daegu;

Когда Юнги вновь рассказывает ему о Тэхене, Хосок закатывает глаза. Ему несложно выслушать своего лучшего друга, нет. Они разные, и это обычно Хосок балаболит без умолку с утра до ночи и еще во сне, а не Юнги, но в последнее время Юнги будто заразился этой вредной привычкой — болтать. Хосок, кажется, понимает, почему друг так часто вскидывает руки и обещает зашить ему рот. Ему несложно выслушать друга, нет. Если честно, он рад безмерно, почти до повизгивания, что у Мина появился некто, о ком он чуть ли не постоянно думает. Рассказывает, как они вместе играли в онлайн-игры. Рассказывает, как они сходили в кино, возмущаясь тому, что Тэхен слишком громко хрустел попкорном, а Хосок ржет. Конечно же он ржет, закатывая глаза, и слушает, слушает. — Да ты влюбился в него. Это не вопрос — это констатация факта, и им Хосок с беззлобной усмешкой со всей дури бьет Юнги, что замер, и лишь через несколько секунд закрывает свой приоткрытый рот. Кажется, эта информация слишком тяжелая, процессор Мин Юнги перегрелся. — Да ничего я не влюбился, — отрицает спустя несколько минут зависания, а Хосок мечтательно вздыхает, смахивая несуществующую слезу умиления. Мин Юнги влюбился. Мир совсем чокнулся, видимо. Юнги заламывает собственные пальцы и рассматривает собственное отражение, а после — отражение Тэхена, что совсем рядом с ним поправляет волосы, показывая следом себе зубы. Юнги зависает, а после расплывается в ответ на улыбку Тэхена. Она теплая, она яркая, она согревает холодное сердце Мин Юнги, что взбудоражено бьется в груди после, кажется, слишком сильной дозы кофеина. Ему почти физически плохо от передоза. А может, прав Хосок. Тэхен целует Юнги где-то на тридцать четвертой минуте фильма — Юнги слишком уж следил за часами, и даже больше, чем за фильмом. И Юнги, хлопая часто глазами, молчит, зависая вновь почти до самого конца. Его рука в теплой и смуглой лапе Ким Тэхена без права на освобождение, и Юнги, кажется, не против. — Я асексуал, — мямлит протест в лицо улыбающемуся Тэхену, чьи волосы так красиво переливаются под осенним согревающим солнцем. А тот, спрятав руки в карманах своего бежевого кашемирового пальто, лишь жмет плечами, закрывая на секунду всего лишь часть своего лица большим вязаным шарфом. — Мне это не важно, Юнги. И он вновь мягко целует, потянув к себе за полы кожаной куртки. Вокруг — ни души, время послеобеденное, лишь кто-то из окна за ними подглядеть может, наверное, но Юнги вообще побоку. Он вдыхает аромат парфюма от горячей шеи Тэхена. А сердце в груди бьется ошалело, будто подстегнутое кофеином, да голова кругом.

[au: taegi]