Опекун поневоле

      Анна неспешно прогуливалась по расчищенной тропинке парка и вдыхала свежий зимний воздух. Земля уже окутана белым покрывалом снега, а трескучий мороз щипал за лицо. Владимир занимался с ней верховой ездой каждое утро, но с наступлением холодов продолжит ее обучение барон или отложит до более приемлемой погоды? Бесспорно, он был идеальным наездником, чего и требовал от нее. Анна старалась как могла: строила из себя неумеху, пыталась изобразить страх перед лошадью, что получалось вполне недурно. Два месяца прошло после начала уроков, и за все это время она якобы научилась только держаться в седле, и то когда лошадь шла шагом. Другая скорость даже не рассматривалась. Владимира это злило, и он не забывал уколоть свою ученицу: "Анна, как вы хотите выйти замуж за дворянина, если так неуклюже держитесь в седле? Анна, вас никто в жены не возьмет, если вы сейчас же не заставите свою лошадь перепрыгнуть через это поваленное дерево. Анна, вас засмеют, если увидят как вы держите поводья". Анна то, Анна это. Да, он ничего лучшего не мог придумать, как отыграться на ней во время занятий. Она могла прекратить уроки в любой день, но характер не позволял просто сдаться. Владимир хочет видеть в ней совершенство? Идеал? Пусть этого добивается!       Но таким язвительным барон был только во время занятий. В остальное время, когда они виделись, Владимир совершенно не обращал на нее внимания. Почти все ее рассказы и даже вопросы пропускал мимо ушей. Во время трапез он поддерживал непринужденную беседу, а после вежливо кивал и уходил в свой кабинет. И это Анну задевало не на шутку. Гордый барон не считает нужным разговаривать с ней? Не по его титулу собеседница? Конечно, кто она для него такая... Нет, пусть лучше кричит на нее, пытается уколоть, чем делает вид, что не замечает ее вовсе. Она добьется от него хоть каких-нибудь эмоций! Анна была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила как оказалась возле конюшни, рядом с которой слышался чей-то писк. Подойдя ближе, она увидела, как три маленьких котенка, рыженький, серенький и темно-серый с белой мордочкой и грудкой, игрались между собой. Зверьки тут же подбежали к девушке и начали ласкаться об ворох юбок. Анна, не задумываясь, тут же взяла их на руки и понесла в сторону дома.       - Барышня, погодите, - окликнул ее конюх Никита. - Вы не в дом их несете? - спросил взволнованно он.       - Конечно в дом, Никита. Они же замерзнут на улице. Посмотри, какие они забавные.       - Анна Сергеевна, не носите их в дом. Барин рассерчает.       - Почему? Что же плохого в котятах?       - Не любит он их. Как-то зашел я на конюшню, а он заморыша одного нашел. Гладит сидит, что-то рассказывал ему. А когда я просил, что он с этим котенком делать будет, так Владимир Иванович сказал, что назовет его Карл Модестович и утопит. Счастье, что мальчишка деревенский забежал, вот барин и отдал ему котенка. Так что не носите их туда, барышня! - взмолился конюх. Анна весело рассмеялась и погладила Никиту по руке.       - Не переживай. Шутил твой барин. Он никогда бы так не поступил, Никита. Владимир любит животных.       - Так это он лошадей любит, а не котов, - проворчал конюх.       - Значит, и котов полюбит, - хитро улыбнулась Анна.       - Всех троих? - удивленно спросил Никита.       - А что? Конечно, всех троих. Не могу же я одного в дом взять, а других на улице оставить.       - Ох, не нравится мне все это, барышня.       - Не беспокойся, Никита. Я их в обиду не дам, - Анна мило улыбнулась парню и направилась по тропинке к дому.       Под причитания Варвары, что здесь только котов не хватало, Анна искупала трех карапузов и накормила их сливками, но в дом взяла только одного, оставив остальных на попечение кухарки.       Владимир проходил мимо гостиной, когда до него донесся заливистый смех Анны. Он не смог преодолеть своего любопытства, что же так могло рассмешить княжну, и заглянул в приоткрытую дверь. Девушка сидела на полу, дразня ярко-голубой ленточкой рыжего котенка. Она настолько была увлечена забавой, что не слышала приближающихся шагов.       - Вы нашли себе новое развлечение, сударыня? - насмешливо поинтересовался Владимир, облокотившись об угол двери.       - Владимир, вы меня напугали, - озорно улыбнулась Анна, продолжая сидеть на ковре, играя с пушистым чудом. - Скажите, он забавный? Я назвала его Лучик, и теперь он будет жить с нами.       - Обычный рыжий котенок, который перерастет в жирного кота, - равнодушным тоном проговорил Владимир и вышел за дверь.       Анна подскочила с пола и сильно топнула ножкой. Вот, это именно то, о чем она говорила. Владимиру совершенно все равно, что она делает и чем увлечена. Иной раз у нее проскальзывала мысль, что если она подожжет гостиную, то Владимир просто пожмет плечами, развернется и уйдет. Она взяла котенка на руки и направилась к Варваре, может она чего посоветует.       Спускаясь по лестнице, которая вела на кухню, Анна столкнулась с горничной Глашей, которая держала в руках небольшую корзину с бельем.       - Постой, - остановила она девушку. - Что ты несешь? Это шейные платки Владимира?       - Да, барышня. Велено прогладить, а то залежались.       - Белая рубашка, платки, бабочки... Давай сюда, - сказала Анна и потянулась за корзиной.       - Что вы, барышня, Владимир Иванович рассерчает, - заволновалась горничная, пытаясь отстоять хозяйское добро у странной княжны.       - Не рассерчает. Скажешь, что я приказала тебе отдать, но только если барин спросит, а так молчи. Ясно тебе? - спросила Анна, уже стоя с отвоеванной корзиной в руках. Перепуганная до смерти Глаша только закивала головой и убежала. Анна озорно рассмеялась и быстро поднялась в комнату, пока никто не увидел ее с такой поклажей.       До завтрака оставалось время, и Владимир неспешно спускался в столовую. С самого утра был сильный ветер и вьюга, похоже, им придется отменить уроки на ближайшее время. Может это и к лучшему. Он терпел из последних сил, чтобы не схватить эту несносную княжну и не задать ей хорошенькой трепки. Иной раз у Владимира проскальзывала мысль, что Анна специально все делает назло, выводит его из себя, но когда он смотрел в большие голубые глаза, которые так невинно хлопали пушистыми ресницами, то эта мысль где-то терялась. В столовой послышался смех Анны. "Опять играет с этим блохастым", - подумал Владимир и открыл дверь. Картина, которая предстала перед ним, заставила окаменеть. Он не мог произнести ни слова.       Анна сидела на старинном персидском ковре, а вокруг нее бегало три котенка. Три! Но не это показалось Владимиру самым страшным. Три блохастика играли тряпочным мячиком, сильно напоминающим расцветку его шейных платков. Владимир дернул верхнюю пуговицу рубашки и зашел в столовую. Анна резко подскочила и посмотрела на него озорными глазами, а рядом с ней пристроились котята. О, нет... На их шеях красовались его бабочки! Владимир завел руки за спину и с силой сжал кулаки.       - Очень мило, - тем не менее дружелюбно пытался произнести он.       - Вам нравится? - радостно спросила Анна и взяла котят на руки, показывая их новые украшения. - Смотрите, белая бабочка на девочке, а черные бабочки на мальчиках.       - Лучик, кажется так вы назвали одного из своих котят?       - Да, а это его сестра и брат. Тучка и Ветерок.       - Теперь буду знать кто где, - натянуто улыбнулся Владимир, все так же держа руки за спиной.       - Значит, вы не против, что котята будут жить в доме? Поверьте, Владимир, они еще чуть-чуть подрастут и будут ходить на улицу, а не на ваш ковер, - пытаясь подавить улыбку, Анна сделала очень серьезное лицо.       - Пусть остаются, - одними уголками губ улыбнулся Владимир и, обходя ковер, прошел к столу.       Завтрак проходил в молчании. Анна искоса кидала взгляд на опекуна, но помалкивала. На лице барона было написано "я зол", даже нет, не так. "Я в гневе" - это больше всего подходило. Уже за десертом Владимир нарушил молчание.       - Анна, как только погода наладится, мне нужно будет уехать в Петербург.       - Что-то случилось? - взволнованно спросила она.       - Да! По всей видимости, я остался без шейных платков, - сказал Корф, не отпуская взгляда своей подопечной, которая пыталась скрыть улыбку в чашке с кофе. - И я привык самолично выбирать себе ткани и вещи, в том числе и платки. Барон уже встал из-за стола и направился к двери, когда его остановил голос Анны.       - Владимир, а возьмите меня с собой, - с надеждой попросила она.       - С чего вдруг? - удивился барон. Только в Петербурге ее не хватало.       - Как же вы не понимаете, Владимир? Я столько лет прожила в чужой стране. Мне было одиноко, там все чуждо мне. Я так скучала по Двугорскому, по этому поместью, по Петербургу. И вот, я вернулась на Родину, но так и не побывала в столице. Я даже не помню этот город! Владимир, я прошу вас, - умоляюще проговорила Анна и опустила ресницы.       - Нет, княжна. Вы останетесь здесь, в поместье, со своей живностью. И будете следить, чтобы кроме ковра, в этом доме больше ничего не пострадало от ваших питомцев. А если они что-то натворят, я обещаю вам, Анна, слышите, обещаю, что выкину их из дома, - Владимир смаковал каждое произнесенное слово. И под конец на его губах застыла победная улыбка. "Вот так вот, княжна. Как бы вы меня ни умоляли, но здесь я не поддамся вашим женским штучкам". Больше барон ничего не сказал. Он проигнорировал выражение досады, если не раздражения, на лице своей подопечной.       - Ну, Владимир, раз вам показалось мало шейных платков, значит я перейду к другой части вашего гардероба, - пробормотала Анна, когда барон вышел из столовой, и направилась в библиотеку.       Княгиня Долгорукая сидела в гостиной со своими дочерьми Лизой и Сонечкой, когда горничная доложила о визите господина Забалуева. Марья Алексеевна расцвела в улыбке, а Лиза осталась безучастна. После ее объяснения с Владимиром на балу она не могла радоваться визитерам, да еще и таким, как Андрей Платонович. Все ее мечты рухнули, она понимала, что с Владимиром они никогда не будут стоять рядом, рука об руку, у алтаря. И теперь ей совершенно безразлично, что происходило вокруг нее. Но Сонечке почему-то казалось, что сестра не расстроенная, а больше задумчивая. Возможно, она обдумывает их с Владимиром разговор.       Господин Забалуев сидел подле княгини и хвастался чудесной вещицей, приобретенной у цыган.       - Мне сказали, что ее привезли из Индии, - важничал Андрей Платонович, показывая всем серебряный пузырек на цепочке.       - Какая прелесть! - воодушевленно воскликнула княгиня. - Наверное, очень дорогая?       - Могу себе позволить, уважаемая Мария Алексеевна, могу позволить.       - Дайте же посмотреть. Что это вы его только в своих руках держите?       - Осторожно, княгиня. Красиво снаружи - смертельно внутри.       - Что такое? - испугано спросила княгиня.       - Здесь сильное средство, специально купленное для соревнований. Если ввести малую дозу коню, то он будет быстрее мчаться и победит в скачках. А если вести все содержимое пузырька, то можно погубить лошадь или наездника. Тут как повезет. Я его приобрел для ближайших состязаний. Один господин очень заинтересован в победе, и я вызвался помочь ему. Лошадь Корфа проиграет, и я получу достойное вознаграждение, - гордо заулыбался Забалуев, помахивая пузырьком и не замечая подошедшую горничную с подносом. Чашка с горячим чаем опрокинулась прям на светло-бежевый сюртук и брюки Андрея Платоновича.       - Дура-а-а-а! - кричал тот то ли от испуга, то ли от кипятка. Лиза впервые за долгое время звонко рассмеялась, пряча перепуганную Таню за свою спину.       - Успокойтесь, Андрей Платонович, сейчас Татьяна все исправит, - весело прощебетала княжна.       - Да-да, не стоит беспокоиться, - учтиво повторила Марья Алексеевна.       Дочери даже удивились. Обычно их маменька жестоко наказывала провинившихся крепостных, но сегодня, видимо, была в хорошем расположении духа. Она лично проводила предводителя уездного дворянства в одну из гостевых комнат и предложила на время длинный халат, пока Татьяна чистит брюки и сюртук. Но как бы горничная ни старалась, а бледные разводы все же украшали светлый костюм господина Забалуева, из-за чего он был очень расстроен. Как-никак заплатил огромные деньги за него, а княгиня только улыбалась. Хотя бы выпорола эту неуклюжую дворовую. Теперь ему еще больше сил нужно приложить, чтобы его заказчик выиграл у Корфа, только тогда он сможет погасить карточные долги, а на остаток денег купить новый костюм.       Владимир сидел в кабинете, вспоминая выходки Анны. Что она с ним делает? Как у нее это получается? Надутые пухленькие губки - и он учит ее держаться в седле, хоть она и выводит его из себя каждое занятие. Звонкий смех, задорные искорки в девичьих глазах - и ему плевать на эти платки и бабочки, лишь бы ее смех не переставал звенеть в стенах поместья. Легкий взмах ресниц - и он чуть ли не берет ее с собой в Петербург. Сказать категорическое "нет" было не так-то просто. Да еще и пригрозил выкинуть ее блохастиков. Хотя сам понимал, что никуда их не выкинет. Он же не зверь какой-то, особенно когда видит, сколько радости они приносят Анне. Да ты ли это, Корф? Ни одна женщина на тебя так не влияла, как она. Даже в объятиях самой красивой фрейлины двора твое сердце упрямо молчало. А с ней... Подумать только, дочь непонятно кого поднимает в его душе неведомые до этого чувства. Он мог жениться на самой родовитой девушке, с идеальными манерами, но у него и мыслей о таком не возникало. Но с Анной... обычная девочка, взятая на воспитание своим благодетелем, пробивает ледяную стену его сердца. Как ей это удается?       Вечер вступил в свои права, когда Владимир все-таки решил взять несносную княжну с собой в Петербург. Показать ей город, сводить в театр... Эти мысли нравились барону, и он уверенно направился на поиски Анны. Свою воспитанницу он нашел в библиотеке за рисованием. Она стояла возле окна и так рьяно размахивала кисточкой, что ее белый короткий халат был полностью измазан в краске. Что? Халат похожий на его рубаху?       - Да когда вы перестанете трогать мои вещи?! - заорал Корф на всю библиотеку. От неожиданности у Анны дрогнула рука с маленькой баночкой красной краски. Светлый тюль из прозрачной ткани теперь украшали яркие пятна. Владимир перевел взгляд на занавеску, потом обратно на свою рубаху.       - Вы несносная, взбалмошная девчонка, напрочь лишенная понятий об этикете. Я не знаю, чему вас учили три года в пансионе, но вы самая плохая ученица, которую я когда-либо видел! - орал Корф на весь дом. - И после всего этого вы хотите поехать в Петербург? Для чего? Чтобы опозорить и меня, и себя? Чтобы моя фамилия была на устах каждой сплетницы Петербурга? Да вас же из дому выпускать нельзя!       - Тогда отпустите меня в Москву! - таким же повышенным тоном отвечала Анна.       - Забудьте об этом! Вы будете жить здесь! В моем доме! Пока не выйдете замуж! - после этих слов, не дожидаясь ответа от Анны, Владимир выскочил во двор, приказывая конюху седлать Верного.       Княжна спокойно сняла рубаху, теперь отдаленно напоминающую свой прежний цвет, и грустно улыбнулась. С таим опекуном, она никогда не выйдет замуж, но сейчас она добилась от него хоть каких-то эмоций. Барону было неприятно видеть свои испачканные вещи, а ей было также отвратительно слышать, как имя ее матери смешивали с грязью.       Анна проснулась от резкого запаха гари. Перед глазами стоял туман, запах становился сильнее. Она закашлялась, прикрывая рот ладошкой, пытаясь вылезти из под одеяла, в котором так некстати запуталась. Возле кровати полыхало пламя. Горела кружевная салфетка, на которой стоял подсвечник. Она всегда оставляла на ночь одну свечу, но сегодня, видимо, она упала. Пламя уже пожирало резной столик и переходило на кровать. Анна еле выбралась из постели, упав на пол. Она старалась потушить огонь одеялом, но от дыма слезились глаза, в горле стоял горький ком, из-за которого не удавалось позвать на помощь. Ей было не справиться одной. Она с трудом пробралась к двери, но та оказалась закрыта. Обычно Анна дверь не запирала, но видимо, вчера случайно закрыла на ключ и не могла вспомнить, куда его положила. Главное, сейчас не поддаться панике. Пламя уже перекинулось на стены и балдахин над кроватью. Анна лихорадочно озиралась по сторонам. В углу комнаты она заметила большую китайскую вазу. Не задумываясь, Анна схватила вазу и кинула об дверь.       - Аня! - закричал Владимир, пытаясь открыть дверь и зайти в комнату. - Ты слышишь меня, Аня?       - Владимир, - старалась ответить она, закашливаясь от дыма. На крик барона проснулась прислуга. Общими усилиями пожар был быстро потушен. Владимир вынес Анну на руках и положил на кровать в своей комнате.       - Аня, как ты себя чувствуешь? - взволнованно спросил барон, шаря беспокойным взглядом по тоненькой фигурке в одной ночной рубашке. Он скинул свой бордовый халат и обмотал вдвое худенькое тело девушки. - Ты не обожглась?       - Все хорошо, - прохрипела она. - Свеча просто перевернулась и...       - Слава Богу, что все обошлось, - прошептал он. - Я так испугался за тебя, Аня... - Владимир уткнулся лицом в складки на халате.       - Со мной все в порядке, - Анна высвободила одну руку из кокона и погладила барона по голове. - Все уже хорошо, - повторила она. И было непонятно, кто кого успокаивает. Владимир поднял голову и провел пальцами по испачканному сажей лицу девушки.       - Завтра утром поедем в Петербург. За это время твою комнату приведут в порядок, а пока переночуешь здесь.       - Это неприлично, - протестующе покачала головой Анна и пыталась выпутаться из халата. Сильные руки Владимира мигом вернули девушку в исходное положение и накрыли одеялом.       - Ничего слышать не желаю. Здесь хорошо натоплено, тебе будет тепло спать в моей комнате, а я переночую в одной из гостевых, - безапелляционным тоном заявил Владимир, но сразу же не смог сдержаться от колкого добавления. - Можете не беспокоиться, мадемуазель, вашей репутации ничего не угрожает. И будущий супруг об этом не узнает.       - Владимир, почему вы решили взять меня с собой в столицу? - пропуская его замечание о будущем муже, поинтересовалась Анна. - Вы же сегодня сказали, что я... что такой, как я...       - Мне будет скучно без вас, княжна, - улыбнулся Корф, и на его щеках появились милые ямочки. - Я хочу, чтобы вы поехали со мной. Я покажу вам Петербург, мы будем гулять по набережной Невы, а после зайдем в замечательную кондитерскую, где делают ваши любимые пирожные. А вечером обязательно посетим театр, - тихо делился он своими планами, перебирая тоненькие пальчики княжны.       - Спасибо вам, Владимир. Спасибо, - проговорила Анна и, приподнявшись на локтях, невесомо коснулась губами колючей щеки барона. Владимир медленно провел пальцами там, где только что были губы Анны и непринужденно улыбнулся. Сердце в груди бешено стучало.