☆☆☆
— Как дела в школе? — Джухёк мягко погладил Чанёля по бедру, отчего тот вздрогнул, заставив старшего улыбнуться. Они, вроде как, смотрели телевизор. На деле смотрел только Чанёль, потому что он очень любил эту передачу, а Джухёк продолжал пожирать его глазами в надежде, что сегодня ему что-нибудь перепадёт. Если честно, старшего даже заводил тот факт, что Чанёль строил из себя недотрогу, хотя с каждым разом позволял всё больше и больше. Теперь, ему казалось, он в двух шагах от того, чтобы получить желаемое и оприходовать, наконец, задницу своего парня. — Ммм? — переспросил Чанёль, отрывая взгляд от экрана. — Ты что-то спросил? — Я спрашиваю, как у тебя дела в школе? — Джухёк потянулся вперёд и мягким движением большого пальца стёр йогурт из уголка чужих пухлых губ. Пак благодарно ему улыбнулся и задумчиво облизал ложку, очищая ее от остатков сладости. — Неплохо, — в конце концов изрёк он, откладывая на тумбу пустую баночку. — Я даже набрал больше всех баллов за контрольную по физике. — Какой ты у меня умный, — крупная ладонь вновь скользнула по бедру, поглаживая внутреннюю сторону. — Никогда не понимал, как тебе даются все эти точные науки. — Это просто ты тупица, — хихикнул младший, — только и умеешь, что языком чесать! Джухёк возмущённо вдохнул воздух и буквально через мгновение уже вжимал Чанёля в диван, смотря ему в глаза деланно сердитым взглядом, властно стискивая ладонями крепкие бёдра. — Мне мама всегда говорила, что женщины любят ушами, — он наклонился к Паку, опаляя горячим дыханием чувствительное ушко. — И мне всегда казалось, что тебе тоже нравится меня слушать… Это правда. У Джухёка был очень приятный тембр, низкий мягкий голос с медовыми переливами. Он всегда говорил красиво: неспешно, правильно расставляя паузы и интонации, грамотно подбирая слова. Чанёлю казалось, что он может вечно наслаждаться сладкими речами своего парня, а иной раз он даже мог возбудиться от одних только разговоров. Как сейчас, например. Вообще, в Джухёке было много хорошего: он был щедрым и понимающим, умным, а ещё хорошо целовался. Трахался, наверное, тоже отлично, но это ещё не проверено. Во всяком случае, этот парень точно знал, как довести уверенными ласками до неконтролируемого возбуждения. Чанёль в своём возлюбленном тонул, его сводила с ума смесь самоуверенности и властности с заботой и нежностью. Слишком хорош. Были и неприятные моменты, но их он упрямо игнорировал. Идеальных людей не бывает всё-таки. А вот Сехун Джухёка не выносил и продолжал сверлить этим Чанёлю мозги. «Мудак мудака видит издалека», — говорил он и снова пытался убедить друга в том, что от человека с хорошо подвешенным языком нельзя ждать ничего хорошего. О основывался на своём ловеласном опыте, он был довольно популярен среди девушек, и правильно составленный разговор, по его мнению, был главным ключом к успеху. «Человек, который умеет красиво говорить, умеет и красиво обманывать», — в очередной раз заявлял Сехун и просил Чанёля быть осторожнее. Тот правда старался, но получалось, если честно, не очень. Джухёк мягко поцеловал его, лаская языком полные губы и переходя руками на худой торс младшего, чтобы крепче перехватить стройные бока и вторгнуться, наконец, в чужой рот. Чанёль послушно распахнул губы, наслаждаясь умелыми движениями партнёра и вплёл одну руку в короткие тёмные волосы на его затылке, второй — поглаживая шею. Старший спустился несколькими влажными поцелуями по длинной шее с выступающим кадыком, а затем оттянул ворот футболки, но внезапно Чанёль сильнее сжал его волосы, оттягивая чужую голову от острых ключиц. — Давай без следов, пожалуйста, — выдохнул он, тяжело дыша с закрытыми глазами. Ёль не мог точно сказать, почему держал их в таком положении: то ли пытался удержать в узде разрастающееся возбуждение, то ли стыдился своей просьбы, зная, что она ни к чему хорошему не приведёт. — Это ещё почему? — нахмурившись, поинтересовался Джухёк, выпрямляясь.— Тебе, вроде, нравилось. — Дяде не нравится… — пролепетал Пак и мысленно отсчитал три секунды до взрыва. Джухёк очень не любил говорить о дяде Чанёля. Во-первых, он знал, что тот является какой-то большой шишкой, потому считал его априори высокомерным снобом. Во-вторых, пусть Пак и старался максимально избегать упоминаний о Бэкхёне, полностью избавиться от них всё равно не получалось. Он понимал, что парень, скорее всего, ревнует его к дяде, но поделать с этим ничего не мог. — Блять, Чанёль, тебе сколько лет? Долго ты ещё будешь перед своим дядей на задних лапках прыгать? — Джухёк почти плевался ядом, говорил зло, скалясь и прищуривая глаза, благо, сам Ёль этого видеть не мог. — Меня уже тошнит от твоего дяди. Хоть я его даже ни разу не видел, но он вечно влезает в наши с тобой отношения, и меня это, откровенно говоря, заебало! Младший зажмурился, втягивая шею в широкие плечи, а затем вдруг почувствовал, как им овладевает злоба за родственника. Да, он из кожи вон лезет в угоду дяде, чтобы быть хорошим племянником и не доставлять мужчине проблем. Чанёль, чёрт возьми, понимает, что всю свою жизнь был для Бэкхёна обузой! Да, он знал, что дядя любил его и любил искренне, но кто захочет тратить жизнь на воспитание чужого ребёнка, внезапного и нежеланного? Никто не захочет, а дядя вызвался сам и справлялся с этим замечательно. Конечно, Чанёлю хотелось хоть как-то выразить благодарность, что в этом плохого? Он пытался быть кем-то, кем Бён мог бы гордиться и на кого мог бы положиться. — Послушай, Джу, я понимаю, что ты, возможно, недоволен тем, что я так много внимания уделяю Бэкхён-хёну, но… — спокойно начал Пак, медленно выдыхая воздух через ноздри, чтобы не злиться, но был перебит негодующим парнем: — «Возможно, недоволен»? Чанёль, ты хоть знаешь, сколько раз этот твой хён обломал нам секс? А сколько раз ты сбегал со свиданий, просто чтобы приготовить ему ужин? Да ты ни о ком так не заботишься, как об этом старикашке! Даже обо мне, а я люблю тебя и встречаюсь с тобой! — Джухёк, он моя единственная семья! — Чанёль резко сел, хватая парня за плечи. — Ты это понимаешь или нет? Я всю жизнь провёл с ним, всю жизнь у меня не было никого, кроме него. А теперь ты думаешь, что я вот так забуду о нём просто потому, что ты хочешь меня трахнуть? — А по-твоему наши с тобой отношения — это только секс? — в глазах старшего сверкнуло болью, и Чанёль захлопнул рот, понимая, что сказал лишнего. — Прости, но это не я все наши свидания заканчиваю попытками разложить самого себя на ближайшей поверхности, — конечно, младший не хотел причинять своему парню боль, но это было правдой. Он уже не помнил, когда они последний раз ходили в кино просто так, а не чтобы пососаться и подрочить друг другу на задних рядах. — Я тебя люблю, идиот, а ты вечно бегаешь к своему злоебучему дяде! — вновь пошёл в наступление Джухёк, и Чанёль поднялся с дивана, понимая, что этот разговор не закончится ничем хорошим. — В конце концов, ты так ни разу мне и не дал, хотя да, ты прав, я каждый раз пытаюсь. Может скажешь мне, почему? — Потому что ты любишь мое тело, хён, а не меня самого, — Пак скривился, натягивая на себя толстовку. — Ты знаешь все цвета моего нижнего белья, но даже не знаешь название моей любимой книги. Он ушёл в коридор, громко топая ногами от негодования. С Джухёком ему действительно было хорошо, но он не солгал, когда сказал, что старший совсем его не знает. Они вместе уже полгода, и Пак, кажется, помнил о своём парне все: любимые фильмы, книги, музыку, каким шампунем пользуется, сколько сахара кладёт в чай, какой марки одежду он предпочитает, любимый вкус жвачки и прочие мелочи. Он знает, что Джухёк соня, и что его мечта — написать книгу о моде. Знает что тот хочет быть известным журналистом и критиком. Знает, что Джухёк любит бары и ненавидит клубы, что он всегда спит на животе и не может уснуть на боку, что утром он первым делом заходит в kakaotalk, а вечером всегда читает пару страниц чего-нибудь, чтобы лучше спалось. Джухёк ненавидит фотографироваться и не любит ходить в носках дома, терпеть не может грязные полы и всегда забывает поставить будильник. Куча неприметных вещей, которые парень невзначай бросал при разговоре или сам делал из раза в раз, откладывались у Чанёля на задворках. Пак с умилением и восторгом принимал эту информацию, лелеял каждую забавную привычку и неизменно следовал вкусовым предпочтениям. А Джухёк мало того, что не замечал этого, даже не потрудился сам запомнить, что Чанёль очень любит джаз и на самом деле ненавидит точные науки, просто он хорош в учебе благодаря неплохой памяти. Младший старался убедить себя в том, что у его парня просто плохая память, что отсутствие этих знаний не делает его плохим, не умаляет его любви, но всё чаще чувствовал интереса к своему телу больше, чем ко всяким обсуждениям. А поговорить Чанёль очень любил, как и послушать своего парня, но всё чаще их разговоры сводились к тому, что «эй, малыш, раздвинь ножки, я хочу сделать тебе приятно» и «давай заедем в KFC, а то у меня в холодильнике мышь повесилась». И никакой романтики, только секс и бытовуха. А они встречались лишь больше полугода. — Так и уйдёшь, не извинившись? — старший привалился плечом к дверному косяку, наблюдая, как Ёль завязывает шнурки на кроссовках. — У меня, вообще-то, к тебе настоящие чувства. Ох, Чанёль знал этот взгляд побитой собаки, обещающей отомстить. Конечно, Джухёк пытается надавить на совесть, вызвать у младшего вину и чувство сожаления. Но хрена с два он угадал — сегодня Пак не отступится от своих слов, потому что уверен в своей правоте. — У меня к тебе тоже чувства, Джу, но они не ограничиваются тем, что я хочу залезть к тебе в штаны, — Чанёль встал с пуфика, подтягивая джинсы и снимая с крючка свою поясную сумку. — Поговорим, когда ты угомонишь свою ревность и перестанешь мучиться от спермотоксикоза. — Вали к своему дядюшке. Может, перед ним ты захочешь раздвинуть ноги, ведь он-то тебя побольше моего любит, верно? — Джухёк пакостно улыбнулся, запихивая руки в карманы, и Чанёль поморщился от того, сколько яда было в голосе парня. Он ушёл, хлопнув дверью, надеясь, что в ближайшее время не переступит порог этой квартиры.☆☆☆
Когда Бэкхён вернулся с работы, то был приятно удивлён присутствием младшего в доме. Всё-таки тот уже несколько недель не оставался ночевать здесь в вечер пятницы. В гостиной громко работал телевизор, а с кухни приятно тянуло ароматом вкусностей, звенели тарелки и слышалось тихое бурчание подростка. Мужчина стянул с себя пиджак и снял с ног туфли, проходя к себе в комнату, чтобы помыть руки и переодеться. Выходя из ванной, он заметил Чанёля, который вертелся возле плиты в своей любимой футболке с логотипом какой-то местной группы, на концерты которой он постоянно ходит, а ещё в домашних шортах. Отросшие волосы были заколоты милой розовенькой заколкой. Одной рукой тот помешивал что-то в сковородке, облизывая измазанные в чём-то пальцы другой. — Чего стоишь как не родной? — спросил брюнет, спиной чувствуя присутствие дяди в дверном проёме. — Ты поздно сегодня. — Во-первых, у меня новый выпуск на носу, поэтому куча работы, а во-вторых, — он скользнул взглядом по спине и ногам младшего, отмечая про себя какую-то зажатость и сутулость юноши, — я не думал, что ты придёшь ночевать сегодня. Чанёль хмыкнул, но ничего не сказал, продолжая помешивать овощи в сотейнике. На сковороде шипело мясо, и он, щедро изваляв куски в собравшемся соке, отправил их к овощам. Пахло потрясающе, и желудок старшего, до этого не видавший ничего существеннее кофе, жалобно заурчал в ожидании вкусности. — Говоришь, работы много? — спросил Пак, выключая плиту. — Небось опять не ел сегодня. Виновато опустив голову, Бэкхён кивнул, совсем позабыв о том, что младший стоит к нему спиной. Но подросток и так всё понял, поставив перед ним тарелку с дымящимся ужином, а сам сел напротив. — Мы позвали Сон Сохён для этого выпуска, ну, ты знаешь, — сказал мужчина и, дождавшись чужого кивка, продолжил: — и сначала она согласилась, мы назначили день съёмок, а тут она сорвалась, ссылаясь на личные обстоятельства. — А это не её ты в ресторан водил? — нахмурившись, уточнил Чанёль, тыкая палочками в воздух. — Да, весь вечер увлечённо строил из себя натурала, сыпал недвусмысленные комплименты, и она, в конце концов, сдалась под натиском моего стопроцентно гетеросексуального обаяния, — мужчина ухмыльнулся, а Пак захихикал, пряча улыбку за стаканом с соком. — В общем, она слилась, а мне надо искать новую звезду номера. — Нашёл? — Угу, тебя. Юноша округлил глаза, во всю уставившись на дядю. Бэкхён улыбался, довольный произведённым эффектом. Мужчина нехотя поднялся со стула, вышел с кухни, и несколько минут Чанёль провёл в тягучей тишине, недоуменным взглядом просверливая дверной проем. Когда, наконец, Бён вновь появился, брюнет набрался смелости и спросил: — Чонин-хён приходил, верно? — Верно, и мне стоит отшлёпать твою тощую задницу за то, что ты не сказал мне ничего про фотосессию, — Бэкхён недолго рассматривал снимки в своих руках, а затем протянул их Чанёлю. — Но фото вышли просто чудесными, поэтому я не буду. Вы представите немного из того, что уже есть у Кёнсу, будете приятным дополнением к интервью и украсите обложку. Мужчина прожигал младшего взглядом, пока тот неверяще пялился на фотографии. Чонин убедил его в том, что парень будет просто безумно счастлив появиться на обложке, но что-то этой радости не наблюдалось, отчего сердце наполнялось каким-то глупым беспричинным беспокойством. Чанёль, почувствовав на себе внимательный взор дяди, натянуто улыбнулся и отложил фотографии. — Ты не хочешь быть на обложке? — осторожно поинтересовался Бэкхён, пытаясь заглянуть племяннику в глаза, но тот продолжал отводить взгляд. — Ёль, скажи честно. — Хочу, — брюнет вздохнул, — я безумно рад, на самом деле. — Что-то не видно, — Бён ухмыльнулся, а после его лицо приняло серьёзное выражение с плотно сжатыми губами. — Что случилось? Он не просто интересовался из вежливости, он действительно переживал, и Чанёль понимал это, но не находил в себе сил даже разомкнуть рот, чтобы ответить хоть что-нибудь. Внезапно деланно хорошее настроение сдулось, как воздушный шарик, а с таким трудом приготовленная еда перестала казаться аппетитной. В тот день, когда Чонин потащил его на съёмки, Чанёль наврал Джухёку, что проведёт время с дядей, а дяде наоборот сказал, что уйдёт к парню. И, казалось бы, невинная ложь, от которой никто не пострадает, но было почему-то так стыдно… особенно перед парнем. Требовал от него любви, доверия, периодически ёрничал и кидался обвинениями, а сам был ничуточки не лучше, разве что менее резким, но при этом все равно лгуном. Может, зря он столько всего наговорил Джу сегодня? Он ведь действительно любит его, иначе они бы не встречались… — Я всё понял, у тебя проблемы с твоим… парнем, верно? — видно, с каким трудом давались Бэкхёну слова, но он считал своим долгом помочь племяннику, который только молча кивнул, опуская лицо, чтобы рассмотреть внезапно ставшую интересной скатерть. Они некоторое время просидели в тишине. Мужчина встал и налил себе вина, чтобы развязать язык, хотя, казалось бы, обычно для этого не требовались никакие стимуляторы. Под непонимающим взглядом Чанёля он поставил и перед ним бокал, тут же на треть наполняя его напитком. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что случилось, а так из тебя и слова не вытянешь. Пожав плечами, юноша прикоснулся губами к краю бокала, вдыхая кисло-сладкий запах алкоголя, прикрывая глаза, а затем залпом осушил предложенную порцию. — Надо смаковать, дурень, — добродушно рассмеялся Бэкхён, взъерошивая чужие тёмные отросшие волосы, и соскользнул ладонью на жилистую шею, чувствуя, как она покрывается мурашками. — Не быть тебе сомелье. Мужчина подлил ещё немного младшему в боках и сел напротив, закинув ногу на ногу. Облокатившись на мягкую спинку стула, он всем видом показал, что внимательно слушает собеседника. — Мы с Джу уже порядком вместе, — начал Чанёль, перекручивая между пальцами тонкую ножку бокала, как это делал Бэкхён, когда был задумчив. — Мне казалось, что у нас всё нормально. Он очень хороший, правда, но всё чаще мне стало казаться, что он не ценит меня, как личность, понимаешь? Не слушает мои рассказы, а разговоры сводит к сексу… Пак покраснел, стараясь не стесняться собственных слов. Взрослые люди должны по-взрослому говорить о своих проблемах, так? Значит, нужно использовать соответствующие выражения, чтобы дядя сразу мог понять, что он имеет в виду, но это так смущало… Однако понимающая улыбка и добрый взгляд старшего заставили его продолжить. — Сегодня мы сидели у него и смотрели «Knowing Brothers», а ты знаешь, что я обожаю это шоу, — юноша улыбнулся уголком губ. Бэкхён кивнул, прекрасно помня, что младший не пропускает ни одного выпуска. — Он спросил про школу, кажется, просто чтобы привлечь моё внимание. Слово за слово, я уже лежу под ним, мы целуемся… Бэкхён сжал руку в кулак, пытаясь не представлять ничего у себя в голове. Возможно, по мере развития истории, он будет всё больше сердиться, и нет абсолютно никаких гарантий, что завтра Бён не подкараулит этого извращенца и не размажет его смазливое лицо по стенам. Почему-то мужчина был уверен, что племяннику нравятся именно смазливые мордашки. — Он хотел оставить мне засос, но я остановил его, потому что знаю, что тебе не нравится, когда я прихожу «разукрашенным», — парень поморщился, выпивая вина, — мне и самому не нравилось смотреть на свою синюю шею, но я по глупости думал, что так и должно быть. — Нет ничего плохого в засосах, Чанёль, просто… мне немного неприятно думать о том, где и с кем ты был до того, как прийти домой, — честно признался мужчина, отводя взгляд в сторону. — Это глупо и эгоистично с моей стороны. Мне жаль, что я заставил тебя стыдиться этого, но в моих глазах ты всё ещё ребёнок, и видеть тебя таким… неприемлемо. Он действительно ненавидел эти засосы. Каждый раз, когда видел их в растянутом вороте футболки, злость начинала закипать в крови, вынуждая его подавлять в себе желание найти подонка, который позволил себе сделать подобное с телом Чанёля. Бэкхёну казалось, что младший был воплощением чего-то утонченного, милого и уникального, что его безумно красивое, хорошо слаженное тело не заслуживает такого кощунственного отношения. Бэкхёну казалось, что Чанёля надо воспевать, настолько замечательным человеком он был как внешне, так и внутренне. И было противно представлять, как какое-то животное буквально вгрызается в немного смуглую нежную кожу, оставляя уродливые красно-фиолетовые отметины. Мужчина кривился, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, что подобная реакция неправильна и что сам юноша, возможно, получает удовольствие, когда его метят подобным образом и с каким-то благоговением потом рассматривает себя в зеркале. Он пытался избавиться, но не мог, и с языка то и дело слетали негативные комментарии. Теперь он, считай, своими руками разрушил отношения племянника, как настоящий мудак. И только где-то далеко за чувством вины пряталось облегчение. — Ну, в школе мне за это тоже прилетело, так что ты всё равно был прав, — заверил Чанёль, заметив обреченное выражение лица дяди, наполненное неприязнью. — В общем, он очень меня к тебе ревнует, и, узнав о том, что я из-за тебя попросил его не оставлять на мне меток, он буквально взбесился. Мы поссорилось, и я чувствую себя немного виноватым… — Что он сказал тебе? — Сказал, что я должен перестать прыгать перед тобой на задних лапках и что он меня любит, а я продолжаю бегать за тобой, и его это обижает. Сказал, что… — юноша запнулся, вновь прикладываясь губами к бокалу. — Чанёль. Что он сказал тебе? — нахмурившись, переспросил Бэкхён. Он видел тень сомнения, сверкнувшую в почти чёрных глазах, и был решительно настроен узнать правду. — Сказал, что я могу… ну, раздвинуть перед тобой ноги, потому что ты меня любишь больше, чем он, — брюнет нервно замолчал, допивая остатки напитка. Чанёль увидел, как потемнели зрачки Бэкхёна и с какой силой он стиснул кулаки прежде, чем встать со стула. Он начал ходить взад-вперёд по кухне, пытаясь себя успокоить, и младший с необъяснимым страхом наблюдал за его похождениями. — Я понимаю, что он был зол, — всё-таки продолжил парнишка, надеясь, что дядю это хоть как-то успокоит. — Но я тоже устал. Он постоянно пытается меня нагнуть и обижается, когда я отказываю… А для меня он больше, чем просто человек с членом, ты понимаешь, хён? Бэкхён обернулся на племянника, видя скопившуюся в юношеских глазах боль. Он подошёл ближе и положил ладонь на взъерошенный им же затылок, мягко поглаживая его тонкими пальцами. — Ёль, запомни одну вещь, — мужчина вздохнул, наматывая на палец прядь чужих волос. — Если твой партнёр действительно тебя любит, то он не будет требовать от тебя секса. Знаешь почему? Секс в отношениях — это акт доверия, когда ты понимаешь, что настолько сильно дорожишь человеком, что можешь показать ему не только своё оголенное тело, но и оголенную душу. Все мы уязвимы во время занятий сексом, и совсем не важно, какую роль мы выполняем, потому что мы предаёмся похоти и обнажаем свои потаённые мысли и желания, о которых в обычное время никогда не скажем вслух. — Но если я не хочу с ним секса, это же не значит, что я ему не доверяю? — боязливо поинтересовался Чанёль, тяжело вздыхая, страшась услышать ответ. — Я знаю, что мне с ним будет хорошо, потому что он опытный парень. В то же время я понимаю, что не готов… Каждый раз, когда он трогает меня… мою… ну… в общем, там, я начинаю паниковать, а он воспринимает это на свой счёт. — Потому что он дурак, — усмехнулся Бён, — ну или я не знаю, как ещё это объяснить. Не так-то просто раздвинуть ноги перед парнем, тем более в первый раз. Он старше и должен понимать это, но он, наверное, никогда не был снизу, раз ему не дано это осознание. — А ты был? — По молодости довольно часто, — хмыкнул шатен, закусывая губу. — Но сейчас предпочитаю быть сверху. Чанёль кивнул, откидываясь на спинку стула. Бэкхён находил его порозовевшие от смущения и алкоголя щеки очаровательными, и, не удержавшись, ущипнул его за одну из них, мягко поглаживая после нежную кожу. Младший прикрыл глаза, наслаждаясь. — Спасибо, хён, мне полегчало, — Пак улыбнулся и не глядя взял мужчину за руку, переплетая с ним пальцы. — Ты как всегда лучший. — Хорошенько подумай, Ёль, и не делай поспешных выводов, ладно? — он звонко чмокнул тёмную макушку, стискивая большую мозолистую ладонь в своей. — Ты у меня смышленый, так что всё будет нормально. Я всегда тебе помогу, если что. А теперь иди спать, я пока посуду помою. — Не, я лучше тут посижу, послушаю, как ты поёшь в процессе, — хмыкнул Чанёль, а Бэкхён мягко рассмеялся. — То-то ты знаешь все мои привычки.