I'm everything you can't control

Персиваль сидел на заднем сидении машины и внимательно вглядывался в окно, стараясь не пропустить появление Криденса. Обычно он по привычке отпускал водителя пораньше и прогуливался до места встречи. Но сегодня погода совершенно не подходила для променада. С самого утра зарядил противный мелкий дождь, постепенно переросший в самый настоящий тропический ливень, и ничего бы не заставило Грейвза провести на улице лишнюю секунду. Он никогда не любил дождь. Точнее, он относился к дождю довольно ровно, когда смотрел на него из уютной гостиной своего дома, сидя в кресле с чашкой кофе. Но вот когда ему приходилось выбираться куда-то в дождливую погоду, ощущения у него от этого были премерзкие. Сыро, холодно, почти невозможно идти так, чтобы не замочить полы длинного пальто и не запачкать штанины обычно идеальных брюк, вышагивая по лужам и грязи. Кому такое понравится? Но дела надо было делать независимо от того, что было за окном: солнце, снег с дождем или ураган, сносящий все на своем пути. Посему ему только и оставалось что сидеть в машине и напрягать свое зрение, чтобы за потоками воды, непрерывно стекающими по стеклу, не пропустить появление Криденса. Наверняка парню не слишком-то хотелось торчать на улице, дожидаясь его, больше, чем было необходимо. Учитывая то, что он уж точно не мог позволить себе такую роскошь как личный водитель, да и едва ли потратился бы на такси. Как Персиваль успел понять из тех нескольких коротких встреч, Криденс предпочитал экономить практически на всем. Во всяком случае, на себе уж точно. Было ли это следствием весьма сурового воспитания и буквально вбитой в него привычки к аскетизму, или же просто в характере парня было нечто такое, что заставляло его придерживаться такого образа жизни, Грейвз не знал. Да и если так хорошенько подумать, что он вообще знал о Криденсе? Можно было сказать, что почти ничего. Каждый раз, когда они встречались, Бэрбоун просто отвечал на его вопросы, никогда не заговаривал первым и стремился как можно скорее сбежать. И даже не то чтобы из страха, а потому, что, скорее всего, ему было банально неуютно чересчур долго находиться в чьей-то компании. Криденс очевидно не был силен в общении, не знал, как поддержать беседу, о чем говорить. Вот и старался как можно скорее завершить любую встречу, чтобы не чувствовать себя неловко. В чем-то Грейвз уважал его желания и не старался задерживать его дольше, чем следует. Но он не мог не признавать, что этот странный парнишка очень его интригует. Ему хотелось узнать о нем как можно больше. Но Криденс всеми силами старался уклоняться от ответов на любые личные вопросы. Он и так всегда отвечал на все очень сухо и сдержанно, а уж стоило Грейвзу спросить что-то о нем самом, а не только о соседях и о том, что происходит в том районе, где он живет, Криденс бормотал что-то совершенно несуразное и старался как можно быстрее закрыть эту тему. Персивалю удалось только вытянуть то, что Бэрбоун - не его настоящая фамилия, да и Криденс, скорее всего, не то имя, которое было дано ему при рождении. Очень сухо, но все же он рассказал, что уже несколько лет живет в приемной семье с очень религиозной матерью и несколькими сестрами, о которых он старается заботиться. И на этом все. Криденс не хотел говорить ни о том, чем он увлекается, чем планирует заниматься, как он относится к тому, как вообще живет. И Персиваль уже просто не знал, как подступиться к этому парнишке, как правильно задать ему вопрос, что ему нужно сделать, чтобы Криденс стал разговаривать с ним. Он не исключал того, что Бэрбоун просто не доверяет ему. Да и, казалось бы, а с чего парень станет ему доверять? Кем он вообще был? Какой-то незнакомый человек со стороны, который однажды подошел к нему и попросил буквально шпионить за всеми своими соседями, а после доносить обо всем, что покажется странным или хоть чуточку выбивающимся из нормы. Наверное, Грейвз тоже не спешил бы слишком уж сильно доверять такому человеку. С другой стороны, он объективно не сделал Криденсу совершенно ничего плохого. Он не обижал Криденса. Ни единым словом, ни уж тем более делом. И все же. Парнишка не слишком-то спешил хотя бы попробовать выбраться из своей раковины, и понять, что в этой жизни не все желают ему зла. Не все хотят навредить ему или всячески испортить и без того, очевидно, не самую его простую жизнь. Как бы Персиваль ни пытался и ни бился, не спасало ничего. Ни попытки по-доброму поговорить с Криденсом, ни то, что Грейвз старался как можно чаще оставлять ему хорошие чаевые с пожеланием купить для себя что-нибудь полезное, не помогали ему смягчить своего осведомителя. Он был слишком зажат, слишком скромен и явно уже давным-давно потерял веру в то, что кто-то может быть добр к нему просто потому, что хочет этого. И все же Персиваль не оставлял попыток хоть как-то пробиться через те стены, что так старательно возводил Криденс. Хоть пока и сам не до конца понимал, зачем именно он это делает. Быть может, ему просто было жалко парнишку. Смотреть на юношу, который постоянно прятал взгляд и словно бы стыдился самого факта, что он вообще существует, было очень больно, и Персиваль, как человек, которому все же не чуждо сострадание, полуосознанно очень хотел хоть как-то помочь. Да и, должно быть, заботиться о том, чтобы твой осведомитель чувствовал себя хоть сколько-нибудь комфортно, было вполне логично и практично, как бы жестоко это ни звучало. И все же... Все же, Персиваль не исключал, что было в этом что-то большее. Что-то такое, в чем пока даже он сам не разобрался, да, если честно, и не слишком сильно хотел копаться. В любом случае, пока ему не слишком-то удавалось добиться успеха в том, чтобы подобраться к Криденсу. Едва ли парнишка даже своих сестер пускал в свое самое личное и сокровенное. Что уж говорить о совершенно незнакомом человеке. Не помогало даже то, что Персиваль часто рассказывал что-то о себе, надеясь хоть так расположить к себе Бэрбоуна и добиться его доверия. Наконец, Криденс появился, и Грейвз невольно тихо вздохнул. Он отчего-то совершенно не удивился тому, что юноша шел, а точнее перебегал из-под одного козырька под другой, без зонта. Он еще сильнее втягивал голову в плечи, словно надеялся, что это поможет ему, но Персиваль особенно не сомневался, что он успел неплохо так промокнуть, пока добирался до места встречи. Грейвз торопливо подхватил большой черный зонт, открыл дверь машины, распахивая его, и вылез, стараясь сохранить лицо, на котором очень хотела появиться гримаса, полная недовольства и отвращения. После теплого комфортного заднего сидения его большой машины, выбираться туда, где вовсю лил дождь, по дорогам текли самые настоящие реки, еще и дул сильный ветер, было более чем неприятно. И все же так было надо. Персиваль очень сомневался, что Криденс согласился бы сесть в его машину, чтобы побеседовать. Парень был слишком осторожен и недоверчив для этого. Грейвз подошел к нему, стараясь не думать о том, что кажется сразу насквозь промочил себе ноги, наступив в первую же лужу, которую было невозможно обойти, и Криденс слегка кивнул ему в знак приветствия. - Здравствуй, Криденс, - негромко произнес Персиваль, вставая так, чтобы парень тоже оказался под зонтиком. Хотя едва ли в этом уже был хоть какой-то смысл. - Пойдем в кафе. Ни к чему тут стоять и мерзнуть, - довольно твердо сказал Грейвз. До сего дня они обычно перекидывались парой фраз на улице, но до этого момента их еще ни разу не заставала такая жуткая непогода. И Персивалю не слишком хотелось продрогнуть на этом ветру под дождем. Да и Криденсу не помешало бы согреться, хоть самую малость обсохнуть и выпить что-нибудь горячее. Не исключено, что он уже ужасно простудился, и все же Грейвзу хотелось сделать все возможное, чтобы следующие несколько дней Криденс не провел с температурой и прочими сопровождающими болезни. Ведь парень ни за что бы не позволил себе просто отдохнуть, а непременно пошел бы и на работу, и на учебу. Несколько мгновений Бэрбоун сомневался, нерешительно смотря на Персиваля. Он был похож на вороненка. Немного нелепый, промокший, смотрящий испытующим взглядом, чуть сгорбившийся. Грейвз постарался скрыть не слишком уместную сейчас улыбку - не хватало еще, чтобы Криденс подумал, что смеются над ним, и передумал разговаривать вообще. В конце концов, он кивнул и вместе с Персивалем прошел в кафе. Грейвз подвел его к небольшому столику у окна и, дождавшись, пока Криденс заберется на высокий стул, словно на жердочку, попросил официанта подойти попозже. - Что ты будешь? - тихо спросил Персиваль, неторопливо скользя взглядом по карточке с меню. - Я угощу тебя, - на всякий случай решил сразу уточнить он. - Я ничего не буду, спасибо, - кто бы сомневался. Грейвз поднял взгляд. Криденс очевидно чувствовал себя неуютно, не надо было являться тонким психологом, чтобы это понять. Парень слегка ерзал на стуле, держа руки на коленях, и потирая их. Он стеснялся того, что его одежда была наполовину вымокшей, с волос стекала вода, да и он просто-напросто не привык находиться в таких местах не за барной стойкой, а в качестве клиента. Не исключено, что его вообще первый раз в жизни просто отвели в кафе. - Брось, Криденс. Ты же замерз, и совершенно точно заболеешь, если не выпьешь что-нибудь горячее, - постарался как можно убедительнее сказать Грейвз. Криденс лишь пожал плечами, опуская взгляд на свои колени. Он явно признавал правоту Персиваля, но очень стеснялся произнести это вслух и выбрать что-то из меню. - Давай я возьму нам горячий шоколад? Я его очень люблю. Впрочем, это ты и так знаешь, - он доброжелательно улыбнулся и, дождавшись кивка парня, подозвал официанта, чтобы сделать заказ. Некоторое время они помолчали. Персиваль, казалось, ждал чуда - того, что хоть сегодня Криденс первым начнет разговор. А Бэрбоун привычно ждал, пока ему начнут задавать вопросы. Он даже особенно не смотрел по сторонам, и едва среагировал, когда прямо перед ним поставили большой стакан с очень ароматным горячим шоколадом. Он лишь обхватил стакан руками и придвинулся поближе к столу, по-прежнему смотря куда-то себе под ноги. Персиваль стукнул пальцами по столу, но тут же взял себя в руки. Он уже давно взял в привычку очень тщательно контролировать свои эмоции, когда он был рядом с Криденсом, чтобы не оттолкнуть от себя парнишку еще больше. - Итак, Криденс. Ты что-то узнал? - мягко спросил он, делая небольшой глоток из своего стакана. К счастью, Криденс последовал его примеру и тоже отпил немного, вроде даже оставшись вполне довольным. - Нет, мистер Грейвз, - он покачал головой, прикусывая губу. - Простите меня, - на несколько мгновений он поднял взгляд, но тут же вновь перевел его на стакан и сделал еще один небольшой глоток. - Ничего, Криденс. Я знаю, что ты стараешься, - он ненадолго прикрыл глаза. Конечно, Грейвз не был доволен таким ответом. Когда он попросил Криденса присматриваться к тем, что живет рядом с ним, он рассчитывал на большее. И все же он верил, что парень правда старается. Поэтому не позволял себе злиться на него. В конце концов, его даже никто специально не учил выслеживать преступников. Оставалось только надеяться на чудо и на то, что однажды Криденс все же подметит то, что может ему пригодиться. - Правда, Криденс. Все в порядке, - на всякий случай снова произнес он, едва сдержав желание коснуться руки юноши. Обычно на этом их встречи заканчивались. Персиваль старался что-то спросить у юноши, Криденс неловко и сбивчиво отвечал односложными предложениями и старался как можно скорее найти предлог, чтобы сбежать. Но теперь ситуация была совсем другая. Из кафе сбежать было уже куда сложнее. Особенно когда перед тобой стоял стакан с изумительным манящим горячим шоколадом. - Ты так и не рассказал мне, на кого ты учишься, - произнес он, надеясь, что сладкий напиток, который Криденс с удовольствием потягивал, хоть немного расслабит его, и они смогут чуть-чуть пообщаться. - На историка-искусствоведа, - тихо сказал он, словно бы немного смущаясь этого. Да уж. Наверное, дома ему не уставали напоминать, что эта специальность ему не подходит, вот он и боялся натолкнуться на осуждение и со стороны Персиваля. - Как интересно, - искренне восхитившись, произнес Грейвз, невольно даже подавшись чуть вперед. История всегда довольно сильно интересовала его. Не настолько, чтобы изучать ее так серьезно, как Криденс, и все же в багаже его знаний имелось довольно много серьезных трудов. А вот в искусстве, надо признать, Персиваль разбирался не слишком хорошо. Точнее, далеко не так хорошо, как ему хотелось бы. Поэтому такая специальность парня не могла не вызывать в нем чувство уважения к тому, чем он занимался. Очевидно, почувствовав, что никто не собирается высмеивать его выбор, Криденс даже словно бы немного расслабился. Во всяком случае он откинулся на спинку стула, беря стакан в руки, и осмелился, наконец, посмотреть на Персиваля. - Почему ты решил поступить именно на эту специальность, Криденс? - Ну, я... - Криденс замялся, вновь немного смутившись. Персивалю почему-то показалось, что он был первым, кто вообще спросил это у парня. Кто проявил хоть какое-то внимание к интересам Бэрбоуна. - Я очень много читал в детстве. И мне больше всего всегда нравилась именно история. А искусство... Если честно, я не знаю. Просто меня к этому очень тянет, - тихо сказал он, и Грейвз невольно улыбнулся. Похоже, Криденс еще никогда не говорил ему так много. - У тебя есть любимый период? Ну или что-то вроде того, - Персиваль усмехнулся, попросив повторить им горячий шоколад и принести булочки. Криденс лишь чуть смущенно улыбнулся, удивленно посмотрев на Грейвза, но отнекиваться и отказываться не стал. - Да. Я очень люблю средневековье и раннее новое время. А из искусства я больше всего люблю архитектуру, особенно готику, - негромко произнес парень. Он все еще выглядел немного удивленным. Как будто ему было сложно поверить в то, что кому-то действительно интересно слушать о том, чем он занимается. - Знаешь, я бы очень хотел, чтобы ты как-нибудь рассказал мне побольше. Когда будешь готов. Ну или посоветовал хорошую литературу, - мягко сказал он, к слову, совсем не покривив душой. Криденс лишь робко кивнул, а после осторожно зацепил себе булочку с тарелки, перед этим нерешительно посмотрев на Грейвза. В этот момент Персиваль даже почувствовал, как что-то кольнуло внутри него. Криденс принимал хорошее отношение с таким удивлением, что Грейвзу это казалось до жути неправильным. Он невольно бросил взгляд на израненные руки Бэрбоуна, но поспешил отвести взгляд, надеясь, что парень этого не заметил. - Ты рассказываешь своим сестрам о том, что изучаешь? - осторожно спросил Персиваль, не в силах предугадать, какая у Криденса будет реакция на вопросы о его семье. - Иногда, - почти неслышно сказал он, вновь ненадолго опуская взгляд. Тема, похоже, была для Криденса не слишком приятна, и все же он начинал понемногу оттаивать к Персивалю. Ему очень хотелось доверять этому мужчине, и в то же время он ужасно боялся того, что происходило. Такое отношение - доброе, теплое, было совершенно не знакомо ему. В детском доме к нему относились, пожалуй, нормально, но не более. Никто не обижал его, не лупил, но и не баловал его лишний раз. И уж точно никто не поил его горячим шоколадом и не кормил вкусными булочками, заботясь о том, чтобы он не продрог и не заболел. А о его нынешнем доме и говорить было нечего. Везло, если он хотя бы просто ел три раза в день. Разумеется, что-то очень скромное, постное, но хоть что-то. А о том, чтобы его мать принесла своим детям что-то сладкое, мечтать не приходилось. Даже по праздникам они не видели ничего, кроме обычной еды. И до определенного момента, парень даже считал, что то, как он живет, вполне нормально. А когда узнал, что, оказывается, все его одногруппники живут совсем иначе, окончательно замкнулся в себе и стал себя стыдиться. Ему казалось, что он неправильный и никому не будет интересен. Но внезапно в его жизни объявился Грейвз, и он почувствовал что-то такое, что не испытывал раньше никогда. Чувство это было приятным, но Криденс ужасно боялся расслабиться, потерять бдительность и сильно обжечься. Он не понимал, почему Персиваль так добр к нему. Едва ли это было потому, что он хотел позаботиться о своем информаторе, это Криденс понимал. И поэтому никак не мог взять в толк, с какой стати мужчина так печется о нем. Но в то же время осознавал, что он не может провести всю жизнь, не разговаривая ни с кем и никому не доверяя. Поэтому искренне старался дать Персивалю шанс. Как-то показать, что он благодарен за хорошее отношение и собирается отвечать тем же. Хоть он и мало что мог дать Грейвзу. А порой и вовсе чувствовал себя совершенно бесполезным. - Не думаю, что им действительно так же интересно, как и мне. Но, если мне встречается какая-нибудь любопытная история, то я рассказываю им. Но иногда я рассказываю им что-то на ночь, чтобы они поскорее уснули, - немного робко произнес Криденс, а Грейвз заулыбался, услышав это. Криденс совершенно точно очень любил своих сестер и старался заботиться о них как мог. Это можно было понять уже по тому, как парень говорил о них. - Твои сестры, наверное, очень любят тебя, Криденс, - негромко произнес Персиваль, внимательно наблюдая за реакцией парня. Меньше всего ему сейчас хотелось оступиться и нарушить то доверие, которое только начало прорисовываться. - Наверное, - кивнул он, немного напрягшись. Но почти сразу отвлекся на шоколад и все же невольно улыбнулся. Мысли о сестрах умиротворяли его, ведь долгое время они были единственным светлым, что было в его жизни. - Криденс, - Персиваль мягко позвал его, ненадолго замолчав. Он понимал, что очень рискует задавать следующий вопрос и все же не смог промолчать. - Ты не хочешь поговорить о следах на твоих руках? - Нет, - резко ответил он, ставя стакан на стол. Грейвз мысленно выругался, поняв, что все же не стоило так давить на парня и требовать с него всего и сразу. - Извините, мне уже пора, мистер Грейвз. - Давай я подвезу тебя, Криденс, или вызову тебе такси? Там все еще ливень, а ты только обсох и согрелся, - он негромко вздохнул, понимая, что разговор на сегодня окончен. По его вине. Оставалось только надеяться, что через пару часов парнишка успокоится и поймет, что ничего страшного не произошло. - Не стоит, спасибо. Я добегу, - он покачал головой, допивая горячий шоколад. Ему сейчас было очень неуютно и сильнее всего хотелось только оказаться как можно дальше. На него снова накатило душащее чувство стыда. Стыда за то, что он позволяет так избивать себя, за то, что не может за себя постоять, хотя хочет этого сильнее всего. За то, что он больше не в состоянии скрыть эти позорные следы. - Возьми хотя бы мой зонтик. Вернешь его потом, когда мы встретимся в следующий раз. - Мистер Грейвз... - он явно собирался отказаться и от этого, но после вдруг мотнул головой. - Хорошо, спасибо, - тихо произнес он, понимая, что зонтик ему действительно не помешает. Он не стал уже объяснять Персивалю, что прибежал на встречу вот так, потому что в доме у них было всего два зонта на всех. Один утром забрала мать, второй - Криденс уступил сестре, чтобы та не вымокла, когда пойдет на свои занятия. Этого он тоже очень стеснялся. Криденс соскочил со стула и, взяв зонтик, поспешил выйти из кафе. Несмотря на то, что все кончилось совсем не так, как хотел Персиваль, он все же был хоть немного удовлетворен результатом. Как бы там ни было, Криденс выходил из кафе с поднятой головой, а не как всегда смотря вниз и горбясь, чтобы скрыться от чужих глаз.