illegal.

— Господин Бён, у Вас посетитель, — Бэкхён поднял нахмуренный взгляд на стоящего в дверном проёме Джухёка, за спиной которого виднелся невысокий мужчина в годах. — Мистер Чхве, — редактор поднялся из-за стола, откладывая в сторону многочисленные бумаги, и протянул подходящему к нему мужчине руку. — Чем обязан? — А ты, я смотрю, цветёшь и пахнешь, Бэкхённи, — гость покачал головой, усаживаясь в любезно предложенное владельцем кабинета кресло. — Хочу с тобой кое о чём поговорить. — Может быть, чай или кофе? — шатен тоже занял своё место и сцепил руки в замок, нервно прикусывая изнутри щёку. — Благодарю за предложение, но вынужден отказаться. Я здесь по делу. Господин Чхве был очень уважаемым человеком и владельцем SF Magazine. Хотя сам он редко вмешивался в дела издательства, предпочитая сваливать всю работу на помощников и главного редактора, фигурой он по-прежнему был значимой, оттого Бэкхён и удивился, что столь уважаемый человек почтил его своим присутствием. Прежде они пересекались нечасто, и встречи их, в основном, проходили за разговорами на отвлечённые от работы темы, что, конечно, не делало беседы менее интересными и плодотворными. Чисто по-человечески, Бэкхён испытывал к мужчине симпатию, но в глубине души побаивался его. Вот и сейчас он озадаченно смотрел на крышку стола, не в силах взглянуть на неожиданного гостя, потому как не мог найти причину для столь внезапного визита. — Ты знаешь, что, несмотря на мою отвлечённость от мира моды и прочего, я очень люблю этот журнал и всех работников, которые трудятся на благо его развития, — начал после затянувшейся паузы Чхве, взглядом цепляясь за лежащий на столе редактора свеженький экземпляр выпуска, который только вчера поступил в печать. — Я горжусь тем, чего мы достигли, и с нетерпением жду того, чего мы обязательно достигнем в будущем. Однако всё не так просто. Чхве взял в руки журнал и внимательным взглядом просканировал обложку. Бэкхён побледнел. Не может быть того, что владелец пришёл его уволить. На улице Бён, конечно, не останется, благо за годы своего трудоголизма у него скопилось достаточно сбережений, однако, издательство — неотъемлемая часть его жизни, словно орган, без которого он не сможет функционировать как прежде. — Я считаю тебя гениальным ребёнком, Бэкхён, — Чхве улыбнулся, проводя ладонью по обложке журнала и откладывая его в сторону. — То, с какой страстью ты трудишься над собой и своей работой. Сколько потрясающих идей рождается в твоей светлой голове, и как ты способен безупречно выкрутиться из самой, казалось бы, безвыходной ситуации. — Мне очень льстит, что Вы так обо мне думаете, мистер Чхве, — редактор улыбнулся, немного натянуто, не оттого, что он был неискренен, скорее переживал, куда его приведёт этот разговор. — Так и должно быть, — шутливо заметил мужчина, откидываясь на спинку кресла. — Твоя преданность этому журналу меня поражает. Я думаю, что именно в твоих руках сейчас находится его будущее. — Я не совсем понимаю… Мужчина понятливо кивнул, а затем достал из своего портфеля некоторые бумаги, протягивая их Бэкхёну. Тот их неловко принял, пустым взглядом пялясь на многочисленные цифры и буквы, которые в голове никак не хотели сходиться в единую картину. — Видишь ли, Бэкхённи, — отвлёк его от разглядывания бумаг Чхве, — наш журнал — это частная организация. Официально она принадлежит мне и по большей части существует за счёт средств моего бюджета. Плюс, естественно, прибыль, полученная с продаж, а также рекламы, вложения инвесторов и так далее. Ты не глупый мальчик и понимаешь, о чём я говорю. Бэкхён кивнул, вновь переводя взгляд на лежащие перед ним бумаги. Что-то здесь было нечисто, он чувствовал это своим нутром. — Мне заниматься этим журналом некогда, поэтому у меня есть помощники, которые приглядывают за всем тем, что творится в стенах этого здания. И за последние полгода один из них заметил кое-что неладное. А именно то, что происходило хищение некоторых денежных сумм. Не очень больших, но оно было регулярным, а ещё мастерски прикрытым с бухгалтерской точки зрения. Тем не менее, крысу удалось поймать, и ею оказался никто иной, как твой непосредственный босс. Мужчина встрепенулся, впиваясь в собеседника удивленным взглядом. Неужели главный редактор позволил себе такую наглость? Воровать деньги у собственного детища? Конечно, в последние пару лет между Бэкхёном и его боссом происходили некоторые разногласия, обусловленные, по большей части, упёртостью последнего, но это не значит, что он ожидал от него столь низких поступков. Они часто спорили, но уважения к главному Бэкхён по-прежнему не терял, хоть и не разделял его точек зрения. Журнал должен развиваться, пробовать что-то новое, удивлять людей своим разнообразием, но достигнуть этого было всё сложнее и сложнее из-за скупых предпочтений главного редактора. Не желая вступать с ним в открытый конфликт, Бён полностью ограничил их общение, всю необходимую информацию получая и передавая через секретаря. Ситуацию усугубляло и то, что редактор часто придирался к тому, что Бэкхён покидал издательство в рабочее время, чтобы решить какие-то личные вопросы. Словом, между ними будто выросла стена, но заходить дальше Бэкхён не рисковал, боясь быть уволенным. А теперь, оказывается, что не он один ощущал, что в некогда обожаемом всеми главном редакторе что-то изменилось, причём в объективно худшую сторону. — Мы с ним поговорили по душам, если ты понимаешь, о чём я. Он согласился добровольно покинуть свой пост, собственно, поэтому я здесь и нахожусь, — мистер Чхве принял бумаги обратно от Бэкхёна, убирая их в портфель. — Я хочу отдать это место тебе. — Простите? — глупо переспросил мужчина, не имея возможности поверить своим ушам. — У тебя есть время подумать, я ни в коем случае на тебя не давлю, — господин Чхве поднялся, улыбаясь. — Но ты знаешь, что тебя в издательстве все любят и уважают. Ты трудолюбив и талантлив. Подумай, Бэкхён, ведь ты действительно можешь сделать этот журнал лучше. Мужчина поднялся из кресла, поправляя пиджак и стряхивая с костюма невидимые пылинки. — Вы уже уходите? — Бён тут же подскочил, желая проводить гостя до двери. — К сожалению, у меня много другой работы. Я буду рад получить от тебя звонок в ближайшие несколько дней, договорились? Они остановились посреди кабинета, пожимая друг другу руки. Пот скатывался по спине Бэкхёна, когда он чувствовал крепкую мужскую ладонь, сжимающую его собственную. Он всё ещё не хотел верить, что это происходит именно с ним, что прямо сейчас перед ним стоит владелец SF Magazine и предлагает ему должность его мечты. «А мечты ли?» — задумался Бэкхён, садясь в кресло, когда посетитель скрылся за дверью его кабинета. Безусловно, спроси у него об этом пару лет назад, он бы не задумываясь ответил, что это предел мечтаний, но сейчас… работа перестала приносить ему так много удовольствия, скорее наоборот — она полностью съедала силы и всё свободное время. Бён вставал рано утром, чтобы заранее спланировать поручения для своих подчинённых, обедал, в основном, в кафе и ресторанах, пытаясь привлечь новых инвесторов, а ужинал и даже ночевал в собственном кабинете, вчитываясь в многочисленные документы. В выходные он приезжал в офис, чтобы разобраться с работой, которой, казалось, было немерено, несмотря на все его старания. Он просто устал. Однако с другой стороны, взяв управление в свои руки, он ведь сможет изменить журнал к лучшему? Те вещи, которые он так рьяно пытался осуществить, но которые безжалостно отвергал главный редактор, Бён наконец сможет воплотить в жизнь. Разве не это цель его работы — сделать как можно лучше для издательства? Впрочем если сейчас Бэкхён сядет в кресло главного редактора, то ему придётся назначить кого-нибудь себе на замену, разве нет? Однако в голове не было ничего, кроме пустоты, когда он задумывался, кто именно сможет помочь ему в руководстве. Несомненно, в издательстве много талантливых сотрудников, которые стали не только его коллегами, но и хорошими друзьями, но достаточно ли у них потенциала и желания работать? К кому стоит обратиться за помощью? Ведь и у Бёна работы увеличится, когда расширится круг ответственности и возможностей... Поток мыслей прервал осторожный стук в дверь, а затем в дверной проём просунулась тёмноволосая макушка Джухёка. — Господин Бён, я не помешаю? — Нет, заходи. Что у тебя? — устало ответил Бэкхён, откидываясь в кресле и вытягивая под столом ноги. Желание работать резко пропало. — Несколько писем на Ваше имя, а ещё кофе, — он слегка улыбнулся, подходя к столу и ставя на него поднос с бумагами и чашкой. Отчасти Бэкхён радовался тому, что спустя долгое время наконец-то уволил Юну. Джухёк был не только хорошим секретарём, но и замечательным консультантом, на него всегда можно было положиться, а ещё парень обладал потрясающим чутьём и трудолюбием. Время от времени Ан давал действительно дельные советы, и Бэкхёну нравилось к ним прислушиваться. Мужчине нравилось думать, что он не один из кожи вон лезет, пытаясь удержать столь высокую планку лучшего модного издания в столице. Юноша продолжал стоять возле стола своего босса, нервно перебирая за спиной пальцы, словно порываясь что-то спросить, однако, всё ещё молчал. — Что-то ещё? — не выдержав, спросил в конце концов Бэкхён, нервным движением взъерошивая волосы. — Нет, просто… Вы выглядите очень уставшим и бледным. У Вас всё в порядке? — несмело поинтересовался стажёр, немного наклоняясь вперёд, высматривая в лице редактора признаки болезни. — Привыкай. Если в ближайшее время я сяду в кресло главного редактора, то подобное выражение не будет покидать моего лица, — усмехнувшись, изрёк шатен, прикладываясь губами к краю чашки. — Место главного редактора? За этим Вас посещал господин Чхве? — Проницательности тебе не занимать. — Так это же замечательно! — воодушевлённо заявил Джухёк, хлопая в ладоши. Хотя последний жест, судя по всему, был лишним, ибо в качестве реакции мужчина кинул на него хмурый взгляд исподлобья. — Или нет? Бэкхён поставил чашку на блюдце и перевёл взгляд на помощника. — Не всё так просто, Джухёк. Эта работает требует много сил и способностей, таланта, если тебе так угодно. И очень, я повторюсь, очень много времени. Стажёр понятливо кивнул, прижимая к груди поднос. Несколько секунд он простоял, обдумывая, что можно сказать в такой ситуации. — Простите за дерзость, но я думаю, что Вам стоит принять предложение господина Чхве. Вы самый талантливый человек, которого я знаю, и я уверен, что под Вашим непосредственным руководством журнал заиграет новыми красками. — Ты правда так думаешь? — Я в этом убеждён. И дело не в том, что я нахожусь у Вас в подчинении, просто Вы действительно одарённый человек. Лучшей кандидатуры не найти. В помещении вновь повисла тишина. Каким-то шестым чувством Бэкхён ощущал, что младший говорит совершенно искренне, и от этого в душе мёдом разливалась благодарность. За те две недели, что Джухёк провёл в издательстве, он сделал гораздо больше, чем могли сделать многие подчинённые Бёна за годы пребывания здесь. Возможно, ему стоит застолбить местечко для этого мальчишки — свежая кровь журналу не помешает. Внезапно тишину разрезала трель звонка — Бэкхёну звонил племянник. Быстрее, чем стажёр мог бы заметить изображение и имя звонящего, мужчина взял трубку и приложил её к уху. — Я слушаю, — сказал он, нервно поглаживая ушко чашки, — ты свободен, — шёпотом добавил он Ану, на что тот, поклонившись, покинул помещение спешным шагом. — Нет-нет, это я не тебе, Ёль, как твои дела? — Всё хорошо, — бодро ответил племянник на том конце. — Сынван сказала, что договорилась о встрече с работодателями. Ох уж эта Сынван. Менеджер, которую Чанёлю любезно предоставила компания, была очаровательнейшей девушкой, но слишком активной. Воспринимая свою работу крайне серьёзно, она постоянно таскала Ёля на кастинги и встречи с потенциальными работодателями, надеясь, что её подопечный в кратчайшие сроки заработает себе первый контракт. Свою оплату за съёмку Пак уже просадил — купил себе электрогитару, звуки которой упорно не желали покидать голову Бэкхёна в течение мучительных нескольких дней. — Что ж, я рад. Когда это будет? — он посмотрел на календарь, отмечая про себя, что до конца октября остались не так уж и много, а значит, пора планировать новый выпуск и думать над подарком племяннику. — Послезавтра, но я звоню не по этому поводу, — Чанёль хихикнул, затем на том конце трубке послышались какие-то шорохи, и юноша на кого-то шикнул, а затем продолжил: — Сехун предложил завалиться к нему с ночёвкой. Ты не против? Завтра у меня нет расписания, а домашку мы уже сделали в библиотеке. — Да, конечно, — нехотя ответил Бэкхён, вновь закусывая изнутри многострадальную щёку. — Я переведу тебе немного денег, чтобы хватило завтра на обед. — Спасибо, хён, ты самый лучший! — радостно ответил юноша и, попрощавшись, повесил трубку. Отложив в сторону телефон, мужчина залпом оглушил уже порядком остывший кофе и встал из-за стола. Он скучал по Чанёлю, потому что теперь они реже пересекались из-за того, что оба работали. И ситуация вряд ли станет лучше, если он займёт новую должность. А может оно и к лучшему? Чонин и Кёнсу оба убеждали Бэкхёна в том, что его племянник уже достаточно взрослый, и он не требует так много внимания со стороны своего дяди. Возможно, так оно и было? Сам Чанёль в последнее время нечасто инициировал их контакт — звонил, чтобы отчитаться о своих успехах в учебе или попросить денег. Никаких подробностей его жизни Бэкхён больше не знал, но и младшему было уже далеко не двенадцать, чтобы докладывать старшему обо всех деталях своей повседневности. Да и когда Бэкхён в последний раз проводил вечер, предоставленный самому себе? Не племяннику или работе, а самому себе? В растянутой футболке, с пачкой чипсов на пузе и тупой комедией перед глазами? Очень давно. Настолько давно, что он даже не мог вспомнить, когда примерно. Он подцепил портфель и вышел из кабинета, сталкиваясь с удивлённым взглядом Джухёка, сидящего на месте секретаря. — Закончили с работой на сегодня? — улыбнувшись, поинтересовался помощник, складывая бумаги в папку. Бэкхён кивнул, задумчивым взглядом прослеживая действия брюнета. Сколько времени он стоял, сверля взглядом галстук своего подчиненного, неизвестно, но видимо достаточно долго, чтобы Джухёк забеспокоился. — Господин Бён, с Вами всё хорошо? — он привстал, осторожно касаясь плеча своего руководителя, отчего шатен слегка дёрнулся, тут же возвращаясь к реальности. — Да-да, я в порядке, — он нервно улыбнулся, а затем вдруг спросил: — Джухёк, а ты чем занят сегодня вечером? — Не знаю, ничем, — беззаботно ответил юноша, в глубине души надеясь, что его не завалят сверхурочной работой. — Ты не хочешь со мной поужинать? Я давно не был в своём любимом ресторане, боюсь, что там скоро забудут, как я выгляжу, — усмехнувшись, пояснил босс. — А одному идти как-то не хочется, я буду выглядеть довольно жалко. Он не торопил младшего с ответом, ведь и сам понимал, что, возможно, пересекает своего рода черту, предлагая подчинённому такое времяпровождение. Это всё может привести к довольно неприятным последствиям, но всё обойдётся, если ничего не усугублять. А он и не собирался этого делать — ему просто хотелось хорошо провести вечер в компании молодого умного парня, выпить немного вина и расслабиться. В конце концов, он же заслужил это? — Я буду рад составить Вам компанию, — ответил ему брюнет, и Бэкхён вновь улыбнулся, но на этот раз совершенно искренне. — Тогда собирайся, я буду ждать тебя на парковке.

☆☆☆

— Разве ты не хочешь снова с ним сойтись? — спросил Сехун, засыпая в рот остатки чипсов прямо из пакета. Они сидели на полу в гостиной прямо напротив огромного телевизора. Мама Сехуна была известным в Сеуле пластическим хирургом, и её заработка было вполне достаточно, чтобы воспитывать сына в одиночку. Их дом был довольно большим, а ещё находился в престижном районе, сама мисс О ездила на хорошей машине и не отказывала в капризах своему любимому сыну, благодаря чему тот вырос слегка избалованным, но от этого не менее смекалистым. С Чанёлем они сошлись ещё с раннего детства, и с годами их дружба едва ли становилась менее крепкой, скорее наоборот, процветала в своём уникальном очаровании. Говорили парни о нынешних отношениях Чанёля. Точнее, о том состоянии, в котором они находились, ведь с момента их с Джухёком ссоры прошло уже больше двух недель, а старший не звонил и не писал сам, а также не торопился вытаскивать Пака из чёрного списка, хотя по идее из них именно Чанёль должен был психануть и заблокировать своего обидчика. — Хочу, — ответил Чанёль, стуча пальцами по банке с колой, — но почему я должен за ним бегать? В конце концов, это он меня обидел! — Слушай, если у тебя к нему реально чувства, то ты сможешь наступить на горло собственной гордости, — пожал плечами О, комкая пустую упаковку из-под снэков. — Ты же знаешь, где он живёт. Подкарауль его и поговори с ним. Может, он тоже раскаивается, но боится с тобой говорить. — По-моему он и не хочет со мной говорить, — фыркнул брюнет, вытягивая вперёд длинные ноги. — Это судя по тому, что я всё ещё у него в чёрном списке. — Он мог просто забыть, что он тебя заблокировал. Такое часто бывает, — настаивал на своём Сехун. — Почему ты так рьяно его защищаешь? — Потому что ты светился, как новогодняя ёлка, когда вы были вместе, а сейчас ты либо спишь на ходу от усталости, либо мыслями где-то не здесь, а в своих голубых мечтах, — Сехун сложил на груди руки, сверля своего друга недовольным взглядом. — Я не могу поверить, что Бэкхён-хён позволил тебе подписать контракт с модельным агенством. — А ты думаешь, что левый чувак может попасть на обложку такого известного издания? Никто ведь не знает, что я его племянник, — к концу фразы голос у юноши дрогнул, и он шумно кашлянул, пытаясь скрыть свою нервозность. Однако зоркий глаз Сехуна ему обмануть не удалось. — Тебя это, кажется, беспокоит? Мы можем поговорить об этом, если хочешь. Не то, чтобы его это беспокоило… Он почти всю жизнь так и прожил — не афишируя, кем являются его родители, с кем он живёт, кто его кормит, поит и одевает. Так уж сложилось, и это не в его праве было осуждать дядю за желание сохранить это в секрете — он молодой парень с большими амбициями, а ребенок на руках может оттолкнуть многих работодателей, хотя по документам Бэкхён и является его официальным опекуном, но если об этом никто не спрашивает, то нет смысла этого упоминать. Чанёль был благодарен ему за то, что он вырос в тепле и заботе, а не в холодных стенах детского дома, куда его без задней мысли могла сдать его поехавшая от любви мамаша, соответственно, требовать большего он не мог. Маму Чанёль по-своему любил, но она никак не могла сравниться с Бэкхёном — центральной фигурой на шахматной доске его жизни. И в последнее время его это начало гложить. Все дети близки со своими родителями, но с возрастом динамика их отношений меняется — дети становятся менее привязанными ко взрослым, они начинают обретать самостоятельность и стараются абстрагироваться от постоянного контроля и надсмотра своих родителей. Чем старше они становятся, тем больше характер их с родителями отношений напоминает дружеский — обсудить какую-нибудь малозначимую чушь, вместе посмеяться, попросить в трудной ситуации совета, но не обязательно поддерживать постоянный контакт и ставить этих людей во главе угла. Однако Чанёль был не таким, и сейчас, когда он понимал это, его это пугало. Он понял, что Бэкхёна отпускать совсем не хочет, что он не хочет иметь с ним «дружеских отношений», проявляющихся время от времени, нет. Ему хотелось бы, чтобы дядя был рядом, всегда. Потому что если его нет, то Чанёлю кажется, что ему перекрывают кислород. — Я так сильно люблю дядю, понимаешь? — говорит он Сехуну. — Словно без него вся моя жизнь разрушится. Я не могу представить, чтобы его не было рядом. Не могу представить, что я когда-нибудь съеду и наши отношения изменятся. — Чанёль, это же абсолютно нормально, — усмехнувшись, отвечает О. — Большинство детей боится съезжать от своих родителей и терять их. Возможно, в чём-то он был и прав, но Чанёль знал, что всё не так просто. Его любовь к Бэкхёну не ограничивалась простым «я люблю его, потому что он меня воспитал». Нет, он любил сам факт существования этого мужчины, всё, что в нём есть: его улыбку, смех, навыки в готовке, привычку громко петь в душе, хмурую складку меж бровей, родинку на большом пальце и многие другие мелочи, которые в других его могут раздражать. Его дядя просто особенный, от макушки до пят он — эссенция всего самого замечательного, что есть в этом мире. Словно Солнце — центр солнечной системы, в которой жил и существовал Пак. И без него все разрушится, пойдёт прахом, настанет беспроглядная тьма. Юноша чувствовал это своим нутром и знал, что оно ему не врёт. Был уверен в этом. Но в этом-то и проблема — Бэкхён так сильно ему нужен, но он сам для него вовсе не важен. Какую ценность для дяди может нести Чанёль? Да, хён его любит, но лишь потому, что они провели почти всю жизнь бок о бок — это привычка, привязанность, выработанная временем. Для Чанёля их отношения были гораздо большим, словно всё его нутро тянулось к дяде и не хотело его отпускать, потому что он знал, что рядом с ним он в безопасности, что здесь его любят и ценят, о нём позаботятся. Однако он сомневался в том, что его чувства разделяет дядя. Несомненно, он его любит, но Чанёль был убеждён в том, что не так уж сильно он дяде и нужен. Потому и старался изо всех сил отстранится, дать ему пространства для отношений, ведь Бэкхён заслужил того, чтобы его любили, и не так глупо и по-странному, как это делает Пак, а по-настоящему. Чтобы как у всех нормальных людей: со свиданиями, букетами цветов, поцелуями и сексом. Даже если для этого нужно наступить самому себе на горло, Чанёль наступит, потому что внутри него любовь и благодарность слились в одно большое непоколебимое стремление — стремление сделать дядю счастливым. И пока у него был только один способ это осуществить. — Ладно, давай так, — Сехун хлопнул в ладоши, — положим, у тебя есть шанс вновь сойтись с Джухёком, но для этого нужно переехать к нему в квартиру. Съехать от дяди. Ты согласишься? «Нет», — тут же хотелось ответить Чанёлю, но он задумался. Даже если он съедет от дяди, у них же все равно останется возможность видеться? Звонить друг другу? Ещё в гости друг к другу можно ходить. Это как убить одним выстрелом двух зайцев: помириться с Джухёком и избавиться от странной привязанности к дяде. — Соглашусь, — после недолгого молчания ответил Чанёль. — Правда соглашусь. — Вот видишь, — довольно заметил Сехун, — ты как всегда драматизируешь. Всё у тебя с твоим дядей как у всех, иначе ты бы не согласился. Сиди, а я пойду поставлю чайник. «Да, всё хорошо», — повторил про себя Чанёль, облокачиваясь спиной на диван и прикрывая глаза. Всё точно должно быть хорошо. Хорошо же?