Пустяки

      Несмотря на то, что осенний день выдался холодным, в зале заседаний стояла духота. Михаил Гершкович платком вытирал со лба пот, с нетерпением ожидая начала. Гинер тоже приехал заранее и, переговорив о чём-то с главой Объединения отечественных тренеров, сел от него на некотором отдалении. Будто кто-то до сих пор не понял, что они заодно.       Федун с флегматичным видом сидел за столом рядом с Гинером, пытаясь предсказать ход встречи. Галицкого в зале пока не наблюдалось, но Леонид видел его автомобиль на стоянке. Видимо, ритейлер просто не торопился оказаться в обществе футбольных деятелей всех мастей. Интересно, вступится ли за него сегодня хоть кто-то? Судя по недовольным лицам присутствующих, Галицкий мог рассчитывать только на себя. Федун здесь выступал, скорее, в роли стороннего наблюдателя. Толкать пафосные речи о недопустимости подобных ходов он не собирался, поскольку сам в глубине души не очень-то одобрял поборы Гершковича. Но и защищать Галицкого не входило в планы нефтяника. Лезть против всех ради человека, которого терпеть не можешь… нет уж, увольте.       Михаил Данилович заметно нервничал, временами поглядывая на часы. Небольшая доза алкоголя, принятая для храбрости, не помогала. Строительство дачи грозило сорваться. Работники негодовали, требуя деньги на зарплату и стройматериалы. Галицкого надо прищучить, чтобы неповадно было. А то такими темпами все платить откажутся.       Сергей Галицкий вошёл в зал и занял положенное ему место ровно за пять минут до начала заседания. Он был собран и серьёзен, готовясь обрушить на противников град аргументов. Предприниматель не собирался привлекать внимание к своей персоне раньше времени, однако взгляды присутствующих как по команде обратились в его сторону.       — Чуть не опоздали, Сергей Николаевич, — голос Гершковича журчал ручейком, но в глазах никакой доброты не было. Галицкий одарил его равнодушным взглядом. — Только вас и ждём.       — Назначайте заседание на пять минут раньше, — буркнул миллиардер. Ежу было понятно, что Михаил Данилович ищет любой повод, чтобы его уколоть, ведь ещё не все зашли в помещение. — Если ждать не хотите.       — Или я вам настолько противен, что такому человеку как вы в моём обществе и минуту лишнюю провести невыносимо? — подался вперёд Гершкович, не желая от него отставать. Галицкий посмотрел на часы. До начала оставалось четыре минуты.       — Минуту можно, — промолвил Сергей. — Пять — перебор.       — Ну, знаете! — побагровел Михаил Данилович. Его огромный второй подбородок затрясся от праведного гнева. — Это очень некрасиво с вашей стороны! Очень! Попрошу всех присутствующих обратить внимание…       — Попрошу всех присутствующих продолжать заниматься своими делами, поскольку для этого есть ещё три минуты, — перебил его Галицкий, вновь посмотрев на часы. — Михаил Данилович, приберегите своё красноречие до начала заседания.       — Но…       — Правда, Михаил Данилыч, голова болит! — неожиданно сказал кто-то из представителей хвалёного объединения Гершковича. Тот побагровел ещё больше от такой подлянки со стороны своих же, но ничего не сказал и принялся жевать губы.       Федун украдкой взглянул на Галицкого, которого посадили несколько левее и на другой стороне от него. Место Сергея было аккурат напротив кресла Гершковича. «Чтобы Миша мог его взглядом загипнотизировать», — шепнул ему Гинер, когда Леонид удивился подобной рассадке. Евгений Леннорович Гинер, к слову, сегодня был настроен вполне благодушно, но в случае чего он в один миг мог изменить своё поведение.       Галицкий сидел, положив руки на стол и сцепив их в замок, ожидая начала обструкции. Главный виновник сегодняшнего сборища не испытывал ни малейших угрызений совести по поводу сорвавшейся стройки господина Гершковича.       — Где он эти галстуки покупает? Я в шоке! — воодушевлённым шёпотом обратился к задумавшемуся Федуну Евгений Леннорович. Нефтяник резко воззрился на добродушную физиономию президента ЦСКА, сидевшего с расстёгнутым воротом рубашки. Потом опять на Галицкого. Странно, он раньше как-то не обращал внимание на чужие галстуки. Сам надевал первый попавшийся и на других не смотрел. У Галицкого тоже галстук как галстук. Синий, в мелкую белую крапинку. Стандартный мужской галстук, ничего особенного.       — Угу, — невпопад кивнул Федун, забыв, что ему говорил Евгений. Галстук этот Сергею Николаевичу шёл. Наверное, ему вообще очень идут галстуки. И костюмы.       — Две минуты осталось, — покосился на него Гинер. — Сейчас начнётся.       В суетливом шуме Сергей Николаевич реплику эту не услышал и вновь посмотрел на часы, после чего снова принял позу, в какой сидел до этого. Часы у него тоже дорогие. Может себе позволить. Федун подумал, что пора бы ему тоже купить новые часы. И костюм с галстуком очередной. Деньги ведь есть. Может, хоть тогда спартаковцы станут относиться к нему, как болельщики «Краснодара» к Галицкому?       — Лёнь, ты не заболел? — обеспокоенно поинтересовался Евгений Леннорович. — Всё время в одну точку смотришь.       — А? Да, я тебя слушаю, — кивнул Федун. Опять невпопад. Гинер усмехнулся и покачал головой.       Гершкович окончательно одурел от духоты и принялся обмахиваться какими-то бумагами, распространяя запах спиртного на соседние места. Галицкий задумчиво придвинул к себе поставленную перед ним на столе бутылочку с водой. При этом кольцо на его безымянном пальце блеснуло от света люстры.       — А меня бесит его галстук, — внезапно выдал Леонид Арнольдович, снимая свои любимые прямоугольные очки. Он откинулся на стуле и принялся энергично их протирать. Гинер хотел что-то сказать, но не успел. Наступило двенадцать часов.       — Михаил Данилович, когда начинать будем? — обратился к нему один из присутствующих.       — Ещё пять минут, — сообщил Гершкович. — Ждём Смородскую.       В помещении послышался недовольный ропот. Заседание ещё не началось, а всем уже надоело сидеть в духоте.       — Так её же не будет, — удивился Гинер, но Михаил только отмахнулся, повторив:       — Пять минут.       Галицкий хмуро посмотрел на Гершковича, после чего слегка ослабил галстук, готовясь к ожесточённому спору. Федун чувствовал, что с каждым жестом краснодарский предприниматель раздражает его всё больше и больше.       Это трудно было объяснить. Ведь их интересы до сей поры мало пересекались. Да, бывало, по-южному эмоциональный Галицкий был недоволен предвзятым, по его мнению, судейством. Да, «Спартак» регулярно обыгрывал «Краснодар». Да, они переманили у краснодарцев Юру Мовсисяна. Больше их деловые интересы не пересекались. Сергей ни разу ему сильно на хвост не наступал. Откуда такое раздражение? Только из-за того, что, несмотря на все старания Федуна, любители футбола лояльнее относились к Галицкому? Да, это неприятно, но не смертельно.       До сей поры они пересекались крайне редко и видели друг друга исключительно издалека, не испытывая особого желания друг с другом общаться. Во-первых, они определённо не сойдутся характерами. Во-вторых, Сергей значительно выше ростом. Федуну было бы не очень приятно дышать миллиардеру в шею и упираться взглядом в узел его дорогущего галстука. Чтобы Галицкий ещё смотрел на него сверху вниз. Ну уж нет!       Теперь, когда Леонид Арнольдович видел владельца «Краснодара» чуть ближе, чем обычно, его неприязнь стремительно увеличивалась. С каждым, буквально с каждым жестом Сергея.       — По-моему, тебя не галстук бесит, а кольцо на его пальце, — усмехнулся Гинер. Лицо Федуна вытянулось.       — Ч-что? — опешил он.       — Обручальное кольцо, — ещё шире улыбнулся Евгений Леннорович и полюбопытствовал: — А ты чего своё колечко не носишь?       — Ты совсем страх потерял такое предполагать? — прошипел Леонид, пропустив вопрос президента ЦСКА. Сердце отчего-то ушло в пятки, будто его чуть не застали на месте преступления. Но это ведь неправда! Нет повода для паники. Будто оправдываясь, Федун проворчал: — Я вообще-то женат.       Ухмылка Гинера стала лукавой.       — Ну, нам с тобой это не помешало в своё время…       — Заткнись! — Федун сказал это громче, чем планировал, чем привлёк к ним внимание. Даже Галицкий глянул в их сторону, не донеся бутылку с водой ко рту. Леонид отметил, что глаза у него карие. Цвета чёрного чая. Отнюдь не тёплые. Холодные, словно замёрзшие. Таким взглядом можно людей в букашек превращать. Хотел бы Федун так смотреть, чтобы люди ощущали себя клопами.       — Обсуждение деловых вопросов, — нашёлся Гинер и невинно улыбнулся, пихнув Леонида ногой под столом.       Люди снова принялись говорить о чём-то своём. Галицкий отпил глоток из бутылки, всё ещё глядя на Федуна, после чего вновь обратил взор на Гершковича, завинтил бутылку и с самым невозмутимым видом поставил её на место. Выходка нефтяника недолго владела его вниманием.       — Продавай бизнес, пока не поздно,  — озабоченно протараторил Гинер. — Нервы ни к чёрту. Куплю твою долю в «Лукойле» за полцены!       Федун кинул на него убийственный взгляд. В горле пересохло. Он схватил поставленную перед ним бутылку и сделал несколько больших глотков.       — Поддерживаешь Серёгин бизнес? — усмехнулся Гинер, в очередной раз за день действуя на нервы Леониду своим прекрасным настроением.       — Что? — переспросил он.       — Бутылочки-то откуда? Правильно, Сергей Николаич из «Магнита» пригнал! — весело сказал глава армейского клуба и подмигнул Леониду. — Признайся, Лёнь, часто там затариваешься?       — Я всегда затариваюсь в «Пятёрочке»! — рявкнул Федун и сжал бутылочку, разбрызгав на себя часть её содержимого. Олигарх отчаянно ругал про себя неудачный день, чувствуя, как по груди растекаются капли воды, проникшие через рубашку. Люди смотрели на Леонида то ли с жалостью, то ли со смехом, маскируя желание заржать исключительно из уважения или страха перед его огромными деньгами. В «Пятёрочке» он затаривается, как же!       Леонид Арнольдович тихо выругался и невольно взглянул в сторону Галицкого. Он тоже держал бутылку в руках. Сергей Николаевич скользнул по нефтянику ироничным взглядом, после чего вновь стал смотреть перед собой, делая пару глотков из горлышка.       «Издевается», — раздражённо подумал Федун. Кажется, в помещении стало ещё жарче. Леонид Арнольдович ослабил галстук и подавил желание снять пиджак. Когда уже начнётся заседание?!       — Минутку внимания, — грузный Гершкович с трудом поднялся со стула. — Я запамятовал. Ольги Юрьевны действительно не будет, так что можем приступать.       Недовольный гул дал понять Михаилу Даниловичу, что его забывчивость не вызвала понимания у присутствующих. Заседание началось.