Опекун поневоле

      Веселая пирушка проходила в любимом кабаке еще с корпуса. После скучного, а для кого-то и приятного ночного дежурства во дворце Владимир с товарищами собирались именно здесь. Барон, отвыкший от громких посиделок, был рад встретиться с друзьями, слушал последние новости, привезенные с Кавказских гор и дворцовые интриги, только сошедшие с паркета.       Вино заканчивалось, но душа требовала продолжения. Владимир повернулся к миловидной рыжеволосой красавице в белом фартучке поверх аляповатого платья и жестом велел принести еще вина. Девушка не заставила себя долго ждать и, поставив пару бутылок на стол, сама присела на колени барона, призывно улыбаясь и обвивая его шею руками. Компания громко загудела, перемежая смешки с крепкими высказываниями, явно не для нежных ушек барышни, хотя и довольно легкомысленной.       - Ты выбрала не те колени, милая, - проговорил Владимир с легкой усмешкой на губах.       - Ах, господин, разве я вам не нравлюсь? – спросила огненная красавица, удивленная отповедью мужчины. В этом кабаке любой жаждал ее внимания, но она оказала такую услугу только этому статному брюнету. Девушка прильнула ближе к его сильному телу, обнимая Владимира за плечи и грудью прижимаясь к его груди в желании изменить решение. – Я бы могла скрасить ваш досуг.       - Ты не в его вкусе, дорогуша, - прозвучал насмешливый голос за спиной Корфа. Владимир поднял девушку, поставил ее на ноги и повернулся лицом к давнему знакомому. Поручик Писарев стоял, заведя руки за спину, злорадная улыбка играла на его губах. – Барону по душе маленькая блондиночка, которую он так старательно опекает.       - Вы что-то имеете против моей опеки, сударь?       - Ну что вы, барон, что вы! Я как раз и не имею ничего против. Да вот только не вы один опекаете столь прелестное создание.       - Что вы хотите этим сказать? – сдерживая свой гнев, сухо осведомился Корф.       - Сегодня я стал невольным свидетелем довольно занимательной картины, господа. Вашу, так сказать, подопечную, Владимир Иванович, очень старательно опекал ваш друг - Мишель Репнин, - все так же злорадно улыбался Писарев, ожидая, как выйдет из этого положения Корф. - Мы даже с Шубиным расслышали, как Репнин горячо заверял мадемуазель, что намерен увезти ее в Италию. Возможно, ему удалось уговорить эту прелестницу, - успел закончить фразу поручик до того, как в воздухе промелькнул кулак, и Писарев отлетел на рядом стоящий стол, ножки которого сломались, и он слетел на пол. Владимир подошел и встал у него в ногах. В потемневших глазах пылала такая ярость, что Писарев ужаснулась, понимая, что за этим последует.       - Вставайте! Я не вызываю лежащего на спине.       Глаза Владимира сузились от злости. Писарев быстрым движением поднялся на ноги и ринулся на барона, но был остановлен князем Урусовым.       - Пустите меня, князь, черт побери! - кричал Писарев, пытаясь вырваться из стальных рук Урусова. – Я вовсе не собираюсь пристрелить Корфа, я просто хочу переломать ему все кости.       - Пустите его, Владимир Михайлович, - спокойно, даже расслабленно протянул Корф.       – Переломать мне кости вам не удастся, мой друг, но я предоставлю вам иное удовлетворение.       - Я не приму вызов, — испуганно затараторил Писарев, ощущая, как кровь сочится над глазом, где виднелся шрам, полученный в последнем бою на Кавказе.       - У вас нет выбора, - убийственно спокойно ответил Владимир. - Мне следовало так поступить, когда вы явились без приглашения в мой дом и вели себя весьма фривольно. Но я склонился не прибегать к дуэли, а решить дело иным способом.       - И ничего лучше не придумали, как сослать меня на войну.       - Согласен. Лучше бы я пристрелил вас, поручик. Впрочем, именно это я и собираюсь сделать.       - Володя, может, не стоит? – взволнованно спросил Андрей Долгорукий, чем отвлек внимание друга от соперника. Владимир замешкался, о чем моментально пожалел, получив удар по скуле, оставивший внушительную ссадину. Боль не остановила барона, который тут же кинулся на поручика. Двое мужчин схлестнулись в поединке. Они наносили один удар за другим, обрушивая всю мощь своих кулаков на противника, не уступая в мастерстве друг другу. Владимир провел обманный прием справа, который достиг цели. Писарев упал, опрокидывая на себя очередной стол.       - Довольно, господа! - чей-то громкий окрик раздался рядом, но барон не собирался на этом останавливаться. Мощным рывком он оказался рядом с Писаревым, схватил за шиворот и прижал к стене:       - Слушай внимательно, Серж. Больше объяснять не буду. Ты никогда не посмеешь произносить имя этой женщины. А чтобы до тебя дошло быстрее, ты примешь мой вызов, - процедил сквозь зубы барон, опять сгребая Сержа за ворот мундира.       - Когда? - еле выдавил из себя Писарев, хватая ртом воздух.       - Через два часа. Ищите секунданта, поручик, - усмехнулся Корф. Противнику оставалось лишь кивнуть в ответ.        Владимир подошел к одному из немногих уцелевших столиков и налил вина. Несмотря на боль от ударов, он чувствовал себя довольно неплохо. Рыжеволосая красавица сразу же подбежала к столику с мокрой тряпицей, чтобы обработать ссадины, но Корф одним движением остановил попытку.       - Лучше принеси еще вина, - улыбнулся он, подталкивая ее к деревянной стойке. Отпив пару глотков крымского, он почувствовал, как крепкая рука легла на его плечо.       - Я буду твоим секундантом, Володя, - уверенно заявил Долгорукий, поправляя свои очки.       - Спасибо, Андрей. Я знал, что на тебя можно положиться.       - Писарев неплохой стрелок. Ты уверен?       - Я знаю. Но имя Анны никто не смеет мешать с грязью.       Прихватив еще вина, друзья направились в особняк Долгоруких за дуэльными пистолетами.       Они встретились на Черной речке. Всем хорошо известное место вблизи Петербурга, куда мужчины приезжали уладить свои разногласия. Сам Корф стрелялся здесь не один раз. И та злополучная дуэль, после которой он лишился чина и был сослан в деревню, тоже проходила на этом самом месте.       Уже серело, но еще можно было разглядеть силуэт противника. Погода соответствовала скверному настроению барона. Ливень начался несколько часов назад, когда он еще находился в кабаке с приятелями. Шубин с князем Долгоруким отсчитывали шаги, отфыркиваясь от холодных капель дождя, а поручик Писарев держался в стороне, не отнимая от лица запачканного кровью платка. Его не покидала надежда, что гнев барона остынет, но по виду Корфа было понятно - он по-прежнему в ярости.       - Господа, - начал секундант барона, – вы не передумали? Так же намерены стреляться?       - Возможно, стоит отложить дуэль, пока не прояснится небо, - продолжил второй секундант подпоручик Шубин.       - Мы будем стреляться сейчас, — процедил Корф.       Оружие проверено. Полагающиеся инструкции были даны. Начался отсчет шагов.       Дуэлянты отошли на требуемое расстояние. Противники повернулись лицом друг к другу и прицелились. Первый выстрел был за Писаревым. Едва прозвучала команда стрелять, как поручик спустил курок, поражая плечо барона. На плотной ткани сюртука моментально разлилось алое пятно.       Ответный выстрел Корф сделал не сразу. Стиснув зубы и обхватив другой рукой пульсирующую болью рану, он направил дуло пистолета. С расстояния двадцати шагов Корф, слывший отменным стрелком, мог с лёгкость убить своего противника. Ранение дало о себе знать, рука дрогнула. Пуля вылетела из пистолета, вторя очередному раскату грома, задев подмышку поручика. Он остался стоять на ногах, но скривился от боли.       - Я пристрелю вас, поручик. Клянусь, что сделаю это, если вы еще раз оскорбите Анну.       Бросив быстрый взгляд на барона, Писарев убедился, что тот не шутит.       После слов доктора, уверившего участников дуэли, что рана поручика оказалась легкой и не угрожает жизни, Владимир отмахнулся от осмотра плеча и, подхватив вещи с бутылкой вина, направился к карете.       Анна забралась с ногами в кресло возле камина и неотрывно смотрела на язычки пламени. Сегодня был отвратительный день. Сначала знакомство с Калиновской в салоне мадам Дюран, затем неприятная встреча с мерзавцем Писаревым. Да еще и Владимир обещал быть к ужину, но так и не появился, и она в который раз сидела за большим столом одна.       За дверью послышались нетвердые шаги, а затем громкий крик разорвал тишину.       - Анна! – раздался рев в холле.       Ей потребовалось несколько секунд понять, что это мало походило на голос Владимира, но это точно был он. Девушка вскочила с кресла и распахнула дверь.       - Если ее здесь нет, я поеду хоть на край земли, но найду ее…       - Зачем же на край? – громко спросила Анна и застыла на месте, увидев перед собой еле державшегося на ногах Владимира. Он стоял весьма неустойчиво. Если бы не камердинер, поддерживающий его под руку, барон тотчас упал на пол. Только сейчас Анна поняла, почему ей показался голос Владимира странным – он был пьян.       - Не соблаговолите ли вы ответить, что вас так задержало? Вы обещали вернуться к ужину. Неужели вы думаете, что мне нравится сидеть за столом в одиночестве?       - Как? Вы нуждаетесь в моей компании?       Отмахиваясь от рук камердинера, Владимир уверенной походкой (как он думал) направился в гостиную.       - Как вы посмели прийти домой в таком виде! – с раздражением заметила Анна, всё же следуя за ним по пятам. Барон рухнул на мягкую софу, не поднимая головы. - Вам нужно было остаться там, где вы пили, а не приходить в таком виде сюда.       - Отнюдь. У вас, княжна, сложилось ошибочное представление. Позвольте уверить, что я не так пьян, как вам кажется.       Настенный канделябр в холле был зажжен, однако отбрасывал лишь тусклый свет. Только после того, как хозяин прошел в гостиную, где было больше свечей и полыхал камин, Анна как следует смогла рассмотреть его.       - Господи, Владимир, что с вами?       На щеке была содрана кожа, а под левым глазом красовалась большая ссадина.       Приглядевшись, княжна увидела на правой руке большое кровавое пятно, растекшееся на сером сюртуке под зимним пальто. Рука распухла, а рана все еще кровоточила. Увиденная картина обеспокоила ее настолько, что барышня сразу забыла об утренних неприятностях и нежелательных встречах.       - А что, вам это действительно интересно? – удивленно спросил Владимир.       Анна не ответила на колкий выпад, молча вышла из гостиной. Она не хотела будить прислугу, хотя вряд ли кто-то спал после громкого появления хозяина, и сама сходила на кухню за тряпицами и теплой водой. Когда она вернулась, Владимир спал, сидя на диване.       Его руки безвольно спускались вдоль тела.       - Владимир, - тихо позвала она. Ответа так и не последовало. Он действительно спал. Анна не расстроилась, так ей было легче промокнуть его лицо и обработать руку. Ей было интересно, с кем и из-за чего мог стреляться Владимир. Да еще перед дуэлью подрался. Она знала, что Корф дуэлянт и задира, но никогда не думала, что увидит следы от этих стычек. Как она заблуждалась. Это несносный мужчина, от которого можно ожидать чего угодно!       Княжна аккуратно стащила пальто и сняла сюртук. Ее ладони скользили по белоснежной рубашке, расстёгивая пуговицы до самого пояса, открывая взору крепкую мускулистую грудь, поросшую темными тугими завитками. Тело Владимира было прекрасно сложено. Он казался самим искушением! Анне захотелось прикоснуться к его коже, до зуда в пальцах. С большим усилием, но она прогнала морок и, распахнув рубаху шире, спустила с одного плеча. Она почувствовала, как напряглось тело барона, но глаза все еще были закрыты.       Владимир молчал, когда она потихоньку высвободила его руку из рубахи и промокнула рану.       - Какие у вас нежные пальчики, княжна, - раздался тихий голос Владимира. Анна вздрогнула, быстро отдернув руку от его раны. Эти слова Корф произнес с закрытыми глазами. Значит, он просто притворялся!       - Я думала, вы заснули прямо здесь.       - Анна, Анна, я же сказал вам, что вы ошибаетесь насчет моего состояния. Я не настолько пьян, чтобы заночевать вне своей спальни.       - Почему же вы не подали вида? Вам же наверняка было больно!       - Отнюдь. Я наслаждался вашей заботой, Анна, вашим вниманием ко мне. Мне было приятно ощущать запах ваших духов, слушать ваше дыхание…       - Перестаньте! – грубо оборвала она его. – Вам нужен доктор.       - Увы, но доктор здесь бессилен.       - Но почему? У вас кровоточит рука. И доктор мог бы…       - Не мог! Есть другая рана, которая кровоточит куда сильнее, чем эта царапина. Но ее можете вылечить только вы.       - О чем вы, Владимир? Я не понимаю вас. Вы можете мне объяснить, что вам нужно?       - Снова почувствовать вкус ваших губ.       - Вы с ума сошли…       - Нет, Аня, я просто люблю тебя.       Ее сердце дрогнуло, а губы тронула нежная улыбка, но она быстро подавила возникшее желание продолжить этот разговор. Владимир был пьян, а она не могла поверить, что это не сказано в алкогольном бреду.       - Вам нужно поспать и набраться сил, - тихо проговорила Анна. Ее руки дрожали, когда она пыталась забинтовать рану. Владимир прикасался к белокурому локону, выбившемуся из тугого пучка, а довольная улыбка играла на его губах.       - Один поцелуй, Анна, всего один - и я сделаю все, что вы скажете, - он наклонился вперед и, поймав ее руку, нежно коснулся губами запястья. - Ваша кожа подобна шелку.       Голос барона был низким, чуть хрипловатым. Анна не могла думать ни о чем, кроме этих пальцев, горячо сжимающих ее собственные. Она попыталась освободить свою руку, но он притянул ее ближе. Его другая рука коснулась щеки, лаская ее медленно и нежно. Ей безумно хотелось броситься к нему, прижаться всем телом и любить его, любить! Но она не могла сделать ничего подобного. Её поразила реакция собственного сердца: оно томительно-сладко замирало от хрипловатого баритона. Девушка почувствовала, что щеки розовеют, грудь стала вздыматься чаще, а сверкающие глаза, выдавали желание томящиеся в теле. Она не могла устоять перед соблазном ласки Владимира, с каждым его прикосновением желая большего. Тело и разум объединились против своей хозяйки. У нее не хватало сил бороться с ними, но собрав последнюю решимость, Анна выдернула руку, восстанавливая дыхание. Она не поддастся мимолетному искушению!       - Доброй ночи, Владимир, - как можно холоднее произнесла она и направилась к двери.       - А ведь она могла стать действительно доброй, - с большим сожалением вздохнул барон, так и оставшись сидеть на диване.