II
656 г. ЕХ, Конец Зелени, спустя тридцать дней. Земля Запада, человеческое государство Кодиматрис, на краю города Грандерфила
Утро выходного дня манило всех рабочих в кабаки. А на окраине столицы было только одно заведение такого рода. Сегодня оно было переполнено. Чешуйчатые наги пили настой из сварги, ремесленники заказывали по кружке пива или чего покрепче. А приличные люди без срочной нужды обходили такие заведения стороной. И туда же зашёл один человек. Одет он был во всё белое, так что сразу привлекал к себе внимание: длинная накидка, рубашка на мелких пуговицах и брюки. С собой он нёс через плечо сумку на длинном ремне, которую бережно поддерживал рукой. Двигался он по-воровски аккуратно, но взгляд имел высокомерный, дворянский. Он осмотрел заведение, останавливаясь взглядом на каждом мужчине, одетым более чем в рабочей одежде, а на нагов даже не обращал внимания. В итоге, он, приметив человека, уселся рядом. То был кудрявый малый, похожий на сына богатого помещика, который, видно, имел друзей победнее и щедро угощал тех в уплату за должное внимание к себе. — Грим, — обратился человек к кудрявому. — Да, что? — он, подавляя очередной смешок, безразлично посмотрел на пришедшего. — Я вижу вы человек азартный, — с поддельной учтивостью говорил человек, кивая головой на спички на столе. — Ну да, вы хотите сыграть? — в глазах малого проявился интерес. Пришелец кивнул и поудобнее уселся на табурете. Кудрявый раздал всем спички. Игроки кинули на стол по пять монет, и человек тоже. Игра была очень проста. По жребию начинал кудрявый. Он повернулся к незнакомцу и потянулся к его спичкам, зажатым в левой руке головками вперёд. Достал длинную. «Ах, не везёт!» — воскликнул он и положил её к своим. Человек повернулся к следующему. Особо не думая, схватил за бурую головку одну выпирающую спичку, и та на удивление оказалась короткой. Человек скинул её на стол, добавив свою — тоже короткую. Прошло два круга, и пришелец продолжал держал выигрышную позицию. На руках у него было уже шесть спичек, а кудрявый кидал на него подозрительные взгляды. Первая игра подошла к концу, и человек сгрёб все монеты. Раздали ещё раз и опять спустя шесть кругов незнакомец выигрывал. — Эй, — разозлился кудрявый, — А ну-ка! — схватил его за рукава и потряс. Ничего не произошло. — Я играю честно, — улыбнулся тот. — Ещё раз? Два раза прошло по-старому. Кудрявый многозначительным взглядом окинул друзей, медленно поднялся и сказал: — Думаю, нам пора расходиться, — посмотрел на пришельца. — Жалко, конечно. Приятно было поиграть, — незнакомец опять улыбнулся и вернул наполненный и звенящий кошелёк в сумку. Невесёлая компания, бросая злобные взгляды на незнакомца, покинула кабак. Тот ещё немного посидел, заказал кружку пива и, опустошив её, вышел вон. На дворе его ждало внезапное событие. Кудрявый, что сидел всё это время на бочках при входе, выскочил перед незнакомцем и кинул тому под ноги на грязное крыльцо перчатку. — Вы уронили, грим, — заметил человек и наклонился, чтобы поднять. — Не смейте, жалкий жулик! — прокричал малой, так чтобы все на улице слышали. — Да я застрелю вас! — Как угодно, — человек протянул перчатку. — Сейчас? Кудрявый гордо промолчал и жестом поманил за собой. Он и один его друг из той же компании остановились недалёко за городом у реки, где в рабочие дни занимались промыслом рыбаки. Его друг открыл чемоданчик, который он нёс с собой, и предложил пришельцу выбрать один из нарезных кремневых пистолетов. Он посмотрел и выбрал. Зарядил. — Прошу, назовите ваше имя, — оказался более вежливым секундант, — для некролога. — Я Озагон Кас-Га, — сказал человек. Дуэлянты разошлись и подняли оружие вертикально вверх, уже будто целясь из-за стволов. — Грим Кас-Га, всё-таки не хотите признаться?! — крикнул издалека кудрявый. — Но я не шулер! — отвечал ему Озагон. — Тогда не буду извиняться! Юноша направил дуло на противника. Нажал крючок. Кремень брызнул искрами, и пистолет полыхнул огнём. Озагон Кас-Га и глазом не моргнул. Он стоял недвижимо, и лёгкая улыбка играла в уголках рта. Кудрявый пригляделся к нему. Смотрел внимательно, обыскивая на предмет ранений, но Озагон был цел и невредим. Только его недлинные волосы под порывами восточного ветра колыхались на голове. Юноша побледнел. Он стрелял всегда метко и не мог промахнуться. Рука ли дрогнула, ствол ли был кривой, но теперь он был на волоске от смерти. Руки его задрожали, а глаза забегали. Сегодня ли он последний раз видит свет? Тут Озагон ожил. Поднял пистолет, выстрелил и, пока простреленная кудрявая голова ещё не коснулась земли, быстрым шагом пошёл к секунданту. — Мои соболезнования, — с фальшивой грустью улыбнулся Озагон, возвращая ошоломлённому секунданту пистолет. Он направился к городу, насвистывая какой-то мотив. «Опасно. Не думал, что он так скоро выстрелит. Поймал пулю уже недалеко от себя, — думал Озагон. — Надеюсь, обойдётся без последствий. Чёрт, и как меня угораздило согласиться на дуэль?». Дневная звезда уходила за горизонт, и Озагон Кас-Га возвращался в гостиницу. Он был кочевником и никогда не имел постоянного места проживания. Ходил из города в город, из деревни в деревню, однако земли Запада ещё не были так плотно заселены, поэтому Озагон исходил уже добрую половину всех поселений, даже больше. По скрипучей лестнице человек поднялся в тесную каморку, всю в звёздном свете. Зажёг свечу и поставил ту на пол, освещая неплотно лежащую половицу, которую тут же поддел ногтем и поднял, открыв тайник с двумя тугими мешками серебряных и золотых монет. В дверь неожиданно постучали, и Озагон хлопнул половицей, закрывая уже три мешочка с деньгами. «Кого ещё так поздно, да ещё ко мне?» — пожал плечами он и пошёл открывать. За дверью оказалось двое, во всяком случае, при входе — священник в тунике и молодой парень, но не успел он как следует рассмотреть поздних гостей, как священник поднял что-то в руках и ударил в лоб Озагона Кас-Га. Тьма вспыхнула перед глазами, и удара об пол, ровно как и последующий не слишком аккуратный спуск по лестнице, он не почувствовал. Слипающиеся глаза открылись только через двенадцать минут, когда его пытались поставить на ноги, но ватные конечности подгибались и падали. Перед лицом горело жаркое пламя, и он отпрыгнул, насколько позволяло положение, только заметив его. Верёвка сдавила шею, заставив руки кинуться ослаблять петлю. Тут Озагон огляделся и увидел, что он на улице, так что огни города горели достаточно далеко. Запаниковал, задёргался, пытаясь сорвать верёвку с горла, однако тщетно. Пламя, что разбудило его, шло от фонаря в руках священника. Он как раз закрывал стеклянную дверцу, чтобы огонь не сдуло. — Очнулся, тварь? — оскалился лысый святой отец сплошь золотыми зубами, жутко блестящими в языках пламени. — Видит Еррор, ты грешен! И наша задача наказать тебя. — Мать… Инквизиция… — ахнул Озагон. — Святая Инквизиция! — вознёс палец к звёздам священник. — Я ничего не делал, — покачал головой Озагон и попытался стереть связанными в кистях руками кровь со лба. — Ты убил сына моего! — с размахом дал ему пощёчину отец. — Дуэль была честна, — лепетал прикушенным языком Озагон. «Так это папочка его, вот не повезло, — в голове он был бодр, как всегда, — теперь я и второго узнаю. Тот секундант!» Второй в это время ходил где-то сзади в темноте, приспосабливая другой конец верёвки. — Признай, языческий упырь! — ещё одна пощёчина прилетела Озагону в лицо. — Покайся и Еррор смягчит твою судьбу! — и ещё раз. — Бог видит всё, а мы суть его длань! Отдай Еррору душу, а тело — наша забота! — ладонь сложилась в кулак и обрушилась на него. — Ублюдок… — с кровью сплюнул ругательство Озагон. «О, мать твою. Сейчас бы собрать мысли, — говорил он сам себе. — Давай, Оз, давай…» — Да свершится суд Божий! Во славу Еррора! — кричал, размахивая факелом, священник. — Прегрим Серман? — обратился секундант к святому отцу Священник закрылся ладонью с серебряным кольцом глаза Еррора, что-то прошептал и кивнул. Верёвка натянулась, сдавила шею тугой петлёй, перекрывая путь воздуху. Ноги оторвались от земли и поднялись в воздух. «Твою мать!» — одними губами изрёк Озагон и схватил верёвку над головой. Только рука сжалась, та с треском рассыпалась на волокна и порвалась в сердцевине, отпустив висельника вниз. Упав на сухую почву, он жадно вдохнул воздух, протяжный хрип вышел из груди вместе с каплей свежей крови. Инквизитор с озлобленным лицом зашагал на Озагона, держа огонь перед собой. Кас-Га взмахнул рукой, и нечто незримое отбросило священника на спину. Фонарь упал, разбился и потух. Второй показался за спиной и попытался схватить Озагона за плечи, но что-то опять откинуло противника с безумной силой. Озагон бросился прочь. Несостоявшаяся казнь его проходила на голом дереве в поле у края дубовой рощи, к которой он и побежал. Влетел в редкий кустарник, раздвигая тонкие ветки, спугнув ночную птицу на невысоком суку, и через десяток футов выскочил на тёмную просёлочную дорогу. В воздухе дрожала музыка ночных кузнечиков. Холодный ветерок гулял над бесконечным полем сварги. А сверху блестели искорки звёзд и красный диск небесного спутника. Человек оглянулся и, к своему счастью и удивлению, увидел на дороге качающийся тарантас. — Эй! Эй! — замахал он руками и, подбежав ближе, встал перед повозкой. Мерно шагающая лошадь встала. Сонный кучер в котелке, неспешно сняв с крюка фонарь, поднял глаза на кричащего. — Чего вам? — недовольно спросил кучер, косясь на синяки и ссадины на лице Озагона. — Там инквизиция! — указал он в сторону рощи. — Бога ради, возьмите меня и езжайте быстрее! — Прегрима спросите. Хотя постойте. Не подходите. Я сам спрошу, — кучер спрыгнул с козел и подошёл к окну в повозке. Прошло несколько томительных секунд неразборчивого шёпота, и он коротко ответил. — Садитесь. Озагон Кас-Га за три широких шага достиг тарантаса и нырнул внутрь. Там, в темноте, в чёрной треуголке сидел человек, опершись на деревянную трость. В повозке не было никакого источника света, кроме фонаря у кучера, так что Озагон не смог разглядеть лицо незнакомца, но прежде чем сесть, вежливо поблагодарил его. — Пожалуйста, садитесь, — голос его был вибрирующий, приятный и одновременно властный и дружелюбный. Озагон уселся напротив на кожаное сиденье. Незнакомец достал из нагрудного кармана коробок, чиркнул спичкой и поднёс поближе к лицу пришельца, чтобы лучше рассмотреть его. На шее виднелся багровый след от верёвки, красная левая щека, фиолетовый синяк над ней и губы, смоченные кровью. На лбу уже засохшая рана от удара чем-то тяжёлым. — Мда… — разочарованно сказал незнакомец и потушил спичку, чей огонь уже тянулся к его пальцам. — Как ваше имя? — Озагон, — ответил он. — Озагон… — повторил человек. — Имя, достойное короля, а? — Не знаю, — пожал плечами он. — Я вижу, одежда на вас неплохая, хоть немного запачканная, но причина этого ясна, — одежда Озагона и правда больше не была чисто белого цвета. —Вы из какого роду-племени? — Да ничего важного, — ответил невесело Озагон. — Сын солдата. — Но разве от статуса зависит сама личность? — лукаво спросил собеседник. — Ещё как! — закивал Озагон. — Я, кажется, не представился, — он снова чиркнул спичкой. — Зовите меня граф Де-Борняк. Де-Борняк поднёс огонь к голове и осветил лицо с невероятно резкими чертами. От острого подбородка до висков щетина была очень ровно подстрижена. Маленькие глазки смотрели меж редких морщин, хитро прищурившись. Тут спичка снова погасла и вернула людей во тьму. — Приятно познакомиться, прегрим, — пожал по локоть руку ему Озагон. — Не называйте меня так. Для вас грим. А вы, грим Озагон, как оказались в святых лапах инквизиции? — История странная и глупая. А вы не из гвардии? — тут испуганно спросил Озагон. Граф весело рассмеялся. — Нет! — ответил он. — Тогда чего же вы в такое позднее время разъезжаете? — спросил Кас-Га. — Работа у меня такая. А дом за городом. Это сейчас хорошо, что ночью, а то бывает и утром, — посетовал Борняк. — Вы что же, из правительства? — Можно и так сказать, — уклончиво сказал он. — Так что там с инквизицией? — О, эти «святые» подвесили меня на дереве! — Да, раньше, может быть все верили учениям Ерроритентез*, а сейчас это только секта. Фанатики, что слепо продолжают следовать своим смутным целям и вершить самосуд, — говорил Де-Борняк. — Не пожелал бы вам с ними встречаться, но, видно, уже поздно. — Вы правы, — кивнул Оз. Состоялось неловкое молчание. Де-Борняк постучал поочередно пальцами по трости и спросил: — Вы газету сегодняшнюю читали? — Нет, а что там? — поинтересовался Озагон. Борняк загадочно промолчал и дал собеседнику свёрток, а ткаже подал ещё одну зажжённую спичку. Озагон развернул газету и на первой же странице увидел большими буквами вопрос: «ВОЙНА?». Далее на указанной странице писалось: «Умопомрачительные новости с границ Кодиматриса! Вы знаете, что у подножия Аяцких гор полным ходом идёт промышленная компания по возведению нового города Копигорна. Маленький строительный лагерь уже стал небольшой деревней и продолжает расти. Всё больше территорий осваивает человек в этих новых землях. Девять дней назад взвод наёмных охотников совместно с военными был отправлен исследовать плодородные склоны Аяц, однако в тот же день перепуганный солдат вернулся с горы и рассказал о десятках воинов, напавших на отряд. В горы отправили ещё один отряд, но и тот сгинул и не вернулся спустя условленные сутки. Гонец отправился из самого Копигорна до столицы и донёс нам страшные вести. Неужели неизвестный враг засел в пещерах Аяцких гор, и его несметные войска уже готовят нападение? Не стоит паниковать раньше времени, дорогие читатели. Мы уверяем, два батальона, отправленных на место, быстро разберутся с возникшей проблемой, которая, скорее всего, является всего лишь глупыми аборигенами!» Дальше Кас-Га не стал читать, ибо итак всё было ясно, к тому же и спичка погасла. Он закрыл газету и уставился в пустоту. — Что вы, что с вами? — спросил граф. — Это… просто, — не мог подобрать слов Озагон. — В этом взводе… должен был быть мой отец — Валод.