Лёд и Пламя

Как только мои губы соприкасаются с губами Валеры, меня будто пробивает током. Я не понимаю, что делаю, но не могу остановиться. Он отвечает на поцелуй и этот танец языков повторяется снова и снова. Как в моих мечтах. Его язык проходится по моему нёбу, по зубам. Поверить не могу, что сам Валера целует меня сейчас и стонет в поцелуй. Он прикусывает мою губу до крови, и теперь моя очередь стонать. Боль перемешивается с возбуждением, я ощущаю металлический вкус на языке. Становится невероятно жарко. Сильный порыв чувств накрывает нас волной. Он кладёт свои руки мне на бёдра. — Никита, — он стонет моё имя и тяжело дышит. Непонятное чувство разливается по всему телу. Валера притягивает меня к себе ещё ближе. Я оглаживаю руками его торс и грудь. Он такой горячий, словно пирожок только что вынутый из печи моей любимой бабушкой из Ставрополя. Пирожки у неё конечно были вкусные. Он разрывает наш контакт, я недовольно хнычу, требуя продолжения банкета. Валера целует мою шею, оставляет засосы. Его прикосновения для меня, как ожоги. Чувствую каждое прикосновение его дьявольского языка. Эти потрясающие разум мгновения я запомню надолго. Чувствую его зубы на моей ключице и издаю глубокий стон. Он нежно посасывает мою кожу. Меня никто никогда так не целовал, даже Настя… Настя! — Валерий… Остановись, пожалуйста, — я не узнаю свой голос, он такой тихий и хриплый. Валера не останавливается. — Валера. Я смотрю в его глаза, их застилает пелена возбуждения. Его губы опухшие и розовые. Он не остановится. Валера опрокидывает меня на кровать. Его руки, словно горячие грабли ложатся мне на бёдра. Он в одних чёрных трусах, а потому я чувствую, как его стояк тычется в меня. У него встал?! Пытаюсь оторвать его руки от себя, но ничего не выходит. Вот прицепился же, зараза! Не успеваю я опомниться и предпринять что-либо, как он захватывает мои губы. Меня охватывает паника. Будто зверь, он насилует мой рот своим языком. Теперь его губы кажутся мне жёсткими, а поцелуй более уверенный чем прежде. Он вновь впивается мне в шею, словно голодный вампир. Оставляет мокрые следы с засосами от уха до ключиц. Валера прикусывает кожу на моей шее и я вскрикиваю от неожиданной боли. — Помогите! — кричу, что есть мочи. Смотрю в его глаза. Они темны, как никогда раньше. Он смотрит на меня со странной ухмылкой. Его ладони медленно гуляют под моей футболкой. Я чувствую себя в плену, из которого уже не выбраться. — Не сопротивляйся, — говорит он мне, с загадочной полуулыбкой и крепко сжимает запястья. — Тебе понравится. Он отпускает мои руки и в предвкушении принимается стягивать с меня быстрыми рывками одежду. Пытаюсь помешать ему, но тщетно. Моя футболка пала жертвой этого маньяка. Кричу снова. Он зажимает мне рот одной рукой, а другой держит мои запястья. Пользуясь моментом, кусаю его. Он шипит от боли и уже двумя руками держит мои запястья. Я испускаю истошный вопль. Валера затыкает мне рот своим поцелуем. Нашёл таки решение, сволочь. Последний шанс на свободу: я со всего маху дарю ему удар кулаком в челюсть. Это заставляет его упасть на пол. Подскакиваю с кровати и выбегаю за дверь, слава богу, она не закрыта. Что только что произошло? Моё сердце бьётся так сильно, как будто готово выпрыгнуть в любой момент. Чувствую, что по щекам бегут слёзы. Я надеялся. На что я надеялся, чёрт возьми? Что Валера другой? Нет, он такой же, как и все. Мне жаль, что я мечтал о соитии с ним. Я не знаю куда бегу. Вся эта ситуация шокировала меня. Неужели Алистер действительно был прав и Валере нужен был только секс? Что я вообще чувствую к нему? Валера был не пьян, выходит алкоголь не причина его странного поведения. Но я то пьяный в хлам. Поэтому то и поцеловал его. Не гей же я какой-то там. И всё-таки, несмотря на его ужасный поступок, я снова хочу поцеловать его. Никогда не буду пить. Чувствую себя униженным. Как я мог изменить своей девушке снова с тем же самым человеком? Почему Валера так жесток ко мне? Я вспоминаю, как он посасывал мою кожу, как притягивал к себе и шептал моё имя, так страстно. Ну сколько можно ныть, Никита? Я слишком эмоционален. Пытаюсь взять себя в руки, но это безрезультатно. Не хочу больше видеть этого придурка. Это всё — его игра. Когда мне вновь чудится, что Валера «прекраснейший» человек, он услужливо убеждает меня в обратном. Когда я спускаюсь по лестнице, слышу, как он зовёт меня, но всё-равно продолжаю идти, не оборачиваясь. Ветер обдувает мое лицо, когда я выхожу на улицу. Сажусь на землю и достаю телефон из заднего кармана. Почти четыре утра. Мне нужно вставать через час, чтобы успеть принять душ, но вместо этого я сижу тут в одиночестве и кромешной тьме. Читаю сообщения от мамы и Насти. Конечно же, Настя всё рассказала моей любимой матушке. Понимаю, что глупо обижаться на неё за это, но кто ей право вообще давал решать что-то за меня? Я решаю добраться до общаги по навигатору в телефоне.