Город теней

- Так ли уж плоха идеализация, Ньютти? - спросил Томас у друга. - Может быть, конечно, это попахивает ханжеством и морализмом, поверхностным, как и рационализация, по своей сути, однако я всегда был согласен с убеждением Бальзака: "Утверждение, что невозможно всю жизнь любить одну и ту же женщину, так же неразумно, как и считать, что известному скрипачу для исполнения разных песен нужны совершенно разные скрипки". - Ну да, Томми, тебе свойственно чрезвычайно наивное отношение к людям, тебе так трудно увидеть их реалистично... Тереза стала твоим проводником, может быть, она была для тебя той, единственной, как бы наивно не звучало это в мире, где продаётся и покупается всё... Она была предписана тебе от рождения. - Это ты так считаешь. Она независимая карьеристка. Ей нужно идти вперёд и только вперёд. В чём ей не откажешь - так это в верности. Но она неуловима, как воздух. Она и есть воздух, так же как я - земля, во всём буйстве её противоборствующих стихий... Стремится к тому, чем когда-то, точнее, всегда была для меня - стать мечтой и недостижимым идеалом. - Ну что же... Кому что на роду написано, Томми. Тебе вот - тяжёлая любовь, проходящая через всю жизнь. В этой жертвенности и идеализации есть что-то невыразимо прекрасное. Так ты и остался непонятным, как Саломея Моро, таинственно проступая сквозь туман столетий... В вас с Терезой есть что-то общее. Что же. Пусть так. Девья сущность - любовь без взаимности. - Ну да, - ответил Томас. - Любовь без взаимности. Тоже прекрасно по-своему. В этом есть немалая доля очарования. - Любовь эгоцентрична по сути, в этом-то весь сказ. Тереза была всегда предана своему делу. Хотела, чтобы ты помог ей в организации работы, укреплении самодисциплины и освоения дела в глубину. Так всегда бывает с теми, кому покровительствует Верность и Преданность. Вот так. А иначе кем бы она была для тебя? Она всегда была для тебя ведущей звездой... Сквозь мрак и расстояния она всегда светила тебе как идеал. Не думаю, что эта идеализация ханжеская. Скорее это порождение внутренней культуры, верность до самопожертвования. Такое бывает, не думаю, что тебе стоит разменивать себя на мимолётные интрижки и романы. - Ну да. Думаю, даже если она считает меня просто другом... Спихнула во фрэндзону, так скажем... Ну куда деваться, если я не могу сопротивляться? Это выше моих сил. Чувству не прикажешь. Любовь и кашель не спрячешь. Даже если мелочное раздражение маскирует более значимый конфликт, который никогда по-настоящему не выходит на поверхность из-за того, что Терезе не нравится мой способ выражения любви. Вот так. В этом-то всё и дело. - Есть свой такт в любви, есть свой такт и в дружбе... Кем бы был Данте, если бы постоянно клевал на наживку многочисленных флорентийских распутниц? Он посвятил себя памяти одной женщины, как и особому делу, как великому дару, который он хотел бы оставить человечеству в память о той любви, что когда-то одухотворила и преобразила всю его природу... Было бы смешно, если бы Беатриче состязалась с Матильдой за право первенства, или если бы Беатрич было бы несколько. Смешно... - Если в этом мире ещё остались настоящие чувства и идеалы... - Может быть, и остались. Хватит ли у тебя мужества посвятить себя идеалу? - Надо набраться... - Вот и посвяти. Ты, конечно, не Рыба, чтобы это делать... Но Девья миссия тоже немаловажна для этой холодной планеты. Идеализм прекрасен. По-своему. Вот так. - Несчастной любовью всё закончится, Ньют. Ну и похуй. Пусть будет трагедия, возможно, это круче, чем водевиль. Во всяком случае, я ещё думаю о чьём-то разбитом сердце. Менее всего хочу причинить страдание в любви. Страх перед страданием, причиняемым другим - это то, что всегда сдерживало меня от разгула страстей. Холод эмоций, но это не равнодушие. Скорее большой самоконтроль и сдержанность в отношениях. Сдержанность и нежность. Говорят, что в любви Девы есть что-то по-детски чистое и наивное, как фимиам в лучах рассвета. Вот так. Есть что-то, идущее от незапятнанности этой святыни, от принципа Божьей Матери, Девы Марии, целомудренной Девы Света. - Ей так до сих пор и не придумали замену, как любит говорить Тереза, как будто эта метафизическая идея, к которой так часто цинично и критично относится наше поколение, есть что-то, что можно подменить или заменить на что-то другое, более удовлетворяющее. Истинная Вера всегда пребывает нерушимой и непоколебимой. - Ох, да знаю я, что с Терезой сплошные битвы в отношении чести и достоинства, религии и образования... Типа подчёркивается независимость каждого... И вообще она считает меня необразованным тугодумом. А Бренда вообще глупым считала. Ну и стоит ли обращать внимание на порицания, которым нас подвергает глупый мир, если в сердце есть вера в сверхличную жизнь, через которую творчески изъявляется дух? Это удивительно, как сама жизнь... - Секса нет, Томми, - хихикнул Ньют. - Секса нет. - Сублимация помогает преобразовать внутреннюю природу по творческим линиям... Это способность к подлинной алхимии... Регенерация, доступная истинным целителям, которые никогда, пока страдают другие, не могут быть счастливыми. Они ощущают боль и раздробленность мира как свою собственную. Иначе Тереза не пошла бы работать на П.О.Р.О.К. Вот так. - Твои мягкость и доброта представляют угрозу для её чувства сексуальности. - И всё же я всегда любил её. С детства. И все испытания, через которые меня провела судьба, были лишь печальным преддверием... К лучшему будущему. Вот так. Я всегда о ней помнил, об этих безмятежных днях... Когда мы с ней гуляли по залитому закатным солнцем пшеничному полю. Это роковая любовь, Томми, проистекающая из родства душ... Из глубинной потребности в единении. Все мои песни и стихи - жалкая попытка выразить невыразимое в благодарность за те океаны красоты, которые она мне открыла, за эту беспредельность... Можно ли желать, а, тем более, требовать большего? Девы - главные идеалисты Зодиака. Думаю, без них, как и без Стрельцов, мир поблек бы и лишился львиной доли своего очарования... - "И есть бессмертие, путь растворения, белый лик смерти, вечное путешествие... Эту смерть избрали Агасфер и Мерлин, и многие, оставившие после себя в гробнице лишь благоухание..." - "Это было единственный раз, когда меня поцеловала женщина... И её поцелуй был прекрасен, как сама Смерть", - отозвался Томми и бросил грустный взгляд на портрет Диди, сиявший в оправе на столе.