяк, перекрывая доступ к выходу. — Я здесь всё равно не останусь, слышишь, ты?! — задыхаясь от злости и одышки, заорал Шань и с гневным отчаянием пнул стул. Он заметался по небольшой комнате зала, выискивая пути побега, избегая взглядом встретиться Хэ. В крови бушевали адреналин и обида. Какого хрена вообще?! — Останешься и пробудешь столько времени, сколько я скажу, — Тянь убрал в карман ключи от квартиры, которые впопыхах борьбы успел забрать у брата и скрестил руки на груди, пережидая психоз Мо и стараясь утихомирить собственный. Ещё немного и он рыжего просто вырубит нахрен, и тогда Змею некого будет искать. — Нахуя я тебя ждал?! Для вот этого всего?! — продолжил орать Шань, — сука, всю неделю носился от меня как ошпаренный! Я-то думал, ты извиниться хочешь или ещё чего… А ты опять включил режим говнюка?! — Или ещё чего, — усмехнулся Хэ, — почему ты решил, что я вдруг захотел извиниться? Мне откровенно не за что. — Ты поссорил меня со Змеем! — Не благодари. И тут реально нужно было выдыхать. Начать дышать, иначе Мо грозило задохнуться. Ещё никогда он не чувствовал себя так. Словно готов убить. Лишить жизни собственного брата, а потом ещё кого-нибудь, желательно из его ближнего окружения, чтобы наверняка удовлетворить всю жажду крови. Скорее всего, именно так становятся маньяками или психами. Хотя, психом, он похоже уже был, раз настолько красочно и детально представил расправу над Тянем. Шань схватил первое, что попалось под руку, и со всего маха швырнул в Хэ. Послышался оглушительный звон стекла, а следом грохот падения чего-то громоздкого, и по звуку — хрупкого. Адреналин скакнул на новый бешеный градус, когда рыжий вскрикнул от неожиданной боли, хватаясь за разбитую губу, припадая к стене. Перед глазами, слезящимися от боли, предстало лицо брата. Висок и щека в крови, губы белели от едва сдержанного гнева, а зрачки полностью сожрали тёмно-серую радужку. — Как же ты меня заебал! — заорал Тянь и с силой шарахнул Мо ещё раз об стену, — ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу тебя придушить… — голос сорвался до хрипа, а пальцы стальными крюками обвили шею и надавили, — чтобы тебя не было нахуй! Даже через боль и лёгкое оглушение, Шань похолодел от ужаса, хватая воздух ртом. Весь его запал стремительно рассеялся, как туман над рекой, когда он почувствовал, что не может дышать, а хватка брата становится всё сильней. Хэ на самом деле находился на грани. На той же самой, на которой секунды назад был Мо. У них совпадало лишь одно желание — чтобы одного из них не было. — Пусти, придурок, — прохрипел Шань, царапая запястья, вонзаясь ногтями в кожу. Через продолжительную паузу Тянь горячечно выдохнул и резко отстранился от рыжего, давая ему возможность дышать и заодно избавляя от своего присутствия — вихрем унесся на кухню. По звукам там снова что-то грохнуло. Видимо, Хэ выпускал пар. Мо медленно осел на пол и онемевшими пальцами прикоснулся к такой же одеревенелой шее. Дыхание понемногу успокаивалось, больше не хотелось раскрывать рот и хватать губами спасительный кислород. Рыжий сквозь приходившее в норму сознание оценивал погром. Оказывается в пылу гнева он запустил в Тяня какой-то фарфоровой вазой, которая пролетев мимо брата, угодила прямо в зеркало, величиной в рост. И насколько помнил Мо, осколки по касательной зацепили Хэ. Странно, что они не единокровные братья, потому что психи из них одинаковые. Шань осторожно поднялся, и поплёлся в коридор. Он не на что особо не надеялся, но входную дверь всё же проверил. Она ожидаемо оказалась заперта. Хэ так просто не отпустит. И это касается не только замкнутых пространств. Под подошвами кед заскрипели осколки зеркала, отчего Мо шагнул в сторону от опасной стеклянной россыпи, направляясь на кухню к брату. Бегать и таиться по углам однокомнатной квартиры смысла никакого не было, а так, может быть и правда они быстро переубивают друг друга и всё это наконец-то закончится. Тянь сидел на столе. Курил, глядя куда-то в окно. Возле него стояла початая бутылка джина и один стеклянный стакан. В их случае почти смертельное оружие. — У Джуна всегда имеется заначка, — вдруг объяснил Хэ, стирая каплю крови, текшую по скуле. Глядя на него, Мо вспомнил о своей раненой губе, прикасаясь к ней пальцами. Те же багряные краски, что и у брата… Даже забавно. — Может у него и аптечка есть? — Может и есть, — пожал плечами Тянь, — хочешь, поищи. Найти «заначку» Джуна у Хэ не составило большого труда, а вот что касается поиска чего-то действительно полезного, то здесь содействия явно ждать не следовало. У каждого своя «первая помощь» и, похоже, у Тяня она — алкоголь. Мо поочерёдно пооткрывал навесные кухонные шкафы, но кроме посуды и пустой банки кофе ничего путного не нашёл. Разве что ещё одну бутылку, с содержимым похожим на ликёр. Тишина не напрягала. Запах сигарет тоже. Он становился общим, без отторжения со стороны Шаня, который уже сам находил этот сизый туман привычной для себя атмосферой. Пик агрессии и общего безумия прошёл, сменяясь глухой пустотой и ненормальным спокойствием. Почти семейный уютом, только вывернутым наизнанку несколько раз. В выдвижном ящике стола, вместе со столовыми приборами нашлись бумажные салфетки. Не грандиозная находка, но хоть что-то. Шань вынул несколько штук и бросил их стопкой возле брата. Взял себе одну, складывая пополам, а после приложил к горлышку бутылки, пропитывая высокоградусной жидкостью. Хэ отвернулся от окна и глянул на брата, который хмурясь, обрабатывал разбитую губу. — Зря только переводишь, — прокомментировал. — Я бы тебе тоже посоветовал, — отозвался Мо, неохотно подмечая, что место удара начало опухать. На его заявление Хэ скептически фыркнул и отпил из стакана. — В школу, я так понимаю, ты не идёшь. Караулить меня будешь? — Пока не решил. Шань удивлённо отпустил руку с салфеткой. Странно слышать от Хэ признаки неуверенности. А стало быть, малую толику правды. Видимо, он на самом деле не знал, что делать с братом. От его былой уверенности, что рыжий никуда не денется, не осталось и следа, что можно было назвать маленькой, но всё же победой. — Маме что скажешь? — Мо стало банально интересно. Не то, что тот ей наплетет, а увидеть ещё какие-нибудь человеческие реакции Хэ, а не привычный сволочной пофигизм. — За это можешь не переживать, — ухмылка коснулась его губ, — она тебя уже отпустила в школьную поездку на несколько дней. — Прикольно, — мрачно подытожил Шань. Неуверенность Хэ… да уж, размечтался, — а школа в курсе этой поездки? — В курсе, — туманно отозвался Тянь, намекая, что все возникшие вопросы он уже уладил. Кроме одного: — Бегать от Змея глупо, сам же понимаешь, — Мо откинул салфетку в раковину и уселся на кухонную тумбу напротив Хэ. — Никто и не бегает, — поморщился он, словно утверждение доставило ему дискомфорт. — Шэ Ли всегда знает, где меня искать. — А я сколько тут должен сидеть? Тянь потушил сигарету и внимательно посмотрел на Мо. От этого взгляда становилось не по себе. Тут же вспомнилась недавняя потасовка, а потом в голове вихрем пролетели события двух недельной давности. Поцелуй тот чёртов. Шань почувствовал, что начинает стремительно краснеть. И нет бы память подкинула издевательства или обманы постоянные, но нет. Только сугубо личное и интимное, как будто ничего кроме не существовало. — Чего уставился? — тут же ощетинился рыжий, — даже если я сейчас тут с тобой разговариваю, это не значит, что между нами… — и осекся. А что между ними? Было ли что-то вообще когда-то? — между нами… всё как прежде! — так себе речь, сконфуженно подумал он, но виду не подал. Лицо горело всё больше, губа болела ощутимее. — Как прежде — это как? — медленно улыбнулся Тянь, — до того, как ты меня поцеловал или после? — До! — рявкнул Шань, доведённый до крайности. Смешно было надеяться, что Хэ не полезет за красные линии. — На, выпей, — ушёл от ответа брат и слегка подтолкнул стакан. — Иди ты нахер, — процедил Мо, но всё же спрыгнул с тумбы и приложился к напитку. Терпеть этот тёмный взгляд без допинга не было никаких сил. Губу снова защипало, а в горле зажгло от алкоголя. — Ответь мне только на один вопрос, — Шань вытер рот ладонью и тяжело выдохнул, как будто набираясь смелости, — зачем ты все это делаешь? Со мной? Хэ кивнул, возможно, самому себе, а после соскользнул со стола и встал вплотную к младшему брату. — Затем же, зачем и ты целуешь меня… Мо сдавленно молчал. — Хочу, — почти в губы пояснил Тянь, продолжая свою мысль. Рыжий отпрянул назад, избавляясь от столь наглого вторжения в личное пространство. — Это не ответ! — Почему нет? Вполне себе. Или, может быть, для начала ты скажешь, для чего при каждом удобном случае лезешь ко мне с языком? Мо отвернулся, глядя в глухонемое. Окно или раму, на улицу за ней. Молчание выглядело двояко. По-детски незрело. Потому что, задавая вопросы, нужно быть готовым вести диалог. А он не был. Хотя бы из-за того, что озвучивать свои желания не хватало никаких моральных сил. Шань перед собой то ещё не до конца отчитался, чтобы нести вслух неотфильтрованные сгустки чего-то постыдного. К тому же эти самые «желания» были скорее абстрактным ничем, потому что их воплощение в жизнь невозможно ни при каких обстоятельствах. — На. Мо вернул взгляд к Хэ. Тот протягивал салфетки. — Мне не надо, — в душе пустоты, а в голове… Да что там вообще может быть, кроме очагов воспаления личности? — Мне надо. Поможешь? Шань нехотя забрал, мешкая с дальнейшими действиями. Помогать не хотелось. Не моглось. Выдохнул. Неверным движением опрокинул на бумагу джин из бутылки и замер, не зная как подступиться. Хэ запрыгнул обратно на стол, удобнее устраиваясь задницей на столешнице, а потом раздвинул ноги, как бы приглашая Шаня, давая ему место ближе к себе. — Ну? — выгнул бровь. Излишек алкоголя тёк между пальцев и капал на пол. Какой-то сюр, пахнувший дорогим алкоголем и нервами. Мо медленно подошёл ближе и встал между разведённых ног. Бедра Тяня тут же сжали его по бокам. — Действуй, — подбодрил Хэ, блядски улыбаясь. Капли крови уже подсохли; чертили тонкими полосами скулу, щёку и шею. Ему досталось. Мо пытался казаться не заинтересованным, словно бы ему нет дела до того, чем он сейчас будет заниматься. И как будто бы ноги брата, которые до сих пор стискивали его, совершенно не мешали. — Рожу поверни, — голос не дрожал. Почти. — Не сюда. Не так… Да блять! — Шаню пришлось ладонью ухватиться за левую сторону лица, придерживая для своего удобства. — Не шевелись. Прозрачный джин смешался с кровью и алыми струйками бежал по бледной коже, впитываясь в горловину футболки. Хэ не морщился от боли, а у Мо не дрожали руки. Так просто касаться можно было. Придерживая подбородок, невзначай проскальзывая большим пальцем по нижней губе, сосредоточивая внимание на неглубоких порезах. Можно было. Да? — Хватит, — Тянь задержал руку Мо, когда тот промокнул висок, — хватит, — повторил. А в глазах что-то непонятное, на губах джин из-за неосторожности Шаня. Слизывает. — Отпусти тогда. Тянь хмурится, словно не понимает. — Ноги, идиот, — поясняет Мо. Он выпускает, спрыгивает и нервно отходит. Передёргивает плечами. Оборачивается к Шаню и вроде хочет что-то сказать, но обрывается. Передумывает. — Ты чего? — выжимая салфетку пальцами, спрашивает Шань. — Дверь закрою, — и Хэ резко уходит.