Ты сумасшествие с первого взгяда

Стоило шасси самолета соприкоснуться со взлетно-посадочной полосой аэропорта Москвы, как у Кати и Игоря началась своя жизнь, насыщенная заботами. Они все время были на связи по телефону, урывками виделись, когда уставший Соколовский заезжал к ней после работы или Катя забегала в перерыве между работой и больницей, чтобы пообедать вместе. Переезд не состоялся. И хотя Аркадий Викторович шел на поправку, вдруг стало казаться, что это знак, и стоит отложить эту идею до лучших времен. Игорь поставил перед собой цель разобраться со всеми делами до нового года. У него было немногим больше месяца, чтобы вернуть старые долги и начать поднимать бизнес отца. Он был настолько погружен в свои мысли и дела, что не сразу заметил, как с момента возвращения в Москву они начали отдаляться друг от друга. Катя предпочитала держать дистанцию, избегая разговоров о чувствах, сам он, воодушевленный грандиозными задачами, больше говорил о работе и планах на будущее, которые касались только него. В один из дней, они сидели в кофейне рядом с больницей. Катя выглядела уставшей, под глазами залегли темные круги, отсутствие аккуратно уложенных волос заменяла шапка. Игорь будто впервые увидел ее, с момента их возвращения, наконец, очнувшись от забвения. Ему стало отчетливо казаться, что он ее потеряет, если продолжит в том же духе, и этого нельзя было допустить. — Папу завтра выписывают. Хорошо, что благодаря связям удалось привлечь лучших врачей. Правда ему категорически запретили нервничать. Так что мне придется оберегать его от всех потрясений. — Это значит, что ты ко мне не переедешь даже после выписки? — Сейчас не самое подходящее время. Я буду приезжать, может быть даже оставаться на выходные. Начну постепенно его готовить к этой мысли. Он уже спрашивал у мамы, насколько у нас все серьезно. Вроде отреагировал достаточно спокойно. Хотя, мне сложно представить, что она могла ему сказать. Хотя ей я говорила про свои чувства и как ты мне дорог. — Катя, меня это пугает. — Что именно? — Твоя дистанция. Разве ты не замечаешь, как возводишь стену между нами. Меньше месяца назад ты была так рада возможности жить со мной под одной крышей, а сейчас сама оттягиваешь момент. — У тебя сейчас тоже наши отношения не на первом месте. Прости, но я не могу иначе. Я себя не прощу, если потеряю его. — Я тоже. Игорь взял ее за руку: — Не отталкивай меня. Катя посмотрела ему в глаза, и увидев там боль вздрогнула. Она поднялась со своего места и, подойдя вплотную, села на колени, обвив руками шею. Провела губами по его губам, углубила поцелуй, отстранившись лишь когда перестало хватать воздуха, а потом обняла и еще долго сидела, пытаясь поймать умиротворение, которое она чувствовала только в его объятиях. — Ты все также мне нужен. Просто много всего навалилось. И у тебя тоже. Поедем сегодня к тебе? Тебя так мало. Этой ночью они любили друг друг особенно ярко, восполняя недостаток любви и тепла. Казалось, что каждый стремился напитаться страстью, граничащей с трепетом и нежностью, чтобы пережить внезапно возникшую бурю. Когда утром они проснулись от звука будильника, то с удивлением обнаружили, что за ночь не разомкнули объятий, будто боялись поверить в реальность друг друга или что кто-то из них неожиданно уйдет. — Я заеду за тобой завтра? — Конечно. Проведу сегодняшний вечер с папой, а завтра буду полностью в твоем распоряжении. Думаю нам стоит сходить в кино или в театр, а может быть устроить домашний ужин. Мне кажется, что мы не были наедине целую вечность. — Я за ужин, если готовить будешь ты. — Готовить будем вместе. Ты потрясающе жаришь мясо. — Ладно, твоя взяла. Игорь наблюдает за тем, как Катя одевается, и не может сдержать улыбки. Через неделю после выписки Игнатьева из больницы на всю Москву прогремела новость об аресте Фишера. Документы, привезенные Игорем, наконец-то дошли до нужных людей, и он добился своей цели наиболее гуманным способом. Это значило, что фирмы отца и Игнатьева совсем скоро будут возвращены их законным владельцам, о чем Соколовский поспешил поделиться с Катей, набрав ее номер. Она взяла трубку почти сразу: — Алло. — Катя, давай завтра организуем ужин с твоим отцом: у меня есть для него хорошие новости. И, к тому же, я хочу поговорить с ним о тебе. Девушка сама от себя этого не ожидая смутилась от его слов. — Ты хочешь прийти на ужин в наш дом? — Конечно. Не думаю, что твой отец захочет разговаривать со мной где-то еще. — Хорошо, я что-нибудь придумаю. — Ты лучшая. — Я знаю. — Во сколько я могу приехать? — Думаю часов в 8 будет удобно всем. Только прошу тебя, не опаздывай. Отложи дела, он этого не любит. Я хочу, чтобы ты произвел хорошее впечатление. — Вряд ли это уже возможно. Нервный смешок. — Ну насколько возможно, надо постараться. — Ради тебя я сделаю все, что угодно. — Тогда до завтра. Обнимаю тебя. На следующий день Игорь собирался выходить на работу, когда его телефон зазвонил, и на экране высветилось ее имя. Только он взял трубку, как раздался бодрый голос: — Привет! Я голодная и соскучилась. Совместим? — Почему бы и нет. За тобой заехать? — Встретимся на месте. Много дел сегодня. Он приехал раньше и уже успел сделать заказ, когда на пороге появилась веселая Катя. Быстро сократив расстояние между ними, она повисла у него на шее, а потом поцеловала в районе сонной артерии, отчего у Игоря мурашки побежали по спине. — Что ты со мной делаешь? Он шумно выдохнул. — Собираюсь с тобой позавтракать, если ты не против. В это время принесли заказ. — И что, теперь ты всегда будешь принимать решения за меня? — Небольшая провокация с утра не повредит. Чтобы не терял форму. — Только в безобидных ситуациях. К тому же, это то, что ты любишь. — Точно. Твоя наблюдательность пугает. Готов к вечеру? — Да. А ты? — Конечно. Мне точно нечего бояться. — Уверена? — Ага. — Ну хорошо. Когда они вышли на улицу и остановились перед Картиной машиной, Игорь легко коснулся ее губ и протянул руку, что открыть перед ней дверь с водительской стороны, когда заметил вопросительный взгляд девушки. — Что это сейчас было? Давно ты со мной прощаешься так? — Буду держать себя в руках. Сама ведь сказала — только завтрак. — Я про руки по-моему ничего не говорила. Игорь почувствовал, что сдается под напором ее шарма. Она всегда очень сильно на него влияла. В следующую минуту он прижал ее к дверце автомобиля и, держа за волосы, поцеловал. — Вот это другое дело. Теперь до вечера. — Мы можем приехать вместе? — Тебе так будет спокойнее? Не смогла не уколоть. — Да, определенно. А то еще заблужусь, потом Аркадий Викторович огорчится моей непунктуальности. Решит еще, что намерения не достаточно серьезные. — Ладно, уговорил. Заедешь за мной на работу в 7. — Есть. — Пока. Посылает воздушный поцелуй и отъезжает со стоянки. К вечеру Игорь заметно нервничал. Он купил новый костюм, в котором выглядел безупречно. Даже пытался репетировать речь, но потом бросил глупые попытки выглядеть идеально. Ровно в 7 он стоял возле Катиного офиса, поглядывая на часы и не скрывая волнения. Она вышла почти вовремя. Игорь вышел из машины, чтобы открыть перед ней дверь: — Отлично выглядишь. — Ты тоже. Дорога заняла меньше часа. Игорь вел машину, сосредоточенно глядя на дорогу. Поворот, два километра прямо, а теперь направо. На самом деле он знал дорогу куда лучше навигатора, но так было спокойнее — не нужно было сосредоточенно следить за маршрутом. — Игорь пойдем, ты уже пять минут как заглушил двигатель. — Да, конечно. — А цилиндр в этот раз тоже не взял. Дом был украшен красивыми огнями, которые переливались в тусклом сумеречном свете. Игорь открыл входную дверь, пропуская Катя вперед, и она с порога оповестила об их прибытии: — Мам, мы пришли. Женщина тут же вышла в коридор. — Здравствуйте, Вера Сергеевна. Игорь протянул ей букет цветов. — Спасибо, Игорь, очень приятно. Вы проходите, глава семейства в кабинете, он сейчас спустится. — А можно я поговорю с ним наедине, пока он там? — Конечно. Вверх по лестнице и по коридору направо. Вторая дверь. — Благодарю. Игорь удалился наверх. Вера Сергеевна решила воспользоваться моментом, чтобы поговорить с дочерью, которая по телефону ограничивалась общими фразами, а при встрече обычно избегала разговоров об Игоре. — Катенька, пойдем ты поможешь мне накрыть на стол. — А что, у нас сегодня нет домработницы? — Я уже отпустила ее. Решила, что мы с тобой справимся. — Хорошо, мам. Уже на кухне Катя замерла в дверном проеме с бокалами в руках: — О чем ты хочешь спросить? — Я могу быть за тебя спокойна? — Мам, мне хорошо с ним. Если не можешь ему поверить, то поверь хотя бы мне. — А ты уже сказала про свой контракт? — Нет. Но он почувствовал, что я отдалилась. Просто не понял, что это было попыткой скрыть правду до того момента, пока не придумаю как с этим всем быть. Вера Сергеевна обняла дочь. — Ничего, милая, думаю у него хватит мудрости все правильно понять. — Надеюсь. — Ладно, давай поспешим, а то отец вот-вот спустится. В то же самое время, Игорь остановился возле кабинета Игнатьева. Он постучал, а затем вошел: — Аркадий Викторович, добрый вечер! — Соколовский? Что тебе нужно? — Пришел отдать долг. — О чем ты говоришь? — Вот бумаги. Вам осталось только подписать внизу, чтобы восстановить свои права на свою сеть супермаркетов. Разумеется, Вы можете все проверить сами или доверить это своим юристам. — Хорошо, считай, что извинения приняты. Пойдем вниз, думаю нас там уже ждут. Когда они вошли в гостиную, их женщины уже сидели за столом и мило беседовали. — Пап, привет. Катя встала, чтобы обнять отца, он в свою очередь поцеловал ее в лоб, обнимая. — Давайте, садитесь уже к столу, а то все остынет, — Вера Сергеевна заметно нервничала, и пыталась скрыть это за заботливой фразой хозяйки дома. Катя проследовала к их местам, держа Игоря за руку. Он помог ей сесть, заботливо придвинув стул и сел рядом. — Ну что, давайте выпьем за сегодняшний вечер! — Кате во что бы то ни стало хотелось сделать обстановку в комнате максимально непринужденной. Все чокнулись бокалами, и молча принялись за еду. Через какое-то время тишину нарушил глава семейства: — Вижу тебе удалось разобраться с Фишером. Что ж, ты молодец. Не думал, что из твоих идей выйдет что-нибудь стоящее. — Спасибо, Аркадий Викторович. Но на самом деле, в этом большую роль сыграла Ваша дочь. — Ты что, впутывал ее в свои игры? Чувствовалось, что Игнатьев вот-вот закипит, если ответ Соколовского его не удовлетворит. — Конечно, нет. Но именно Ваша дочь показала мне, что боль порождает страдания. Даже если кажется, что причиняешь ее во имя справедливости. Я пережил этот опыт и изменил тактику. В результате все получилось лучше, чем если бы я пошел на поводу у своих эмоций. — Это верно. Во время нашего первого совместного ужина я сказал, что никогда не позволил бы своей дочери находиться с тобой в одной комнате. Я изменил свое мнение. Катя аккуратно сжала его руку под столом, чтобы он мог чувствовать ее поддержку. — Я очень рад, что это так. Она никогда не была частью моего плана или чего-то еще. Хочу, чтобы Вы понимали — я не знал, что она Ваша дочь до того дня. Но это ничего для меня не изменило. У нас не получилось стереть друг друга из своих жизней. — Ну что ж, тогда думаю вам обоим стоит знать, что мы с матерью не против. Попробуйте. Как знать, может из этого выйдет что-то стоящее. — Пап, спасибо за эти слова, ты не представляешь как много для меня значит твоя поддержка. Катя уже расплылась в улыбке, когда Аркадий Викторович продолжил: — А ты сказала ему, что собираешься на год уехать в другую страну? — Нет. Девушка вдруг растерялась. Она совершенно не ожидала, что ей нужно будет объясняться с Игорем перед родителями. — Это правда? Соколовский выглядел растерянным. — Да. Игорь, прошу, выслушай меня и не делай поспешных выводов. — Конечно, говори. — Когда мы расстались, после того, как в моего отца стреляли из-за тебя, я долгое время не могла прийти в себя. Тогда я начала прорабатывать вариант с развитием бизнеса за границей. После долгих переговоров мне удалось наладить контакт с одной итальянской компанией, а три недели назад они прислали мне выгодный контракт, который потребует моего личного присутствия на протяжении года. Я понимаю, что от таких предложений не отказываются, и вместе с тем, совершенно не представлю как мы со всем этим справимся. — Но почему ты не сказала мне об этом? — Хотела принять решение без эмоций, но, как видишь, из этого ничего не вышло. Только прошу, не молчи. — Зато теперь понятно, чем вызвана твоя дистанция и отказ на мое предложение о переезде. — Прости, я не должна была так поступать. — Но ведь я не смогу поехать с тобой. Если сейчас я не погружусь с головой в восстановление бизнеса, то не смогу обеспечить наше будущее. Игорь перевел взгляд на Катю, в глазах которой уже стояли слезы. Не так она представляла себе этот вечер. Эта картина отрезвила парня. Он придвинулся у ней ближе и аккуратно вытер влагу у глаз рукой, а потом крепко прижал ее к себе. — Не плачь, пожалуйста. Знаю, будет непросто, но мы справимся. Вот увидишь. Уверен, что смогу приезжать к тебе. Только обещай, что не будешь засматриваться на итальянцев. — Спасибо. Прошептала одними губами, не в силах справиться с эмоциями, а Игорь продолжил, обращаясь к родителям: — На самом деле, я хотел бы завершить вечер иначе, и воспользоваться моментом, чтобы попросить у вас руки вашей дочери. Все трое замерли от неожиданности. Игнатьев шумно вздохнул. — Аркадий Викторович, Вера Сергеевна, что скажете? — Ну что ж, Соколовский, твоя взяла. Только учти, я не должен видеть ее слез. Ты меня еще плохо знаешь. Только попробуй расстроить мою дочь. — Будьте счастливы, дети. — Тогда, если родители не против, я бы хотел, чтобы в Италию Катя отправилась уже моей невестой. С этими словами Игорь встал со своего места, и, обойдя стол, преклонил колено перед девушкой и достал из внутреннего кармана кольцо. — Катерина, я не представляю свою жизнь без тебя и хочу, чтобы ты была моей во всех смыслах, в том числе официально. Согласишься ли ты стать моей женой? — Конечно, Игорь, ты еще спрашиваешь. Соколовский надел ей кольцо на палец, и они вместе с родителями подняли бокалы за счастливое будущее семьи. Когда они собрались уходить, Игнатьев остановил их у двери: — Береги ее, она самое дорогое, что у нас есть в этой жизни.