Дракон снежной горы, ворон леса мертвецов

День был столь холодный, что никакими словами не передать. Жемчужина солнца катилась вдоль высоких небес, отражаясь ослепляющим светом в перламутровой чешуе, но не дарила ни капельки тепла. В гребне из мягкого драконьего меха запутывались облака, и любопытному наблюдателю снежный зверь севера сам казался осколком неба. На юго-востоке лежала великая река Ланканг*, огибающая горы. Свое начало она брала из хребта, что украшал себя шестнадцатью позвонками-вершинами, и рвалась сквозь долины, словно желая взлететь за горизонт. В глубинах, известным лишь сомам и осётрам, воды хранили свою бесценную тайну, как раковина охраняет песчинку перламутра. Дракон великой реки, Цзе У Цзюнь, драгоценный коралл, увидеть который удостоились лишь чистые сердцем и помыслами, был из того племени магических зверей, что полностью сливались со своим домом. Нет такой воды, что удержала бы дракона: он сам становился водой, несущей лодки, приводящей улов рыбакам, опрокидывающей корабли. Среди людей известны многие потопленные судна: груженные рабами, скрывающие награбленное, несущие на себе знамена скорого пожара и застарелой, как само людское племя, битвы одних с другими за то, что им не принадлежало. Всех их проглатывала большая рыба-вихрь, разевая пенный рот. Кровь растворялась, страдания забывались, ил оседал. Река, стремительная и чистая, смывала все. Лань Ван Цзи чувствовал своего брата в каждой капле речных потоков, ласковых и смертоносных. Набрав высоту, словно желая достать солнце, он склонил голову и отпустил свое тело. Безвольным воздушным змеем он стал падать и с плеском погрузился в воды Ланканг, подняв зыбь, ударившую берега. Зимняя река приняла его в себя, обняв волнами-крыльями. Когда Лань Чжань открыл глаза, он стоял в светлых покоях, украшенных белым и голубым. Привычное и знакомое место, но сегодня оно казалось другим. Рассеивая скромные тени, в точеных трофейных раковинах горели магические светляки пурпурного цвета. Несколько ледяных капель сорвались с заиндевевших ресниц. Оправив белые одежды, хозяин снежной горы кивнул тому, кто стоял напротив него. — Брат. Лань Хуань приветливо улыбнулся. — А-Чжань, не было нужды нырять. Ты мог бы позвать меня. Снежный зверь покачал головой, откидывая волосы за спину. Взгляд старшего брата лишь немного дольше положенного задержался на черном воротнике, а затем дракон великой реки понятливо кивнул. Ван Цзи произнес несколько слов, и пусть его лицо не изменилось, в ледяном голосе звучала тревога. — Орден Солнца. Си Чэнь подался вперед. Из взгляда пропало мягкое понимание, сменившись напряженной мыслью. — Ты уверен? Что случилось, братец? Хань Гуан Цзюнь пересказал услышанное от тигра Вэнь Цюнь Линя. Когда тот закончил, Лань Хуань несколько раз прошелся по комнате и достал из рукава флейту, начав вертеть ее в руках. Снежный дракон еще не видел брата таким взвинченным. Затем тот вздохнул и опустился на подушку, предложив Ван Цзи сесть рядом. — Орден Солнца — самые опасные люди, с которыми нам приходилось иметь дело. Если все так, как я думаю, то… Дело пахнет жареным. Лань Чжань чуть опустил брови, выдав крайнюю степень своего беспокойства. Его брат встревоженно сжал его запястье. — Они охотятся на таких, как мы. Сажают на цепи, сковывающие магию, запирают в клетках с толстыми прутьями… И все ради того, чтобы вырвать сердце и приготовить эликсир бессмертия. Снежный дракон подорвался. «Вэй Ин!» Но брат удержал его, заглядывая в глаза. Лань Чжань замер, не двигаясь ни в одну из сторон. — Дослушай. Ты не помнишь этого, потому что тебе было всего пять лет, но тридцать пять лет назад они схватили с десяток зверей. Это вероломство привело всех взрослых в ярость, даже наши отец и дядя участвовали в битве. Они разгромили Орден Солнца, и хоть наших собратьев спасти не удалось, от этого клана ничего не осталось… так мы думали. Хань Гуан холодно спросил. — Что нам предпринять? — Мы не знаем, где их крепость. Но если они похитили госпожу Вэнь Цин, мы еще можем найти ее магический след. И… А-Чжань. Ты должен знать еще кое-что. Среди пойманных почти четыре десятка лет назад зверей были родители молодого господина Вэя. Ван Цзи обмер. И не только из-за сказанного братом: в одно мгновение ему показалось, что земля уходит из-под ног и меняется местом с небесами. Лента ощутимо нагрелась, подарив ощущение чужой огненной ярости, смешанной с болью. Заметив на лице снежного дракона испуг, Лань Хуань встряхнул его за плечо. Тот прошептал едва слышно. — Я оставил его. Цзе У Цзюнь не отрывал глаз от младшего брата, и они оба совершенно не замечали, как начинало затапливать светлые полы. Пенные зеленоватые воды поднимались все выше и выше, поглощая комнату, забирая в свои объятия двух северных господ. В следующий миг из реки Ланканг вырвались два дракона: ослепляюще-белый, как жемчуг, и серо-голубой, как благородная сталь. Снежный зверь рвался вперед, обгоняя второго. В его душе буря рвала разум на крошечные частицы, рассыпая песком над далекими промерзлыми землями. Тучи скапливались над Поднебесной, пряча холодный солнечный свет. Начался град. Беспощадный ураган хватал целые пригоршни льдинок и носил за собой, как глупый щенок. Непогода беспощадно обрушивала несчастье на их головы, но Лань Хуань хорошо понимал. Это не небо. С горечью он глядел вслед развевающейся шерсти на кончике белого хвоста. Уже подлетая к знакомой мрачной горе, Лань Ван Цзи вдруг застыл в воздухе, начав бестолково падать. Как будто воздух отказывался держать северного небесного нефрита. Голову Хань Гуана буквально вспороло жжением и острой болью поперек спины. Болью, что принадлежала его ворону. Взревев в бессильной злобе, он круто развернулся в другую сторону, ускорившись еще больше. Еще с неба он увидел развороченный лес в половине ли от знакомой деревушки, носящей название Тигр. Зрение снежного дракона, сильнее орлиного и ястребиного, позволяло ему заметить взволнованно машущего из середины побоища Вэнь Нина. Цюнь Линь едва ли не в ноги бросился к приземлившемуся дракону. Вэй У Сяня нигде не было. Сердце Лань Ван Цзи оборвалось и рухнуло в пятки. Тигр затараторил почти без заикания. — Г-господин Лань! Вы прилетели! Н-наконец-то! Я уже думал — конец! Хань Гуан Цзюнь моментально помрачнел, схватив Вэнь Цюнь Линя за грудки. — Где он? Вэнь Нин едва не заплакал. — Его схватили! Орден… Орден Солнца! Телега тряслась, вскакивая на каждом придорожном камне. Складывалось впечатление, что люди нарочно старались отбить ему весь копчик. Вэй У Сянь не знал, смеяться ему или плакать. Железные кандалы с письменами, не позволяющими колдовать, натирали запястья. Спина до сих пор саднила от удара плетью, но ворон всегда был живучим, потому кровь уже свернулась, и кожа понемногу начинала зарастать. Это было не самое лучшее, что могло случиться в его жизни. Признаться, он не совсем так хотел добраться до логова охотников на зверей, но ярость застилала Вэй Ину глаза, что вряд ли он был способен на хоть сколько-нибудь осмысленное планирование. Впрочем, не впервой ему попадать в передряги. «Главное, чтобы Лань Чжань не сошел с ума от страха… Вэнь Нин, хорошенько ему все объясни, ничего не напутай!» — Схвачен? Хань Гуан Цзюнь на мгновение полностью обмяк, бессмысленно глядя в пустоту. Упади в это время солнце с небес, он бы не заметил. Но затем на смену слабости пришел гнев. Изящные белые пальцы сомкнулись на горле Цюнь Линя. Лань Хуань вскрикнул. — Брат! Дай ему сперва сказать! Вэнь Нин закашлялся, но не отступил, упрямо глядя дракону в глаза. Сейчас он и впрямь был похож на небесного нефрита запада. — Мы опрашивали людей в д-деревне Тигра, когда господин Вэй заметил людей в белых одеждах с красными узорами. Он… Он был чем-то очень разозлен, я боялся, что он набросится на них прямо сейчас. Н-но Вэй У Сянь просто начал следить за ними. Эти люди ушли из деревни, н-направляясь через этот лес. А затем… Затем он приказал мне скрыться, и начал их выводить из себя. Началась драка… Они… Они поняли, что господин Вэй — магический зверь, и схватили его! П-простите, господин Лань. У Сянь сказал мне все вам объяснить. Снежный зверь севера стоял ни жив, ни мертв. В его ушах еще звенели слова старшего брата. «Среди схваченных были родители Вэй У Сяня… Они не успели их спасти…» Не успели спасти. Лань Чжань отрывисто кивнул сам себе. — Я успею. Вэнь Нин растерянно оглянулся на Лань Хуаня, а затем робко пробормотал. — Ам… Он… Он попросил еще к-кое-что сказать. Когда мы спрашивали г-госпожу Цзе Янь, знакомую молодого господина Вэя, он спросил… спросил ее, кто ей посоветовал п-прийти в лес м-мертвецов за лекарствами. В-вы же знаете, это место — н-не для людей… Невозможно, чтобы… чтобы тот советчик был д-доброжелателем. Молодая госпожа сказала… Сказала, это был странствующий монах. У него… У него не было одного пальца. Когда повозка с клеткой остановилась, Вэй У Сянь зевал во весь рот и едва держал глаза открытыми. Но когда цокот лошадиных копыт прекратился, сон как крылом сняло. Его клетку вытянули из повозки, и впервые за много часов он сумел разглядеть, где находится. Это, безусловно, была крепость. Высокие стены обрамляли мощное оборонительное здание, а несколько человек в клановых одеяниях запирали огромные ворота, окованные металлом. В темнеющем небе мерцала россыпь звезд. Стало еще холоднее, чем днем: люди Ордена Солнца выкрикивали распоряжения, сердито кутаясь в плотные одежды, а прислуга бегала резвее обычного, стремясь согреться в движении. Ворон фыркнул, незаинтересованно отворачиваясь. Его вытащили из клетки, негостеприимно толкнув в спину, чтобы шел. Порванная черная мантия свисала ему с одного плеча, но Вэй Ин не замечал студеного ночного воздуха: внутри клекотал вулкан. Его грубо протащили через несколько больших дверей, а он и не сопротивлялся. Зачем идти, когда ноги слабы после долгой неподвижности, а люди сами его волокли куда надо? Внутри было не в пример теплее. Кружился невесомый дымок от жаровен, расставленных в углах зала, украшенного даже больше, чем дом павлинов Цзинь. Расшитые флаги с изображением солнца были развешаны повсюду, что даже рябило в глазах. «А у этих людей явно мания величия». Адепты Ордена уронили свою ношу на пол и грубо поставили на колени посреди зала. Прямо перед ним на возвышении сидел глава — ворон понял это по высокомерному холодному взгляду, от которого хотелось поежиться или дать ему по лицу, чтобы перестал так смотреть. Справа и слева пленника окружали другие столы, за которыми сидели несколько юношей, похожих внешне на главаря, а так же несколько женщин яркой наружности, вызывающе одетых. Глава надменно фыркнул. — Сопляк. Твоих сил вряд ли хватит на самое крошечное колдовство… Видимо, звериное племя обмельчало. Впрочем, и ты сойдешь. Вэй Ин не остался в долгу. — Ого! Не знал, что петухи научились говорить! Высокомерный мужчина чем-то подавился. На ворона тут же направили несколько мечей. — Ай-ай, ну что за дикари. Никакого разговора с вами не получается. Что же вам в курятнике-то не сиделось? Кто-то из близсидящих вскочил и без размаха всадил кулак ему в живот. У ворона чуть звезды не посыпались из глаз, и его согнуло пополам. Упираясь лбом в пол, он сквозь слезы успел уловить внешность этого мужчины. В его лице проглядывали смутно знакомые черты… Но дальше рассматривать мучителя ему не дали: схватили под руки и вздернули над полом. Глава произнес ледяным тоном, от которого перья вставали дыбом. — В клетку эту тварь. Увидеть этого Вэй Ин уже не мог. Боль в животе стала такой сильной, что он опустил веки и потерял сознание. Открыл глаза он уже в кромешной тьме. Несколько минут он моргал, силясь что-то увидеть, пока перед глазами не перестали плавать цветные круги, и он не сумел разглядеть в полумраке прутья клетки. Сиплый смешок вырвался из его рта. — Нашел из-за чего смеяться, идиот. Ворон обернулся, весело хохотнув. — Госпожа Вэнь! Хорошо, что вы в порядке! А я как раз хотел вас спасать. Та презрительно закатила глаза, ничего на это не ответив. Они оба сидели в небольших клетках, отделенные стеной из прутьев друг от друга. — Госпожа Вэнь Цин, не смотрите на меня так... Я им нарочно подставился, чтобы меня схватили. А Вэнь Нин расскажет остальным. Лань Чжань найдет эту крепость по моему следу, а мы с вами разведаем все здесь. Так что нам понадобятся... силы... Вэй Ин хрипло засмеялся, хватаясь за бок от новой вспышки боли. Он повозился на твердом полу, чтобы кандалы не доставляли неудобств, и прислонился виском к холодной кованой решетке, отделяющей его от Вэнь Цин. На лбу выступила испарина, а сердце колотилось, словно пытаясь улететь из груди. Через некоторое время усталость и боль сморили его, и ворон забылся беспокойным сном. Тигрица бросила на него взгляд и закатила глаза, будто увидела что-то невероятно глупое. — Кто может так спокойно сопеть в обе дырки, сидя в клетке, как поганая псина? У Сянь беспокойно дернулся, услышав о собаках, но скоро затих. Вэнь Цин фыркнула. Близко половины палочки благовоний она сидела сложа руки, мысленно костеря всех бестолковых дураков, ринувшихся ей на вызволение сломя голову. Ее неудачливый спаситель ровно дышал, погрузившись в медленную фазу сна, и тогда целительница шевельнулась. Она медленно подкралась к Вэй Ину, просунув руку в решетку, и приложила к его солнечному сплетению ладонь, прислушиваясь к течению ци. Через несколько минут она хмуро отстранилась, словно ей что-то очень не понравилось. Через время ворон сонно разлепил глаза, а Вэнь Цин по-прежнему сидела на своем месте, как гранитное изваяние. Когда он попытался размять спину, затекшую от неудобной позы, она подала голос, от чего Вэй У Сянь вздрогнул. — Вэй Ин. Памятуя о несахарном нраве этой женщины, он тут же ответил. — Здесь! Она хмуро разглядывала носки своих сапог несколько минут, пока не продолжила. — Береги живот.