I'm everything you can't control

Этим вечером дома у Криденса было шумно. Даже очень шумно. И у него не было никаких сомнений относительного того, что все это сделано специально для него. Надвигались экзамены, и он даже слегка поменял свой график на работе, отказавшись от нескольких смен, чтобы у него было больше времени на подготовку. Судя по тому, какие слухи ходили в университете, на этой сессии обычно "отсеивали" половину студентов. И он понимал, что ему придется очень постараться, чтобы задержаться и продолжить обучение. Конечно, он и без того делал все, что только мог. И его рейтинг в группе был одним из самых высоких. Преподаватели довольно часто хвалили его, отмечали, что он очень трудолюбивый, у него определенно есть потенциал, но все это не помогло бы ему, если бы он не смог сосредоточиться. А его мать, очевидно, делала все, чтобы не дать ему заниматься учебой. И зачем только он предупредил ее о том, что для него действительно очень важно подготовиться к экзаменам? Как будто он не знал, как его мачеха относится к его учебе и его специальности. Ну как она могла позволить ему просто делать то, что он хотел? Мэри Лу в этот вечер явно выкладывалась на полную, оставив в стороне все дела. Она то и дело кричала на Чэстити и Модэсти, придираясь к любой мелочи. То ей не нравилось, как девочки сидят, то она считала, что они слишком медленно читают, то недостаточно старательно выполняют домашнее задание. Она умудрялась даже накричать на них за то, что они отвлекаются. Как будто возможно было не отвлекаться, когда на тебя то и дело кричат, стараясь найти для этого самый глупый повод. Криденсу тоже доставалось от нее. Мэри Лу постоянно просила что-то перенести из одной комнаты в другую, потом обратно, помыть посуду, вынести мусор, помочь ей со всем, что бы она ни делала, понаблюдать за сестрами. И юноше приходилось мысленно отсчитывать от одного до десяти и обратно, глубоко выдыхать и делать все, что бы его ни просили и какой бы глупостью ему это ни казалось. После того безобразного чудовищного случая, когда он провел ночь, оплаченную Персивалем, в больнице и еще две недели каждый день ходил обрабатывать руки и делать перевязки, за которые тоже платил Грейвз, отношения между ними стали еще более странными, чем были до этого. Криденс теперь злился практически не переставая. Но, к несчастью, понимал, что у него очень мало выбора. Он мог либо жить в этом доме и подыгрывать Мэри Лу, делая вид, что все вернулось на круги своя и стало как было, либо съехать. Последний вариант был очень притягательным. Но каждый день Криденс смотрел на Чэстити и Модэсти все еще напуганных, напряженных, и понимал, что сейчас нужен им как никогда. И, что если он сбежит из дома, то покажет сестрам дурной пример. Покажет, что он сдался. Поэтому ему приходилось как-то жить в этом доме. Хоть он и старался проводить там как можно меньше времени. Несмотря на то, что он уже давно накопил на свой собственный ноутбук, он вновь стал проводить довольно много времени в библиотеке за их компьютером. Он не всегда использовал его для учебы, как бы неловко ни ощущал себя иногда за то, что использует чужую вещь не по ее прямому назначению. Но иначе он не мог. Когда он забирался в самый дальний уголок зала, чтобы никто из студентов, которые приходили заниматься в библиотеку, не могли даже случайно смотреть в его монитор, надевал наушники и начинал искать то, что было ему интересно, он хоть ненадолго расслаблялся. Прочтение интересных ему статей, просмотр фотографий помогали ему успокоиться. Хотя, должно быть, если бы кто-то узнал, что именно помогает ему хотя бы на небольшой отрезок времени обрести гармонию, ему бы посоветовали обратиться к специалисту. Что ж. Возможно, некоторые снимки, которые он смотрел, и были довольно жестокими. Кто-то бы, пожалуй, даже нашел их отвратительными. Но что было дурного в том, что Криденс просто читал про это? Такими мыслями он обычно старался успокоить себя. Убеждал себя в том, что он просто смотрит кадры с перестрелок, читает статьи о самых знаменитых инцидентах. Просто читает. А ни в коем случае не думает ни о чем таком. Что в этом плохого? Особенно учитывая то, что это хоть ненадолго помогало ему унять буквально бушующую у него внутри ярость. Эта игра в хорошую благополучную семью у него дома неимоверно раздражала его. Он устал от того, что так или иначе ему постоянно приходится подстраиваться под кого-то и делать то, что он делать не хочет. Ему хотелось просто стать свободным, но он уже давно понял, что его желание не сбудется никогда в жизни. Его мать сперва даже не трогала его. Просто присматривалась к нему пару дней после того, как он вернулся домой, и пыталась понять, что от него ожидать. Мэри Лу была неглупой женщиной и вполне понимала, чем ей может грозить то, что она позволила себе так выйти из себя. Но извиниться перед Криденсом или хотя бы поговорить с ним об этом она, разумеется, даже не подумала. Она предпочла просто помолиться в церкви и попросить прощения у бога за вспышку своего гнева и надеяться, что господь поможет ей. И, судя по тому, что из опеки к ней так и не пришли, Криденс никому не пожаловался. Ни в больнице, ни где либо еще. Поэтому она постепенно стала вести себя с парнем так же, как и всегда, все более и более смелея с каждым днем. Конечно, она бы еще нескоро решилась вновь наказать своего приемного сына, но все же вскоре она уверилась, что все еще имеет над ним власть, по каким бы причинам Криденс ни поддавался ей, и собиралась этим пользоваться. - Криденс! - позвала она его с кухни. Уже сама не знала, в который раз за этот вечер. - Да? - парень вышел на кухню, думая, что еще взбрело в голову Мэри Лу. И почему именно сегодня читальный зал был закрыт на дежурную уборку? Почему он постоянно должен терпеть? - Помой посуду, - Мэри Лу скрестила руки на груди, и Криденс почувствовал, что постепенно вновь выходит из себя. Мачеха даже не пыталась скрывать то, что просто дергает его по какой-то ерунде. Она даже не попыталась придумать что-то новое. - Я уже помыл посуду, - постарался спокойно произнести он, невольно все же сжимая руки в кулаки. Он с удивлением заметил за собой желание избить этими самыми кулаками стену. До крови сбивая костяшки. Пусть его руки сейчас и так выглядели словно были дарованы ему Франкенштейном. Хотелось рычать от злости. Но он кое-как пытался сдержать себя. Хоть и чувствовал, что не сможет продержаться еще слишком долго. - Ты забыл кружку, - Мэри Лу повела плечами, кивая на кружку в мойке. Криденс шумно выдохнул. Он точно знал, что не забывал эту чертову кружку. Он прекрасно знал, что вымыл всю посуду, которая была на кухне, и не оставил никакую кружку. Интересно, Мэри Лу не боялась гнева своего обожаемого бога за такую очевидную ложь? Он чувствовал, что его уже потряхивает от гнева и ужасно злился на себя за то, что совершенно перестал контролировать свои эмоции. Эта нестабильность грозила испортить и без того не слишком роскошную жизнь, и он лишь больше бесился из-за того, что ничего не мог с собой сделать. - Я не оставлял кружку, - подрагивающим голосом произнес он, понимая, что окончательно перестанет себя уважать, если и сейчас молча склонит голову, помоет эту несчастную кружку и уйдет к себе, надеясь, что успеет прочитать хотя бы один билет до того, как Мэри Лу захочет от него еще что-нибудь. - Нет, ты оставил. Помой ее, - приказным тоном произнесла Мэри Лу, не понимая, как этот мальчишка осмеливается вновь перечить ей. - Я сказала, помой! - повысив голос, произнесла она, заметив, что Криденс и не сдвинулся с места. Понимая, что еще не один раз обругает себя за это, Криденс молча подошел к мойке, взял кружку в руку и швырнул ее о стену. Осколки моментально разлетелись по мойке, рабочему столу, по кухне, и Бэрбоун инстинктивно подхватил тот, который почти соскользнул со стола. Парень сильно сжал его в ладони и понял, что сделал, только когда почувствовал резкую боль. Он с удивлением опустил взгляд вниз и увидел небольшой ручеек крови, потекший по его ладони. Вид крови несколько отрезвил его. Он подумал о том, что мог повредить швы, что ему придется снова проходить все процедуры в больнице, и этот испуг хоть немного привел его в себя. В отличие от Мэри Лу, которая в полном шоке смотрела на него. Еще никто из ее детей не позволял себе такое поведение. И, признаться честно, она совершенно не знала, как ей реагировать. Выгнать Криденса она тоже не могла - слишком рискованно. Если бы этому мальчишке запретили возвращаться в дом, то его бы ничего не останавливало от того, чтобы рассказать обо всем, что происходило здесь. Но как вести себя с подростком, который в ее доме позволил себе бить посуду, она не знала. Если уж на него не подействовало даже то наказание, вряд ли сейчас очередная порка хоть как-то исправила бы ситуацию. Но думать ей об этом не пришлось. Почти сразу Криденс разжал пальцы, позволяя окровавленному осколку все же упасть на пол и, толкнув плечом Мэри Лу и не обращая никакого внимания на ее возмущенный возглас, ушел к себе, сразу начав закидывать в рюкзак учебники и тетради, не думая даже о том, что пачкает их в крови. Ему было по-настоящему страшно. Но впервые в жизни он боялся не Мэри Лу, не учителей, не того, что у него что-то не получится, а себя. Он не понимал, что с ним происходит. И, как и все необъяснимое, это ужасно его пугало. И сейчас был только один человек, которого ему бы хотелось увидеть. Звонок в дверь застал Персиваля, когда он сидел у себя в гостиной со стаканом виски, и уже в очередной раз читал отчеты своих сотрудников. Работа в последнее время не ладилась. Он постоянно ловил себя на том, что они что-то упускают, и это буквально сводило его с ума и не давало спать. Польза от этого была только, пожалуй, для работников кофейни. По чьим-нибудь меркам, он явно за последние пару недель потратил на кофе целое состояние. В его уже ненавистном районе, где жил Криденс, судя по отчетам, происходило что-то странное. Слежка давала ничтожно мало, что было поразительно при всех их возможностях, но единственное, что он знал - это то, что кто-то в этом районе крайне заинтересован в перестрелках и оружии. Он почти не сомневался, что это просто какой-то подросток. Хочет новых острых ощущений, ну или просто повыпендриваться своими знаниями, вот и читает все эти ужасы. И все же он не мог просто махнуть на это рукой. Такая уж была его работа. Кем бы ни был этот человек, пока Персиваль не найдет его, он не сможет успокоиться. Даже если это и какой-то глупый мальчишка. Чтобы двигаться дальше и продолжить работу, сперва ему надо было удостовериться в том, что ничего опасного не происходит. Бэрбоун тоже не слишком ему помогал. Грейвз старался не слишком сильно давить на мальчишку, понимая, что ему пришлось очень несладко, и вообще у него много других дел, которыми он действительно должен заниматься. И все же хоть какая-то помощь ему бы не помешала. Тем не менее, он никогда не жалел, что так и не смог в тот день, когда только познакомился с Криденсом, просто попрощаться с ним и позабыть о странном парнишке с израненными руками. Он волновался за Бэрбоуна. Он хотел быть в жизни этого мальчика, помочь ему, пусть Криденс и не позволял ему это сделать. После того, как из-за побоев он даже попал в больницу, он только больше замкнулся в себе. Конечно, это было неудивительно. Грейвз и сам не знал, как бы вел себя на его месте. Если бы кто-то стал свидетелем такого ужаса, он бы как минимум чувствовал себя неловко из-за того, что его гордость существенно пострадала. И вновь подпустить к себе того, кто стал свидетелем его слабости, ему было бы крайне сложно. Что уж говорить о Криденсе, у которого, похоже, вообще никогда не было настоящих друзей. Персиваль хотел было проигнорировать звонок в дверь, так как совершенно точно никого не ждал, но он повторился. С тихим вздохом он отложил папку с отчетами и поднялся, подходя к двери. Он очень удивился, когда на небольшом мониторе домофона увидел Криденса, нерешительно топтавшегося у двери. Очень интересно. Похоже, что-то серьезно выбило парня из колеи, раз уж он заявился к нему домой вот так без звонка. Оставалось только надеяться, что не случилось ничего серьезного. Во всяком случае, в этот раз парень хотя бы мог передвигаться самостоятельно. Грейвз открыл дверь и скользнул по парню внимательным взглядом. На руке парня он заметил следы запекшейся крови, выделяющиеся на бледной коже, и негромко вздохнул. - Снова? - спросил он вместо приветствия, пропуская Криденса в квартиру. - Нет. Это другое, я сам поранился, - смущенно произнес парень, так и замирая у самой двери. Он знал, где живет Персиваль, но ни разу еще не был у него дома. И эта просторная квартира, со вкусом обставленная, даже словно бы смущала его. Он никогда еще такого не видел, а в его голове так и вертелись мысли о том, что он банально не достоин находиться в таком месте. И что им только двигало, когда он шел сюда через весь город? И даже не додумался позвонить Персивалю. От осознания того, что мужчина вообще мог тут быть не один, Криденс окончательно и бесповоротно почувствовал себя ужасно глупым. - Проходи, - мягко произнес Грейвз. Выгонять юношу у него не было ни одной объективной причины. Едва ли этот визит, очевидно, спонтанный, мог означать то, что Криденс готов был довериться ему, но хоть что-то это да значило. Как минимум то, что, быть может, и подсознательно, но все-таки Бэрбоун понимал, что он является тем человеком, который хочет и может помочь. И к которому можно обратиться в любой ситуации, какой бы сложной она ни была. Персиваль повесил в шкаф куртку Криденса и провел его в ванную, оставляя пока его рюкзак в большой гостиной. Грейвз усадил парня на бортик ванны и включил прохладную воду, чтобы его гость мог смыть кровь. Когда с этим было покончено, он достал аптечку и стал осторожно обрабатывать порез. К счастью, не слишком глубокий и не повредивший шов. Криденс сперва очень сильно напрягся и захотел было уже высвободить руку, но после выдохнул и успокоился, позволяя просто оказать себе помощь. Ему было самому крайне неприятно смотреть на свои ладони, что уж говорить о Грейвзе. И Бэрбоун чувствовал себя ужасно неловко из-за того, что мужчине приходится прикасаться к этому кошмару. Персиваль старался не пялиться на руки Криденса, но просто отвести от них взгляд было довольно сложно. Из-за сильного истощения, физического, да и морального отчасти тоже, заживление шло очень медленно. Парню пока даже не сняли швы, врач отложил это как минимум еще на пару недель. Грейвз старался как-то подготовиться к тому, что, когда Криденсу перестанут каждый день бинтовать руки, картина будет не самая приятная. И все же никак не мог привыкнуть к тому, что руки Бэрбоуна выглядели словно причудливое лоскутное одеяло, сделанное не самой умелой швеей. Первое время он даже еле сдерживался, чтобы не содрогаться, глядя на кожу, которую сшивали действительно долго, и вспоминая, что именно к этому привело. На ощупь рука парня была не менее странной, сказывалось огромное количество рубцов. Оставалось только надеяться, что со временем они станут хоть чуточку незаметнее. Грейвз даже готов был заплатить сколько потребуется, если врач скажет, что возможно как-то решить это медицинским путем. Конечно, окончательно следы не исчезнут никогда. Те раны, которые приходилось лечить в больнице, были слишком глубокими. К несчастью, не только в физическом смысле. Когда Персиваль заклеил порез и, на всякий случай, аккуратно перебинтовал ладонь, он не удержался и мягко погладил руку Бэрбоуна, лишь после немного отстранившись. - Что я могу сделать для тебя, Криденс? - тихо спросил он, понимая, что юноша вряд ли пришел к нему лишь для того, чтобы обработать руку. - Я хотел спросить, можно ли мне немного посидеть у Вас и подготовиться к экзамену? Библиотека сегодня закрыта, а больше мне было некуда пойти, - чуть смущенно произнес Криденс, рассматривая относительно здоровую руку. Он уже успел немного привыкнуть к тому, что теперь его руки выглядят так, и все же иногда ему становилось не по себе, когда он разглядывал многочисленные швы. Кто-то бы, возможно, постарался скрыть эти жуткие следы татуировками, но он бы вряд ли решился на такое. - Конечно. Только давай сначала поужинаем, - дождавшись кивка, Персиваль прошел с Криденсом на кухню и закинул в микроволновку коробки с едой на вынос. Готовить он ненавидел. И считал, что лучше позволит отрезать себе руку, нежели проторчит на кухне лишнее время, так что его холодильник был забит коробками, чтобы он не голодал. И сейчас это даже пришлось весьма кстати. Некоторое время они помолчали. Грейвз просто хотел дать Криденсу спокойно поесть и изо всех сил сдерживал порыв спросить, не обнаружил ли он ну хоть что-нибудь. Он спрашивал это так часто, что уже не сомневался, что, если вдруг чисто случайно Бэрбоун, наконец, что-то заметит, то он узнает об этом уже через секунду. Да и юноше сейчас явно было откровенно не до этого. - Ты не хочешь пока пожить у меня? - наконец, негромко спросил Персиваль. Он не мог себе представить, как Криденс отреагирует на такое предложение, но все же не мог не спросить. В конце концов, раз уж к него была возможность сделать хоть что-то, то почему бы и нет. - Нет, спасибо. Дома Чэстити и Модэсти, - сдержанно произнес Криденс, ковыряясь вилкой в коробке с лапшой. Предложение Персиваля, конечно, было очень заманчивым, и сейчас приходилось как нельзя кстати, потому что он в очередной раз задумался о том, чтобы больше никогда в жизни не возвращаться в дом Мэри Лу. Но он в очередной раз напоминал себе о том, что не может и не хочет оставлять двух девочек наедине с ней. - Тогда оставайся хотя бы сегодня. Уже поздно, - Персиваль не сдержался и тихо вздохнул. Он не мог не уважать Криденса за то, что тот так стремился защитить своих сестренок, но в последнее время уже совершенно перестал понимать, почему парень не может хотя бы один раз в своей жизни просто подумать о себе. - Ладно, спасибо, - сочтя это вполне разумным, Криденс согласился, наконец, отодвигая коробку. Поняв, что с ужином покончено, а уговаривать взрослого человека поесть еще немного - откровенно нелепо, Грейвз поднялся из-за стола и повел Криденса в гостевую комнату, где как и всегда на всякий случай все было готово. Парень забрал из гостиной свой рюкзак и поспешил за ним, все еще немного стесняясь. Кажется, он вообще в первый раз был у кого-то в гостях и совершенно не знал, как ему себя вести. И, как бы он ни был благодарен Персивалю, ему очень хотелось просто остаться одному и, наконец, позаниматься. - Ты можешь приходить в любое время, Криденс. Думаю, здесь тебе будет удобнее заниматься, - негромко сказал Грейвз, не зная, что ему еще сделать. Он понимал, что сильнее всего хочет просто усадить Криденса на диван, накинуть ему на плечи плед и всучить миску с шоколадным мороженым. Но он догадывался, что едва ли это поможет. Да и парень уже весьма четко обозначил, что ему надо готовиться к экзаменам. - Спасибо Вам, мистер Грейвз, - негромко сказал он, поднимая на мужчину глаза. И только сейчас заметил, что стоит к Персивалю почти вплотную. Он неуверенно и очень робко улыбнулся, с удивлением поймав себя на том, что у него даже не возникло мысли отпрянуть. Напротив, ему хотелось только прижаться к Персивалю, уткнуться носом ему в шею и хоть какое-то время просто не думать ни о чем. Но, боясь, что его поймут в корне неверно, разумеется он не стал это делать. - Не за что. Занимайся, Криденс. Если тебе что-то понадобится, я буду у себя, - мягко сказал Грейвз, выходя из комнаты и, наконец, оставляя парня в покое. Ему оставалось лишь надеяться, что поведение Криденса означало, что он готов пойти ему навстречу и перестанет бояться просто довериться ему.