Не ходите, дети, в клубы по ночам.

      Сынчоль мчался по городу, со злобой сжимая руль. Получив звонок от Джонхана, он не думал ни минуты, тут же срываясь с места. Яркие вывески горели множеством красок, сливаясь в одну картинку за окном, высокие дома сменяли друг друга. Он знал лишь примерный адрес и ориентиры, полученные от Хана. Парень успел назвать несколько приметных зданий и вывесок, увиденных им из окна, затем звонок прервался.       Чоль припарковал машину и побежал на поиски. Он расталкивал людей, заслоняющих дорогу, постоянно оборачивался в поисках тех самых «меток». Учитель забежал глубоко во дворы, теряясь между одинаковыми домами. Тихая мелодия вывела его на нужный путь. Джонхан говорил о маленьком магазинчике напротив, из которого доносилась одна и та же детская песенка, будто стоящая на повторе. Еще никогда безобидная музыка не звучала так жутко, как сейчас.       Осталось выбрать нужный дом. Все они казались пустыми, некоторые были заколочены. Только в одном из них на двери не было замка. Чоль рванул туда, быстро поднимаясь по лестнице на второй этаж. Он оказался в старом офисном помещении, разделённом на несколько комнат. Пытаясь попасть в каждую из них, Сынчоль снова и снова терпел неудачу. Наконец, одна дверь поддалась, брюнет оказался в небольшой комнате, пропитанной запахом свечей и роз. В центре стояла большая кровать с белыми простынями. Она была усыпана кроваво-алыми лепестками, с которыми контрастировала белая кожа Джонхана. Юноша лежал на кровати, его волосы разметались по подушкам, а руки были безвольно раскинуты в стороны. Кажется, он был без сознания или же крепко спал. Обнажённое хрупкое тело прикрывала лишь свободная белоснежная рубашка, расстёгнутая на груди почти на половину. В каждом углу комнаты стояли штативы и осветительные приборы. Камер, как и других людей, здесь уже не было.       Сынчоль подлетел к кровати, беря Хана на руки. Он легко потряс парня за плечи, свободной рукой мягко убирая волосы, прилипшие к его лицу. — Ханни, ты слышишь меня? — Чоль прижал голову ученика к своей груди. — Что они сделали с тобой, малыш? Джонхан сморщился и медленно открыл глаза. Увидев знакомое лицо старшего, он крепче прижался к широкой груди и заплакал. Брюнет поглаживал светлую голову, слабо покачиваясь. — Ты в безопасности… Я рядом, слышишь? — Угу, — тихо промычал Хан, вытирая слёзы рукавом рубашки, — я знал, что Вы придёте.       Джонхан нежился в крепких руках минут 5, а потом, будто и не было вовсе всех этих событий, подобрал из угла комнаты собственные вещий, спешно натягивая их на себя, и улыбнулся учителю, когда закончил с переодеванием. — Ты уверен, что всё хорошо? Джонхан лишь кивнул в ответ, напоследок осматривая комнату. Он подошел к сидящему на краю кровати Чолю, протягивая ему руку в дружеском жесте. Старший же, поддаваясь спонтанному желанию, крепко обнял Хана поперёк талии, щекою прижимаясь к его животу. Полминуты в комнате царила тишина, нарушаемая лишь их дыханием. Первым её нарушил Сынчоль, тихо шепча то, что думал сейчас. — Я действительно испугался за тебя… Я никогда раньше не чувствовал страха из-за другого человека! Но в этот раз… Я боялся не успеть… — Спасибо… — еле слышно прошептал Джонхан, робко поглаживая учителя по плечу. Он не знал почему, но сейчас внутри совсем не осталось страха. Юн посчитал случившееся странным приключением, но не более. Возможно, всё это — защитная реакция из-за шока, а осознание придёт позже, но сейчас хотелось лишь одного — продлить заветные секунды теплоты, разделённые на двоих.       Они шли до дороги молча, каждый унимал непослушные мысли, летающие роем в голове. Только в машине учитель твёрдо сказал, что сегодня Джонхан ночует у него. Эта фраза вызвала смущение обоих, но у Чоля были исключительно благородные намерения. Он боялся оставлять юношу одного, без присмотра с собственной стороны.

***

      Сынчоль оказался прав. Ближе к полуночи, когда старший уже засыпал, дверь в его комнату тихо открылась. Лёгкие шаги босых ног были отчетливо слышны в ночной тишине. Кровать за его спиной скрипнула и немного прогнулась под весом хрупкого юноши. — Вы спите? — Прошептал Юн, но, не дожидаясь ответа, завёл монолог. — Я не мог уснуть в гостевой комнате… Не волнуйтесь, я не буду мешать. Надеюсь, что Вы сейчас крепко спите и видите хороший сон… — после короткой паузы он продолжил, — знаю, что воспоминания о ТОЙ ночи Вас обременяют, но не вините себя, пожалуйста. Не хочу, чтобы это вечно беспокоило нас обоих, ведь беспокоиться даже не о чем… В ту ночь, в те мгновения я был счастлив и ни о чем не жалею. Надеюсь, что Вы тоже не жалеете.       Последние слова отогнали от Сынчоля весь сон. Тепло чужого тела рядом заставило вновь всплыть сладкие воспоминания. Он помнил, насколько прекрасно это тонкое тело, насколько нежна светлая кожа. Обещание не прикасаться к ученику, которое он дал сам себе, когда решил привезти того к себе домой, грозило вот-вот рухнуть. Брюнет развернулся лицом к младшему, крепко прижимая его к себе. Лицо Хана оказалось рядом с шеей Чоля, из-за чего жаркое дыхание слегка испуганного мальчишки снова и снова опаляло тонкую кожу. Холодные, длинные пальцы блондина робко устроились на спине Сынчоля. Они были словно огонь и лёд. Джонхан прижимался сильнее, пытаясь каждым сантиметром кожи почувствовать тепло чужого тела. — Не так близко, — хрипло произнёс брюнет, но реакции не последовало, — если мы продолжим…не думаю, что сдержусь. — Пожалуйста, не сдерживайте себя, учитель.