***
— Хорошо, я пробираюсь внутрь, а дальше что? Соукоку стояли по разные стороны прямоугольного стола, на котором была развернута карта Йокогамы. В ее углу виднелся круг, нарисованный шариковой ручкой, а сверху на ней еще лежали схемы и планировки зданий, с особым вниманием на источниках электроэнергии. — Нужно лишить их глаз, — Дазай с предвкушающей улыбкой посмотрел на Чую. Та уже улавливала его настрой, полностью готовая к любым приказам. — Ты доберешься до генератора. Он находится здесь, — парень притянул к себе самый крупный план здания, указав куда-то в нижнюю часть левой стороны одной из множества комнат. Им предстояло штурмовать заброшенный завод. — Попадешь туда по вентиляции, я буду тебя направлять. План Дазая был таков: они вдвоем с Чуей должны были зачистить все логово крыс и при этом доказать всем остальным раз и навсегда, что мафии, особенно Соукоку, не стоит мешать. И подобная ошибка будет караться жестоко и мгновенно. Это дело становилось для них уже личным, Чуя только и мечтала набить лицо тому, кто все это организовал, и Дазай даже не собирался быть против. Он сам хотел того же, чтобы отомстить за невыносимые минуты своего позора, когда оба напарника оказались пойманными по ошибке Осаму. — Они посчитали, что их наемник справится со своей задачей. А он действительно был лучший в своем деле. — Но не лучше нас, да? Я это и так поняла. Чем, интересно, займешься ты, пока я буду ползать по вентиляциям? Чуя нетерпеливо постукивала пальцами по карте, не спуская взгляда с Дазая, который метался с одного конца стола на другой, что-то отмечая маркером, постепенно приближаясь к девушке. — Я буду здесь, — он указал пальцем на только что отмеченную точку. — Сначала разберусь с охраной на улице. Они все стоят у черного хода, он и станет нашим отходным путем. Пока буду снаружи, смогу тебя направлять, но как только зайду внутрь — каждый сам по себе и действует строго по плану.***
Девушка терпеливо ждала, пока на часах не высветится нужное время, прислушиваясь к тревожной тишине вокруг. Ее удивляло то, что по коридорам не было никакого патруля, а охрана не работала посменно. По ее мнению это глупо, потому что уставший наемник не может быть эффективным. Раз уж эта таинственная организация смогла так далеко продвинуться и даже один раз поймать Соукоку, пусть и по ошибке Дазая, то такой просчет в защите казался ей чересчур подозрительным. А отсутствие камер видеонаблюдения только усиливало ее волнение. Либо они слишком самоуверенные, либо полнейшие идиоты. У нее оставалось еще девять минут тридцать три секунды до нужного времени, как за за стеной послышались шаги, постепенно становящиеся громче. И это бы нисколько не напрягло Чую, если бы не фраза, сказанная мужчиной по ту сторону двери: «Номер 01А, прием. Приступил к полной почасовой смене. Прошу подтверждение от номера 04Д». И вся проблема была заключена в том, что рация убитого охранника повторила слово в слово то, что Чуя краем уха уловила из коридора. — «Номер 04Д, прием». Голос становился громче, а шаги между тем прекратились. Мужчина будто бы встал перед дверью, ожидая четко отработанной схемы действий, и у Чуи просто не оставалось выхода, кроме как ударить его наугад гравитацией сквозь дверь. «Смутная печаль» достигла цели безошибочно, но избежать шума от удара тела и его хрипов не удалось. Накахара сделала несколько глубоких вдохов, сохраняя хладнокровие, а затем втащила еще живого мужчину в генераторную. Признаков тревоги не было видно, но это не значит, что через пару секунд из рации снова не раздастся голос их командира, ожидающего завершения смены. И именно это могло стать проблемой, из-за которой весь план Соукоку разлетелся бы в щепки.***
— А что делать, если все пойдет не так? Ты всегда придумываешь гениальные тактики, но запасной план оставляешь при себе. Сейчас так не выйдет, — Чуя наклонилась над столом, с вызовом усмехнувшись. Дазай был себе на уме, но теперь он обязан считаться и с ней, а девушка прекрасно знала, насколько дискомфортно для него зависеть от других. Осаму разочарованно вздохнул, будто бы ожидал от своей напарницы совсем другого. Он, повторяя девушку, наклонился и, вытащив из-за пазухи нож, прокатил его по столу, что тот остановился ровно у кончиков пальцев Чуи. — Задача у нас одна — не поднимать шума до отключения энергии. И мы должны придерживаться ее любыми возможными способами.***
Чуя метнула взгляд на часы: две минуты пятьдесят две секунды. Слишком мало времени, чтобы что-то придумать, но достаточно, чтобы заметить исчезновение одного из охранников. И медлить нельзя. Девушка раздавила ногой рации обоих мужчин, а тому, что пока лежал без сознания, перерезала глотку. Возможно, именно в эту секунду и началась бы тревога, но таймер на часах Чуи был сигналом к действию. Накахара потянула за рычаг генератора, а затем ее и все здание разом накрыла кромешная тьма. Еще даже аварийное освещение не успело загореться, а к ней, судя по звуку, бежало двое мужчин, на этот раз явно готовых к обороне. Но не к встрече с Чуей. Накахара даже закрыла глаза — для нее задача была слишком простой. И снова удар гравитацией, переломившей позвоночники. Тела упали, как подкошенные, с глухим хлопком на бетонный пол, а предсмертные хрипы девушка оборвала филигранно-точными надрезами на горлах мужчин, когда вышла из генераторной. Лампы аварийного освещения загорелись красным, так что от их света было совершенно не заметно крови. Сейчас Чуя точно знала одно — основная часть плана выполнена, а теперь за ней следовала полная зачистка. Дазай в этот момент уже был перед дверью кабинета, принадлежавшего боссу этой организации. Когда Накахара проникла внутрь здания и отключила свет, Осаму зашел через запасной ход, охраняемый, как оказалось, также посменно. Чтобы оттянуть тревогу как можно позже, он отсчитывал каждую секунду, как и Чуя, чтобы выполнять все этапы плана ровно в нужное время. Девушка пробирается внутрь и вырубает генератор, он проникает с тыла, обезвреживая всю ближайшую охрану, а затем, пользуясь начинавшейся паникой, добирается до их главной цели. Накахара была нужна только для отвлекающего маневра — вся охрана без сомнения пошла бы за ней, потому что отключение генератора было самым ярким маркером для них. Чуя практически буквально отметила красным крестиком на карте здания свое местоположение. Дазай, подражая своей напарнице, пинком открыл дверь, успев увидеть, как мужчина внутри от резкого испуга отъехал назад. Его освещала только аварийная лампа и фонарик, который он держал в руке, направленным сейчас прямо на Осаму, а в следующую секунду яркая желтая вспышка почти ослепила парня. Он успел сделать шаг за стену, глубоко вдохнуть, а затем броситься в кабинет, одним касанием прерывая действие неизвестной ему способности противника. Разумеется, Дазай был готов к тому, что главаря охранял эспер, по-другому и быть не могло. Только рядом с ним одаренный человек становился обычным, и теперь последний козырь мужчины, вжавшегося в свое кожаное дорогое кресло, испарился прямо у него на глазах. Эспер от неожиданности пошатнулся, он даже не успел полностью применить свою способность на Дазае. На его лице сменилось множество эмоций от удивления и шока до злости, ненависти и страха. Осаму сам не заметил как расплылся в усмешке, отступая на шаг назад и принимая боевую стойку, готовый ответить на любую атаку. Его никто не сможет застать врасплох, и точно не сейчас. — И это все? — с сарказмом намеренно уколол оппонента парень, усмехнувшись, почти подражая Чуе. Сейчас он прекрасно понимал, какой азарт в ней бурлил при каждой драке. — Убей мальчишку, идиот! Ну же! Эспер был слишком медленным, очевидно, потому что без способности был бесполезен. На что только рассчитывал его наниматель, если хорошо знал Дазая? Или такая важна вещь, как наличие одаренности, ускользнула от него? Совсем молодой парень, не намного старше Осаму, не был обучен никаким приемам рукопашного боя, поэтому ударил неправильно сжатым кулаком наугад, целясь в лицо противнику. Он напал явно из-за одного лишь страха перед мужчиной, сидевшим позади. Интересно, что нужно было сделать, чтобы какой-то безызвестный жалкий бандит пугал человека больше, чем опаснейший член Портовой мафии? Дазай без лишних усилий сбил парня с ног, выхватив из внутреннего кармана пистолет и сделав три точных выстрела в череп. — Уже дважды вы пренебрегаете гостеприимством, — насмешливо протянул Дазай, медленно отведя в сторону пистолет. Он предназначался только для мелких сошек, с мужчиной парень будет гораздо изощреннее. Цель Осаму заметно напряглась. Фонарик в дрожащих руках трясся и будто бы специально пытался ослепить Дазая, но свет даже не доходил до него. Только благодаря аварийной лампе мужчина мог видеть контур лица парня, и пока тот размеренно подходил к столу, красный луч скользил от его виска до сжатой челюсти. Осаму был готов отразить любой удар со стороны непредсказуемого, напуганного противника. Хотя, конечно, он прекрасно знал каждый последующий шаг своей жертвы, загнанной в угол. — А разве ты и твоя девка достойны гостеприимства? — с ядом выплюнул мужчина, наивно полагая, что Дазай не заметил, как он шарился рукой под столом. И даже грубость не предала его голосу и капли уверенности. — Это она подняла тревогу? — Не исключено, — сухо отрезал парень, а его рука непроизвольно сжала пистолет с желанием в любой момент выстрелить в мужчину, если тот позволит себе хоть одно оскорбление в сторону Чуи. От упоминания напарницы по телу Дазая прошелся мерзкий холодок, который невозможно было никак объяснить. Щелчок. В полумраке блеснул ствол, только раззадорив Дазая. Парень сделал один шаг в сторону, и его сразу же объяла непроглядная тень. Электроэнергия была отключена не только ради приманки, но и ради безопасности Соукоку. Конечно же, мужчина начал палить наугад, ступив за пределы стола. Он использовал все шесть выстрелов, чего и ждал Дазай. В панике жертва метнулась в сторону, но было уже поздно: Осаму стоял за его спиной, выставив мужчине подножку. С грохотом тот упал, ударившись грудиной об край стола, чем только услужил своему убийце. Задыхаясь, он не мог даже ползти, а лампа аварийного освещения между тем с тихим треском начала мерцать. Довольно хмыкнув, Дазай пнул тело на полу, а затем присел на корточки, чтобы одним ударом приклада пистолета вырубить извивающегося мужчину. Настал час мести Осаму.***
— Ты уверен? Чуя недоверчиво поглядывала на белую круглую таблетку, пока перезаряжала оба своих пистолета. Они оба находились на соседней от нужного здания улицы, скрывшись между домами. Солнце уже садилось за горизонт. До штурма оставалось два часа тридцать шесть минут, план был обговорен только один раз, но подробно, не требуя лишних пояснений. Роль каждого была важна и проста одновременно, и только одна девушка могла представлять опасность для штурма. Способности Чуя все также не доверяла, она чувствовала собственную слабость и даже беспомощность, не могла доверять своей же силе. — У нас нет времени на споры, — Дазай не был настроен принять отказ, готовый заставить девушку принять таблетку даже насильно. Он не доверял Арахабаки внутри напарницы не меньше, чем она сама. И, наверное, только он один мог в полной мере понимать всю мощь Накахары и то, какую опасность она представляла без контроля. — Я не собиралась спорить! Хочу только убедиться, насколько это безопасно. Нет желания калечить тебя. — Как мило, — немного язвительно отреагировал Дазай, осторожно разматывая бинты с запекшейся на них кровью. — Опасности нет, можешь не сомневаться, — он шумно вздохнул, поджав губы, когда кончик бинта оторвался от засохшей раны, вновь раскрывая ее. Чуя поморщилась, отведя взгляд от свежих порезов. Дазай редко при ней обрабатывал раны, но каждый раз для нее это было испытанием: видеть, как он самолично готов проститься со своей жизнью. В мафии нужно быть готовым остаться в одиночестве или умереть самому в любой момент, но с ним мысль о возможном внезапном расставании навсегда отзывалась в груди тяжестью и колющей болью в сердце. Девушка сделала глубокий вдох, силясь унять в памяти обрывки прошлого, а затем без воды проглотила таблетку. Она даже не почувствовала горечи, препарат будто бы очень удачно прошел по горлу, не задев языка. — Дай сюда, — Чуя не слишком аккуратно выдернула из рук Дазая старые и новые бинты, смяв и выкинув в сторону окровавленные. — Просто перевязать или обработать? Осаму смерил ее презрительным взглядом, словно оценивая, хотел ли он сейчас позволить девушке ему помочь, и, сделав вывод, протянул ей из внутреннего кармана пальто флакон с перекисью и тюбик неизвестной Чуе мази. Накахара села рядом на выступ дома и положила руки Дазая себе на колени ладонями вверх. Ей стало спокойнее от того, что она могла лично проконтролировать этот процесс и хоть немного помочь избавиться от боли. Когда на раны попала перекись, Дазай закрыл глаза и стал чуть медленнее дышать, глубоко вдыхая и выдыхая. Жидкость шипела, обильно превращаясь в пену, начав капать на землю, скатываясь крупными каплями между пальцев. Возможно, Чуе только на секунду показалось, но она мельком увидела на губах напарника напряженную улыбку, словно он получал удовольствие от боли. Но стоило девушке моргнуть, как абсолютно все эмоции на лице Осаму исчезли. Накахара оторвала немного марли от бинта, чтобы убрать лишнюю влагу и начавшую высыхать пену. Только в этот момент она поняла, что теперь порезами была покрыта даже ладонь, хотя раньше парень всегда ограничивался предплечьем и запястьем. — Знаешь, перед штурмом мог и получше держать себя в руках. — Я и держал, — невозмутимо ответил Дазай. — Я вижу, — немного повышенным и саркастичным тоном выразила свое раздражение Чуя. — Ладони зачем? — Раны будут дольше заживать. Боль сможет отрезвлять в нужный момент. Я сделал это, потому что так было нужно. — Или потому что ты просто конченный, — холодно бросила девушка, не собираясь признавать, что в порезах есть хоть что-то «полезное». — Все как ты любишь, — с ухмылкой парировал Дазай, из-за чего девушка, до этого осторожно растиравшая мазь по его порезам, грубо дернула руки ближе к себе, сдавив некоторые раны. На этот раз парень скорее от неожиданности подавился на вздохе, едва не зашипев от боли. После этого между напарниками повисла тишина. Дазай уже не рисковал как-то комментировать, только наблюдая за девушкой. Чуя небрежно завязала узелок на предплечье и опустила рукава напарника, тут же поднявшись с места и демонстративно отступив от него на несколько шагов. Она пыталась прислушиваться к собственным ощущениям, все еще не до конца доверяя решению Дазая напичкать ее таблетками. По мнению девушки это было слишком рискованно, но с напарником сложно спорить, даже очень. Пока что никаких изменений Чуя в себе не заметила, как и ухудшений, что радовало ее на данный момент. Девушка глянула на часы, затем высунулась из-за угла дома. На улице стемнело за считанные секунды. В сумерках для них будут идеальные условия, чтобы пробраться внутрь незамеченными. Дазай между тем поднялся, размяв перебинтованные руки. Поморщился. Обработанные раны сначала болели даже сильнее, чем запекшиеся. — Вентиляция на втором этаже — мне туда? — у девушки наконец появилась возможность получше рассмотреть здание. — Да. Это единственная брешь в их стенах и прямой путь до генератора. — А он в подвале, да? Очаровательно. — У тебя еще был вариант лезть на крышу третьего этажа, а потом напрямую вниз, — саркастично парировал колкость напарницы Осаму. — Не будем заставлять их ждать нас.***
Дазай крепко привязал к креслу мычащего и вырывающегося мужчину, специально потуже стянув веревки на его груди, чтобы вызвать у него удушье, которое, кстати, возникло очень скоро. Попытки освободиться медленно становились все слабее, пока и вовсе не прекратились. Жертва ясно поняла, что сидеть смирно — единственный верный вывод из ситуации. Дождавшись нужной реакции на свои действия, Осаму сел на письменный стол, отклонившись немного назад. Все тот же неизменно-красный свет аварийной лампы и легкое лунное свечение из мутного окна игрались бликам на его довольном лице, идеально подчеркивая пугающую в полумраке улыбку. — Итак, с вашего немого позволения, я передам небольшое ответное послание от мафии. Пленник молчал, злобно уставившись на Дазая, словно он не выдержит этого напора и сбежит в страхе. Но пустой взгляд парня пугал мужчину гораздо больше, чем он был готов себе признать. И потому любые попытки сопротивления выглядели чересчур жалкими. Уже было бесполезно отрицать очевидное: мафию невозможно переиграть. — Все те, кто рискнет занять наше место, жестоко расплатятся за свою ошибку. После этих слов Дазай скинул с плеч пальто, обнажая скрытую под ним взрывчатку, которой пришлось запастись сполна. Его месть должна была быть достаточно жестокой, чтобы доказать всем, насколько глупо было пытаться убить его и Чую. Глаза пленного сразу же панически округлились. Он вновь попытался хоть как-то сдвинуться, начал истошно выть, стараясь издать любой звук кроме нечленораздельного мычания, но изолента на губах не позволяла ему этого сделать. Осаму снял с себя часть груза, тут же начав чуть ли не с придыханием обвешивать взрывчаткой мужчину, пока вскоре на груди того не красовалась его собственная приближающаяся смерть. Для уверенности парень оставил еще один заряд в самом углу кабинета, а затем, низко поклонившись связанному мужчине, собирался покинуть помещение и как можно быстрее направиться к Чуе, как вдруг дверь резко распахнулась, впуская внутрь свист от рассекаемого металлическим лезвием воздуха. Дазай едва успел увернуться — что-то острое порезало его щеку и бедро, но, к счастью, неглубоко. Он пригнулся, достав из-за пояса пистолет, который еще пару мгновений назад считал уже практически ненужным. Кто-то проскользнул за его спину. Холодок прошелся по затылку, из-за чего пришлось мгновенно реагировать. Дазай отклонился влево, обогнув нападающего, но тот вновь опередил его, снова атаковав тем же острым предметом, что и раньше. Осаму мог ошибиться, но ему показалось, что она заметил в тусклом свете сюрикен. Первый выстрел был сделан почти наотмашь, чтобы выиграть немного времени. Враг не был ранен, и парень даже не понял, как он смог уклониться. Мощный и достаточно точный толчок в спину отозвался острой болью в грудине, повалив Дазая на пол. Тот еле успел сгруппироваться, перекатившись на спину. Неизвестный наклонился над парнем, придавив того к полу, но Дазай смог высвободиться, вывернув тому ногу крепким захватом. Воспользовавшись единственной возможностью спастись, Осаму хотел было потянуться за пистолетом, но его не оказалось нигде по близости, а затем щелчок затвора вынудил резко пригнуться, отойдя максимально в тень. Следующий выстрел парень предугадал, избежав смертельного ранения. На полу рука нащупала то самое металлическое лезвие, которое он теперь с уверенностью мог назвать сюрикеном. Нужно дождаться лишь подходящего момента. Но он не наступил. Осаму вновь опередили. Боль от сломанной переносицы на секунду ослепила, а кровь незамедлительно хлынула из носа, тут же попав на губы. Дышать пришлось ртом, но даже так выходило это хрипло. Дазай ударил в ответ, точно слыша, где находится враг. И на этот раз тоже попал в цель. А затем пришлось нападать снова, до тех пор, пока его оппонент не перестал сопротивляться. Кровь текла по носоглотке и уже заполнила рот, мешая нормально дышать. Боль парень стоически игнорировал, по ощущениям, успев сбить костяшки пальцев об лицо нападавшего. И их схватка не закончилась даже сейчас. Враг будто накапливал силы, сдерживая удары парня, чтобы прижать всем весом Осаму к стене и начать его душить. Парень не стал вырываться, полностью сосредоточившись на происходящем. Сейчас или никогда. К счастью, в руке он все также сжимал сюрикен, что было сложно заметить практически в полной темноте. Он максимально расслабился, закрыв глаза. Пара секунд, и враг решил, что дело почти сделано, потеряв бдительность. Самая малая часть от всего существующего времени стоила ему жизни. Дазай вонзил в глаз нападавшего сюрикен, с легкостью его провернув. Вопль боли оглушил, а адреналин заставлял продолжать. Пистолет Осаму почувствовал ногой ровно в тот момент, когда его прижали к стене, поэтому, стоило ему ощутить полную свободу, как рука машинально схватилась за пистолет, сделав последний выстрел. Он нашел свою цель. Пот смешался с кровью, которая не переставала течь из сломанного носа. Дазай зажал переносицу, сдавленно прошипев от боли. Он наклонился к телу убитого им мужчины, чтобы убедиться в своей догадке. Осаму сдернул с застывшего в гримасе агонии лица маску и поближе рассмотрел костюм. Одежда была облегающей, темно-бордового, почти коричневого цвета грязного оттенка, из-за чего она так легко сливалась с тенями в кабинете. Во внутренних карманах было еще несколько сюрикенов и ампула с сомнительным содержимым, также как и флакон с капсулами. Очевидно, что это яд, и наверняка быстродействующий. Сомнений уже не оставалось — перед Дазаем лежал мертвый ниндзя. — Кого ты, урод, нанял себе в качестве охраны? — парень начал раздраженно рыться в карманах, в поисках телефона. Он чувствовал, что у него уже не оставалось времени до следующего этапа штурма. — Думал, живые легенды тебя спасут? Да это же просто ряженые наемники, — он больше бормотал сам для себя, удивившись тому, что шиноби еще существуют. Осаму и представить не мог, насколько тяжело было их найти и тем более заключить контракт. — Черт… Его время вышло, еще и возникли непредвиденные обстоятельства, которые существенно осложняли ситуацию. Дазай рывком вытащил из глаза мертвеца сюрикен, стряхнув с него ошметки мяса и крови, а затем подбежал к связанному мужчине, притянув его к себе за ворот рубашки. Тот только часто дышал, пронизанный крупной дрожью, со стороны больше похожей на судороги. — Мне жаль, но я не могу рисковать, — с притворной улыбкой без капли жалости сказал Осаму, а затем грубо вытянул вперед руки пленника, насколько это было возможно, и резанул по запястьям сюрикеном, оставив глубокие раны, тут же заполнившиеся кровью. — Быстро не умрешь, но выжить точно не сможешь, — с этими словами парень со всей силы пнул кресло, в котором извивался от боли и паники главарь почти уничтоженной банды. На бегу перезаряжая пистолет, который теперь не казался такой уж бесполезной вещью в экстренной ситуации, Дазай подобрал свое пальто и закинул на плечи. Приходилось на бегу оставлять оставшиеся заряды взрывчатки, не слишком надежно прикрепляя их к стенам и перилам. Он знал, что Чуя уже давно его ждала. С каждым новым лестничным пролетом и коридором появлялось все больше тел, получивших тяжелые ранения, как от падения с большой высоты. Явный почерк его напарницы. Грязно, но действенно. Девушка тем временем стояла посреди просторного помещения, привыкая к тишине, воцарившейся после ее последнего убийства. Вкус чужой крови застрял уже глубоко в глотке, так что от него было невозможно избавиться. Она тяжело дышала, пытаясь унять сумасшедшее сердцебиение от притока адреналина в пылу схватки. Убийства, смерть, кровь… Перед глазами стояли открытые раны и бьющиеся в агонии взрослые мужчины, которых, как и Чую, учили убивать. Но ни один не смог к ней подобраться ближе, чем на два метра. Накахара стерла тыльной стороной ладони пот и грязь со лба, а затем подняла с пола свой окровавленный нож, спокойной обтерев его об штанину и следом закрепив на бедре, где он обычно и находился. Она чувствовала, как Арахабаки внутри упивался каждым убийством, но был настолько слаб, что во всем этом безумии Чуя не поддалась его влиянию. Подавитель прекрасно действовал, но девушка не спешила доверять своей способности. Первую волну охраны она еще раздавила гравитацией, но дальше предпочла отстреливаться и только в крайнем случае вступать в рукопашный бой, добивая всех, кто подавал хотя бы малейшие признаки жизни. И теперь запах крови одурманивал ее. Рука поглаживала рукоять ножа, готовая в любой момент вновь использовать его в схватке. Слабый нервный тик вызвал усмешку. Девушка достала телефон, чтобы сверить со временем, а затем по памяти побежала к месту скорой встречи с Дазаем. Она опаздывала, хотя идеально выполнила свои обязанности, и помимо зачистки еще успела заминировать некоторые помещения. Коридоры между тем казались чересчур пустыми. Она точно слышала, что где-то в глубине здания Осаму еще с кем-то дрался, и наверняка остались еще враги. Ее шаги гулко разносились по узкому коридору, который должен был в последствии привести Соукоку к главному залу, через который можно было добраться до главного входа. На развилке Накахара остановилась, вновь нервно сверившись с часами. Никого не было. Одна только лампа часто мерцала, сильно раздражая глаза. И вновь девушка постаралась прислушаться к окружению: рядом с ней не было ни единой живой души. Она закрыла глаза, делая глубокий вдох, а затем задержала дыхание, чтобы ничто не перебивало ее слух. Какое-то движение… или ей только показалось? Шорох, как от легкого ветерка, поднявшего в воздух пыль. А может и от крысы за стеной. Но… откуда здесь мог появиться сквозняк…? Сердце с мгновенной болью громко стукнуло, и Чуя, осознавшая собственную ошибку, обернулась ровно в тот момент, как почувствовала чужое присутствие. Ствол пистолета почти упирался ей в переносицу. Девушка не успела ничего предпринять, только вздрогнула от громкого выстрела. Но боли за ним не последовало. Пистолет выпал из рук мужчины, издав при ударе об бетонный пол протяжный металлический лязг, а затем рядом с ним упало и бездыханное тело. Чуя не сдвинулась с места, только начала победно улыбаться, увидев убийцу. — Нельзя тебя и на секунду оставить одной, — Дазай медленно опустил пистолет, улыбнувшись девушке в ответ. — Паршиво выглядишь, — Чуя сразу же заметила разбитый нос напарника, который буквально бросался в глаза. Раньше ей не приходилось видеть Осаму избитым, он попросту не допускал этого. — Как он смог подобраться так близко? — Накахара ткнула носком ботинка в бок мертвеца, вокруг головы которого образовалась лужа темной крови. — Шиноби, — Осаму был краток, и Накахара уже было собиралась задать следующий вопрос, но Дазай остановил ее жестом, призывая прислушаться. За стеной отчетливо можно было различить, как бежало несколько человек. — Я сам удивлен, но, пожалуй, у нас еще меньше времени, — парень достал из кармана небольшое устройство, напоминающее телефон с таймером, который пока что не шел, а затем коснулся экрана, и цифры тут же побежали, отсчитывая шесть минут. — Больше нам здесь делать нечего. Чуя согласно кивнула и сразу же побежала следом за напарником, который, несмотря на разбитый нос и затрудненное дыхание, ничуть не уступал девушке, которую никто не ранил. Преследователи были все ближе. Приходилось перепрыгивать через тела и по пути ронять все, что попадалось под руки: бочки, канистры, доски, пару раз Накахара обваливала гравитацией потолок, но шаткая конструкция давно заброшенного завода не внушала ей доверия. Когда мимо пролетел первый сюрикен, напарники переглянулись и синхронно пригнулись под заколоченным сломанным затвором между служебным коридором и главным залом. Но встретившись с преградами в виде огромного множества поломанной мебели, которую сюда свалили по непонятным причинам, Соукоку затормозили, а затем вновь побежали порознь, услышав, что преследователи уже пробиваются к ним. Дыхание сбивалось от летающей в воздухе пыли и слишком частой смены темпа бега. Щиноби отставали от них всего не несколько шагов, а таймер между тем подавая из кармана размеренный писк, сигнализирующий о том, как неумолимо шло время. И остановить его уже было невозможно. — Чуя, двери! Девушка, отталкиваясь гравитацией, ускорилась, в прыжке долетев до запечатанным массивных ворот. С грохотом она снесла их с петель одним мощным ударом, и в последнюю секунду, когда таймер издал протяжный сигнал, отмахиваясь руками от щепок и осколком, потянула за руку Дазая, и они оба кубарем покатились с лестницы, подгоняемые взрывной волной. Единственный шиноби, который успел выбежать следом за Соукоку, был пронзен обломками досок, а потом и вовсе завален частями рушащегося здания. Дазай едва успел накрыть себя и Чую своим пальто, прижав к себе девушку. Медленно, борясь с болью от ударов, они отползли еще на пару метров вперед от полыхающего здания, и когда вся пыль осела, а взрыв утих, напарники выглянули из-под импровизированной защиты. Оба завороженно смотрели на то, как горит разрушенное до основания здание, а вместе с ним и остатки банды, которая была полностью уничтожена за одну ночь. Жар от пламени доходил до Соукоку вместе с сухим осенним ветром. Смех раздался практически одновременно. Сначала тихий, как будто с сомнением, а затем становившийся все громче, превращаясь практически в маниакальный. Это была безоговорочная и жестокая победа. Вакханалия, которую устроило всего лишь двое подростков. Двое цепных демонов Мафии. Чуя взъерошила свои волосы, не переставая смеяться. От облегчения, чувства удовлетворения и свершившейся мести. От накатывающей неестественной радости, граничащей с истерикой. От гордости за содеянное. И Дазай нисколько ей не уступал. Он даже не пытался стереть запекшуюся кровь с лица. Никто из них уже не чувствовал боли. Искры и всполохи пожара были их личным праздничным фейерверком, освещавшим столь же жаркий, как пламя, поцелуй.***
Благодарность Мори-сана была достаточно скупой на похвалу, хотя Чуя была более чем уверена, что слышала в его голосе нотки гордости за своих подчиненных. Она не стала задерживаться в кабинете Босса, потому что сама торопилась на личную встречу с Озаки-сан. По ощущениям она не общалась со своей наставницей пару лет, но в реальности прошло не больше двух недель с их последней беседы. Чуя уже смутно помнила, что между ними происходило. И, наверное, она должна была испытывать противоречивые чувства на счет Коё, вспомнив свое прошлое, но девушка не ощущала ровным счетом ничего. Просто обычное смирение, может, усталость. Как будто Накахара всегда понимала, что происходило за ее спиной. Девушка даже не успела поспать после их с Дазаем миссии, только наскоро переоделась и освежилась в душе. Эйфория от удачно завершенного дела прошла, а следом за ней появилась тошнотворная неприязнь к чужой крови на теле, которую хотелось как можно быстрее смыть. Напоследок, выходя из главного здания мафии, Дазай всучил девушке пластиковый флакончик с подавителями, сказав, чтобы она принимала по одной таблетке каждое утро до тех пор, пока не нормализуется способность. Чуя только раздраженно сунула себе в карман препарат, даже не найдя в себе сил съязвить напарнику в ответ. Тем более, что тот чуть ли не в припрыжку поспешил навстречу Оде, который устало курил поодаль от парковки перед высоткой. Единственное, что смутило девушку, это странный взгляд Сакуноске в ее сторону. Она даже никак не могла его охарактеризовать и не понимала, что чувствовала, кроме легкой неприязни. Или, может быть, чувства схожего с теми моментами, когда тебе кажется, что ты совершенно не в своей тарелке. Тем не менее не исключено, что ей просто показалось, и вся эта подозрительность обострилась только из-за усталости. В любом случае время уже подходило к полудню. Накахара была вынуждена взять себе кофе по пути к месту встречи с Озаки-сан. Наставница вновь вызывала ее в свой роскошный личный сад. Хотелось верить, что в этот раз обойдется без лишних нравоучений. После всего увиденного в дневнике Чуя была сыта ими по горло и хорошо поняла одно: пора перестать жить по указке других, кем бы ни были советчики. Мудрые иди не очень, старше или младше — не они в ответе за поступки Чуи. Солнце слепило через лобовое стекло, поэтому девушка не пожалела лишних пяти минут на поиски парковочного места в тени. Погода наконец-то была приятной, без непредсказуемых перепадов температур. Чуя оставила машину за углом соседней улицы, и пешком прошлась вдоль ограждения частной территории, свернув прямо на парковую аллею. Охрана пропустила ее без тени сомнения на лице и даже при виде девушки выпрямилась, будто отдавая ей немым жестом честь. Озаки-сан в этот раз не пила чай в своей беселке, а прогуливалась по тропинке, уходящей в глубь парка. Чуя заметила ее зонтик и рыжие волосы, собранные в неизменно-высокостатусную и богато украшенную прическу. Она чуть ускорила шаг, быстро поравнявшись с наставницей и немного неуклюже поклонившись ей. — Чуя, дорогая, рада видеть, — Кое с первых слов показалась девушке чересчур приветливой. — Я наслышана о твоих достижениях. Вся мафия обсуждает успешное завершение вашей с… — Озаки запнулась, подбирая более удачное выражение, — Дазаем миссии. Просто прекрасно, профессионально выполнено, и виден твой особый почерк. Это хорошо. Очень хорошо. Плоды долгих тренировок сегодня видны как никогда прежде. — Благодарю Вас, — Чуя вновь низко поклонилась, а в ее голове возникло воспоминание о том, как она до крови раз за разом сбивала кулаки об стену, лишь бы угодить наставнице. — Я еще я знаю, что ты была на могиле Асано. Кажется, мы с тобой уже обсуждали этот вопрос, и я была уверена, что ты сделала верные выводы. Вот и явилась свету истинная причина встречи. У Коё-сан вновь было желание высказать свое недовольство и ненужные наставления Чуе, не зная, что той уже не поиграешься, как бездушной марионеткой. Девушка не хотела молчать. Ей было нечего скрывать от наставницы, ведь та всегда ценила в людях их решительность и жесткость. Гораздо глупее было бы проявить слабость и позволить продолжить помыкать собой. Не для этого Озаки так жестоко и упорно тренировала Чую. — Амнезия прошла. Я помню все и даже немного больше, чем Вам бы хотелось, — нагло, колко, даже немного язвительно. Говорить такое — несомненно рискованный ход, но Чуя в нем не сомневалась. — Она все же оставила тебе свой дневник, верно? Не зря Мори-сан в ней не сомневался, — Озаки сделала плавный жест рукой, указывая в сторону на лавочку, окруженную почти высохшими кустами чайной розы. Ее голос не изменился: не напрягся, не охладел, не стал агрессивным. Она восприняла ответ своей ученицы как должное, будто бы только этого и ждала. Обе девушки сели, не продолжая разговор. Легкий ветерок тихонечко посвистывал за пределами парка, слабо тревожа опавшие листья. Они шелестели, вздрагивали, действуя на слух успокаивающе. Чуя сама не заметила, как полностью расслабилась, чего с ней никогда не происходило в присутствии наставницы. — И что ты можешь сказать мне? — Озаки не смотрела на девушку, но было невозможно не почувствовать ее интерес к разговору. — Ничего, — честно ответила Чуя. — Все случилось так, как должно было. Иного пути я не вижу. Ни в одном своем слове Накахара не слукавила. Ей было больше нечего сказать, ведь она прекрасно понимала цели и мотивы Озаки, да и всей мафии в целом. Какой смысл таить обиду на организацию, которая все свое существование поддерживает на манипуляции нужными людьми? Наверняка окажись Чуя в той же ситуации, но не в роли жертвы, то поступила бы также. — Я нкогда в тебе не сомневалась, дорогая. Чуя знала, что Коё-сан лжет ей. И всегда лгала. Она использовала ее больше, чем кто-либо, но какое это имело значение? Озаки больше не властна над ее разумом и тем более сердцем. Ее больше не запугать, как ту одинокую и слабую девочку. И больше ей нечем манипулировать: девушка потеряла все и вновь обрела то, что у нее отняли. Пусть в ней сомневается кто угодно, пусть ненавидят, это уже было не важно. Она больше никогда не будет слабой. — И не беги, сломя голову, за Дазаем. Он не тот, за кого себя выдает. «Как и все вы», — девушка улыбнулась, оставив совет наставницы без ответа. Телефон в ее кармане провибрировал, и ей не составило труда понять, от кого сейчас пришло сообщение. Попрощавшись кивком, Чуя поднялась со скамейки, мельком глянув на светящийся экран. И как за ним не бежать? Он ведь всегда был рядом. Только он, и никто больше. Разделишь со мной вечер за бокалом вина? Разумеется.***
Солнце приятно пригревало румяные от вина щеки Чуи. Она расслабленно запрокинула голову назад, рассматривая розово-желтое, с бордовыми проблесками, небо. Дазай рядом последовал ее примеру, отставив в сторону пустой бокал. Тишина после такого громкого дела сейчас ласкала слух, давая долгожданный отдых. Соукоку оба упивались этой эйфорией после завершения сложных поручений, чувствуя себя на высоте. Мори-сан официально признал, что теперь в Мафии настало затишье. Все наконец пойдет своим чередом, без внезапных потрясений. Предатели пойманы и убиты, а все недовольные получили весьма красочные предупреждения о том, что ждет их в случае открытого протеста. — Что теперь будет дальше? — вопрос возник в голове сам собой, и Чуя сразу же его озвучила, сама не до конца понимая, что именно она имела в виду. — Не знаю, — честно ответил Дазай, пожав плечами. Он потянулся за начатой бутылкой вина, подлив и себе, и девушке еще немного алкоголя. — Слишком много значений у твоего вопроса, Чу. Девушка недовольно фыркнула. Осаму редко так ее называл, да еще и в такой сокращенной и абсолютно не звучной форме, будто бы они дети пяти лет и возятся сейчас в песочнице, а не отмечают на крыше успешное убийство целой преступной группировки, будучи высокопоставленными членами Портовой мафии. — Наверное, я больше хотела узнать про нас. Все по-прежнему против, ты и сам знаешь. — Всех волнует только результат, а не то, каким способом он был получен, — сухо отрезал Дазай. Он уже наслушался этих сомнений вдоволь, и не только от напарницы. Хотя бы сейчас у него появилась возможность делать все, что он захочет. — Ты прав, — Чуя могла только согласиться с ним. — Нам много кто должен, пусть теперь платят. — Как кровожадно звучит, — парень усмехнулся, повернувшись к напарнице, которая искренне улыбалась, жмурясь от ярких лучей заходящего солнца. Ее веснушки стали только виднее и отливали тем же медным оттенком, что и рыжие кудри, которые постепенно отрастали и уже немного создавали объем. Он невольно засмотрелся на ее лицо, очерчивая взглядом контур каждого миллиметра ее профиля. Вздернутый носик и хитрая ухмылка вместе с острым, немного вытянутым подбородком, делали ее похожей на лисицу. Только Дазай мог видеть настоящие эмоции сквозь ее саркастичную маску. Но и не то что бы Чуя пыталась что-то от него скрывать. Она просто старалась наслаждаться каждой секундой долгожданного умиротворения в душе, закрывая глаза на любые другие мелочи и то, какой ценой оно было достигнуто. Это был ее настоящий Рай, пусть и слишком темный для простого человека. Осаму задумчиво провел кончиками пальцев по скуле девушки, убирая ей за ухо непослушную прядь волос. Чуя специально не обращала на него внимания, надеясь дождаться более откровенных действий, абсолютно не привыкшая к такой романтике со стороны парня. Быть нежным совсем не про него. Тем не менее Дазай на самом деле просто засмотрелся на девушку, которая не переставала его привлекать с самого детства по не понятным ему причинам, и только сейчас он не пытался это осмыслить, а просто наслаждался осторожными прикосновениями к прохладной бледной коже. Он невесомо поглаживал ее шею, касаясь ее совсем легонько, а затем медленно наклонился ближе, оставив теплый поцелуй на щеке, уголке рта, скуле, виске… и так до бесконечности был готов играться с девушкой, не касаясь ее губ, пока она сама не схватила его за воротник рубашки и с жаром не впилась в его губы, словно в качестве мести за неторопливость больно их прикусывая. Но ее вспышка страсти закончилась быстрее, чем ожидал Дазай. Девушка удовлетворенно отстранилась, потянувшись за своим бокалом, а потом, словно передумав, практически легла на колени парня, чтобы взять целую бутылку, и уже лежа довольно сделала прямо из горла несколько мелких глотков. Напарник посмеялся, забрав у Чуи вино и в точности повторив за ней. — Знаешь, я ведь никогда и не собирался никуда уходить, — он наклонился к Накахаре, отчего та невольно начала смотреть в его переливающиеся в свете закатного солнца карие глаза, в которых сейчас совсем слабо сверкали отголоски жизни. — Это к слову о твоем вопросе. — Я знаю, Дазай. И всегда знала.