Опекун поневоле

      Анна сидела перед зеркалом в петербургском особняке Корфов и вспоминала сегодняшний день. Владимир не обманул ее ожидания, когда так увлекательно рассказывал о столице в ту ночь после пожара. Тогда она увидела Владимира другим: его нежные руки гладили по спутанным волосам, ласковый голос обещал счастливые дни, а заботливые объятия защищали от целого мира. И казалось, что все плохое позади, пока она лежит в его мягкой постели, ощущая его дыхание на своей щеке. Ну почему барон не может быть таким постоянно? Как только Анна начала привыкать к такому Владимиру, как он снова нацепил на себя маску сноба.       Этот день в Петербурге был самым счастливым в жизни Анны. Идя по знакомым улицам, она с восторгом озиралась вокруг, вспоминая город, который видела больше трех лет назад. В последний раз она приезжала с добрым дядюшкой перед Рождеством, но тогда ее больше увлекал шум ярмарок, веселые гулянья и выбор подарков к праздникам. А сейчас, неспешно прогуливаясь по набережной Невы, держа под руку Владимира и слушая его интересные истории о службе, довольная улыбка не покидала ее уст. Снег тихо скрипел под ногами, укутывая улицы и дома белым покрывалом, а тончайший, как венецианское стекло лед сковывал реки и каналы, украшая рисунок серебристым инеем. Насладившись видами зимнего Петербурга, они зашли в любимую с детства кондитерскую, где с большим удовольствием полакомились вкусными пирожными, запивая горячим шоколадом, продолжая понемногу познавать скрытую до этого дня жизнь друг друга. По дороге в особняк они зашли в лавку и накупили несколько дюжин новых шейных платков.       - Вдруг вам, княжна, захочется еще что-нибудь из них сшить, - поддразнил Владимир, кидая хитрый взгляд, а Анна, заливаясь милым румянцем, весело улыбалась своему опекуну. И казалось, что больше никто и ничто не сможет разрушить их хрупкий мир.       Вечером, как и было обещано, барон пригласил Анну в театр на комедию Грибоедова "Горе от ума". Анна собиралась очень тщательно. Это был ее первый выход в столичный свет. Для него она выбрала сапфирово-синий туалет с низким вырезом, который приобрела еще в Париже. Собрала волосы в высокий пучок, заколов шпильками в тон, и выпустила пару длинных локонов над висками. Образ завершили белые длинные перчатки из нежного шелка. Она была готова к выходу, когда в дверь постучались. Владимир стоял с красивой шкатулкой в руках, чуть склонив голову, и внимательно рассматривал свою подопечную. Его глаза загорелись пламенем, как у вышедшего на охоту хищника. Под этим взглядом она неожиданно смутилась. Обычно, когда на нее подобным образом смотрели другие мужчины, она ничего особенного не чувствовала, кроме раздражения, но не сейчас. Сейчас его взгляд завораживал, и она не сразу заметила, насколько барон привлекателен в черном фраке.       - Анна, - начал неуверенно Владимир. – Я хотел бы сделать вам подарок. Он будет замечательно сочетаться с вашим платьем, – после этих слов он достал из шкатулки бриллиантовое колье.       Анна не сдержала восторженного вздоха. Несомненно, такие украшения передавались по наследству. Но откуда они у Владимира, неужели это его… Не успела она задать вопрос, как Владимир опередил ее с ответом.       - Оно принадлежало моей матери. Думаю, она не была бы против, если я подарю его вам.       - Оно прекрасно, - тихо прошептала Анна, дотрагиваясь до холодных камней. Владимир, больше не говоря ни слова, подошел ближе и надел украшение, сдерживая себя, чтобы не провести по изящной шейке вниз, туда, где начиналось кружево корсета. В дополнение к нему мужчина достал плетеный браслет и небольшие серьги.       - Владимир, спасибо Вам. Но уместно ли…       - Уместно, - перебил ее барон. – Анна, поймите. Сегодня каждая женщина будет похваляться своими роскошными туалетами и дорогими украшениями.       - Но совсем необязательно надевать такое мне. Я всего лишь воспитанница.       - Вы не просто воспитанница, вы княжна. И помните об этом, что бы ни случилось, - и хоть сказано это было тихо, но слова вселили уверенность. Владимир невесомо провел по ее щеке, и между ними тут же пробежала искра, а мир вокруг растворился в мягком отблеске свечей. Анна, сама того не замечая, сделала шаг вперед и оказалась в крепких мужских объятиях. Теперь она ощущала его сильное тело и вдыхала аромат одеколона. Руки Владимира скользнули вверх по рукам Анны. Он наклонился к ней и медленно приблизил губы к ее губам. Это было совсем легкое, невинное прикосновение. Анна не пыталась остановить его, вернее, она просто не хотела противостоять новому чувству. Она наслаждалась незнакомыми ощущениями, которые пробуждал в ней этот мужчина.        С трудом оторвавшись от губ друг друга, отправились к карете. В театр они приехали с небольшим опозданием, но все равно неспешно поднимались по просторной лестнице. Капельдинер напомнил им, что спектакль уже начался, но увлеченная только друг другом пара прошла мимо, не замечая никого. Они тихо зашли в зал и заняли первые кресла в ложе, откуда открывался замечательный вид на сцену, где талантливые актеры перевоплощались в своих героев. Анна приготовилась насладиться пьесой любимого драматурга, но полностью получить удовольствие от постановки ей не давали косые взгляды, посылаемые в ее сторону. Ни одна дама, пришедшая в этот вечер на спектакль, не смогла сдержаться, чтобы не взглянуть на спутницу барона. Впрочем, как и пришедшие мужчины, которые отметили девушку довольно привлекательной. И кем бы она ни оказалась, они чертовски завидовали счастливчику Корфу, который даже в деревне нашел себе такую красавицу. Тихий шепот пронесся по залу.       Анна старалась смотреть на сцену и не замечать столь пристального внимания к себе, но липкий холодок уже бежал по спине. Здесь, в этом театре, на этой сцене когда-то блистала ее мать. «Неужели они помнят… Вдруг они узнали… - проносилось в ее голове. Ведь Иван Иванович всегда твердил, что я очень похожа на нее. Возможно, они узнали черты мамы во мне. Для каждого, кто сидит в этом зале, актрисы – падшие женщины, дамы полусвета, которые не имели права на любовь и уважение. Они не имели права ни на что, только развлекать и ублажать достопочтенных господ». Господи, о чем она только думала? В глазах предательски защипало, но Анна быстро взяла себя в руки. Она не забыла напутственные слова Владимира. Для всех она княжна, остальное никого не должно интересовать. Все так, но она все равно не могла преодолеть себя и без страха посмотреть в зал.       Владимиру было наплевать, что происходит на сцене да и в самом зале. Безусловно, он слышал разговоры, но сейчас его занимало нечто другое. Он не сводил взгляда со своей подопечной, в который раз убеждаясь в ее природной красоте. Сегодня, во время прогулки по зимнему Петербургу Анна казалась ему еще прекраснее. От мороза щечки покрылись милым румянцем, делая ее очаровательней. Ветер растрепал волосы под шляпкой, и у Владимира зудели руки, чтобы заправить выбившиеся из прически локоны за маленькое ушко. Не все женщины в таком виде выглядели привлекательно и желанно. Возможно, никто кроме Анны. После пожара в поместье он стал бояться ее потерять. И наверное, именно той ночью он понял, что Анна забрала себе его сердце, и он никогда не получит его обратно.       Она стала его божьим наказанием. Умная и вместе с тем необыкновенно ранимая. Ее вечное соперничество, стремление что-то доказать ему – восхищало. Он не хотел сражаться с ней, а желал ее объятий, как это было сегодня. Владимир повернул голову и поразился, увидев не просто белое, а зеленоватое лицо Анны, не сводившей глаз со сцены. Несколько часов назад ее глаза излучали счастье и радость, даже любовь… Вернее, так хотелось Владимиру, а сейчас в них читалась боль. Неужели это из-за пристального к ней внимания? Недолго думая, он накрыл ее руку своей и легонько сжал, как бы говоря: «я здесь, я с тобой». Анна позволила себе оторвать взгляд от сцены и посмотреть на Владимира. Между ними устанавливалась особая доверительность, о которой они раньше не могли и мечтать. Она благодарно улыбнулась барону и, расправив плечи, уже увереннее посмотрела в зал, обводя присутствующих твердым взглядом. До конца второго действия Владимир так и не отпустил руку княжны.       После первого акта Владимир предложил показать зал и сам театр. Но вместо того, чтобы любоваться красивым убранством, им приходилось здороваться со знакомыми Корфа, подходившими засвидетельствовать свое почтение и, конечно же, поближе рассмотреть его спутницу. Барон любезно представлял свою подопечную, княжну Мещерскую, высшему обществу. Мужчины делали комплименты и провожали Анну восторженными взглядами, а женщины, хоть и улыбались, говоря о прекрасном знакомстве с княжной, видели в ней соперницу. Анна же, поддерживая великосветскую беседу, все больше и больше понимала, что это все игра на публику, правила которой знали только посвященные, где под утонченными манерами ловко скрывалось коварство. Вот где разворачивался настоящий спектакль.       После обмена любезностями барону все же удалось увести княжну подальше от любопытных глаз. Думая, что самое худшее позади, Владимир никак не ожидал, что это было только начало его терзаний и мучений.       В коридоре бельэтажа они столкнулись с князем Репниным, который прибыл на премьеру вместе со своей сестрой Натали. Барон почтенно приложился к ручке княжны, проговорив слова приветствия, и тут же повернулся к Мишелю. После той злосчастной дуэли друзья, не видевшиеся больше полугода, радостно обнялись, похлопывая друг друга по спине. Но этот миг быстро прервался, когда за плечом Владимира князь Репнин разглядел небесное создание. Он слышал шепот в театре о княжне Мещерской, но даже и не представлял ее такой. Барон понимающе хмыкнул и повернулся к Анне.       - Анна, познакомьтесь. Мой друг Михаил Репнин и его сестра Натали, - представил Владимир.       Княжна Репнина также была наслышана о воспитаннице барона, которая училась в лучшем пансионе Франции, и тем интереснее было увидеть ее воочию. Натали сразу оценила сшитое по последней моде платье, фасон которого только появлялся в России, и не все заядлые модницы могли еще приобрести такое. Так же, как и умение держать себя в руках, даже когда тебя обсуждают в каждом кресле.       - Мне Владимир много о вас рассказывал, князь, – тем временем проговорила Анна и протянула ручку для поцелуя.       - Можно просто Михаил, - растеряно проговорил он. Князь боковым зрением отметил синий шелк, облегавший грациозную фигурку, но так и не оторвал взгляда от ее лица. Большие глаза, как весеннее небо в ясный день, заставляли забыть обо всем, даже о приличиях, но барон помог быстро обо всем вспомнить.       - Мишель, сейчас же приди в себя, - свистящим шепотом осадил Владимир. Прошло несколько длинных секунд, прежде чем до Репнина дошло, о чем просит друг. Он с трудом отвел взгляд от прелестницы, но его губы задержались на пальчиках княжны дольше, чем позволяли правила. Наконец, отпустив руку Анны, Михаил тихо вздохнул и отошел на шаг назад. Как показалось Натали, вздохнул не только ее братец, но и барон Корф. Она подавила улыбку и завела непринужденную беседу. Они обсуждали постановку спектакля, актеров и впечатление от этого вечера в целом. Вернее, обсуждали только дамы. Михаил пытался поддержать разговор (после того, как сестра пару раз толкнула его в бок), но все время терял нить беседы и решил просто молчаливо поглядывать на Анну, пока она этого не замечает. Анна в самом деле не обращала внимания на князя, увлеченно общаясь с Натали. В отличие от Владимира. Барон, прищурив глаза, прожигал Репнина взглядом. Взор, обращенный на его воспитанницу, совсем не оставлял Корфа равнодушным. Он знал, какое впечатление производит Анна на других мужчин, но совсем не подозревал, что под ее чары может попасть его лучший друг.       - Михаил, так это вы помогли Владимиру, походатайствовав за поручика Писарева? – пытаясь вовлечь князя в беседу, спросила Анна. Ее вопрос немного снял напряжение, и Репнин тихо засмеялся, кивнул утвердительно головой.       - Да, это так. Но мне почти ничего не пришлось делать, Анна. Поверьте, мой друг все придумал сам. Мне оставалось всего лишь подать бумагу Его Императорскому Величеству, - легко ответил Михаил, не отпуская взгляда девушки.       Владимира начинал раздражать милый разговор друга и воспитанницы. Когда барон решил уже распрощаться с князем, в разговор вмешалась Натали.       - Ах, Аннет, поверьте мне, Владимир всегда подбивал моего брата на всякие шалости, когда они вместе учились. Их даже чуть из корпуса не выгнали, - тихим заговорщицким тоном произнесла она.       - Не может быть, - поддельно удивленно воскликнула Анна, прикрывая улыбку веером. Девушки сразу нашли общие темы для беседы. Поначалу княжна Репнина считала, что воспитанница барона обладала качествами светской дамы: заносчивостью и горделивостью. Но вынуждена была признать: познакомившись с Анной, она сразу ощутила легкость и простоту в общении, как будто они знали друг друга много лет. Поэтому когда пришла пора возвращаться обратно в зал, Натали предложила завтра вместе сходить к модистке. На что княжна Мещерская тут же согласилась, стараясь не смотреть в сторону своего опекуна.       - Прощайте, Михаил, - улыбнулась Анна, подавая руку.       - Почему «прощайте»? Я буду надеяться, что мы с вами еще встретимся, - с воодушевлением проговорил князь, опять задерживая дольше позволенного губы на пальчиках Анны.       - Напрасно надеешься, - прервал волшебный миг Владимир. – Мишель, двери моего дома всегда для тебя открыты, но мы скоро возвращаемся в поместье. Думаю, у тебя не будет времени посетить нас в Петербурге. Твоя служба занимает все свободное время, - непреклонным тоном заявил барон, но вспомнив, что перед ним стоит его лучший друг, добавил уже мягче и с улыбкой. – Но ты всегда можешь найти меня в Двугорске.       В их дружбе с Репниным никогда между ними не становилась девушка, но ни одна и не была похожа на Анну. В отличие от Мишеля, рыцарство никогда не было сильной стороной Владимира, поэтому барон точно знал, что никогда не уступит любимую женщину сопернику, даже если этот соперник его друг. Попрощавшись с Репниными, Владимир, взяв Анну под локоток, провожая на их места, спиной ощутив долгий взгляд друга.       - Да, братец, нелегко тебе будет, - улыбнулась Натали.       - Ты о чем?       - Я о том, что тяжело сражаться за сердце девушки с лучшим другом.       - Владимир опекун Анны, не больше, – смерил ее взглядом Репнин, но большого воздействия на сестру это не произвело.       - Это ты так думаешь. Возможно, даже Анна так считает, но уж точно не твой дружок, - уже серьезней проговорила княжна. – Миша, он готов был сию же минуту вызвать тебя на дуэль, если бы ты сделал еще хоть один жест в сторону Анны.       - Ты говоришь глупости, Наташа. Я давно знаю Владимира. Он не способен влюбиться. Да Владимир всегда презирал и насмехался над этим чувством.       - Раньше, но не сейчас, - Натали не оставила попыток убедить брата. – Это не выглядело заботой опекуна.       - Вздор! Я наконец-то встретил самую прекрасную девушку и буду добиваться ее внимания. И я не намерен отступать только потому, что тебе что-то там почудилось! - воскликнул Михаил и вышел из зала.       - Вот я и говорю, нелегко будет, - тихо вздохнула княжна.       Третье действие спектакля Анна запомнила плохо. Погруженная в свои мысли, она смотрела на сцену, не слыша ни одной фразы. Она понимала, что князь Репнин обратил на нее внимание. Да, она его заинтересовала, хотя совсем не желала этого. Лучший друг Владимира. «Боже, если он избавился от Писарева, ходатайствуя об его отправки на Кавказ, то как он отреагирует на знаки внимания от Михаила?» Она видела, что Владимиру совсем не нравится ее общение с князем, но что она могла поделать? Она всего лишь поддерживала разговор, не больше. Если он не хотел ее знакомить с друзьями, тогда не надо было брать с собой в Петербург. Пусть злится, сколько хочет, но ее вины в этом нет! Когда Анна вновь посмотрела на сцену, спектакль подходил концу. «Подумать только, - удивилась она, - погруженная в свои мысли, я пропустила всю вторую часть». Когда пьеса подходила к завершению, дверь в ложу открылась. Анна и Владимир вместе повернулись на скрип, перед ними стоял тот самый капельдинер, который открывал дверь в театр, только с огромной корзиной белых роз.       - Вот, ваше сиятельство, - обратился он к Владимиру. - Велено передать даме, - с улыбкой посмотрел в сторону Анны и поставил корзину возле ее ног. И так же вышел, тихо скрипнув дверью. Анна удивленно приподняла бровь и посмотрела на барона, пожимая плечами. Между роз лежала маленькая светлая карточка, на которой мелкими витиеватыми буквами было выведено: «Sans espoir, j'espère» [1].       - Мы завтра возвращаемся в поместье, - громко заявил Владимир, перекрикивая шум оваций.       Анна посмотрела на него с презрением, но решила промолчать. Спектакль закончился, и они направились к выходу. В карете княжна не проронила ни слова, рассматривая вид из окна. Лишь часто вздымающаяся грудь говорила, что Анна в гневе. Только она начала чувствовать, что что-то значит для барона, только он открылся перед ней, впуская в свое сердце, как снова начал указывать и распоряжаться как подневольной, не считаясь с ее мнением. Она долго терпела его диктаторские замашки. Но терпение лопнуло! С нее довольно! Гнев начал понемногу утихать, и на смену ему приходило сожаление. Какая же она дура! Как она могла надеяться, что барон изменился сам и изменил мнение о ней? Если он каждый раз не указывал на ее фальшивое дворянство и не упоминал о поприще ее матери, то это не значит, что он смирился.       Она до сих пор помнила его слова, брошенные в кабинете отца. Возможно, именно в театре Владимир понял, что его сегодняшний поцелуй – ошибка. Что дочь хоть и бывшей, но все же актрисы не чета благородному дворянину, а внимание со стороны князя Репнина только усугубило ситуацию. Но чья бы она ни была дочь, она не потерпит подобного обращения. Пора напомнить заносчивому барону его же слова: «Вы княжна, что бы ни случилось». Так вот, Владимир Иванович, пора и вам это понять.       Анна подняла глаза и дерзко посмотрела на барона.       - Я остаюсь в Петербурге, - ровным тоном сказала она. – А вы, если желаете, можете возвращаться в поместье. Серые глаза Владимира сверкали огнем, но Анна встретила его решительный взгляд, не отступив ни на шаг.       - Вы под моей опекой, Анна, - стараясь сдерживать раздражение, ответил Владимир.       – Я не могу оставить вас в столице одну, и вы это прекрасно знаете.       - А я не могу подвести Натали только потому, что вам захотелось вернуться в Двугорск, - тут же заявила Анна. – Мы договорились вместе сходить к модистке, и я намерена сдержать свое обещание, а вы… Вы можете дождаться моего возвращения.       Они смотрели друг другу в глаза, понимая, что ни один из них не отступит. После недолгих переглядов Анна продолжила:       - Но на следующий день, так уж и быть, я разрешу вам отвести меня в поместье. Все-таки столичная суета утомляет. Да и погода наладилась, можно продолжить занятия. Вы же не собираетесь отказываться от моего обучения? – спросила Анна, быстро хлопая ресницами.       Карета подъехала к особняку и остановилась у парадного входа. Владимир помог спуститься девушке со ступенек и повел в дом.       - Так что вы мне ответите, Владимир Иванович? - решив не оставлять свой вопрос без ответа, Анна внимательно посмотрела на барона.       - Господи, что мне с вами делать, княжна? – устало проговорил Владимир, но уголки его губ дрогнули в легкой улыбке. – Может быть, действительно выдать вас замуж?       - Только за князя Репнина, барон, - громко рассмеялась Анна и грациозно поднялась по лестнице.       Владимир недоуменно уставился на нее. Он уже хотел что-то возразить, но Анна, остановившись на верхней ступени, повернулась и громко повторила: - Только за него! - и, больше не оглядываясь, направилась в свою комнату. 1. Sans espoir, j'espère - (фр.) Без надежды надеюсь.