***
Две недели назад Рей утешалась пивом. Каждый глоток словно нежно шептал ей, что все будет хорошо, поэтому, когда утешение вдруг кончилось, пришлось идти к холодильнику за следующей порцией. Она долго инспектировала полки — выяснилось, что осталось только светлое, ну да ладно, можно пережить, — взяла бутылку, плюхнулась на диван в гостиной и набрала номер Роуз. — Говорят, наш отдел вообще могут закрыть. — Знаю… — Голос Роуз звучал чуть хрипло: как будто она еще не спала, но уже явно собиралась. Впрочем, даже если ей и не хотелось в половине двенадцатого ночи выслушивать нытье Рей, виду она не подавала. — Финн мне уже рассказал. — Ужас просто. — Да. — Работу мы не потеряем, я думаю, но нашей команде конец. С Финном мы теперь точно работать вместе не будем. Они не расставались с самого университета, и при мысли о том, что теперь Финна рядом не будет, Рей прямо начинала нервничать. На другом конце трубки раздалось непонятное шуршание: похоже, Роуз поудобнее пристроила телефон под ухо. — Ну, за это не волнуйся, все равно видеться с ним будешь. Я его пару раз в неделю буду для профилактики из дома к тебе выгонять, когда он меня достанет. Рей засмеялась — это было вполне в духе Роуз. — Договорились! — Да и вообще, сама же знаешь: сейчас полоса черная, потом будет белая. — Надеюсь, что будет и белая… — Рей прижала телефон к уху и, свернувшись калачиком, улеглась щекой на подлокотник дивана. — Будет! Точно тебе говорю. «Мысли позитивно» — когда-то говорил ей Люк. — «Негатив оставь для старперов вроде меня». — Может, я зря переживаю… и наш отдел не тронут. — Вполне возможно. — Может, меня вообще отберут в качестве кандидата на пожизненное обеспечение «Нутеллой». — А я, может, Нобелевскую премию по литературе получу за свою импровизацию для стихотворного баттла… — А тот чувак из «Старбакса» наконец научится писать мое имя через «е»… — И у меня кактус зацветет в этом году… — А «Sour Patch Kids» вдруг начнет еще и мороженое производить… — И «Светлячку» снимут достойный финальный сезон… — И Бен вернется из командировки, прямо с порога нагнет меня и оттрахает — быстро и жестко. — Вау!.. — прыснула Роуз. — Кто-то, похоже, выпил больше, чем я думала. — Да, правда… какой-то бред я сморозила. — Ну, не сильно бредовей, чем моя импровизация для стихотворного баттла… Как, кстати, там твоя безответная любовь поживает? — Это не любовь!.. Хотя действительно безответная. — Да ладно, я думала, ты уж наконец самой себе-то призналась, что это именно любовь. — Конечно, любовь! — завопил Финн где-то на заднем плане. Рей фыркнула. — Ладно. Хорошо. Может быть, чуточку. Но о сексе с ним я правда совсем не фантазирую! — Врушка. Какая же ты врушка, Рей. — Это просто небольшое помрачение… — Ага, совсем такое небольшое — размером со слона. — Но я поняла, что нам лучше не жить в одном доме. Я уже Бену сказала, что мы с Кайдел ищем квартиру где-нибудь поближе к центру. Большую часть долгов я теперь выплатила, так что… — Прости, Люк, но рано или поздно это должно было случиться. — А Бен что сказал? — Ничего особенного. — Ничего он не сказал, просто чуть напряженно кивнул. Это был очень неловкий разговор. Иногда у них все еще случались такие вот неловкие разговоры. — Так что, думаю, все тут же и прекратится… Вся эта… глупая влюбленность. — Конечно. — Легко и быстро. — Разумеется. — Главное, чтобы он об этом ничего не узнал. — Угу. — Иначе нам будет неловко… Ему будет неловко. — Да. — А я не хочу его ставить в неловкое положение… Вот ему это надо? — Не надо, конечно. — Он хороший парень и… отличный друг. К тому же, мне кажется, он скоро уйдет с этой своей работы. Хочется его поддержать, а не напрягать лишний раз. — Естественно. — И вообще, мне просто очень нравится с ним общаться! — Ага. — Так что я не хочу, чтобы он чувствовал себя неловко в моем присутствии. — Само собой. — Ладно. Давай еще о чем-нибудь поговорим. — Давай. — Ну, вообще на другую тему. — Хорошо. — Тогда предлагай тему! — Почему я? — Потому что. Роуз тяжело вздохнула. — Эмм…. Ладно. Хочешь, историю расскажу? — Давай. — Про одну мою подругу. — Какую подругу? — Киру. — Киру? — Ага. — Что-то такую не припомню… Я же вроде всех твоих подруг знаю? — Да неважно. В общем, пару лет назад моя подруга Кира переехала в дом к одному парню… эм… Кайлу. Сначала они друг друга прямо люто ненавидели, а потом постепенно поняли, что у них гораздо больше общего, чем они даже могли предположить… короче, она только про него и говорила, все больше и больше, и уже не жаловалась, а совсем наоборот, потом вообще начала придумывать отмазы, чтобы с нами не тусоваться, а все свободное время проводить с ним вместе дома. Так что мы с Финном — Финн просто тоже с ней знаком — мы такие оба: «Божечки, да она в него втрескалась, что ли?» А как-то вечером, чуть подвыпив, Кира мне призналась в одной своей крайне непристойной и развратной сексуальной фантазии: ей хотелось, чтобы Кайл ее нагнул где-нибудь на кухонном столе и… — Все, пока, Роуз. — Подожди, подожди, ты же конец не дослушала! Он… — Ты хреновая подруга, и я даже не знаю, за что вообще тебя люблю! — Рей повесила трубку, хотя не смеяться при этом не могла. В конце концов, сама виновата. Когда Роуз только положила глаз на Финна, надо было не поддерживать ее и не сочувствовать, а тоже стебаться, подкалывать и рассказывать истории про каких-нибудь вымышленных подруг, тогда, может, она бы сейчас понимала, что Рей чувствует и… — Рей? Она вздрогнула и подскочила на диване, оглянувшись назад. В дверном проеме стоял Бен с дорожной сумкой в руке — такой уставший, и такой красивый, и такой высоченный, и… Стоп, как он тут оказался?! — Бен? — Привет. — Ты… когда ты пришел? — Только что. — А… а как… как твоя командировка? — Хорошо. Нормально. — А… Отлично. Он сказал, что только что пришел. Он не мог ничего услышать. Конечно, нет! Это физически невозможно. Да и за последние несколько минут ничего такого компрометирующего Рей не сказала, громкую связь не включала, так что… Но почему он так странно смотрит? — Сильно устал, да? Бен покачал головой. — Да нет, я же всего на два дня уезжал. Он постригся еще несколько недель назад. Не слишком коротко, но чуть короче, чем обычно. Иногда — в последнее время все чаще — Рей вдруг видела его как-то совсем иначе. Видела совсем другим, таким, каким он, наверное, не показывался никому, кроме нее, и от ощущения этого чуда у нее просто перехватывало дыхание. — Ты голодный? Я рагу сделала. Там еще осталось. Бен просто молча изучал ее взглядом. — Морковку не клала! Честно! Он продолжал смотреть все так же молча, и Рей уже хотела спросить, не случилось ли чего, когда он наконец ответил: — Нет, не голодный. Но спасибо. — Ясно… — Не зная, куда себя деть, она поднялась, обошла диван и, остановившись напротив Бена, прислонилась спиной к дверному косяку. — Мне тут… прямо даже одиноко было. Без тебя. — Я же всего на два дня уезжал, — снова напомнил он. Выражение лица у него определенно было какое-то странное. Нечитаемое. — Ну да, на два дня… Я просто поняла, что одной мне жить не нравится… — Бен явно не собирался на это ничего отвечать, и Рей добавила: — И мы с Кайдел, похоже, квартиру подобрали. Бен продолжал молчать и только смотрел на нее — долгим и внимательным взглядом. — Я тебя тут спросить хотела… Мы давно это не обсуждали, но… ты же по-прежнему хочешь купить мою половину дома, да? Несколько мгновений он все так же молча смотрел на нее, а потом отвел глаза и принялся разглядывать гостиную. — Не знаю. — То есть как — не знаешь? — Не знаю. — Бен, да ты мне это еще миллион лет назад предлагал! Он ухмыльнулся. — Миллион лет назад этого дома вообще не существовало, а на его месте было какое-нибудь доисторическое болото, и, полагаю, как ученый-эколог ты должна лучше представлять… — Ой, хватит уже! Я имела в виду — ты очень давно хочешь купить мою половину дома! Почему он опять замолчал? Что сегодня за вечер загадочных пауз? — Нет. Думаю, покупать твою половину дома я уже не хочу. — Почему?.. О господи, ты прогорел, да? — Рей чуть подалась вперед. — На бирже? Спустил все свои деньги? Поставил все сбережения на то, что США выиграют чемпионат мира, и только потом понял, что они даже отборочные матчи пройти не смогли? Вложился в сетевой маркетинг по продаже женской одежды и начал скупать эти чертовы леггинсы… — Рей, ты пьяная, что ли? — Нет. Ну, только две бутылки пива выпила. Так что, может, слегка… А что? — Просто ты совершенно невыносимая, когда выпьешь. — В глазах у него прыгали смешинки. — А ты вообще всегда невыносимый! Бен широко улыбнулся, на мгновение уставившись себе под ноги. — Спокойной ночи, Рей. Он закинул сумку на плечо и направился в свою комнату. Рей смотрела, как от теплого света лампы в холле на его волосах и широких плечах играют золотистые блики. — Кстати! — сообщила она ему вслед. — Я купила новый сироп для кофе. Коричный! Ты точно плеваться будешь. Бен ничего не ответил и даже не обернулся.***
Сейчас Рей чувствует, что он сдерживается из последних сил. — Давай пойдем в постель?.. Она никогда раньше не слышала, чтобы его голос так звучал — умоляюще и чуть хрипло. Его член дергается внутри нее, еще секунда — и Бен, потеряв последние остатки самообладания, сильно двигает бедрами. Что совершенно не помогает собраться с мыслями — ни ей, ни ему. Им обоим совершенно не помогает. Хотя на самом деле им обоим как раз надо собраться с мыслями и немедленно все прекратить. Пусть ей было хорошо — да какое там «хорошо», все ее представления о сексе просто с ног на голову перевернулись! — но ведь ясно же, что это совершенно абсурдно: Бен не мог хотеть такого с ней, и сама Рей никогда… сама она никак не способна на внезапный трах у кухонной раковины, который для Бена, конечно же, ровным счетом ничего не значит, а вот для нее теперь будет источником бесконечных страданий и… — Пожалуйста… — Он зализывает укус на ее плече, который оставил несколько секунд назад. — Я постараюсь, чтобы было быстро, но, пожалуйста, давай пойдем в постель. Она уже кончила. Только оттого, что он вошел в нее, только от ощущения его члена внутри, оттого, как сильно он наполнил ее собой — до краев, до предела — оттого, как крепко он держал ее за бедра — и это само по себе можно считать чудом, потому что такого с ней раньше никогда… И если они сейчас продолжат в постели, от нее уже больше ничего не останется, она вся разлетится на кусочки — во всех смыслах, потому что Бен просто… — Пожалуйста… Она бездумно кивает. Пусть. Пусть будет так, как он хочет, все, что он хочет… Его член выскальзывает из нее, и это почти больно — больше его не чувствовать. Бен выдыхает с разочарованным стоном, и очевидно, что для него это так же мучительно, как и для Рей. У которой только что был оргазм, буквально перевернувший всю ее жизнь, и это чудо подарил ей Бен — подарил и даже ничего не взял взамен. Впрочем, после двух лет знакомства и черт знает скольких месяцев притворства и нежелания признаваться себе, что она влюблена в него бесконечно и навсегда, это, наверное, и не должно было удивлять. — Иди сюда… — Бен разом стаскивает с нее футболку вместе с лифчиком, и Рей, одуревшая от все еще отдающегося во всем теле наслаждения, просто растерянно стоит перед ним. Стоит и позволяет ему смотреть, ласкать ее взглядом — темным и непроницаемым, позволяет видеть ее полностью обнаженной, хотя и знает, что у нее слишком маленькая грудь и слишком узкие бедра, и еще веснушки везде, где им быть совсем не положено… — Рей, я… Ебать… Вот так… Напряженно сжав зубы, он подхватывает ее на руки и несет в свою спальню. Рей никогда здесь раньше не бывала (заходить к нему не было причин), но как будто узнает эту комнату, потому что эта комната — просто портрет Бена. Все в темных тонах, и на стене фотографии каких-то постапокалиптических пейзажей (природу Бен терпеть не может), их он, видимо, снимал во время своих командировок, о которых ей рассказывал. Мебели совсем немного, на прикроватной тумбочке стопка книг, на столе валяются очки для чтения, из-за которых Рей любит его подстебывать. Он не дает ей толком осмотреться — Рей оказывается на кровати, чувствует, как под спиной чуть качнулся матрас, и Бен теперь над ней, и кроме него она больше ничего не видит. — Можно… я тебя поцелую? Его приоткрытые губы дрожат прямо над ее губами, и Рей просто обнимает его за шею, притягивает к себе, приподнимается навстречу и целует его сама. Это так медленно, тепло и мучительно нежно. Бен трахал ее всего несколько секунд назад, его член был в ней так глубоко, что, казалось, она буквально чуть не разорвалась пополам от этого восхитительного ощущения, а сейчас они целуются неторопливо, осторожно, смакуя каждое касание, Бен ласкает ее язык своим языком, и чуть покусывает ее нижнюю губу, и поворачивает к себе ее лицо — сначала придерживая за подбородок, потом охватывает ладонью затылок… Совершенно непонятно, когда за эти два года она успела так безнадежно в него влюбиться, но именно сейчас Рей осознает это со всей ясностью — да, безнадежно, бесконечно и навсегда. — Так нравится с тобой целоваться… — выдыхает она ему в рот. — Черт… А мне-то как, Рей… — Его губы. Его голос. — Я бы тебя без конца целовал. Везде. — Он чуть отодвигается, как будто вдруг что-то обдумывает. — Можно… там? Рей чувствует, как у нее тут же вспыхивают щеки, потому что… он что?.. Он правда хочет?.. — Я… — Всего минутку? Бен терпеливо ждет ее разрешения, и она просто не может в это поверить. Он же только что нагнул ее над кухонной столешницей, только что без предупреждения вогнал в нее свой член и буквально заставил кончить от одного этого ощущения, а сейчас спрашивает, можно ли ее поцеловать, можно ли это сделать «там», как будто просит об одолжении, — и это настолько нереально, что… — Полминутки? Пожалуйста. — Если… ты правда хочешь… Ох… Он делает это прекрасно. Нет, нельзя сказать, что очень ловко и умело, но он отдается делу всей душой, он так увлекается, так шумно и несдержанно выражает свой восторг, так откровенно показывает, что наслаждается — и тем, что делает, и самой Рей… Она вздрагивает и выгибается ему навстречу, и Бен удерживает ее на месте, помогая полностью отдаться удовольствию. Это длится не полминуты, и не три, и, наверное, даже не десять — у нее сводит бедра, внутри все сжимается в сладких спазмах, и оргазм накрывает, как океанская волна, но когда Рей думает, что наслаждение вот-вот схлынет, Бен вдруг скользит в нее двумя пальцами — большим и указательным — с двух сторон и… Ее бедра дрожат и выгибаются снова, потому что это еще не конец. За последние двадцать минут у нее официально было больше оргазмов, чем за весь прошлый год. Бен, так и не вынув из нее пальцы, поднимает взгляд — его глаза с расширившимися зрачками потемнели до черноты — и смотрит на нее серьезно и нежно. — Спасибо. Господи. Рей пытается вернуть себе способность говорить, но голос все равно дрожит и срывается. — Это вроде я должна… благодарить… Бен отрицательно качает головой и приподнимается над ней, опираясь на одну руку, а другой рукой начинает гладить свой член, глядя на Рей сверху — с каким-то изумленным благоговением. — Ты такая чудесная… Восхитительная… Почему ты хочешь быстро? — Он наклоняется снова ее поцеловать, глубоко входит языком в ее рот, а потом, оторвавшись от ее губ, шепчет на ухо: — Я бы тебя бесконечно трахал… Рей просто не понимает, откуда он это взял, она же никогда ему не говорила ни о каком «быстро», а Бен почему-то все время это повторяет… Хотя... Стоп. Говорила. Конечно. Черт! Она говорила об этом, но не ему, а… — Ты меня подслушал. Он, кажется, не слышит, потому что слишком занят делом — увлеченно лижет ее сосок, и это просто фантастически прекрасно. — Ты меня подслушал. — Рей чуть сильнее сжимает пальцы в его волосах, пытаясь заставить его остановиться. — Подслушал, когда я говорила с Роуз по телефону. Бен останавливается, но не поднимает головы и щекотно обдает дыханием ее грудь, так что Рей вздрагивает. — Роуз — это кто, напомни? — Ты подслушал. Ты подслушал, как я ей сказала, что… Он наконец поднимает на нее глаза — господи, почему он такой красивый? — Но я правда могу, Рей. Для тебя. Как ты хочешь… — Я не… — Она пытается оттолкнуть его, но Бен не двигается с места. Это просто унизительно. — Я не хочу, чтобы меня трахали из жалости! Я прекрасно могу… Он берет ее руку и проводит ею по своей груди, потом по животу, ниже, к паху, пока его горячий член не ложится ей в ладонь. Такой огромный… ее пальцы невольно сжимаются, охватывают его — Бен вздрагивает, закусив губу. И Рей вдруг понимает, что он-то уже трогал и ласкал ее везде, а вот она еще его даже не касалась, вообще никак, и это одновременно и обидно, и нечестно, и просто даже глупо, и такую несправедливость надо немедленно исправить. Бен с трудом переводит дыхание. — Похоже, что я… трахаю тебя из жалости? Нет. Определенно, не похоже, но… — Не знаю. Рука Рей словно сама по себе начинает скользить вверх и вниз по его члену, поглаживает его короткими, простыми движениями, отчего Бен зажмуривается и дышит все тяжелее. Она водит большим пальцем по влажной головке — по кругу — и видит, как у Бена приоткрываются губы, а рука, на которую он опирается, дрожит от напряжения. — Да ладно, Рей… — Он двигает бедрами и сам теперь толкается в ее кулак и словно все больше и больше приближается… к чему-то. — Ты прекрасно знаешь. Знает?.. — Что знаю? — Как мне трудно… было… ох, ебать… терпеть… Как ужасно я тебя хотел… с самого начала. Господи. Господи боже. Взгляд у него туманится, все мышцы напряжены, он вот-вот кончит, и это настолько очевидно, что Рей потрясена до глубины души, но еще больше она потрясена тем, что Бен вдруг останавливает ее руку, удержав за запястье. — Пожалуйста… можно я тебя трахну? Так, как ты хочешь? Ну, попробую хотя бы… — Он целует ее в шею. — Быстро и жестко. Она не в силах сказать ему «нет». Она не в силах сказать себе «нет». У них обоих жизнь полна этих категорических «нет», но, может быть, здесь и сейчас они наконец смогут это изменить — вместе. Рей улыбается ему и притягивает к себе, крепко обняв за шею, и прижимается губами к его плечу, без слов говоря, как сильно он ей нравится, как сильно ей нравится все, что он делает, а Бен устраивается между ее раздвинутых бедер и находит нужное положение, и вот он уже — о, блаженство — снова почти там, почти внутри нее, большой, горячий, влажный и… Черт. — Презерватив! Нам надо… у тебя нет?.. Бен стонет. Он еще не успел войти, только прижимался к ней членом — таким толстым и твердым, а сейчас отодвигается, и это просто… ужасно. Рей совершенно не хочет больше ждать. Вот вообще никак не хочет. — Блядь… У меня… Рей… — У него дрожат руки, и пальцы белеют от напряжения, когда он стискивает простыню в кулаке. Наконец, несколько раз глубоко вздохнув, он сползает ниже, так что может ввести в Рей палец — два пальца — и скользит ими глубоко, чуть сгибает внутри, так что с каждым движением попадает теперь прямо в… — Что ты… Господи, это восхитительно до безумия. — У меня нет презервативов… — не очень внятно выдыхает он. — Давай, ты сейчас так кончишь, а я потом… сам. Самое ужасное — его голос звучит так, как будто ему пришлось принимать невероятно мучительное решение, но он согласен терпеть и… Нет. Нет, нет, нет, нет. Нет. — Ты же… ах!.. Бен, ты же здоров? Он проводит большим пальцем по ее клитору, и Рей стонет. — Понятия не имею. Как он может не знать?.. Внезапно ее охватывает паника — что если… что если ему просто нужен секс? Что если для него это обязательно — трахаться каждый день хоть с кем-нибудь, и сегодня у него тоже были планы на вечер, которые по каким-то причинам провалились, так что — господи, только не это! — он остался без своих обычных потрахушек и теперь… Что если?.. Может ли Бен?.. Может он так вот?.. Рей хватает его за предплечье, пытаясь удержать руку, но беда в том, что Бен продолжает двигать пальцами, и он все еще… — Как… Ты проверялся с последнего… раза? Она уже готова к самым ужасным вариантам ответа, начиная с «А зачем?» и «Конечно нет, я же только вчера трахался» и заканчивая всякими «Что ты имеешь в виду под «проверялся»?» и «Да ладно, ВПЧ у всех есть». — Может быть… У нас же ежегодные медосмотры на работе. Я… Рей, это совершенно неважно. — Он целует ее в щеку, а потом двигает запястьем так, что Рей чуть не теряет сознание. — Ты кончишь от моих пальцев. Это безопасно. А я уже потом сам… тебе не нужно будет ничего… Ежегодные медосмотры? И не один раз? — Когда у тебя был секс в последний раз?.. Ты можешь… ах!.. остановиться, пожалуйста, пожалуйста… — Понятия не имею. — Бен вроде бы услышал ее просьбу и теперь вытаскивает из нее пальцы, и это ощущение… отвлекает, и внутри нее все сжимается в знак протеста. — У меня не было секса, Рей. — У тебя… что? Он отворачивается. Оба они дышат тяжело и прерывисто. — Мне не нравится секс. Рей смотрит вниз на его член — он напряжен до предела и тяжело упирается ей в бедро, размазывая по коже сочащуюся из головки влагу — очень много влаги. — Кажется… эм… что тебе как раз очень нравится секс. — Да… ну, нет. В общем. На самом деле… Это просто… — У него розовеют скулы. — Мне очень нравишься ты, Рей. — Ох… — И мне не нужно… ну, мне так нравится это делать… — Он слегка морщится, словно недоволен тем, что не может подобрать нужное слово. — … наверное, слишком сильно, потому что я несколько раз чуть не кончал только оттого, что ты была рядом… Так что все нормально, если ты мне разрешишь просто сделать тебе приятно и… Нет. Она толкает его в плечо, потом в грудь, толкает и толкает, и Бен сначала не двигается, глядя на нее растерянно и изумленно, а потом просто позволяет ей делать все, что она хочет, и оказывается на спине, а Рей садится на него верхом. — Что ты… — выдыхает он со стоном. Она наклоняется и шепчет ему на ухо: — Быстро и жестко, Бен. Сначала он просто непонимающе смотрит на нее, а потом, видимо, осознает — и что она приподнимается над ним, и широко разводит бедра, чтобы принять его в себя, и двигается вверх и вниз, для равновесия опираясь на его грудь, и через несколько мгновений одним сильным движением опускается на его член, так что он входит в нее до самого конца. Так, в этой позе и под таким углом — это очень глубоко, и перед глазами у Рей все плывет. Бен почти до боли стискивает пальцами ее бедра. — Рей… — он задыхается. — Я так не смогу… вытащить. — И хорошо… — Прекрасно. — Просто делай, что нравится. Кажется, им нравится абсолютно все. То, как движется в ней его член, как влажно трется плоть о плоть, пусть даже от их беспорядочно-неслаженных движений Бен несколько раз выскальзывает из нее и потом лихорадочно тыкается обратно, — им нравится все, все кажется бесконечно прекрасным. Как ошеломленно Бен смотрит на ее лицо, на ее грудь, на то, как поднимаются и опускаются ее бедра; какие непристойные и влажные звуки вызывают их движения; как он шепчет ей разное — и что она такая красивая и восхитительная, и сколько раз он мечтал вот такое с ней сделать — как выяснилось, очень много раз. Рей чувствует, как у нее бешено разгоняется пульс. — Я, похоже… — со стоном выдыхает Бен ей в шею. — Я сейчас кончу… Она молча кивает — потому что сама уже на грани и не может говорить — и позволяет ему перевернуться с ней в руках.***
— Конечно, это было быстро. — Тон у Бена довольно самоуничижительный. — Да. — Но я могу и лучше. Я думаю. Наверное. Если попрактикуюсь. Рей даже толком не может понять, схлынуло ли у нее наслаждение или пока нет, — каждый нерв все еще звенит от удовольствия, и она просто смеется. Восхитительно. — Ну, не настолько. Бен зарывается лицом ей в шею, потому что… ну да, это действительно было быстро. — Ну, я хочу сказать… Не слишком. Это было… — Потрясающе. Непередаваемо. Невозможно. — Прекрасно. Очень хорошо. Бен целует ее в шею. — Но… все-таки не совсем жестко. — О… — он замирает. — Прости, я не… — Это я к тому, что… нам надо все повторить… Он чуть отодвигается и теперь смотрит ей в глаза — очень и очень серьезно, а вот Рей чувствует себя довольно легкомысленно. — … снова и снова. Пока не получится правильно. Идеально быстро и идеально жестко. Понимаешь? — Да? — Бен так светится надеждой, что выглядит лет на десять моложе. Рей улыбается и притягивает его к себе для поцелуя. — Да.***
Шесть месяцев спустя — Да кто вообще добавляет в чай кофейный сироп? — Да все! — Да никто! — Да куча народу! — Ну, назови хоть кого-нибудь. — Ну, я, например. Рей закатила глаза: — Назови еще кого-нибудь! — … — Вот видишь? — Это еще ни о чем не говорит! Как вообще можно узнать, кто пьет чай с сиропом? Нормальные люди такие вещи не обсуждают. — Ну, мы же с тобой обсуждаем… Ореховый или ванильный? — Ванильный. Рей положила в тележку две бутылки сиропа, а потом привстала на цыпочки и поцеловала Бена в губы — крепко и быстро. Он потянулся за ее губами, как будто не желал сразу отпускать. — Ладно. — Рей улыбнулась. — Что еще? Бен пробежался глазами по списку покупок, который она написала утром, усевшись между его колен, пока он разгадывал свои любимые кроссворды в своем любимом кресле. — Вроде все. — Туалетную бумагу не надо? — Туалетную бумагу не надо. — Ну, тогда… — Рей опустила руку, нащупала его пальцы и переплела их со своими, когда он покатил тележку к кассе. — Тогда пошли домой.