Лёд и Пламя

Мама целый час перечисляет причины, по которым я не могу ходить на вечеринки, и, наконец, уходит. Обняв меня на прощание, она целует меня и говорит Насте, что будет ждать её в машине. — Я буду скучать… — тихо говорит девушка, и я заключаю её в объятия. Вдыхаю её запах в последний раз. Я тоже буду невыносимо по ней скучать. — Мы будем разговаривать каждый день, — говорю я и обнимаю её ещё сильнее, — я очень хочу, чтобы ты была здесь, со мной. Я намного выше неё, поэтому ей приходится вставать на цыпочки, чтобы обнять меня. Настя целует меня. После того как она уходит, я распаковываю свои вещи и ложусь на кровать. Чувство одиночества просыпается во мне. Кажется, мой сожитель ушёл надолго. Почему у меня не может быть соседа, который почти не выходит из комнаты и любит читать книги? Перед тем, как лечь спать, я достаю свой ежедневник и записываю туда уроки, которые будут в этом семестре и возможные встречи с читательским клубом, в который я собираюсь вступить. Завтра мне нужно съездить в магазин и купить кое-какие вещи для комнаты. Факт того, что у меня ещё нет машины, немного усложняет ситуацию. У меня достаточно денег, чтобы купить её, но я просто не хочу иметь машину сейчас. Думаю, пока я могу ездить на автобусе. Наконец, я закрываю свой ежедневник и засыпаю. Когда я проснулся, Алистера всё ещё не было. Я хочу познакомиться с ним, но я так же и не хочу этого, вряд ли я буду общаться с таким типом людей, которые не ночуют дома или в общежитии. Я беру чистую одежду и направляюсь в ванную комнату. Одна из причин, почему я не люблю студенческую жизнь — это общая ванная комната. Ведь это совершенно неудобно. Я добираюсь до двери. Черт. Девушки и парни в одной ванной комнате. Почему бы нет? Думаю, я буду вставать как можно раньше, чтобы принять душ до того, как сюда придут люди. Вода в душе нагревается слишком медленно, и я боюсь, что кто-нибудь отдёрнет занавеску, и все увидят меня голым. Кажется, всем довольно комфортно здесь. Мне определенно не нравится студенческая жизнь. Душевая кабинка крошечная, с небольшой вешалкой, на которую я вешаю одежду. Я и сам не замечаю, как задумываюсь о Насте. В паху тут же появляется приятная тяжесть и по телу пробегает дрожь. Кожа мгновенно покрывается испариной, я не успеваю понять смысл происходящего и своих действий, моя ладонь, пройдясь по напряженному животу, уверенно обхватывает возбужденный член. «Остановись сейчас же! Ты собираешься дрочить в душе?! Это же мерзко и неправильно, в конце концов!» — кричит внутренний голос, но я его не слышу. Всё равно. Сейчас мне всё равно. О своем грехе я подумаю позже. Быстрые отрывистые движения. Туда-сюда. Мой член пульсирует. Двигаю рукой, лишь бы поскорее кончить. Большим пальцем задеваю головку и издаю довольно громкий стон. Чёрт. Закрываю себе рот рукой. Только бы другие не догадались чем я тут занимаюсь. Напряжение нарастает, набирает обороты и совсем лишает меня возможности здраво мыслить. Остается лишь дикое возбуждение и зверская потребность утолить жажду. Я уже не могу остановиться. Несколько рывков и я кончаю, выгибаюсь от наслаждения. Стон мученика срывается с моих искусанных до крови губ, я крепче зажимаю себе рот, переживая волны оргазма. Моя сперма медленно стекает по пальцам и внутреннему бедру. В глазах всё ещё играют искры возбуждения. Капельки спермы на пальцах кажутся причудливыми кляксами. Я не спеша смываю сперму с рук. Восстановив дыхание, я измученно закрываю глаза. И, конечно же, я не замечаю вешалку, когда поворачиваюсь, она падает вместе с моей одеждой, тут же намокая. — Чёрт! — я выключаю воду и оборачиваюсь в полотенце, беру мокрую одежду и быстрым шагом иду в свою комнату, надеясь, что меня никто не увидит. Я дошёл до своей комнаты и открыл ключом дверь. Когда я зашёл в неё, то увидел рыжего парня, лежащего на кровати Алистера.