Королевская кровь

      Селин стояла на носу корабля, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. В безоблачном небе красовались яркие огоньки звёзд, а взошедшая луна казалась неестественно огромной. Словно ночное светило, не веря самому себе, подошло ближе, силясь рассмотреть девушку под раздувающимися парусами. Узнать, что она теперь такое? Почему ветер не раздражает холодом её тонкую кожу, заставляя ёжиться и бежать под прикрытие тёплых стен?       В это время года озеро Балатон, или, как его ещё называют, Венгерское море, было удивительно тёплым и спокойным.       Ещё будучи детьми, они с сестрой часто убегали из деревни на это озеро. Оно было тёплым и мелким почти везде, а дно устилал приятный на ощупь песок. Правда, вскоре сестру выдали замуж за торговца, и тот увёз её к себе. А она так и осталась с роднёй. Не успели ни за кого выдать до той истории с отцом. Так и осталась дефектная, в девках.       Кончиком языка, девушка дотронулась до заострившегося резца, затем до такого же острого, увеличенного клыка. Она думала, что будет хуже. Что они будут больше.       Она смотрела на воду, на горизонт, на виднеющийся берег, ровной полосой простирающийся по бокам от корабля. Она всё ещё привыкала к самой себе. Пастырь в их деревеньке непременно назвал бы её дьяволицей или слугой Сатаны, обрызгал святой водой и перекрестился. Селин усмехнулась этой мысли.       Она плохо помнила вчерашний день. Или ночь? Не важно. Помнила синие глаза и холод, исходящий от них. Потом пришла боль и слабость. Собственное тело стало невыносимо тяжелым, дышать было трудно. Ноги подкашивались. Помнила, как вцепившись в жёсткие плечи, тихо всхлипывала, чувствуя, как холод забирается всё глубже и глубже под кожу. Она помнила, что перед тем как окончательно провалиться во тьму, чьи-то сильные руки подхватили её, не давая упасть на пол.       Больше ничего не было. Никаких чувств, ощущений, снов, видений, звуков. Будто она оказалась посреди чёрного ничего. Это не похоже на то, что каждый день видишь, закрывая глаза перед сном. Совершенно другая тьма. Глубокая, тихая, непреодолимая.       Девушка не знала, сколько времени прошло, когда она начала ощущать. Конкретно, в какой-то момент, она начала осознавать, что вовсе не висит посреди темноты, а лежит на мягкой кровати.       Позднее она начала различать звуки. Отдалённые, тихие и одновременно оглушающие. Стук каблуков по камню, скрип дерева, шум голосов, лязг железа. Далёкий вой, вперемешку с разбивающимися о землю дождевыми каплями.       Запахи пришли почти перед самым пробуждением. Жжёная шерсть, запах масла и воска, металла и пыли.       В первую очередь, она… Нет, не поняла, а скорее почувствовала, чьё-то присутствие рядом. Ощутила кожей, каждый нерв вопил об этом. Но сильнее всего было чувство защищённости. Близость к чему-то сильному, властному. И это чувство гасило страх неизведанного, непонятного.       - Не открывай глаза слишком резко, - донёсся до Селин спокойный, хриплый, голос, - Дай им привыкнуть.       Привыкнуть к чему? К свету? Яркому свету?       Селин осторожно, будто боясь ослепнуть, приоткрыла веки. Та же комната, та же огромная люстра. Мягкая кровать с чёрным покрывалом, на котором она сейчас и лежала. Она перевела взгляд на окно, с зелёным витражным стеклом, но, тут же отвела глаза. Свет больно резанул по глазам. Она зажмурилась. Рядом раздался снисходительный смешок.       - Это нормально, яркий свет действительно может ослепить на некоторое время, - снова заговорил тот голос, - А для тебя сейчас любой свет яркий.       Только сейчас Селин заметила, что стоявшие здесь в обилие свечи, не горят. Кто-то предусмотрительно потушил их.       Девушка повернулась на голос. Подле неё, на низком табурете, сидел Виктор. Ссутулившись, сложив руки на коленях в замок, он с интересом наблюдал за действиями Селин.       Селин была уверена, сейчас в комнате царит непроглядная темнота. Но она отлично видела всё! Отчётливо видела Виктора, каждую складку на его костюме, каждую морщинку на его лице. И он выглядел неимоверно уставшим. Или это ей так казалось?       - Всё хорошо? – обеспокоенно спросил вампир.       Селин рассеянно кивнула.       - Что… Что со мной произошло? Я, кажется, потеряла сознание?       - Ты не помнишь, как я укусил тебя? – усмехнулся Виктор, вставая с табурета.       Рука девушки невольно коснулась шеи, в том самом месте, где сейчас должны были быть две аккуратные ранки – следы от клыков Виктора. Но, пальцы не нащупали ничего похожего на рану.       - Позволишь? – старейшина протянул Селин руку, помогая встать с кровати.       Он подвёл её к зеркалу, стоящему в углу комнаты. Серебряное, старое зеркало, украшенное литьём в виде драконьих голов.       Встав позади Селин, вампир откинул с плеч девушки прядь волос, закрывающую шею, открывая взгляду два маленьких шрама. Рука сама потянулась дотронуться до них. Два гладких шрама.       - Теперь ты одна из нас. Вампир. Дитя ночи, - Виктор сложил руки за спиной, не желая смущать вновь обретённое дитя своими прикосновениями, - Дитя Чёрного солнца. И мой отпрыск.       - Отпрыск? – спросила она, не отвлекаясь от зеркала. Говорить было неудобно, будто что-то мешало языку нормально двигаться.       - Это что-то вроде… - замявшись, вампир исподлобья взглянул на девушку, - Я обратил тебя. Теперь, я ответственен за тебя. Между нами установилась особая связь. Как связь родителя и ребёнка. Что ты чувствуешь?       Селин потупила взгляд. Какая ещё связь? На что она вчера согласилась? И что это за шум в голове… Будто сердце переместилось в голову и теперь надсадно бухает прямо в висках.       - Я не знаю… - она приложила руку ко лбу, - Мне нехорошо.       Виктор ничего не ответил, только кивнул на ведро, с висящим на его краю полотенцем, рядом с кроватью, и вышел из комнаты.       Голова разрывалась от нестерпимого шума, она чувствовала, как пульсируют вены на висках и затылке. Как её собственная густая кровь течёт по артериям. Её мутило. Что-то было не так.       В мгновение Селин метнулась к ведру. Тошнота подступала к горлу склизким комом, рот наполнился слюной. Она уже чувствовала отвратительный горьковатый привкус на языке.       Сначала её рвало вчерашним ужином. Когда в желудке ничего не осталось, рвало желчью. Организм отторгал ненужную теперь пищу. Глотку жгло, кожу вокруг рта противно стягивало.       К счастью девушки, продолжалось это недолго. Уже через несколько минут она сидела на кровати, прикрыв полотенцем рот. Хотелось пить. Но не воду. От одной мысли о воде снова начинало мутить.       Первым в её покои вошёл страж в чёрном доспехе, ведя за собой, на цепи, босого человека в обносках. Руки раба были скованы кандалами, к которым и крепилась цепь, ноги так же были в кандалах, цепь между которыми не превышала метра. Последним вошёл Виктор. Страж, забрав ведро, вышел из комнаты.       Человек старался не смотреть на них, только в пол. Его сотрясала мелкая дрожь, а слух Селин улавливал тихие всхлипы.       - То, что случилось – нормально. Тебе не о чем волноваться, - произнёс Виктор, останавливаясь рядом с рабом, - Это не болезнь, в обычном её понимании. Это дар. Ты меняешься, всё в тебе меняется и не нужно этому противиться, - подойдя к кровати, вампир коснулся рукой подбородка девушки, заставляя посмотреть на себя, - Просто прими это.       Повинуясь жесту Виктора, Селин послушно встала. Раб на секунду взглянул на них, но сверкнувшие в глазах Виктора синие искры заставили его снова уставиться в пол.       Селин остановилась напротив человека.       - Он ничего тебе не сделает, - старейшина встал позади раба, - Тебя он боится сильнее, чем ты его.       - Я не боюсь его, - хмыкнула Селин, чем вызвала очередную усмешку на губах Виктора.        - Отлично, - одной рукой вампир склонил голову человека на бок, - Вот так, чтобы открыть артерию. Чтобы получить максимум крови, нужно впиться прямо в неё. Она довольно крупная, не промахнёшься.       - Как? Я даже жёсткое мясо еле разгрызаю?       Вампир улыбнулся. Сравнила человека с мясом, это уже значительно лучше, чем у многих новичков. Некоторые способны по несколько дней нос от живой крови воротить, пока ломка не начнётся.       - Для этого у нас есть клыки. Пока ты их не чувствуешь, но стоит тебе почуять кровь – они удлинятся.       - Удлинятся?       - Это не больно, не беспокойся.       Незаметно для девушки, Виктор прижал руки раба к торсу. Человек заметно сильнее затрясся.       Положив руки на плечи человека, Селин приблизила лицо к его шее. Она чувствовала нарастающую дрожь в его теле. Запах солёной кожи ударил в нос. А под ней, каким-то другим, незнакомым ей чувством, девушка ощущала такую соблазнительную сейчас жидкость.       Чистая, тёплая, красная кровь.       Во рту сразу пересохло. Виктор с удовлетворением наблюдал, как глаза Селин приобретают голубой оттенок, как размыкаются её губы, обнажая длинные клыки.       Яркая, сладкая, солёная кровь, текущая в жилах этого человека.       Это кружит голову, заставляет поддаться соблазну. Почти животный голод и влечение.       Инстинктивно, Селин перемещает одну руку на голову раба, придерживая, не давая выпрямиться. Раб хрипит, когда её зубы вонзаются в шею, прорезая кожу, нервы и мышцы, добираются до артерии, выпуская во вне алую кровь. Силы наполняют молодую вампиршу. С каждым глотком она чувствует свою власть и страх этого человека. Струйки крови растекаются кровавым деревом по шее и груди. Алые капли падают на каменный пол. Селин пьёт неаккуратно, почти по-детски. В первый раз.       Вцепившись в почти обескровленного раба, она даже не замечает тяжести его тела. Ничего этого сейчас не существует. Есть только она и его кровь.       Не переставая пить, Селин поднимает глаза на Виктора. Он смотрит снисходительно и одновременно удовлетворённо, уже не придерживая раба.       - Лучше? – спрашивает вампир, когда обмякшее тело с глухим стуком падает на пол.       Селин кивает. Невольно, её взгляд натыкается на зеркало. Из-за чёрных волос, лицо кажется ещё бледнее, за губами проглядываются острые кончики клыков, а в уголках рта застывшие струйки крови. И глаза. Синие, холодные. Сзади неё, в зеркале, она видит Виктора.       - Я всегда думала, что упыри не отражаются в зеркалах, - говорит девушка, принимая из рук старейшины небольшое полотенце.       - Упыри, может, и не отражаются, - усмехается Виктор, - Мы, вампиры, а не деревенский жаргон, - он говорит не резко, не осуждающе, скорее, с насмешкой, - Забудь это слово.       Виктор с нескрываемым восхищением смотрит на свою подопечную. Она быстро приняла свою новую суть. Не бьётся в конвульсиях, сокрушаясь, что пила кровь живого человека. Не истерит. Наоборот, она открыла в себе силу, недоступную человеку. Возможно, сейчас она впервые чувствует себя по-настоящему живой.       - Тебе ещё многое предстоит узнать, многому научиться, но на это сейчас нет времени, - Виктор жестом приказывает девушке следовать за ним, - Мы покидаем это место.       Селин кидает беглый взгляд на обескровленного раба, невидящими глазами уставившегося в потолок. Она ничего не чувствует. И это её не тревожит. Она спешит за Виктором.

***

      Старейшина спешит. И следы этой причины лежали за стенами крепости, прибитые огромными стальными арбалетными болтами к земле. Трупы тех оборотней, кто смог проникнуть в крепость, сожгли ещё вчера.       В сопровождении двух Вестников, Виктор и Селин спустились в подвалы крепости, где их уже ждала лодка, доставившая на этот корабль.       Всего около двадцати выживших, большинство - Вестники смерти. И, конечно же, Танис. Селин быстро запомнила имя этого плута со змеиным взглядом. Он льстиво скалился, когда она взошла на борт, потом о чём-то распинался перед Виктором.       Вот и сейчас, стоя на носу корабля, любуясь ночным небом, она чувствовала, как её спину буравят два змеиных глаза.       - Танис! - воскликнула Селин, не желая больше терпеть этот прожигающий взгляд, - Как долго нам плыть?       На палубе суетились несколько матросов, то и дело, обходя солдат, и проклиная всё на свете за то, что они вообще здесь стоят. А не было бы их, матросы быстренько бы за борт попрыгали. Уж лучше так, чем сдохнуть от вампирских клыков.       Танис, смиренно скрестив руки на груди, стоял чуть поодаль от Селин, прямо под фок-мачтой.       «Что-то быстро у вампирёныша клыки прорезались», - пронеслось в голове у мужчины, «Вчера только робко блеяла».       - Около девяти часов, - неохотно крикнул он в ответ.       Желания ссориться с новой любимицей Виктора у него не было никакого. Однако, движимый ехидством, он всё же подошёл ближе и спросил:       - Что ж, миледи будет смотреть на горизонт всё это время или найдёт занятие поинтереснее?       - Например? – Селин обернулась.       - Например, поговорит со старым вампиром.       - Старый вампир просил не беспокоить его, - съязвила девушка, снова развернувшись к воде.       «А девчонка остра на язычок», - ухмыльнулся Танис, подходя ближе к Селин, - «Уже интереснее».       - Неужели, юной леди совсем не интересно узнать, как такие благородные создания как мы, до такой жизни докатились?       - Я не леди. Я воспитана в простой крестьянской семье, - Селин подняла глаза на луну, - А вы, господин Танис, видимо всё про всех знаете?       Танис, почувствовав, что вот она, та ниточка, которую нельзя упустить, встал рядом с девушкой, готовый ответить на любой её вопрос. Конечно так, как он сам сочтёт нужным.       - Я летописец и историк, миледи, - сказал Танис, но, видя немой вопрос в глазах Селин, вздохнул и пояснил, - Я живу уже много лет. Не так долго как старейшины, конечно, но значительно дольше остальных. И веду летопись – запись исторических событий. Например, битва в крепости и наше бегство оттуда тоже будут занесены в мою хронологию.       Обилие непонятных слов ввело Селин в недолгий ступор. Она просто смотрела на ухмыляющуюся морду Таниса. Летопись, хронология, историк – для неё все эти слова не имели смысла. Но девушка решила не обращать на это внимание и продолжить гнуть свою линию, всё-таки общий смысл был ей понятен.       - Бегство? Мне казалось, это не было похоже на бегство.       - О, нет. Именно бегством это и было. Ликаны осадили крепость, мы дали им бой с огромными потерями. Было лишь вопросом времени, когда они вернуться. Виктор принял правильное решение оставить этот оплот и отплыть в Ёрдегхаз.       - Ёрдегхаз?       - Владение в Буде. Там тоже остались наши. В столице псов меньше, но они есть.       Селин снова взглянула на чёрные воды Балатона, затем прямо в глаза Танису.       - Почему ты называешь оборотней ликанами?       Вампир сощурил глаза и, помедлив немного, ответил:       - Оборотни меняются. Развиваются. Те псы, о которых все знают – истинные звери. Но эти... Эти умнее, хитрее. Они способны возвращать себе человеческий облик. Прятаться среди людей и нападать незаметно. Те же звери, да. Но умнее.       Селин подумала о том, что псы, напавшие на её семью, могли быть этими ликанами. Что она могла проснуться утром, спуститься к завтраку, а там, на их небольшой кухне, стояли бы все они. Отец, мать, две маленькие кузины. Она бы не обратила внимания. А потом они превратились бы в этих тварей. Растерзали бы её. Или хуже – она сама могла бы стать безумной тварью, жаждущей только мяса. Нет, она не выдержала бы такого. Хорошо, что Виктор успел спасти хотя бы её от этой участи.       Но сейчас она по другую сторону, и эта мысль успокаивала. Она будет проливать кровь псов, ради защиты таких как её семья. Ради простых людей, беззащитных.       Пауза затягивалась. Танис выжидающе смотрел на вампиршу.       - А, есть ли способ излечиться? – потупив взгляд спросила девушка, - Вылечить тех, кто уже стал псом. Или хотя бы не обратился?       - Излечиться? Нет. По крайней мере, мы ещё не нашли способа.       - Но, вы же ищете?       Глупый вопрос глупой девчонки.       «Она ещё совсем дитя. Тяжело ей придётся в наших реалиях».       - Гораздо легче отрубить им голову и избавить от мучений. Навечно. Знаешь, самый верный способ умертвить оборотня – отрубить ему голову или разорвать на части.       Селин скривилась, представив себе такое зрелище.       - Разве можно разорвать такую тушу на части?       - Ещё как можно! – насмешливо воскликнул Танис, - И ваш благородный покровитель, миледи, не только может это, но и практикует. В принципе, как и другие старейшины.       - Неужели…       - Поднимает боевой дух, - усмехнулся Танис, продолжая наблюдать за палитрой эмоций девушки.       Перед ней в красках предстала картина, как Виктор, взявшись обеими руками за пасть пса, разрывает ему глотку. Ошмётки мяса, кожи и шерсти, вперемешку с кровью, летят ему в лицо. И вот он, весь в крови оборотня, поднимает разорванную тушу над головой и отбрасывает в сторону. Выхватывает меч из ножен и вместе с вестниками несётся на волну псов.       Эта мысль вызвала на лице Селин улыбку. Улыбку, не оставшуюся не замеченной для Таниса.       Что это? Глубокая связь отпрыска к покровителю дала о себе знать? Что ей наплёл этот старик, чтобы она сама согласилась с ним пойти? В ту ночь, если память не подводит Таниса, Виктор шёл рубить головы тем, кто проектировал и строил тюрьму Вильгельма. Девчонка была связана с кем-то из них? Вполне возможно. А из-за схожести с Соней, рука убить не поднялась.       - Эта мысль веселит тебя? – Танис опёрся рукой о бортик.       - Нет, но мне кажется после такого зрелища, оборотни вообще не должны трогать вас.       - Так, я и не говорил, что это происходит часто.       Селин отвернулась, снова направив взгляд на воду. Выбор куда смотреть был не велик: на воду, на небо или на рожу Таниса. Сейчас, она предпочла бы общество Виктора. Или на худой конец, хотя бы того, кто не прожигал бы её взглядом.       Однако общение с другим вампиром было ей на руку. Она могла многое узнать о них, чтобы зря не приставать к Виктору с расспросами. Не выставлять себя в дурном свете. Ещё более дурном.       - Значит, в столице ваше главное логово? Верно? – пересилив себя, девушка оторвалась от созерцания воды и повернулась к Танису, - И сколько всего таких убежищ?       - Не «ваших», а «наших», юная леди, - рассмеялся вампир, - Вы теперь одна из нас, не забывайте этого. Что касается убежищ… - вампир на секунду задумался, - пока что, их у нас не много. Ёрдегхаз в Буде, убежище главного, Единого ковена. Несколько мелких скрытых мест раскидано по всей Венгрии. В каждом городе есть своё убежище. Так же, в Румынии и Словакии, парочка закоулков. Но на этом мы не остановимся. Наше политическое влияние растёт с каждым днём.       - Политическое влияние? – ещё одно не понятное для Селин словосочетание.       - Влияние на страну. На власть.       «Мда, Виктору всерьёз придётся заняться образованием девчонки, если он хочет вырастить себе вторую Соню», - Танис усмехнулся собственным мыслям, - «Будет забавно, если и эта снюхается с волком».       - Мы обращаем влиятельных людей страны, заставляя работать на нас, - продолжал объяснения вампир, - Делаем их зависимыми от ковена, от решений старейшин. Им приходится принять нашу власть или умереть.       - Выбор не большой.       - Верно.       Снова повисло молчание. Путь по озеру был ещё долгим и чёрт знает, сколько ещё им придётся добираться по берегу. А главное – как? Селин откровенно нечем было себя занять. У Таниса же было несколько вариантов: доставать Селин, доставать Вестников или в сотый раз перечитывать собственные сочинения. Доставать Виктора в открытую, летописец пока не решался.       - Танис, - обратилась к вампиру девушка.       Историк невольно вздрогнул. Впервые за их беседу девчонка назвала его по имени.       - Ты постоянно называешь Виктора одним из старейшин. Значит, кроме него, над вами… Над нами, кто-то ещё властвует?       Танис шумно вдохнул воздух носом. Этого поворота их разговора он и ждал. Сейчас он будет рушить сладкие мечты девицы реалиями их мира.       - Хм… - выражение лица вампира приняло свой самый задумчивый вид, - Разве Виктор тебе не рассказывал о спячке?       Селин взглянула на Таниса непонимающе и одновременно испуганно.       - О какой ещё спячке? Мы что, как медведи, зимой засыпать должны?       Удивительных усилий Танису стоило сдержать смех…       - Нет-нет, - силясь сдержать рвущийся наружу хохот, летописец отвернулся от девушки.       Ну вот. Он готовился к слезам, истерике, воплям и соплям, а в итоге эта крестьянка умудрилась с самого начала рассмешить его.       - Виктор, старейший из нас. Родоначальник. Но, помимо него, есть ещё двое первых обращённых. Помнишь, я говорил о политическом влиянии? Так вот, чтобы бороться с оборотнями, ему требовались союзники. Первым обращённым стала Амелия – верный соратник Виктора ещё в годы его человеческой жизни. Представительница самого древнего рода Венгрии. Знатная леди. Именно с её помощью Виктор получил необходимое политическое влияние на господ того времени. Вторым стал Маркус – гениальный тактик и стратег.       Танис прервался, чтобы взглянуть на лицо Селин. Но оно оставалось спокойным. Девушка внимательно слушала летописца, в её глазах читался неподдельный интерес, а вовсе не страх и разочарование. Разочарование, видимо, сейчас испытывал только Танис.       - Их целью был родоначальник волчьего рода – Вильгельм, - продолжил вампир, - Огромная, свирепая белогривая тварь, питаемая жаждой гнева и разрушения. Втроём, старейшины загнали белого оборотня в засаду и свершили месть, за убитых им. Виктор, Амелия и Маркус с тех пор стали почитаться как главы нашего рода. Но, трое не могут править одновременно. Верно? – Танис то всплескивал руками, то отступал назад, то подходил вплотную к девушке, для создания должного эффекта, - Поэтому, они разделили власть. Каждые сто лет правит разный старейшина по цепочке: Виктор, Амелия, Маркус. Чтобы их разногласия не вылились в войну уже между вампирами. На время правления одного двое других впадают в так называемую спячку. Двое спят, один властвует. Как только выходит срок правления, правящий старейшина пробуждает следующего.       Всё оставалось так же.       Ветер завывал в парусах корабля, матросы и караульные сновали туда-сюда по палубе. А лицо Селин оставалось на удивление спокойным. Да что не так с этой девчонкой? Он сейчас разглагольствовал о том, что на целых два века она останется без защиты Виктора. Что любой старший вампир сможет сделать с ней всё что угодно. Она вообще может не пережить эти два столетия! Да он, Танис, сразу после пробуждения Амелии, сам может грубо взять эту девчонку, пока она не умеет пользоваться новыми способностями!       Взять, а после свернуть ей шею. И всё!       Ни одной эмоции.       - Вопросы? – едва сдерживая себя, спрашивает Танис.       - Значит, скоро Виктор впадёт в спячку? А после него придёт леди Амелия, - задумчиво произносит Селин, глядя куда-то сквозь Таниса.       - Верно. За Амелией пробудится Маркус, потом снова Виктор.       - Это очень интересно.       Очень интересно. Очень интересно! Да что с тобой такое?       Мысленно летописец уже вопил во всю глотку. Интересно ей! Никакого эффекта! Ничего! Или он что-то упустил? В какой момент её перестала волновать собственная судьба? Неужели эта девица настолько глупа, что не осознаёт того, что с ней может сделать кучка завистливых болванов? Особенно, если эти болваны сильнее её в несколько раз!       Деревенская квочка обращённая старейшиной ковена! Ни один вампир такого не потерпит. Без Виктора её просто убьют, свалив всё на ликанов. Сколько раз уже такое было.       Когда в ней проснулась такая уверенность, такое спокойствие? Такая… Такая защищённость.       Танис застыл на месте. Руки сжались в кулаки. Хотелось спрятаться. Немедленно.       Какой же он идиот.       - Не даёшь нашей новообращённой заскучать, Танис? – грубая рука болезненно сжала плечо. Танис едва заметно скривился, - Молодец, свободен.       Его просто разворачивают на месте, а он, кивая пустоте, плетётся в самый тёмный угол корабля. Он чувствует, как в спину ему смотрят две пары льдинисто синих глаз. Хотелось съёжиться, но Танис шёл ровно, спокойно, стойко. До самого трюма.       Сбежать. Зарыться в бумагах, записать всё до малейшей детали. Успокоиться. Замять это чувство стыда от собственной глупости.       Он настолько увлёкся игрой на чувствах девчонки, что перестал обращать внимание на простейшие вещи.       Подумать только, его уделала деревенская девчонка! Малолетка! А он так глупо упустил момент, когда надо было просто заткнуться!       Лучшая защита для отпрыска – присутствие повелителя.       Что ещё могло так резко успокоить Селин как не присутствие рядом Виктора?