Поколение next

Прекрасного сердца бьётся мышца Толкает к вечности пропасти Драться — первое, чему надо было учиться, Круша в себе хрусталя робости. Без презрения, без сожалений Брать всё, что нужно, чужие жизни ломая Не оставляя возможности для сомнений В том, что любая душа гнилая. Дельфин. — Можешь не разуваться, — по-хозяйски разрешил Хан, оглядываясь на застывшего в коридоре рыжего, — ну, заходи, не стесняйся. Мо скептично цыкнул, тесня парня, и проходя, по ощущениям, в зал. Все эти реплики Хана раздражали. Снисхождение так и сквозило в воздухе, словно Хан являлся глубоким старцем, познавшим эту жизнь вдоль и поперёк, а Шань — желторотый птенец, только что вывалившийся из гнезда. В полумраке квартиры вполне можно было разглядеть очертания мебели, поэтому Мо уместился на диване, возле окна, уставившись в ночную панораму города. Где-то на горизонте начинало слабо светлеть, но небо по-прежнему оставалось темно-серым. Густым и тяжёлым. — Выпьешь что-нибудь? — ворвался в неясные мысли Хан и включил свет, полностью обрывая взгляд в окно, превращая стекло в подобие тусклого зеркала. Мо недовольно отвернулся от своего отражения. — Не хочу. — Мне больше достанется, — не стал уговаривать он и, зацепив из холодильника пару бутылок, вернулся к рыжему. — Давай по порядку. Что тебе опять сделал Тянь? Мне же не придётся делать вид, что я не понимаю о ком речь? Иначе разговор сильно затянется, — Хан сел в кресло, поставил пиво на стол, и туда же закинул ноги. — Тогда ответный вопрос: зачем тебе Ронг? — Намекаешь на то, чтобы каждый остался при своём? — Без лишних откровений, но если тебе невмоготу, я готов выслушать. — Да ты моя прелесть, — заулыбался Хан, — никак дерзить научился? — А ты свои навыки растерял, раз не можешь ничего дельного ответить? И, да, найти нужного человека без моей помощи, — скривился Мо, всем своим видом показывая, насколько ему неприятно быть в чужих глазах «прелестью». — Хо-о, — удивлённо выдохнул Хан, — кажется, я начинаю понимать Тяня, — выставил на рыжего указательный палец, грозя им, словно непослушному ребёнку, — видимо, за дело он тебе хвост прижал, но я, в отличии от твоего брата, терпеть хуйню не собираюсь. И без помощи твоей обойтись могу, с тобой было бы легче, но и без тебя управлюсь. Так что, смотри, — кивнул на окно. Мо автоматически перевёл взгляд, куда указал Хан, и тут же буквально подпрыгнул от оглушающего удара и брызг за спиной. Его окатило осколками и остатками пива из разбившейся бутылки. — Ты… — ошарашенно прошипел Шань, осоловело стряхивая с головы крошево стекла, — ебанутый? — Не, вот если бы попал… — пожал плечами тот, — но я целился, — улыбнулся. — Но суть, я надеюсь, ты уяснил. — Уяснил, что ты придурок! — запальчиво рыкнул Мо, — а теперь я тоже хочу пиво, чтобы и ты кое что про меня понял. Хан рассмеялся и, приподняв бутылку в жесте «за тебя», отпил из горлышка. — Пиво в холодильнике, но если кинешь им в меня, то на вот эту бутылку я тебя посажу, — поставил предмет обсуждения на стол. — Не удивительно, что ты дружил с Тянем. Два моральных урода. Рыжий поднялся, стряхивая с себя остатки чужой дурости, поводя ладонью по затылку, где осталась влага от неприятно пахнувшего напитка. Хан довольно зажмурился, наблюдая за злыми короткими движениями рыжего. — Ну, так что, раз друг с другом мы расставили должные ориентиры, может быть к сути? — Говори. — А у тебя, как я понимаю, плана никакого нет? — Если бы был, то меня бы здесь не было, — подтвердил Шань и, оглянувшись на обрызганный пивом диван, брезгливо поморщился, и в два шага устроился на подоконнике, подогнув ногу под себя. — Хорошо, — Хан задумчиво скрестил руки на груди, — как будем бить? Сильно или насмерть? Не дергайся, — упреждающе вскинул подбородок, — насмерть — это не буквально. Шань усмехнулся и покачал головой. — Друг из тебя так себе. — Друг из меня отличный, но враг… — А когда вы врагами стать успели? — Да не успели ещё, но, видимо, все впереди, — философски протянул Хан, — ну так что выбираешь? — Не знаю, — тяжело вздохнул Мо, покусывая губу, — ты сначала скажи, что можно сделать, а я уже решу. — Да особо-то и не разбежишься. Зависит только от силы давления на больную точку, — похлопал себя по карманам и достав сигареты, подкурил одну, остальную пачку кинул на стол. — Семья? — вяло предположил Шань. — Ну почти, — хитро пыхнул дымом тот, — ты. Рыжий из бесцельно разглядывания мокрого пятна на стене, перевёл острый взгляд на Хана. — А чего ты удивляешься? Вспомни из-за кого всё началось? И когда особенно сильно у Хэ срывает башню? Мы с тобой оба знаем ответ. Потому что самые близкие люди. Удары в спину наносят те, кого защищаешь грудью. — Хэ меня не… — Да заливай, — отмахнулся Хан, — ладно мне, себе-то не ври. Просто методы у него такие, да, его защита должна в комплекте с обезболом идти. Или, блять, сразу с эвтаназией. Рыжий криво улыбнулся, Хан в чём-то был прав. — И что ты предлагаешь? Только давай уже без Змея. — Пффф! Уж точно без этого ублюдка. Эту суку вмешивать в пиздец — это возводить пиздец в наивысшую степень. — Ты как будто его во всем винишь, — рыжий оценил градус ненависти в чужом голосе. — Нет, во всем я виню тебя, но что толку? К тому же, не меняй тему, уже почти утро, а мы до сих пор топчемся на месте. Давай, Каин, говори, как нам Авеля ебнуть. — Для этого ты мне и нужен! Я не знаю, я… — Нет, ты знаешь. Только ты и можешь знать. Говори, а я организую — вот для чего я тебе необходим. Мо сжал ледяные пальцы в кулаки. — Я ему нужен и… ему плохо без меня. Но он делает такие вещи, что, — Мо вскинул взгляд на Хана, — что я его за это ненавижу. Самое больное для него — остаться одному. Без меня. — Я так понимаю смерть, и путешествие в багажнике отпадают сразу. Мы привязаны к месту твоего дома и школы, поэтому и дальняя долгая поездка тоже отменяется, тогда… — Нет, ты не понял. Рядом, это не только как брат. Сейчас всё сложнее, — перебил Шань, — мы вроде как в отношениях. Хэ считает, что в свободных, каких-то односторонних, что ли, — язык одеревенел окончательно и Мо замолчал. Вываливать личное и сокровенные не моглось физически. Словно вызывало ощутимую боль; оголяя нутро перед тем человеком, который даже на пороге подобного знания стоять не должен. — Охуеть, — Хан, в принципе, не сильно удивился. Вполне ожидаемо. Напряжение между братьями существовало всегда, и они его пустили по самому неудачному руслу. Ожидаемо вдвойне, — то есть, мы ищем тебе бойфренда? Но ты сразу должен понимать — Хэ убьёт и тебя и его. А вот это не гипотетически, это — буквально. Готов рискнуть? — Тянь не поверит. Учитывая всё, что он обо мне знает — не поверит, — убеждённо сказал Шань, отметая идею Хана, как нежизнеспособную. Сама мысль вызывала отторжение и какую-то дрожащую горечь, поэтому Мо нервно сорвался с места и подошёл к столу, спихивая ноги Хана, и забирая у того сигарету из пачки. — Ц! — недовольно прокомментировал звуком действия рыжего, спуская стопы на пол. — Но вы же сейчас типа в ссоре? И ты вдруг на что-то такое решился. Главное убедительно сыграть, — пожал плечами Хан, — пепел на пол не стряхивай, придурок. Да и вообще, мы же сразу с «горячего» зайдем: никаких держаний за ручку и робких поцелуем. Подадим по жести, типа импульс. Вот в это Хэ поверит. — В смысле мы? И какой, блять, жести?! Ты ебнулся, что ли?! Хан поперхнулся пивом и расхохотался. — Не-не, себя я не предлагаю, я ещё пожить хочу, — сквозь смех доложил он, — тем более, что ты не в моём вкусе, рыжик! — Слушай, ты достал уже! — Мо раздражённо ткнул недокуренную сигарету в пепельницу. Лучше от курева не стало, только хуже: немного закружилась голова, а во рту стало гадко от никотина, — а кто в твоём вкусе?! — запальчиво и не в тему спросил он. — Нууу… кое-кто с дерьмовым характером и зелёными глазами. Откровенность на откровенность. Я такое ценю. — Ронг? — ошалело выдохнул Шань, совсем выпав из контекста разговора, — за этим он тебе? — Зачем, «за этим»? — плутовато улыбнулся Хан. — Ты понял. — И ты понял, так зачем спрашиваешь? — Но вы же… Он тебя ненавидит! — И ты Тяня ненавидишь, и что? — Это другое, — Мо по-прежнему не мог вникнуть в совершенно невменяемую логику Хана. — Разве? — Хан… — Мо, я твоего совета спрашивал? — Нет, но… — Мыслями на этот счёт интересовался? — Так ты… — Закрыли тему, — веселье из глаз исчезло, — с тебя только наводка, остальные терзания оставь при себе. К тому же, не за меня и Ронга тебе переживать, а за себя и того смертника, который будет мять твою задницу. — Это пиздец, — резюмировал Шань. Хан деловито согласился кивком головы. Рыжий вышел из квартиры Хана, когда окончательно рассвело. Вышел, и в шоке застыл, переваривая всё то, что было оговорено. Лишь о последствиях никто так и не задумался. Они оба не развили мысль, что же будет потом, после их авантюры. То есть, сошлись на общей шутке, что Шаню, как смертнику, в будущее заглядывать совсем не обязательно, ведь он его не застанет. Хотя думать на опережение в его случае стоило бы. Но Хану было всё равно, а Мо его в этом поддержал. Самое главное, чтобы Хэ вывернуло. Чтобы ему стало хотя бы вполовину больно так, как рыжему. Тянь это заслужил. Да? Шань вздрогнул от порыва холодного ветра и огляделся по сторонам. Пора домой, Дэйю, наверное, ещё не встала, нужно успеть до её пробуждения, чтобы избежать лишних вопросов. Совершить предательство, или обмануть, что предал, это то же самое? А «продать» друга ещё хуже, верно? Чтобы вырасти и поумнеть, неужели нужно играть во все эти игры с чужими жизнями? Почему нельзя оставаться человеком, живя с волками? Уподобляться им, этой стае, которой никого не жалко. Преследовать противоестественные цели, принося в жертву не только тех, кто рядом, но прежде всего себя самого. Потому что быть тварью и ей притворяться не одно и то же. И уже не оправдаться. Мо встанет на ступень рядом с ними, но для «местных» эта лестница привычна, не противоречит внутреннему уродству, тогда как рыжий просто сломает на ней шею. Каждый должен занимать свою нишу. Кажется, Шань просто где-то сильно ошибся, вот бы ещё понять когда. Подходил к подъезду аккуратно, ловя взглядом редкие машины и тени по сторонам. Тяня нигде не было, хоть в этом повезло. Домой зашёл тихо, прикрывая дверь, удерживая щеколду замка, чтобы та не громыхнула. Разулся, и на цыпочках прошмыгнул в свою комнату. Но даже здесь Мо не чувствовал себя в безопасности. У Хэ были ключи не только от квартиры, но и кажется, от всего Шаня. Какие-то немыслимые лазейки, которые позволяли проникнуть под кожу, в самое нутро. И как бы Мо не «закрывался», и сколько бы ни говорил «хватит», Тянь находил к нему пути. Всегда. Через боль. Потому что сам только это понимал. И щедро делился с другими. Мо был готов вернуть должок, ведь любой сосуд имеет свои края. Для этого не нужно знать физику, для этого нужно просто задохнуться от интоксикации. *** Чэн неожиданно поднялся с кресла, не предпринимая ни единой попытки приблизиться к Змею. Взял телефон со стола и направился на выход из кабинета, давая указания подготовить машину. Шэ Ли проводил того напряжённым взглядом, разворачиваясь по мере удаления мужчины, а когда за ними закрылась дверь, сел на его место. В глубокое кожаное кресло, утопая в чужом троне, который как бы показывал насколько он Змею не по размеру. Почему-то отсутствие прямой агрессии вызвало ещё большую тревогу. Как будто ему давали последние секунды на вдох, перед тем как утянуть на дно. Продышаться перед смертью. Оставили в одиночестве смириться. Змей с нажимом провел пальцами по мягкой натуральной коже обитых подлокотников, выцарапывая на них длинные линии. Раз за разом, пока не почувствовал ребристые полосы испорченного материала, пока не ощутил острую резь из-за сломанных ногтей. Это не было мелкой пакостью, скорее, внутренней необходимостью, чтобы здесь осталась и пробилась какая-то его часть, взамен тяжёлой атмосферы хозяина. Его запаха одеколона и дыма сигарет. Казалось, Ли теперь может отличить и личный запах, но то, наверное, обман животной ярости, когда один хищник может выследить другого даже в расстоянии километра. Змей подтянул ноги с пола, устраиваясь удобнее. Нужно подумать. Взгляд упёрся в потолок, скользнул по стене, наткнулся на камеры слежения. Зачем они в кабинете Хэ? Подумать. Пыльные следы на столе, пепельница с окурками. Найти выгоду. Выход. Сейчас в этой истории один только плюс. Суон вынужден будет сохранять дистанцию, а за это время можно перекроить план, в котором тот должен находиться в Чунцине с отцом, а не шляться по его родному городу, оставляя приветы из прошлой жизни в виде таблеток на одеяле. Стало быть, они с отцом разошлись, или, скажем, то была разовая поездка, поэтому он не предпринял большего, банально не дождался в квартире из-за нехватки времени. Но нашёл Змея быстро, что вообще не удивительно. Ли никогда не скрывался; его дом каждая собака района знала. Поэтому называть Суона гением мысли не поворачивался язык, скорее, себя слишком самоуверенным. И всё же. Что дальше? Если углубиться в эфемерную выгоду, то, пожалуй, есть несколько моментов. Власть и фамилия Хэ загородит Змея от всего на свете. Огромным водоразделом от улиц и её опасностей. От Суона. Отца. В склепе Чэна ему ничего не будет угрожать. Без лишней скромности появится наилучшая возможность спокойно лечь и умереть. Но ни за что Змей не променяет свободу на мнимую безопасность. Да он сам на любой нож кинется, лишь бы иметь шанс выбрать смерть самому. Найдет Суона. Выполнит, что должен. За чужими стенами никаких вариантов, только роль домашнего животного. И если Чэн задумал нечто такое, то пусть начинает сожалеть и молиться. Потому что каждое действие рождает противодействие. Это закон. Ли заметил в канцелярских принадлежностях поблескивающий бок ножа для бумаг. Наверное, подобной классикой уже не пользовались, ведь все документы сейчас сплошь электронные, как и почта. Но, видимо, Хэ был приверженцем олд скула, раз до сих пор держал на столе нечто подобное. Змей забрал находку себе, в конце концов, свой старый нож ему уже не найти, пора подобрать замену. Так, на первое время. Поднялся с кресла и навис над дорогой полированной столешницей. А вот это можно смело назвать мелкой пакостью. После его ухода из кабинета на столе осталась грубо вырезанная запись: «Здесь был Змей». Ли вышел из офисного здания и остановился на парковке. Машина с водителем ждала возле шлагбаума. Змей не знал все марки машин в автопарке Чэна, но то, что транспорт предназначался ему, было очевидно. Слишком пронзительно на него смотрел водитель, напряжённо, словно внутри мужчины взведён пружинный механизм, готовый рвануть в любой момент, если Ли что-нибудь взбредет в голову. Что-нибудь, типа побега, естественно. — Сука, — зло прошипел Змей, оставаясь на месте. Беготня не прельщала совершенно. Тем более, что она даст? Одышку, блять? Но и покорно идти в тюрьму тоже не улыбалось. Возле входа в бизнес-центр стояли пара лавок и какой-то декоративный куст в каменной кадке. На стене самого здания, прямо над теми самыми скамейками, отчётливо выделялась картинка с зажжённой сигаретой, перечеркнутая красным крестом. Змей направился именно туда. Сел на лавку и закурил, олицетворяя собой всю политику нетерпения к запретам. Спешить ему некуда. Вполне возможно понаблюдать, что будет дальше? Что предпримут? Ли вообще мог весь день слоняться по району, ему-то что, у него нет начальства с комплексом бога. Хреново только с погодой. Темнело из-за набежавших туч, обещавших очередной проливной дождь. Водитель в машине поспешил сделать звонок, а Ли уже мысленно кивал, понимая, что на него нажаловались. Ну-ну. Над головой долго и протяжно громыхнуло, и асфальт начал медленно покрываться крупными водянистыми точками, которые в скором времени грозились превратиться в огромные лужи. Осень в этом году на редкость радовала мерзотной погодой. Ли щелкал зажигалкой, скрупулёзно прикидывая варианты. То, что его сейчас не хватают за руки и не тащат в машину, ничего не значило. Максимум дело терпения. А если ему всё же попытаться? Змей достал смартфон и листнул телефонный справочник. Имён было больше сотни, они мелькали перед глазами, как цветной барабан колеса фортуны, в котором сектор приз заранее проигран. Потому что кто все они против господина Хэ Чэна? Вывод очевиден. Но на одном номере он все же остановился. Старший их района. Си Бохай. Единственный, кто возможно… И то, смотря, что попросить, и что отдать взамен. — Слушаю тебя. — Добрый день, господин Си. Как ваше драгоценное? — Твоими молитвами, — с уставшим вздохом, — но ты же звонишь не о моем артериальном давлении поинтересоваться? — А что с ним не так в ваших неполных сорок? — То же самое, что и с твоей головой в неполных двадцать. Подводит. Змей улыбнулся и навалился на лавку, чуть встряхнув головой из-за капель дождя стекавших с чёлки на лицо. — Спорно. Благодаря моей голове вы приобрели немало недвижимости в центре. — Так это когда было? Сейчас ты не оправдываешь моё доверие. — Н-да? Тогда, может быть, вернёте Хана? — не сдержал хриплого смешка, затягиваясь сигаретой. — Не борзей. Говори, зачем звонишь. — Мне нужно лечь на дно. Не знаю на сколько. Месяц, два. А после покинуть город. И да, — Змей досадливо скривился, вспомнив свою оплошность, — новые документы. — Интересно. А кто за тебя работу выполнять будет? — Незаменимых людей нет. — Вот именно. Зачем мне ты тогда, и скажи ещё, для чего мне тебе помогать? Резоны, Змей? — Ну резоны. Смотри, — резко сменил тон, поднимаясь с лавки и отшвыривая окурок, — коль я информатор, то ты должен понимать, сколько и чего мне известно. И если ты не подкинешься мне помогать, то это сделают северные, или любой другой район, которому будет интересно меня послушать. — Ты охуел, что ли? — прорычал Бохай. — Типа того, — Ли чуть склонил голову вбок, улыбаясь. — Мне терять нечего, а тебе? Змей шёл напролом, без пиетета и условностей. Не было времени на всё это дерьмо. Понимал одно — нужно срочно выбираться, и если при этом нагнёт старших, значит, так и будет. — Откуда тебя забирать? — через паузу. Ответ явно дался через силу, и возможно, Змею очень крупно достанется за это. Но сейчас не важно, собирать камни будет потом. — Блять, — шикнул Ли, глядя на водителя, который неотрывно на него смотрел, словно цепной пёс. Сюда звать без толку. Видимо, все-таки придётся бежать. — Давай в коробке мукомольного завода. Через час. — Ты мне ещё за это ответишь, сучоныш. — Обязательно, — ответил Ли и сбросил вызов. Можно, блять, подумать, каждый второй вершитель судеб. Вертел он этих вершителей… — Эй! — погромче крикнул Змей, чтобы тот водитель точно его заметил, хотя, может быть, он и так с него глаз не сводил. Приковать внимание удалось. Чего таиться? Всё как на ладони, он как на ладони, так что. Ли вскинул руку и чётко оттопырил средний палец. В жесте заключался маршрут и все пожелания в след. И, да, он всё-таки побежал. Идиотская ситуация, если честно. Он не мелкий пацан, чтобы нестись вперёд, огибая с противоположной стороны парковки здание. Но факт на лицо и ту самую одышку, которую он предрекал вначале. Про то, что это не солидно, Ли вообще старался не думать. В своей жизни он убегал не так часто. На его памяти было два случая. Тот, когда он со всей шоблой-ёблой дал дёру от людей Вэймина, и вот сейчас. Тенденция как будто бы напрашивалась сама собой, отсюда вывод: он, видимо, правда сдавал позиции. Однако, утверждение, что побег это не план, а его отсутствие, на данный момент считалось спорным. Потому что план был, и он нёсся в его сторону на пределе своих возможностей. Хрен ли он вообще поехал на машине Тао? Свой транспорт сейчас был бы гораздо актуальнее. Змей не слышал за собой погони. После того, как выскочил на перекрёсток через две улицы от бизнес-центра, попытался бегло сориентироваться, как лучше добраться до назначенного места. Дыхание с непривычки срывалось, а пульс, кажется, шкалил на критической, предынфарктной отметке. Ли с долей какого психа, глянул на остановку городского общественного транспорта. И захотелось не засмеяться — заржать в голос. Ну потому что ехать на автобусе — это пиздец, и дело не в чувстве оторванности от обычных людей, а потому что это сюр в чистом виде. На раздумывание времени катастрофически не хватало, поэтому Ли, выбрав для себя более понятное направление, побежал в закрома закоулков, намереваясь максимально срезать путь и не отсвечивать на центральных улицах с хорошим обзором. Дождь припустил в полную силу. Лужи на асфальте вспенивались в бурную стихию и с потоком грязи и захваченного с собой мусора, скапливались в забитых канализационных решётках. Щёки облепило волосами, кофта так и норовила распуститься окончательно и сползти мокрой помоечной тряпкой с тела. Да и кеды, наверное, должны были развалиться на части из-за хлюпающей влаги как внутри, так и снаружи. Но плевать на это. У него план, а остальное не интересовало. Змей не понял, сколько прошло времени, уложился ли он в уговоренный час, или же безбожно опоздал. Он просто пытался не задохнуться, выплевывая тягучую слюну, чтобы после мокрыми пальцами вытащить из кармана пачку сигарет. Однако вытаскивать оказалось нечего. Из-за влаги и бега все сигареты превратились в кашу. — Вот чёрт… — через одышку, хрипнул он. Над головой снова истошно раскололось небо, вымученно извергая из себя оставшиеся ледяные осенние иглы. Ли не передернуло от холода, он дышал глубоко и часто, пытаясь утихомирить пульс и лаву под кожей. И только сейчас из-за плотной стены дождя Змей заметил припаркованную машину, которая мигнула ему фарами. — Сдержал обещание, — хмыкнул, медленно переставляя ноги в сторону иномарки. В салоне было подозрительно темно, но зато сухо. Из пассажиров кроме него, лишь водитель впереди, но Змей не удивился, он и не ждал, что Бохай лично его встречать станет. — Вези пока… — только начал говорить Ли, успев немного продышаться, как неожиданно обе двери рядом с ним заблокировались. А затем к нему повернулся водитель. — Блять. Тот самый. — Добрый день, мы с вами ещё не успели познакомиться, меня зовут Чжао. Это вас, — он протянул телефон. Ли тихо, почти истерично засмеялся и выдернул предложенный смартфон из чужих рук. Через мгновение между ним и водителем выросла тонированная перегородка, и автомобиль тронулся с места. — Погода сегодня не для прогулок, — раздался в ушах знакомый, бесящий до ужаса голос, — куда тебя понесло? Змей всё ещё посмеиваясь, откинулся на сидении. Отвёл мокрую чёлку от лица. — Как ты заебал, боже-е, — протянул. На том конце линии хмыкнули. — Учитывая всю ситуацию, думаю, ты наказал себя сам. Но впредь, будь осторожнее со своими импульсами. И научись спрашивать разрешение. Змей прикрыл глаза. — Да, ага, конечно. — Я серьёзно, Ли. — Ты всегда серьёзно, но что это меняет? — Продолжай в том же духе и узнаешь. В последний раз ты тоже скептично отнёсся к моим словам. Итог? — Я еду в дорогой тачке с личным водителем в загородный дом. Напугал своим итогом, что пиздец. — Ммм, — как будто бы довольно, — но мы же с тобой понимаем, что не в этом суть. Этот чуть изменившийся тембр голоса пробрал до мурашек и Ли неожиданно для себя вскинулся. Редкие белые волоски на предплечьях встали дыбом. — Как ты узнал, где я буду? — резко сменил тему, нервно выжимая кофту от влаги, и та часто закапала водой на кожаное сидение. — Какая разница? — И все же. — Понимаешь, все, что я делаю, делаю основательно. И люди, которые меня окружают, это тоже знают. Может, кроме тебя, — чуть тише, — поэтому, считай каждая шавка в городе в курсе, кому ты принадлежишь теперь, и пропажу вернут, так или иначе. И Бохай, или как его там? — задумчиво, словно действительно его мало интересовало имя старшего района, — не исключение. — Тогда почему он мне не отказал, сразу ничего не сказал? — закипал Змей. От нараставшей ярости и унизительного тона начинало гореть лицо. — Понятия не имею. Главное, сказал мне. — И дальше, что? Какого, блять, тебе вообще от меня надо? — Ли пытался контролировать голос, незаметно выдыхая горячий гнев, который только разрастался, как гнойный нарыв. — Да ничего, собственно, — в противовес Змею спокойно, почти со скукой, — скажу так: ты хотел прощупать границы дозволенного, но увлёкся, и перешёл их. Поэтому я перейду твои. — И что это значит? — прошипел Ли, краем глаза замечая, что машина выехала на трассу. — А ты пререкайся чаще. И узнаешь быстрее. — Да-а? И насколько же всё запущено? Мне нужно будет называть тебя папочкой? — выворачиваясь от собственного яда, гадко спросил он. Мерзко. Отвратительно. Но по-другому он не умел. Хаос не признавал чужих или своих. А гадкому нутру совершенно не важно, кого больше извалять в грязи — себя или же оппонента. Чэн на пару секунд замолчал. Видимо, Змей всё-таки смог задеть. Отчаянно и наотмашь. — Я подумаю над тем, чтобы найти тебе психолога. Или же сразу психиатра. Ты болен, мальчик. — О-о, типа семейная терапия? Ты же со мной пойдёшь? Вместе поскулим, какие у нас уебанские родственники. Ты поплачешься о Тяне, доктор скажет, что благодаря мне, ты сублимируешь отношение с младшим братом, а вот я… о чём же пожаловаться мне? Прям, даже не знаю, — наигранно сокрушенно вздохнул, — погоди, а подчиненный, который близкий друг семьи, это же тоже почти родственник, да? Ну тогда, — рассмеялся, — мне будет, о чём поведать. Медикаментозный трип и сексуальные домогательства! Это грандиозно, Чэн. Обязательно ищи доктора, ладно? Обещаешь? — мягко шепнул в конце. — Всё? Успокоился? — по голосу Хэ стало очевидно, что он ни капли не впечатлен монологом Змея. Ли едва не зарычал, когда понял, что вся речь ушла в «молоко». Казалось, расшатать нервы Чэна практически невозможно. Но Змей не собирался сдаваться. Хэ должен пожалеть о своих поступках, и понять, что не каждого человека можно подчинить и сделать удобным. — Что ты можешь знать о моём покое? — Змея начало трясти от холода, мокрые вещи забирали последнее тепло, — поэтому нехуй спрашивать. — Действительно, — неожиданно согласился он, — твой покой, только твоя нерешенная проблема. На этом всё. — Связь оборвалась. Змей откинул телефон, зябко ёжась. Разговор не оставил осадка в душе. Мёртвая тишина поглотила салон, и только звуки улиц за окном разбавляли вакуум его могильника. Адреналин давно спал, теперь приходило чёткое осознание, что не сбежал. В очереди раз его везут в застенки, а он ничего не может сделать. Опять. В кармане до сих пор ощущался нож, и если бы не чёртова перегородка, возможно, он бы проткнул им шею водителя. А сейчас оставалось лишь себе. Но это тупо. Только не так, потому что внутри была твердокаменная уверенность, что это не конец. Слишком много ещё нужно успеть. Да и сдаваться Змей не умел, это против его природы, самой сути. Что такого он не сможет вынести? Как его в очередной раз попытаются сломать? Ли иррационально надеялся, что Хэ постарается. Пусть кому-нибудь уже повезёт, иначе он убьёт их всех. *** Хитен толкнул заваленную разным хламом дверь, и чуть нос в нос не встретился с Сином. Парень ловко отшатнулся к стене, недовольно сведя брови. — Вы заебали, вообще-то. Моя квартира вам не ночлежка! Хитен захлопнул дверь, но замок на той не щёлкнул, так как давно сломался и не закрывался. Хозяина квартиры это не трогало, потому что красть в его холупе откровенно нечего. — А я у тебя и не ночую, — загородил собой проход. — Но трёшься здесь с утра до вечера, а это все равно, что живёшь. А Ронг вообще достал. Он домой когда-нибудь собирается? — Вот иди у него и спроси. Или лучше выгони. Син раздражённо скривился. Ронг не тот человек, которого можно заставить что-то сделать, а учитывая его характер, то бездомным вполне может оказаться сам Син. В последнюю их сходку, когда он был за Хана, то здорово провинился перед обоими, поэтому приходилось терпеть этих обмудков, и тесниться в своей же квартире. — Мне нужно пройти, — процедил парень, намекая, что Хитен стоял на пути. — Иди, — мягко улыбнулся тот. Син психованно выдохнул и попытался обойти Хитена, но та паскуда не сдвинулась ни на миллиметр, поэтому ему пришлось оттереться всей спиной о чужое плечо, а грудью о косяк. Хитен злорадно хмыкнул, и не обращая внимание на мат позади, направился в не менее захламлённую комнату, чем коридор и зал. Ничего не изменилось со вчерашнего дня, как и позавчерашнего. Ронг раскинулся на кровати и курил в потолок. Вокруг него валялись чужие вещи, стояли импровизированные пепельницы из старых пивных банок, и уже несвежая еда, которую каждый день исправно таскал Хитен. Но по запаху можно было судить, что Ронг так ничего и не съел. Единственным плюсом душащего плотного шлейфа никотина служила способность скрадывать отвратительный запах пропавшей еды. Хитен бросил возле Ронга новый кулёк с мясным сэндвичем внутри, и поспешил открыть окно. — Сигареты взял? — донеслось с кровати. — Нет, я взял пожрать. Ронг цыкнул и смахнул бумажный пакет на пол. — Не хочу. — Сдохнуть собираешься? — В петле вроде не болтаюсь, так хули нудишь? Хитен распахнул поддавшиеся створки окна, впуская наконец-то свежий прохладный воздух, напитанный дождём и какой-то жизнью, которой так не хватало в этой комнате. Ронг недовольно поморщился. — Холодно. — Нормально, и жри уже, — Хитен нагнулся за сброшенным на пол пакетом, и кинул его обратно, но уже в самого Ронга. Парень тяжело сел, спустил ноги на пол, и оперся на стену позади себя. — Не надоело таскаться за мной? В мамку играть? — Надоело, — согласился Хитен, доставая из кармана самокрутку. Огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда можно сесть, и при этом остаться чистым. Скинул с подлокотника кресла мешавшее тряпьё, и уселся, подкуривая. Кончик самодельной сигареты затрещал и вспыхнул алым. Хитен сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а после выпустил дым, довольно прикрывая веки. — Обязательно было долбить здесь? — А тебе-то, какая разница? Неси свой траур, а в мой не лезь. — Тебе будто не всё равно, что Змей так… — голос предательски охрип, и Ронг отвернулся. — Он лишил меня заработка, так что мне не всё равно. — Только об этом переживаешь?! — ощетинился он. — А ты надеешься, что я вместе с тобой буду сопли на кулак наматывать? Напомню тебе, если ты забыл, Змей жив, просто как когда-то сказал Хан, тварь. И бросил тебя. Ронг побелел и раскрыл сухие, растрескавшиеся губы, в животной привычки защищать, но осёкся, и беспомощно уставился на Хитена. Глаза в глаза. Хитен почувствовал изменения в друге сразу же. Приподнялся и шагнул к Ронгу, усаживаясь на корточки возле того, сжимая чужое колено. — Тихо. Дыши, твою мать. Да, надавил на больное, вырвал из свежей раны корявые гниющие швы. Ронг согнулся пополам, утыкаясь носом в макушку Хитена. Дыша чем-то знакомым, тем, что давало силу сделать очередной вздох. Ему было страшно, безнадежно, наверное, как тогда, в школе, когда не знал Змея, и череда серых будней съедала поедом, сводила с ума. Теперь же стало ещё хуже. Он знал, что потерял. И от этого хотелось выть. — Тише, — повторил Хитен, приподнимаясь, отстраняя от себя Ронга. Провел пальцами по щекам, стирая влажные дорожки, задерживаясь подушечками на подбородке. Ронг смотрел с ядовито-зеленой болью в глазах, ища какие-то ориентиры, якоря, но ничего не находил. Пусто. Хитен затянулся, поднимаясь. Ему оставалось только быть рядом, приносить еду, и делить одиночество. Остальное под силу лишь времени. Никак иначе. — Тебе надо выйти отсюда. — Куда, — тихо спросил Ронг, — домой? — усмехнулся. — Без разницы, но ты реально сдохнешь здесь. Да и повод есть. — М? — вяло уточнил он. — Шань звонил. — Элли? — Да, тебя искал. Ты-то телефон выключил, дома не появляешься, так что он решил связаться через меня. — Зачем? — Ммм… — Хитен потянулся и потушил самокрутку, — не знаю. Не сказал, только просил, чтобы ты его набрал, видимо, встретиться хочет. Ладно, мне пора. Эй? — Что? — Чтобы херню эту сожрал, — указал на бутерброд, — а то выглядишь, как говно. — Пошёл на хуй, — улыбнулся Ронг. Хитен показал жест «отсоси», и отпнув с дороги очередной мусор, направился искать подработку. Жрать было уже не на что, а ему ещё одного придурка кормить. Ронг бухнулся обратно на кровать, замыкаясь в себе и тишине. После ухода Хитена стало отчего-то легче. Никто его не трогал, не тормошил, не смотрел обвинительно, не пытался утешить. Просто зачем? Как объяснить то, что творилось внутри и при этом не выставить себя полным психом? У Ронга не находилось ни сил, ни слов. Скинул обратно бутерброд на пол, замечая на усыпанном пеплом ковре свой телефон. «Элли», вспыхнуло в голове. Вдруг с ним что-то случилось? Но, если бы произошло нечто серьёзное, рыжий бы сказал Хитену. Или… Может Змей таким образом хотел с ним связаться, через Мо? Ведь Хитен сейчас слышать о Шэ Ли ничего не желал и пальцем бы не пошевелил, если тому нужна помощь. Хотя, это ведь Змей, мог ли он изначально их обмануть, а на самом деле огородил от чего-то более опасного? Потому что Ли всегда защищал, спасал и был рядом. Не мог он просто так бросить и уйти! Не мог! Ронг всполошился, дернулся к телефону, включая его. Подорвался на ноги, теряя терпение, пока произойдёт загрузка и на экране мигнет заставка и появится сеть. Номер набрал тут же. — Ронг? — неуверенно раздался голос Шаня. — Да, привет, что случилось? — Да ничего особенного, — помялся рыжий, — просто встретиться надо. Поговорить. — Дело в Змее? — не мог не спросить, этот вопрос жёг изнутри. — Змее? — удивлённо, — эээ… ну давай при встрече. Не могу по телефону. — Где, когда? На заднем фоне послышалась какая-то возня, Мо несколько секунд молчал, а после откашлялся и растерянно произнёс: — Сегодня в девять вечера на стадионе северных. Ронг задумчиво нахмурился, почему там? Мест, что ли больше нет, причём здесь территории северных? — Я приду, — всё же согласился, он не мог поступить иначе. — Тогда до вечера, — скомкано попрощался Мо. А дождь всё не прекращался. Лил утром, громыхал днём, топил в сумерках. И город вымер, захлебнулся в сточных водах. На улице никого, ни единого желающего принять ледяной душ. Кроме него. Ронг не бежал, не пытался укрыться. Он методично шёл, натягивая козырек кепки ниже, чтобы хоть немного уберечь лицо от дождя. Кеды уже достаточно набрали воды, но и сам парень не пытался быть аккуратным. У него было только одно желание — поговорить. Ронг почему-то не сомневался, что Элли ему поможет, внесёт ясность в его личную темноту. Раскроет мотивы Змея. Он хотел бы сам это сделать, но телефон Ли вне доступа. Загадкой оставалось, почему Змей лично с ним не связался. Возможно, по той же причине. И сейчас Ронг корил себя, что в нужный отчаянный момент был вне сети ради одного единственного человека, который дал ему всё. Стадион северных освещался одним высоким фонарём. Остальные, то ли перегорели, то ли их разбили местные по своим каким-то личным причинам. Но света определённо не хватало, кроме того, обзор здорово портил ливень, из-за которого Ронг постоянно держался одной рукой за козырек кепки, пытаясь если не проморгаться, то хотя бы дезориентировано не ослепнуть. Шаня нигде не было видно. Ронг сунул руку в карман за телефоном, собираясь набрать рыжего. В конце концов, могло произойти всё что угодно. Быть готовым ко всему, самое главное. Змей так учил. Подстраиваться под ситуацию, следом её менять, и жить в собственном хаосе, чтобы другим неповадно было. — Попался, — хищно раздалось позади. Ронг едва успел обернуться, как его резко схватили за шею сгибом локтя, попутно процарапывая губу о молнию-застёжку рукава кожаной куртки. На миг сбилось дыхание, но его не дали выровнять, сильнее душа в захвате. — Повеселимся теперь, сучоныш, — шепнул в ухо Хан. «А знаешь, почему мы ненавидим людей? Потому что люди хуже нелюдей». «УННВ»