Forever Your Princess

      1969       Who Wants To Live Forever       Она всеми фибрами души ненавидит быстротечные изменения в своей жизни, на которые не может повлиять. Гвен хватается за единственную соломинку, способную удержать ее в прошлых годах — бар в пригороде Лондона. Раньше бы она сказала, бар усатого счастливчика Джо, да вот самому Джо он уже не принадлежит. У Джо скончалась сестра, известная в бедных и неблагополучных районах Лондона как заядлая наркоманка, и ему пришлось выручить деньги за свое детище и уехать в Ливерпуль к семье. В последние месяцы своей жизни она выглядела как ходячий посеревший труп и набрасывалась на каждого прохожего, умоляя одолжить денег на очередную дозу. То ли сестра Джо окончательно потеряла рассудок и более могла продержаться только благодаря наркоте, то ли наоборот хотела как можно быстрее покончить со своими страданиями, но была слишком труслива, чтобы наложить на себя руки. С Гвен она была знакома по ниточкам наркодилеров по разным точкам черной продажи, и однажды заявилась к ней домой, когда та жила у родителей на выходных. Больная дура поздней ночью долбилась в дверь с рыданиями и криками помочь ей, пожертвовать ей хотя бы грамм спасительной смеси. Миссис Пател не на шутку перепугалась, а Гвен, выйдя на улицу с тупым тесаком, который в доме до сих пор никто не поточил, еле смогла прогнать наркоманку и привести в относительный порядок расшатанные нервы матери с помощью двойной порции успокоительного. Гвенаэл в кой-то веки обрадовалась тому, что отец тяжело болен и из-за крепкого полумертвого сна и ваты в ушах ничего не слышал.       Камилла долго по-французски лепетала на ухо дочери, как опасно связываться с такими людьми, но еще опаснее — стать одним из них. А Гвен только перебирала пока еще нетронутые сединой волосы матери, на каждое умоляющее слово о том, что ее дочь никогда не станет похожим подобием человека, давая согласное обещание, пока женщина наконец не отключилась из-за воздействия препарата.       — Ты — моя умная девочка, Гвени, я знаю, тебя ждет гораздо большее, чем смерть от собственной глупости. Я никогда за тебя не переживаю, потому что с детства ты была сильной и не перестанешь ей быть.       В ушах Гвен стояло множество надежд матери, произнесенных сквозь слезы страха. И от этого в ее горле стоял тяжелый ком, а по шее в это время текли прозрачные капли из материнских глаз. Нельзя сказать, что этот случай навсегда избавил ее от желания прикладываться к порошку, потому что через несколько дней девушка сидела в своем углу и теребила в руках пакетик с белым «снегом», часто оглядываясь на людей и надеясь увидеть в их взглядах прямой запрет, который наоборот бы дал ей разрешающий яркий сигнал. Но посетители бара, даже те, кто были завсегдатаями, знающими о развлечениях Гвенаэл, предпочитали не обращать внимания, занятые своими мыслями. В ней они видят просто очередного свободолюбивого подростка. У них один сценарий жизни, ведущий прямиком в гроб через призму короткого обманчивого удовольствия, впоследствии перерастающего в невыносимую иллюзорную боль.       У Гвен не было друзей, или она забыла о них, выставив на первое место расслабляющий наркотик. Была соседка по комнате, кажется, по имени Рокси, с которой она общалась первое время после заселения и зачисления в колледж на факультет журналистики. Больше ради вежливости и скуки, чем от желания завести подругу, которая постоянно будет рядом. Для Гвен данное понятие несло отрицательный характер, ибо Рокси была типичной вечной тусовщицей с не закрывающимся ртом. Был также электрик Джон, который, придя в общежитие на подработку, разобрался с поломкой непосредственно в рубке, но все равно тихо постучался в комнату Гвенаэл, которая встретила его как старого друга, в чьем присутствии она так нуждалась. Джон поначалу говорил нехотя, из-за чего Гвен чувствовала себя вражеским дознавателем, но потом в бой пошло тяжелое безотказное вооружение. Девушка угостила его чаем и спрятанными от соседки сладкими крекерами, ибо бесплатные угощения и добрая улыбка способны разговорить большинство зажатых людей. В течение часа Дикон, хлюпая горячим напитком, вываливал на нее тонны информации о технике и немногим меньше — о желании играть в музыкальной группе.       — Тогда понятно, почему такой тихоня проводит время в нашем баре. В нем выступают много студенческих групп, может, тебе повезет с одной из них. Но если увидишь золотоволосую Рапунцель среди участников в компании кудрявой шевелюры — беги как можно дальше. Серьезно, он просто не выносим!       С Роджером, который лезет не в свои дела, Гвенаэл пересекалась часто. Слишком часто, потому что его смазливую мордашку она видела буквально каждый день с тех пор, как он вошел в этот бар и, изображая из себя рок-звезду, только без крутых очков, стер заботливо проложенную для себя любимой белую дорожку со стола, произнеся при этом какие-то поучительные слова, которые Гвен не удосужилась запомнить. Слишком уж она была занята гневом, желая стереть с гладкого личика победную ухмылку. Деньги этот козел ей так и не вернул. Не зная, почему, Гвен все равно пристально следила за группой, в которой играла Рапунцель, и нехотя признавала, что их музыка заводит толпу, незаметно для себя подтанцовывая телом и притопывая ногами под столом.       Он действительно был невыносим, появляясь в баре и каждый раз проходя мимо ее столика с неизменной самоуверенной усмешкой, которую девушки находили чертовски привлекательной, конечно, вкупе с подкупающей внешностью. И каждый раз его руки были чем-то заняты: барабанными палочками, пинтой сурового темного пива, что никак не вязалось с его мягким обликом, или ягодицей очередной хихикающей подружки, шепчущей что-то на ухо, отчего голубые глаза Роджера удивленно округлялись, а затем сияли хищническим блеском. В такие моменты Гвен думала, что кроме ваты в ушах ей понадобится еще и черная непроницаемая повязка на глаза.       Он подсел к ней в один из вечеров, когда под фоновое выступление группы Гвенаэл выполняла домашнюю работу, периодически прикладываясь к бокалу, в который бармен по ее просьбе вылил две банки Шлитца. Тогда она намеренно держала кокаин в рюкзаке, терпеливо ожидая, когда волна непонятного бурного интереса к ее незаметной персоне себя исчерпает, и Роджер либо усядется на другом конце бара со своим кудрявым другом Брайаном, с энтузиазмом обсуждая возможные изменения в музыке, либо уйдет из бара, прижимая к себе безымянную студентку. Схема его обычных действий полностью перевернулась, когда за ее столик подсели более одного человека. Гвенаэл оторвала глаза от тетрадного листка, наполовину заполненного скачущим узким почерком, и скептично выгнула левую бровь, увидев напротив себя неизменного Роджера, обнимающего за плечи улыбчивую блондинку.       «Сложно будет определить, кто из них Роджер», — мрачно усмехнулась Гвен у себя в голове.       — Ты наконец принес деньги? — не откладывая обгрызенный на верхушке карандаш, вынужденно поинтересовалась девушка. Не сложно было заметить, что своим медленным тоном и демонстративной писаниной она хотела как можно скорее избавиться от лишних людей за своим столиком.       — А ты наконец перестала унюхиваться наркотой вместо нормального ужина? — скопировав ее интонацию, спросил парень, расслабленно закинув свободную руку на спинку диванчика. Несмотря на растущее недовольство, Гвенаэл одобрительно хмыкнула, оценив брошенную шпильку. — Мелани, это Гвен. Гвен — Мелани. Хорошо, что мы все познакомились.       — Привет! — растянув блестящие сиреневой помадой пухлые губы, воскликнула блондинка. Гвен улыбнулась настолько широко, что на мгновение у нее свело мышцы лица, и уткнулась обратно в лист, мысленно молясь о том, чтобы Рапунцель со своей звонкой лошадкой нашли себе другое пастбище.       — Что пишешь? — через минуту развязных шепотков, вызывающих у Пател нервный тик, Роджер отстранился от своей спутницы и ловко передвинулся ближе к Гвен, чтобы заглянуть в лист, который она тут же закрыла ладонями. — Неужели любовное послание?       — До Дня всех влюбленных еще далеко, — облокотившись локтями на стол, тем самым демонстрируя свой внушительный вырез кофты, пояснила блондинка, присоединившись к расспросу.       «Что, вместо духов во флаконе Рокси я вылила на себя афродизиак? Ясно, почему она так популярна».       — Это не валентинка, а рецензия, — глубоко выдохнув, очень сдержанно пояснила Гвен. — Мне дали задание оценить какую-либо сферу деятельности на свой выбор. И я остановилась на музыке.       — То есть, ты пишешь рецензию на нашу группу? — с загоревшимися глазами переспросил Тейлор и потянул руки к слегка скомканному листу. Девушка быстро спрятала его под рубашкой, уже жалея о том, что она вообще среагировала на вопрос. Нужно было притвориться в край обдолбанной, Роджера это раздражает, и он быстро теряет к ней интерес. — Я, конечно, не против достать его оттуда…       — «Улыбочка»* — не единственная выступающая здесь группа! — перекрыв руками район груди, защищалась вспыхнувшая Гвен. А подружке Роджера только оставалось поочередно хлопать глазами в сторону своего спутника, прекратившего обхаживать ее, затем на девчонку с растрепанными каштановыми волосами, в поношенной клетчатой рубашке, выглядевшей для нее, как минимум, жутковато. Ничего, что могло бы привлечь блондинистого красавчика, Мелани в ней не видела, поэтому она надулась и, резко выйдя из-за стола, направилась в центр зала, виляя бедрами, словно показывая, кого упустил золотоволосый мальчишка. — Эй, твоя подружка уходит!       Испуганно воскликнула Гвенаэл, отчего Роджер отстранился и перевел взгляд на диванчик, который уже не согревала отменная задница блондинки Мелани. А Гвен тем временем быстро подскочила и, прижимая к себе лист под тканью рубашки, рванула на выход, проталкиваясь между людьми и запутываясь в собственных ногах. Парень досадно поджал губы и вернул взгляд к Пател, однако вместо нее обнаружил пустующее место и брошенный рюкзак.       Гвен особо не смотрела вперед, протискиваясь между телами, изображая из себя извилистую волну. Поэтому она не заметила идущего ей навстречу человека и столкнулась с ним лбами, охнув от внезапной боли. Студентка пошатнулась и сделала два шага назад, но незнакомец обхватил ее за плечи, не дав оступиться, и слегка встряхнул ее. Потирая одной рукой ушибленное место, девушка, шипя под нос ругательства, подняла колючий взгляд на возникшую перед ней стену.       — Джон? — растерянно моргнув, выдохнула она, увидев обеспокоенное лицо парня, обрамленное волнистыми прядями. — Ты опоздал.       — Поэтому ты решила убежать, словно ошпаренная?       Возможно, у Гвенаэл Пател все же были друзья, по крайней мере хорошие знакомые. С Джоном они часто договаривались о встрече в этой дыре. Хоть и за столиком Гвен все так же царила тишина, изредка разбавляемая повседневными вопросами и беспечными обсуждениями, в ней она чувствовала себя расслабленно. В компании Джона не приходилось прибегать к кокаиновым дорожкам, что значительно экономило накопленные деньги и давало организму передохнуть от наркотической смеси.       — А, — понимающе протянул Дикон, слегка отодвинув девушку, открыв тем самым обзор на занимаемый ею столик. — Рапунцель?       Она слезливо закивала, пытаясь скрыть мстительную улыбку. Может, хоть компания Джона выгонит певучего блондина с ее территории. Однако спустя минуту Гвен сидела меж двух огней, которые по ее планам должны были сойтись в ожесточенной битве характеров, где Дикон, непременно бы, вышел победителем, благодаря своей завидной невозмутимости. Но вместо этого две противоположности объединились против нее самой. И все снова произошло по вине несносного Роджера, который в этот раз посмел залезть в оставленный Гвен рюкзак и выгрести своими ручонками среди бесконечных бумажных завалов маленький пакетик. Поэтому сейчас на нее были направлены два укоряющих взглядов, один из которых еще и выражал самодовольство своего обладателя.       — Я — не наркоманка, — в который раз устало повторила Гвенаэл. — И хватит пить мое пиво!       Рыкнув, она потянулась к своему бокалу, который Роджер ловко отодвинул к себе, лишив Гвен возможности вернуть нагло украденный напиток.       — Все наркоманы говорят, что они не наркоманы, — с такой уверенностью в голосе сказал Роджер, что девушка обреченно застонала.       — Это все, что ты можешь сказать?       — Я бы сказал больше, если бы учился на нарколога, а не дантиста. Ты вообще знаешь, сколько болезней можно схлопотать от одного кокаина? Вот и я не знаю, но точно много, — пожав плечами, блондин фривольно выпил остатки Шлитца и оставил стакан на стол. — Все равно оно противное. Слишком легкое для меня, — он облизнул губы и посмотрел на Джона, сверлящего Гвен немигающими глазами, что казалось ей большим злом, чем Роджер со своими идиотскими поучительными фразочками, наверное, выбранными из пропагандисткой брошюры о вреде наркотиков. — А ты чего молчишь?       Дикон молча встал и взял в руки предмет продолжительного спора — пакетик с убивающим веществом. После он, также ничего не говоря, развернулся и исчез среди посетителей бара, оставив Гвен и Роджера недоуменно переглядываться.       — Лучше трать деньги на стриптизеров, чем на наркоту, — посоветовал расслабленно устроившийся на диванчике парень, изогнув припухлые губы, видимо, украденные у какой-то модели, в игривой усмешке. Пател прикрыла лицо ладонью, громко и тяжело выдохнув сквозь пальцы. Не любила она советчиков, пытающихся везде влезть со своей немудрой мудростью, как бы это глупо ни звучало. Она слегка раздвинула пальцы, когда услышала копошение. Роджер, сидящий напротив, подался вперед и отстранил ее руки от лица, заставив Гвен смотреть в его гипнотизирующие глупых студенток глаза, буравящие ее собственные. Он о чем-то безмолвно спрашивал и пытался найти в ее застывшем взгляде ответ, не удосужившись озвучить свой вопрос, оставшийся для Гвен загадкой. Роджер обхватил ее запястья и чуть потряс их, тем самым принуждая девушку вслушиваться в его слова. — Ты либо бросаешь, либо я сдаю тебя копам, это понятно? Это не шутки.       — А ты думаешь, я шутки ради их принимаю? — фыркнула Гвенаэл и выдернула руки из ослабевшей хватки. Она уперлась спиной в диванчик, лишь бы отстраниться как можно дальше. Находиться так долго в присутствии барабанщика становилось неловко.       — Ну, конечно, — скривив уголок губ, Роджер, откинулся обратно, закинув руки на спинку и бросив на Гвен красноречивый взгляд. — Поведай свою печальную историю, которая заставила тебя опуститься до такого. Что это было? Парень-мудак, который изменил тебе с твоей лучшей подругой? А может, препод, который обращается с тобой как с ничтожеством и оставляет тебя после пар на приватный разговор, где он тянет свои противные волосатые руки? Или родители, требующие от тебя получения ученой степени по математике, когда, на самом деле, ты хочешь быть волевой писательницей?       Гвенаэл опешила и застыла с приоткрытым ртом.       — А у тебя богатая фантазия, но нет. Ты ошибся по всем пунктам.       У Гвен были некоторые проблемы в семье. У ее отца полгода назад обнаружили рак мозга во фронтальной доле. О последствиях ей было болезненно вспоминать, поэтому девушка сильно прикусила нижнюю губу и закрылась волосами, чтобы, не дай бог, увидев взволнованного ее внезапным поведением Джона или даже Роджера, не расплакаться. Но Гвен не по этой причине начала увлекаться наркотиками. Действительность была страшнее любых, самых ужасных представлений барабанщика.       — Мне просто нравится это ощущение, ясно? — тихо сказала она, из-за чего Роджер не сразу ее услышал, провожая заинтересованным взглядом призывающие к немедленному прикосновению виляющие ягодицы. Он с трудом оторвался от соблазнительного округлого великолепия и со сложенными в трубочку губами вернул глаза к Гвен. Она откинула каштановые волосы в сторону, явив ему безразличие на худом веснушчатом лице. — Вот так все прозаично.       Тейлор не успел ничего ответить, да и, честно говоря, он потерял нить разговора. К счастью, в это время вернулся Дикон, и внимание Гвен вновь перекочевало на него.       — Что ты сделал? — подозрительно спросила Гвенаэл, обнаружив парня с пустыми руками. Вместо ответа он вытащил из кармана кристально-чистый прозрачный пакетик и с недовольным выражением лица вручил его Гвен, которая машинально приняла предмет в руки.       — Думаю, простые разговоры тебя от этого не отучат, — невозмутимо ответил он и присел рядом.       Гвен предстояло еще пол вечера слушать нотации, послушно кивать на любое предложение, заканчивающееся словом «поняла» с принудительной вопросительной интонацией. Потом, к ее облегчению, кудрявый Брайан, ранее беседовавший у барной стойки с солистом их группы, подошел к столику и силком вытащил из-за него Роджера, утащив блондина на сцену. После ухода главного лектора о вреде кокаина Джон уменьшил давление на девушку, заказал себе один бокал пива и остальное время расслаблено его попивал, кивая головой в такт звучавшим в баре песням. Только тогда Гвенаэл смогла выдохнуть и вытащить спрятанный под одеждой лист, чтобы закончить свою небольшую рецензию на группу «Smile». Позже, аккуратно переписав черновик в тетрадь, она закинула ноги на диванчик и скрестила их, приняв позу лотоса. Наслаждаясь неплохой музыкой, компанией молчаливого друга и лучшим пивом на свете, она повернула голову в сторону подтанцовывающей толпы и заметила среди людей весьма увлеченного игрой музыкальной группы паренька со смуглой кожей и темными волосами, у которого чуть выпирала челюсть.       «Что за пакистанец?» — невольно промелькнула мысль в голове Гвен, и она, усмехнувшись, втянула губами плавающую, отдающую хмелем пенку.