Дракон снежной горы, ворон леса мертвецов

Солнечный луч проникал сквозь неплотно закрытые ставни, очерчивая мягким рассеянным светом помещение. Снежная гора уже давно проснулась. Зимние птицы собирались вместе, самые храбрые звери выходили из нор в поисках корма. О вчерашнем бедствии все еще напоминали выломанные деревья и разбитые скалы. Небо начинало затягивать крупными облаками стального цвета. В белой комнате было тихо и спокойно. Вещи лежали там, где им и полагалось быть, и можно было даже подумать, что в этом месте никто не живет. Во всем доме было не сыскать даже пылинки. Однако с идеальной обстановкой резко контрастировала широкая кровать: одеяло было сбито на пол, а простыни измяты и испачканы в пятнах засохшей крови, как будто на этой постели разверзлось поле битвы. Лань Чжань открыл глаза первым. Дракон почувствовал руку на своей талии и приподнялся на локте, повернув голову к сонному супругу. Тот засопел, крепче прижимаясь к его боку. На бесстрастном лице едва заметно проступила нежность. — Вэй Ин. — М-м… Еще рано. — Просыпайся. — Ум-му… Вэй У Сянь вытянул губы трубочкой, выпрашивая поцелуй. Высвободиться из слабых объятий разморенного ворона сейчас смог бы и ребенок, но Ван Цзи зачарованно склонился, глубоко целуя податливые уста. Тот поднял руку, погладив дракона по щеке и виску — рожки пропали. У Сянь уперся лбом в грудь Лань Чжаня и зевнул. Лукавая улыбка вновь появилась на его лице. — Если уж мой драгоценный супруг говорит подниматься, мне ничего не остается, как послушаться. Лань Ван Цзи кивнул. Кончики его ушей покраснели. — Мгм. Накидывая нижнюю рубаху, хозяин горы мазнул взглядом по красной метке, отчетливо-яркой на светлом плече Вэй Ина. Ворон рассеянно поглаживал пальцами отметину. Сейчас его занимала только собственная одежда. — Ай-ай, Лань Чжань, в порыве страсти ты разорвал ее на тонкие полосочки. Кто бы мог подумать, что в тебе столько несдержанности. Ван Цзи ничего на это не ответил, совсем не испытывая вины за что-то столь малозначительное. Вэй У Сянь засмеялся, взмахнув рукой над разорванной тканью. Та начала зарастать, как будто кто-то невидимый заштопал ее в считанные секунды — не осталось ни следа. — Солнце снова поднимается. Мы проспали целый день! Лань Чжань, куда ты? Гэгэ, погоди ме… ай! Стоило только ворону попытаться встать с кровати, как он тут же упал на спину, размахивая руками и громко жалуясь. — Ой, как больно! Я же теперь сидеть не смогу! Дракон спокойно обернулся, как будто совсем не обращая внимание на поток причитаний, и подошел к постели. Завернув Вэй Ина в его черную мантию, он поднял его на руки и направился к выходу. — Лань Чжань, опусти меня! Хоть я и сказал, что не могу сидеть, но идти я способен! Молодой господин Лань… — М-м. Что-то подсказало У Сяню заткнуться. Но не могло же на лице дракона быть довольство от того, что он нес мужчину на руках? Или могло? Хоть ворону и начало казаться, что он различает настроение хозяина горы, с непоколебимым спокойным лицом супруга он ни в чем не был уверен. Покинув стены дома, Лань Ван Цзи избрал неизвестное Вэй Ину направление по присыпанной снегом тропинке сквозь голые деревья — летом здесь буйно зеленела листва, и тайный путь становился в самом деле невидимым. По ту сторону тропинки тихо блестела вода горного источника, исходящая белым паром. Дракон погрузил У Сяня в воду и принялся отмывать его тряпкой. — Гэгэ, ты так хочешь позаботиться обо мне? — Мгм. В целом, тому ничего не оставалось, кроме как сдаться и позволить творить с собой все, что вздумается. Но в какой-то момент ворон обхватил Лань Чжаня за талию, и мужчина не удержал равновесия. Вэй Ин засмеялся, стягивая мантию с насквозь мокрого и слегка сбитого с толку дракона. Отобрав тряпку, У Сянь примирительно поцеловал изящное нефритовое запястье и провел по нему отрывком мягкой ткани. Дракон завороженно наблюдал за игривым скольжением чужой руки по собственному телу, не пытаясь как-то прекратить это непотребство. Воспитание требовало остановить эти глупости. Только сердце млело от каждого прикосновения, на удивление целомудренного и осторожного, и Ван Цзи сделал этот очевидный выбор. Но Вэй У Сянь не был бы собой, если бы не попытался сделать что-то, по его мнению, веселое. Не прошло и минуты, как прикосновения стали откровеннее, тряпка была позабыта, и ее заменила рука, бесстыдно скользящая вдоль мышц живота. Лань Чжань не отвел глаза, а ворону того и надо было — хотелось снова увидеть эмоции бесстрастного божества. Но дракон вдруг накрыл его ладонь своей, останавливая на солнечном сплетении. — Не балуйся. — Хе-хе-хе… Вэй Ин навалился на него всем телом. — Я принес тебе подарок. Дракон положил руки ему на поясницу, показав толику заинтересованности. Ворон прижался к нему еще больше, вытягивая руки куда-то за спину Ван Цзи. Порывшись в собственной одежде, он показал маленькую шкатулку. Не став держать интригу, он снял крышку. Внутри лежали две алые ленты шириной с палец. Они казались самыми обычными, и дракон бы не удивился, окажись это на самом деле так — и он был совершенно не против. Вэй Ин извлек одну ленту. Вид он имел донельзя торжественный. — Это особая вещь. Я их сделал не так давно. Повязав одну, ты всегда будешь знать, как себя чувствует тот, на ком надета вторая. Лань Чжаню показалось, что он задохнулся. Весь мир сжался до этих тонких пальцев, сжимающих драгоценное сокровище. Дракон наклонил голову, позволяя повязать ленту себе на голову. Теплая шелковая ткань идеально легла на лоб, словно всегда была там. У Сянь придирчиво осмотрел результат, но не остался удовлетворенным. Облик Хань Гуан Цзюня слишком чистый для такого цвета. Ворон сжал кончик ленты, и она начала стремительно белеть, словно ее окунули в краску. Увидев то, что получилось, он на мгновение замер в восхищении. Лань Ван Цзи и впрямь казался еще более божественным с этой лентой на благородном лбу. Он с любопытством спросил. — Тебе нравится? Дракон все еще смотрел на кончик ленты, зажатый в ладони Вэй У Сяня, который даже не представлял, насколько это бесценный подарок. Он помнил из рассказов дяди, как отец слишком поздно спохватился, как не успел прийти на помощь их с Лань Хуанем матери, и чем это все закончилось. Великолепный дракон после смерти супруги чах и погибал на глазах, не в силах найти спасение даже в собственных сыновьях. И теперь Лань Чжань отчасти понимал отца. Лань Ван Цзи крепко обнял своего вороненка, от чего тот ойкнул. — Спасибо. Он почувствовал ответное прикосновение губ — прямиком над лентой. Новости среди магических зверей расходились быстро. Лань Хуань, напряженный и перепуганный, летел на снежную гору, и от увиденного сердце его обливалось кровью. Следы недавней разрухи понемногу укрывались снежным одеялом. Гора стояла одинокая, почти разрушенная, но живая — присутствие могущественного зверя не покинуло ее, от чего дракон реки несколько перевел дух. Он совсем не ожидал, что увидит у дома Ван Цзи дядю, свирепого, как лютый мертвец: он попеременно то бледнел, то краснел, хватая ртом воздух. Си Чэнь мягко улыбнулся, поприветствовав дракона облаков. Полная противоположность дракона снежной горы, Лань Хуань со своим мягким лицом не производил впечатления замерзшей статуи. Лань Ци Жень опалил взглядом прибывшего племянника. — Си Чэнь! Хоть ты вразуми своего брата! Дракон реки вежливо склонил голову. — В чем дело, дядя? — В чем дело?! В чем дело?! Кажется, Ци Жень не желал даже осквернять рот, произнося эти слова. Лань Хуань трижды постучал в дверь, и, получив ответ, вошел. Ни капли удивления не отразилось на спокойном улыбчивом лице. — А-Чжань. Выглядишь счастливым. Дракон снежной горы кивнул. За столь спокойным поведением даже не сразу можно было заметить перевернутую вверх дном комнату с разбросанными вещами, поверх которых яркими черными пятнами выделялись перья. — …и что мы такого сделали, что этот старик так разозлился, что даже не захотел больше находиться в доме? Кажется, он хотел убить меня на месте… Вэй У Сянь лежал головой на коленях Лань Чжаня и ворчал ему, не прерываясь ни на мгновение. На юноше было небрежно накинуто ханьфу, открывая грудь. Хоть облик ворона был растрепанным, волосы были аккуратно собраны и перевязаны длинной алой лентой. Точно такая же, только белого цвета, украшала лоб Лань Ван Цзи. Си Чэнь преспокойно сел рядом с братом на подушку, как будто не замечая красноречиво темнеющие на коже Вэй Ина метки и следы зубов. Сильнее всего выделялся яркий знак на плече, хорошо знакомый Лань Хуаню. Дракон реки улыбнулся. На самом деле Вэй У Сянь не был виноват. Он просто нашел объемный мешочек на столике для письма и не преминул сунуть в него свой длинный клюв. Лань Чжань неожиданно воспротивился, попытавшись отнять мешочек, и началась самая настоящая беготня. Ворон никогда не думал, что дракон снежной горы, кажущийся высокомерным и спокойным, при здравом уме и трезвой памяти начнет за ним гоняться, как будто им обоим было по пять лет. А из-за того, что Вэй Ин все еще прихрамывал и спотыкался, он умудрился опрокинуть все, что можно было опрокинуть и разбросать то, что можно было разбросать. За этим занятием их застал неожиданно пришедший старик с забавной бородкой, чем-то похожий внешне на Ван Цзи. От неожиданности Вэй У Сянь споткнулся и был пойман Лань Чжанем — тот бесхитростно придавил беглеца к полу своим весом, прижав его руки возле головы. Из-за этого мешочек выпал и раскрылся: высыпавшиеся из него черные перья разлетелись по всей комнате. А вот старик, оказавшийся дядей Хань Гуан Цзюня, готов был харкать кровью от негодования! Как же, его воспитанник и его гордость, ведет себя настолько неподобающим образом! Да еще и на сдержанный гневный вопрос спокойно ответил, что этот шумный и бесшабашный молодой человек — его супруг! Ци Женя едва удар не хватил после этих слов, и он тут же выскочил из дома, как будто если он чего-то не видел, оно тут же бы исчезло. Лань Си Чэнь слегка вздохнул. — Так вот что произошло. Молодой господин Вэй, прошу извинить нашего дядю. Он весьма строгих взглядов о подобающем поведении. Ворон вдруг рассмеялся на это, легкомысленно махнув рукой. — А-Чжань, необычно, чтобы ты что-то носил на голове. Что это за лента? Лань Си Чэнь полюбопытствовал, протягивая руку чтобы положить ее на плечо Лань Чжаню. Тот неожиданно остановил Лань Хуаня, перехватив его запястье. — Брат. Бросив взгляд на Вэй Ина, дракон реки безмятежно улыбнулся. Он все еще не знал, что произошло с горой, но картинка постепенно складывалась в его голове. Если его младший брат счастлив, Лань Хуаню так же ничего не остается, кроме как порадоваться за него. Сбежать предложил ворон. Лань Чжань подтвердил, что его дядя улетел, но судя по лицам братьев, тот может вернуться, когда придет в себя от ошеломления. Потому дракон реки преспокойно покинул их, не мешая голубкам, и улетел прочь с легкой улыбкой на голубовато-белой морде, так похожей на хитрое предвкушение. Заслышав, что на снежной горе случилось настоящее бедствие, Цзян Чэн злорадно подумал: «Так этому Вэй Ину и надо. То, что он разозлил дракона, это только его вина! И помогать я ему не собираюсь!» Прошло два дня. От ворона не было ни слуху, ни духу. Вань Инь какое-то время ходил мрачно-довольный, однако на второй день он увидел в небесах серебрящуюся ленту. Дракон летел прямо к озеру Лотоса, а перед ним, быстро работая крыльями, летел ворон, такой черный, будто все тени мира собрались в его фигуру. Цзян Чэн похолодел и выскочил на улицу, не накинув даже зимней мантии. В его руке заискрился хлыст. Но он не успел сделать даже нескольких шагов. Темная птица на земле обратилась обратно Вэй У Сянем, и рядом с ним приземлился дракон. На фоне белоснежной чешуи ворон казался еще темнее, чем всегда. Тот произнес несколько слов — Цзян Чэн даже отсюда слышал, как его брат громко засмеялся. Тотчас хозяин снежной горы принял человеческий облик. И этот мужчина, прекрасный, как бессмертный небожитель, развернул Вэй Ина к себе и заставил его замолчать, кажется, единственным возможным в этом мире способом. Хлыст выпал из рук журавля. Он оторопело наблюдал, как Лань Ван Цзи преспокойно отстранился от Вэй У Сяня, а тот как ни в чем не бывало помахал рукой названному брату. Вань Инь осознал, что стоит с открытым ртом.