Город теней

В постылой суете будней её глаза вспоминались Томасу всё чаще. Её огромные, голубые глаза, в которых отражалась вселенная. Ничего на свете не могло заменить ему этих глаз. В них было всё, что было нужно парню, может быть, даже более чем. Он понимал, что их встреча - не случайность. Они были связаны сильнее, чем думалось им обоим. Их роднило более, чем можно было себе вообразить. Тереза была для Томаса маяком во тьме, когда все светильни, казалось, уже угасли. Он знал её до Лабиринта. Эта весёлая, трудолюбивая девушка, которую он не мог не любить. Она всегда была первой, всегда вела его сквозь тьму, всегда была наставницей и человеком, которого Томас, быть может, ценил превыше всего земного. Тереза была удивительным существом. У Томаса пропадали слова-попытки выражения чего-либо, когда он думал о Терезе. Её загадочность всегда смущала его и приводила в недоумение. Возможно, это было то, что он так давно искал и никак не мог найти. В этом сумрачном мире её душа была зеркалом его идеала. Он понимал, что любил её всегда, всегда - как всё своё существо. Трудно было говорить, когда хотелось сказать так много: это было странно, но, по-видимому, всё было гораздо сложнее, чем можно было предположить. Он думал о ней, когда глядел на холодные звёзды Глэйда. Он думал о ней, когда наблюдал за странными процессами, происходящими в лаборатории П.О.Р.О.К.А. Он понимал, что Тереза была удивительным человеком, который вмещал в себя всё то, чего никогда не было у Томаса. Он помнил, как она любила бродить по лугам, залитым лунным светом. Её ум был для Томаса дополнением его ума. Всё, через что он прошёл, было тем, чего она, возможно, никогда бы не узнала, несмотря на то, что только она понимала его больше, чем даже он сам. Как ему хотелось бы дать ей понять всё, что он чувствовал, всё, что он ощущал в суете тоскливых дней... Их комнаты были совсем рядом, и Томасу всегда не терпелось дождаться её после рабочего дня, чтобы узнать, как у неё дела, что у неё происходит в её жизни, столь далёкой от него, такой же далёкой от него, как Томас был далёк от бытия. Может быть, это и была истинная эссенция любви, той, что не превозносится и не гордится. Он часто видел Терезу во снах... Чем более недостижима она была, тем яснее Томас сознавал, что её свет - это единственное, в чём он нуждался в жизни. Её свет вёл её неисповедимыми путями сквозь мрак его собственной жизни. Томасу хотелось верить в лучшее в себе, поскольку он понимал её недостижимое совершенство и своё собственное несовершенство. Возможно, это и было тем, о чём он мечтал. Стоит ли требовать от жизни большего, чем она даёт? Томас боялся причинить боль, ведь он знал о магической силе слов. Тереза открыла ему миры невообразимой красоты, и ему ничего не надо было, кроме неё самой. Томас очень хотел научиться любить. Чтобы дать счастье Терезе, хотя и знал, что у него это получается довольно неуклюже. Тереза смеялась над Томасом - беззлобно, но всё же так, что парень не знал, как скрыть следы своего смущения. Мило покраснеть - это ещё не значит уметь любить. А юношеская любовь так наивна, что не хотелось любить ей, как когда-то он любил раньше... Хотя неизвестно было, чего Томас хотел больше всего... Может быть, научиться делать счастливыми тех, кого он любил. Ньют говорил, что он может сделать счастливой ту, которую любит, и, возможно, она была бы счастлива более, чем кто-либо. Но Томас знал цену вещам: опыт научил его быть разборчивым... Счастье недолговечно, хотя уметь любить всё-таки надо, пусть бы это было и пустой мечтой. Однако и эту погоню за мечтой можно было превратить не в смешную странность и не в вялую фантазию о несбыточном, но в акт, полный сосредоточенного жара и решимости. Хотя и такая, пусть и благородная мечта, не стоила и минуты, проведённой рядом с Терезой, которую, как он понимал, любил более любой другой женщины на земле - всегда, как, быть может, могут любить самые обычные парни, способные пробежать Лабиринт.