***
Шум дождя за прошедшие пять дней уже казался привычным фоновым шумом, к которому ухо привыкло настолько, что не замечало назойливого стука по карнизам и крышам. А небеса, казалось, и не собирались успокаиваться – небо по-прежнему было темным, без малейшего светлого проблеска. Разве что громы и молнии поутихли. В комнате уютно потрескивал камин, хотя в нем, по большому счету, не было никакой необходимости – трубы прекрасно справлялись со своими обязанностями, прогревая стены старого здания. Жарко, впрочем, в комнате не было – распахнутый настежь балкон, залитый водой, спасал положение, а периодически забрасываемые ветром в помещение капли дождя давно стали привычными, даром что до людей они практически не долетали, оседая на пушистых тяжелых коврах. Хозяйка комнаты, сидя перед зеркалом у большого трюмо, меланхолично расчесывала лоснящиеся на свету волосы. Движения ее были скупыми и выверенными, а волосы, подчиняясь зубчикам расчески, распрямлялись под давлением, только чтобы вновь свиться в кудри. – Он видел, – утвердил мужской голос за спиной Иветты Крайс. Она, углубившаяся в собственные мысли, с трудом сфокусировала взгляд на гладкой поверхности зеркала, в которой отражалась ее постель и лежащий на ней мужчина. Кристофер, подложивший под голову локоть, долго делал вид, что читает книгу, но сосредоточиться на ней так и не смог. – Необязательно, – спокойно возразила Иветта, откладывая в сторону осточертевшую расческу и поворачиваясь к нему. Кристофер скептически выгнул бровь и с сомнением хмыкнул. – Вполне вероятно, что он... просто приболел, – безразлично пожала плечами Иветта, собирая волосы в пучок и закалывая их на затылке. – И, вероятно, уже умер, раз от него ни слуху ни духу уже два дня, моя леди, – съязвил Кристофер, почесав покрытую темными волосками грудь. Резко захлопнув книгу, он сбросил ее на пол, чтобы не мешалась, и перекатился на спину, закидывая руки за голову. Иветта хмыкнула. – Джек тоже так подумал, поэтому... более внимательно отнесся к... – Подслушал, то есть, – перебил ее Кристофер, лениво поворачивая в ее сторону голову. Очередной порыв ветра, бесцеремонно зашвырнувший в комнату капли дождя, заставил его поежиться и потянуться за одеялом. Иветта тоскливо проследила взглядом за его движением и мотнула головой, отгоняя непрошенные мысли. – Ну, да. Подслушал. И мистер Хьюз совершенно определенно передвигался по комнате, – согласилась она. Кристофер, сощурившись, остро глянул на нее и похлопал ладонью по постели. Иветта, не споря, поднялась со своего стула и двинулась к нему. Одета она была в тоненькую короткую сорочку, и от одного взгляда на нее становилось холодно, но Кристофер Эри как никто другой знал, что погодные условия имели очень малое влияние на миссис Крайс. Как и на ее супруга, впрочем. Крис оперся спиной на изголовье кровати и, дождавшись, когда Иветта привычно усядется на его бедра, приподнял колени, давая ей прислониться к ним. – Он видел, – уверенно сказал он. – Он стоял у окна. – Тебе могло показаться, – отмахнулась Иветта, вытягивая ноги. Крис растер ее лодыжки, холодные, как ледышки, и вздохнул. – Как ты могла забыть, что окна этих гостевых покоев выходят на источник? И я до крайности недоволен тем, что ты не бросила эти идиотские выходки! Иветта досадливо поморщилась. – Я не подумала. Крис, мне уже настолько все равно!.. Каждый раз, когда я оказываюсь там, я одновременно надеюсь, что хоть в этот раз получится умереть, и в то же время, приходя в сознание, я чувствую облегчение от того, что не умерла. Скоро я сойду с ума окончательно, и все закончится, Крайсу вряд ли понравится чокнутая жена, – на одном дыхании выпалила она, рассерженно фыркнув, как разозленная кошка. Кристофер помолчал, рассеянно поглаживая ее ноги. Взгляд у него был отрешенным, и прерывать работу его мысли Иветта не стала. Разве что, подумав, она все же забралась под одеяло, укладываясь на грудь обнявшему ее Крису. – Разочарую тебя, моя леди, раз ты все же хочешь жить – с твоим сумасшествием придется повременить. Меня поражает лишь то, что ты не подумала о том, что будет с твоим гостем, – проговорил Крис. Иветта приподняла голову и положила подбородок на ладони, вопросительно вскинув тонкие брови. – Крайс вполне может избавиться от него, особенно если он начнет болтать языком, о чем не следует. Но даже если по какой-то причине – и я даже догадываюсь, по какой, – он с намеком поиграл бровями, но комментировать не стал, – он промолчит... Крайсу будет достаточно и того, что он заявился в его дом без приглашения. Иветта нахмурилась и нервно покусала губу. Кажется, такая мысль действительно то ли не приходила ей в голову, то ли она до того отмахивалась от нее. – Ты поступила легкомысленно, – добавил Крис таким тоном, будто открывал великую тайну. Иветта отвела взгляд, но спорить не стала, признавая за собой недальновидность поступка. Своего супруга она в последний раз видела четыре месяца назад, а потом успела даже слегка подзабыть его характер, отличительными чертами которого являлись жестокость и полное отсутствие моральных принципов. – Я почти одичала за эти четыре месяца, – призналась она глухим голосом. – Слуги меня сторонятся, спасибо Крайсу, Роуз не переходит границ между слугой и хозяйкой, твои ребята – типичные солдафоны, от которых и слова не дождешься. Один Карл выводил меня из себя с завидным постоянством, но я устала и от негатива, – ее глаза казались черными от тоски и горя, которых не должна была испытывать молодая женщина, слишком мало успевшая повидать в жизни, прежде чем ее мир замкнулся на одном доме. Крис крепче прижал ее к себе и чмокнул в макушку, надеясь этим нехитрым способом хоть немного ее поддержать. – Я знаю, что не должна была впускать его сюда. Но... он как будто из другого мира, понимаешь? Далекий от этого проклятого дома, ничего о нем и о его жильцах не знающий. Я пошла на поводу у своих эмоций и подвергла его опасности, – Иветта крепко вцепилась пальцами в его предплечье, будто падала и пыталась удержаться. – И он симпатичный, – добавил Крис, чуть морщась от боли. – Да, – машинально согласилась Иветта и, сообразив, что он сказал, вскинулась. – Да не в этом дело! Крис захохотал и, резко перевернувшись, подмял ее под себя. Лицо у него посерьезнело, хоть в глазах все еще и плясали смешинки. – Для него будет лучше, если дело будет именно в этом, – сказал он. – В последний раз... Крайс испугался, что ты на пределе, я это видел, – Крис протянул руку и осторожно вытащил из волос Иветты заколку, распуская тугой пучок. Небрежно бросив сверкающую драгоценными камнями заколку на пол, в компанию книги, он мягко погладил прикрывшую глаза Иветту по лицу. – Это вряд ли. Иначе почему он забрал с собой тебя? Вздумай я действительно покончить со всем этим, ты бы сделал все, чтобы меня остановить, разве нет? – возразила Иветта и, выпростав ногу из-под одеяла, закинула ее на Криса. Тот, опираясь на локоть рядом с ее головой, привычно уложил широкую ладонь на гладкую нежную кожу ее бедра. – Или я бы сделал только хуже, потому что ты не терпишь давления, а я бы именно этим и занимался и попутно травил бы тебе душу. Полагаю, он хотел оставить тебя в вакууме, чтобы ты остыла. Иветта нахмурилась, явно подыскивая контраргументы, но в конце концов вынуждена была признать, что в его словах есть смысл. В ночь перед отъездом дражайшего супруга они с ним в очередной раз разругались так серьезно, что она, кажется, действительно плюнула на все и рванула к воротам, преисполненная желанием наплевать на все и выйти за пределы поместья... Очнулась она в своей комнате, а бледная до синевы Роуз, кажется, уже и не ждавшая, что она придет в себя, сообщила, что хозяин уехал. – Даже если ты и прав, к чему ты ведешь? – непонимающе спросила Иветта. Крис тонко улыбнулся и, наклонив голову, потерся колючей щекой о щеку Иветты, зная, что она это любит. Удачно, что мистер Хьюз, судя по отливающим легкой синевой от постоянного бритья щекам, имеет прекрасную возможность обзавестись щетиной... – К тому, что ваш дорогой супруг, помня о последней ссоре, не захочет рисковать и доводить дело до очередного срыва. Что, как не влюбленность, может заставить человека забыть о проблемах и разбудить в нем желание жить? – приподнявшись на локте, Крис медленно потянул вверх и без того короткую сорочку. – Мне кажется, или ты подкладываешь меня под мистера Хьюза? – останавливая его руку, то ли изумилась, то возмутилась Иветта. Тот умудрился в его положении пожать плечами. – Вам нужно лишь сыграть заинтересованность, моя леди, Крайсу этого хватит, чтобы не спешить с решениями. Со стороны мистера Хьюза проблем не будет, уверен, вы и сами видели, как он пожирал вас глазами. Да и вы сами, вообще-то, не выглядели недовольными его обществом, – отозвался он насмешливо, в очередной раз ухитряясь причудливо прыгать с «ты» на «вы» и наоборот. Иветта чуть поморщилась, не слишком довольная тем, куда завел их этого разговор. В одном, впрочем, Крис был прав – Траэрн Крайс не станет церемониться с чужаком, без спросу влезшим на его территорию. А уж о его таланте проворачивать грязные делишки, не запачкав даже своего белоснежного платочка, ей было известно лучше всех. Изворотливость была еще одной основополагающей чертой характера этого человека. А Рейнер совсем не заслужил такой участи, он попросту оказался не в том месте не в то время... Но Иветта твердо собиралась позаботиться о том, чтобы с его головы не упало и волоса – ни во время пребывания в этом доме, ни после него. Впрочем, Крис был прав и в том, что она впервые за долгие годы просто и безраздельно наслаждалась обществом человека, которого и знала-то всего каких-то несколько часов.Глава 4.
30 ноября 2018 г. в 21:39
Проснулся Рейнер на рассвете, совершенно разбитый и измученный прошедшей ночью. В комнате, несмотря на отопление, было холодно до жути. Видимо, не стоило все же открывать окно, но распаленный ночными событиями Рейнер просто не мог по-другому.
Рывком поднявшись с постели, Рейнер прошлепал босыми ногами к окну и тут же поморщился – с подоконника натекла вода. Дождь, кажется, не собирался прекращаться: небо по-прежнему было затянуто толстым темным слоем туч, разве что гром уже не грохотал.
Стряхивая, как мокрая собака, воду с ног, Рейнер потянулся закрыть окно, но заметил между деревьями какое-то движение. Проснувшееся любопытство заставило его забыть и о воде на полу, и о том, что он стоял в одном нижнем белье перед открытым окном, в которое радостно задувал ветер.
Его комната выходила на противоположную от парадного входа сторону дома – на сад и горячий источник. Густые кроны деревьев и раскидистые роскошные кусты закрывали обзор почти полностью, но, приглядевшись, можно было разглядеть фигуру в белой одежде, которая быстро шла по узкой тропинке. За фигурой семенила фигура помельче, но ничего определенного рассмотреть не удалось. И кому взбрело в голову в такой ранний час ходить под проливным дождем?
Брызги дождя, принесенные порывом ветра, ударили в грудь, и Рейнер, поежившись от холода, закрыл окно. Неизвестный человек продолжал свое движение, и Рейнер перешел к другому окну, в гостиной, как зачарованный. Отсюда было видно гораздо лучше, потому что эта часть сада граничила с будто выжженной территорией, где обзору ничего не мешало. Кажется, этот горячий источник был действительно горячим, раз вокруг него, по почти идеально ровному кругу, не росло совсем ничего. Была лишь голая земля, черная, как зола. Пар, поднимавшийся над водой в холодном утреннем воздухе, быстро сносило в сторону ветром.
Любитель утренних прогулок показался из-за деревьев, и Рейнер мог бы поспорить, что это была женщина – слишком уж хрупкой была фигура, полностью закутанная в светлый плащ. Зато выскочившую следом за первой женщиной вторую Рейнер узнал почти сразу – это определенно была Роуз, пухленькая и черноволосая.
Вывод из увиденного напрашивался один – Роуз могла сопровождать только свою хозяйку, раз уж она была ее личной служанкой.
Вот только что могло понадобиться Иветте Крайс у горячего источника? Сомнительное место для прогулки, даже если отбросить в сторону рассуждения о неподходящей для вояжа погоде.
Остановившись у самого края кипящей воды – даже из окна было видно, как на поверхность прорываются пузыри – Иветта откинула капюшон плаща. Ее роскошные рыжие волосы рассыпались по плечам и спине, стремительно темнея от воды.
Роуз подскочила к ней и схватила за руку, свободной рукой активно жестикулируя. Между женщинами разгорелся нешуточный спор, пока Иветта грубо не выдернула свою руку из захвата. Резким движением она указала на пятачок земли подальше от воды, и Роуз, заламывая руки, отошла туда.
Рейнер ощутил, как по позвоночнику у него зазмеился холод, а волосы на загривке встали дыбом. Все происходящее там, внизу, очень ему не нравилось. Во рту моментально пересохло, в ушах шумно забилась кровь.
Иветта сбросила с себя плащ и, нагая, чуть обошла водоем, поднимаясь на небольшой кусочек берега, нависавший над водой, будто причал. Она не обращала внимания на дождь, на несомненный холод, будто вообще его не чувствовала.
«Я удивительно неприхотлива», – говорила она вчера, но Рейнер сомневался, что можно быть действительно настолько безучастным к окружающей обстановке. У него самого была гусиная кожа, кажется, по всему телу – то ли от холода комнаты, то ли от сюрреалистичности ситуации, в которой он оказался. Он ощущал себя актером в чертовом театре, где ему единственному забыли отдать сценарий.
Чокнутая Иветта Крайс собиралась покончить с собой, обварившись в горячем источнике.
Ее служанка, которая должна была волочь ее оттуда хоть за волосы, но спасти – молча стояла чуть поодаль, покачиваясь из стороны в сторону, как юродивая на площади.
Да и он сам мог бы уже нестись туда со всех ног и, возможно, даже успел бы что-нибудь предпринять, но ужас сковал ему тело, и лишь глаза неотрывно, отстраненно следили за происходящим.
Остановившаяся на краю Иветта аккуратно поправила разметавшиеся ветром волосы, и Рейнер совершенно не вовремя успел разглядеть и ее тонкую, хрупкую фигурку, и соблазнительный изгиб бедер, и тяжелую упругую грудь.
Наверное, Рейнер и не верил, что она действительно способна это сделать. Ведь еще вчера, ночью, в разговоре с Кристофером, она хоть и допускала возможность самоубийства, но только после смерти отца. А даже если вдруг градоправитель и покинул мир живых этой ночью, известия в такой ливень не могли еще дойти до Крайс-холла.
Но Иветта резко шагнула вперед, спрыгивая в кипящий источник, и Рейнер невольно отшатнулся от окна, глядя, как смыкается над ней толща воды. Он не хотел видеть, что с ней стало. Не хотел знать, каково теперь Роуз стоять там, рядом с источником, в котором плавает труп ее хозяйки.
Отвернувшись от места происшествия, Рейнер упорно смотрел на равнодушные ко всему кроны деревьев. Между листвой ему вновь показалось чье-то движение, и через минуту он увидел Кристофера, который торопливым шагом направлялся в сторону источника.
– Ты опоздал! – хотелось крикнуть во все горло Рейнеру, но леденящий кровь ужас, сдавивший сердце, не давал ему даже вздохнуть.
Перехваченное спазмом горло конвульсивно дернулось, и он с трудом сумел протолкнуть в себя воздух. Перегруженный всеми этими событиями мозг будто покрылся толстым слоем льда, и Рейнеру казалось, что он уже давно не он, а просто какой-то сторонний, далекий наблюдатель.
Кристофер дошел до источника, и Рейнер с тупым равнодушием увидел в воде красное, обваренное тело. От живой, красивой, подвижной, как ртуть женщины осталось только... это.
Кристофер дошел до того же уступа, с которого несколько минут назад спрыгнула Иветта, и Рейнер не нашел ничего лучше, чем с пугающим его самого равнодушием подумать о том, что он тоже собрался прыгать.
Но в руках у Кристофера оказалась какая-то палка с петлей на конце, и Рейнер сообразил, что он всего лишь собрался вытаскивать из воды труп. Это казалось издевательством над телом, и Рейнер зажмурился, не желая на это смотреть. Решился открыть глаза он лишь через несколько минут, когда Кристофер уже сидел на берегу, осторожно удерживая на руках тело Иветты. Ее мокрые волосы касались земли, пачкаясь в грязи, а красная кожа... белела?
Даже по-прежнему льющий дождь не мешал увидеть, что действительно – еще недавно обваренная до красноты кожа постепенно возвращала свой первозданный вид. Ошарашенный Рейнер почти прилип к окну, вглядываясь в происходящее.
Через несколько томительных минут Иветта вдруг дернулась, будто просыпаясь.
Приподнявшись, она взглянула в сторону источника. Мокрый, как мышь, Кристофер помог ей подняться на ноги и, будто убедившись, что все в порядке, сильно встряхнул ее за плечи – так, что голова у нее дернулась. Рейнер не слышал ни звука, но, судя по виду, Кристофер орал на нее во всю силу своих явно немаленьких легких.
Иветта терпеливо выслушивала поток его негодования, покорно обвиснув в его руках. Когда он выдохся, она спокойно подняла с земли свой плащ, накинула его на плечи и ушла в сторону дома. Размазывающая по щекам слезы Роуз побежала за ней. Оставшийся в одиночестве Кристофер злобно пнул палку, с помощью которой вытаскивал из воды и тело, и вдруг остро глянул в сторону его, Рейнера, окна.
Рейнер отшатнулся назад, едва не падая, и осел на пол. Он был в ужасе от того, что человек вообще мог додуматься покончить с собой таким ужасным способом. В ужасе от того, что это сделала женщина, которая привлекала его, как ни одна другая за всю жизнь. Еще больший ужас вызывало у него осознание того, что эта женщина, умерев, каким-то невероятным образом вернулась к жизни. В магию и бессмертие Рейнер никогда не верил, но... Какого дьявола вообще это было?
Он остро пожалел о том, что не наплевал на погоду и не вернулся домой. Пусть бы он промок и подхватил воспаление легких, зато был бы дома и не знал бы ни Иветту, ни ее странности. Тот же Кристофер вполне смог добраться из города до Крайс-холла в грозу.
Подавленный случившимся, Рейнер не выходил из комнаты два дня, игнорируя Джека и отказываясь от приносимой им еды.