***
Деку смущенно принимал поздравления, временами слегка краснея и заламывая руки. Возникшую перед глазами картинку сложно было назвать невинной и Кацуки от нее поспешно отмахнулся. Черт, и как он дошел до этого? Рука от запястья и до самой ключицы, казалось, горит огнем, каждый раз когда он думал о Деку. А поскольку попытки его избегать только заставляли скучать еще сильнее, Кацуки решил смириться с этим, раз уж не в силах сопротивляться. Если так пойдет и дальше, его печать станет заметна даже на шее, а это отнюдь не нормально. — Бакуго, как считаешь? — прервал его раздумья вечно веселый Киришима. — Отвали, красноголовый. — Вечно ты где-то в облаках витаешь, бро. Я говорю, Каминари стал еще глупее с этой печатью, а? Вот моя меня ничуть не волнует, что есть она, что нет. Хотя, наверное, лучше когда есть. — Я в этом очень сомневаюсь. — Честно говоря, не уверен. Взгляни, к примеру, на Тодороки. — В каком смысле? — Так ведь нет у него печати, и я бы его счастливым не назвал.***
Солнце едва поднялось, когда Изуку вышел из дома на утреннюю пробежку. Добравшись как обычно, до моста, он увидел на берегу знакомый силуэт. Каччан стоял у самой кромки воды и, казалось, провел здесь всю ночь. На нем были спортивные штаны и чёрная рубашка. Изуку подошёл ближе, сам не зная для чего. Он прекрасно знал, что Каччан не любитель поболтать, тем более с Деку. — Каччан, что ты здесь делаешь? — Ты меня преследуешь, что ли, Деку? —обернулся парень, бросая на него усталый взгляд. — Оу, нет конечно, — Изуку замешкался, удивленный столь спокойным ответом. Дальше он не мог придумать, что сказать, поскольку расстегнутая рубашка Каччана определённо мешала мыслительному процессу. Стараясь не пялится так очевидно, и чувствуя, как заливается краской, Изуку промямлил что-то про погоду и купание в холодной воде. Глядя на него в упор, Каччан подошёл вплотную и практически прошептал: — Ненавижу, когда ты так мямлишь, Деку. — П-прости, Каччан, я не… специально, — только и смог ответить Изуку, опуская взгляд куда-то под ноги. В этот самый момент Кацуки захотелось прижать к себе это маленькое глупое тело изо всех сил. — Покажи мне её. — Кого? — Печать свою, дубина. После продолжительной паузы, Изуку снова взглянул на Каччана, надеясь, что тот передумал. Показывать ему было нечего, и совсем не хотелось вновь доказывать свою ущербность. Да и зачем об этом знать Каччану? Изуку не знал, что после слов Киришимы, у Кацуки появилась надежда. Маленькая соломинка, за которую хотелось ухватиться. Может у них одна на двоих печать? Видя, что Деку добровольно ничего показывать не собирается, Кацуки хватает его за руку, одергивая рукав. Ничего. — Постой, Каччан! Нет у меня никакой печати, — он показал вторую руку. Этого Кацуки совсем не ожидал. Он так много думал об этой идиотской печати, что забыл о такой вероятности. Дурак! Конечно. Он свободен. Он может быть с кем захочет. С любым свободным человеком на земле. И с Тодороки, конечно. Перед глазами опять вспыхнула картина: Деку в объятьях этого двумордого ублюдка. И, чувствуя, как ярость закладывает уши, пытаясь не взорвать всё вокруг к чертям, пошёл прочь, с силой оттолкнув его рукой. От неожиданности Изуку сразу оказывается на земле. Хоть он и знает Каччана давно и обычно чувствует его настроение, сейчас явно не тот случай. «Что с тобой происходит, Каччан?» Немой вопрос застрял в горле, когда Кацуки бросил в его сторону полный ненависти взгляд. Ненависти и… боли?