Город теней

- Ох, Томми, ты такой Томми, - смеялась Тереза. - Заботишься о Ньюте так, что свитер, натягиваемый на него, сидит на нём как бронежилет, а взбивание подушки перед сном похоже на тренировку боксёра с грушей. - Тереза, когда проходишь рядом со смертью достаточно близко, начинаешь больше ценить жизнь и её прекрасные мгновения, которых так мало, - задумчиво отозвался Том. - Ну и как ваша сегодняшняя с Минхо и Ньютом посиделка? - Да как... Как обычно... Как обычно романтична и прекрасна... Разговоры о бабах, о том, как их надо жарить и ещё о том, как было весело совсем недавно. - Очень мило, надо сказать. Вы прям друг друга любите. - Ну да, Тереза, хотя твоё внимание мне и приятно, я переношу его лишь в малых дозах и стремлюсь к периодическим перерывам в партнёрстве. - Кстати, да, - заметил Ньют. - Когда-то ты поняла, в какой отстранённой любви я нуждаюсь. - Очень мило, - снова улыбнулась Тереза. - Очень мило. Вас вообще очень трудно понять, так что лучше я не буду проверять нервы Томаса на прочность. - Томми наш вообще... Был счастлив лишь тогда, когда, понимая истинное братство народов и абсолютное единство человеческих устремлений, если он только не был отвлечён силами зла, был всегда готов разделить своё сердце и душу с теми, кто менее удачлив в делах этого мира, чем он сам... - Ах, это... Добродетель бережливости, доходящей до жадности... Ну тоже дело. - Вообще трудно не ценить такие моменты чистой красоты, чистой эстетики, которая одна - спасение от ничтожества и горестей жизни. Вибрации этих отношений, их утончение и освящение, которые дают высшее цветение земли при высоком духовном подъёме... - При высоком духовном подъёбе, - хихикнул Ньют. - Да вообще... Сразу вспоминается цитата про то, что если я буду смотреть на Томми как на высокого духовного учителя, т. е. на такого, которому не задают конкретно-бытовых вопросов, он испытает своеобразный подъём духа... Или когда моё пристальное внимание к его волеизъявлениям сильно поднимает его в своих глазах, т. е. когда он ощущает себя по отношению ко мне жрецом и одновременно принимающим жертвы языческим богом... - Всё это пустая рационализация, указывающая на поверхностность душевной жизни, - отозвался Ньют, зевнув. - Смотри на жизнь проще и получай от неё удовольствие, Тереза. - Я Тереза. Объект А-1. Так что я, как и моя известная тёзка, склонна к пуританству. - Томас тоже вот мечтатель, неловкий послушник, фантазирующий в одиночестве и возвращающийся домой, мучимый тайными желаниями... Ох, как же весело было смотреть на него, когда мы в баре сидели... Мученик декаданса, блеать... Вечно кое-чего ему не хватало, а всё Томми, который его подзуживал тем, что надо шпёхать, шпёхать, шпёхать и ещё раз шпёхать, ибо все ОНИ этого хотят. - В пизду тебя, Ньют, - отмахнулась Тереза. - В следующий раз переведу разговор в другую плоскость или элементарно от тебя откуплюсь. - Да ладно тебе, Тереза, - Ньют поймал яблоко, которое кинул ему Томас и откусил кусок. - Знаешь, наше содружество, нашу компанию я бы охарактеризовал бы как... Как бы выразиться поточнее... Это всегда было моим идеалом... Почему-то мне кажется, что семейная любовь не может сосуществовать со "страстной любовью", вот идеал мой - страстность в безбрачии, как это было с сёстрами Бронте, ты так любила цитировать нам страницы этой великой книги, где каждая цитата - шедевр, каждая строчка овеяна ароматом вечности и грозовой свежести... Страстность в безбрачии, но от гомосексуализма, как писала, кажется, Мюриэл Спарк, такая близость отличается тем, что их всех, как и нас, роднило возвышенное чувство общности наших личностей, здесь как нигде в другом месте можно употребить фразочку Аристотеля о том, что друзья - это одна душа в двух телах... Мы с Томми достигаем почти телепатической связи между собой, я заметил, что, стоит мне только подумать о нём, я встречаю его в суете будней, а ты, Тереза, королева на небе и на земле... Истинное братство, не мнимое, и цены ему нет. Жаль, что связи рвутся, хотелось бы мне, чтобы наше дружество существовало вечно, ибо оно - неиссякаемый источник моих самых возвышенных вдохновений и поэтических восторгов... Как там писала твоя обожаемая Сафо?.. Мимолетна младость; но будет мило Вспомнить, как иные придут заботы И даров иных мы познаем радость,— Юные годы: Как мы жили, чем утешалось сердце, Что всего под солнцем казалось краше, Как венки плели, в хороводах пели, Празднуя вышним...